Онлайн Ведьма (СИ)

Глава 26.2 Психованная Ведьма

Собравшись с мыслями, я кратко написала Психу о том, что и как, не забыв упомянуть и забег за машиной, и Принца, как нового члена семьи. Не знаю правда, насколько он задержится, ведь всех котят с улицы, которых я таскала в детстве, мама быстренько куда-нибудь пристраивала.

Удивительное дело, но в ответ на моё послание Псих опять скинул стикер. На этот раз жабу, вокруг головки которой кружились звёздочки, и вид у неё был такой, словно её били, били, да не добили. И мне стало смешно от того, что Псих переписывается стикерами. У меня на то, чтобы найти один стикер, уходит времени больше, чем на то, чтобы написать словами. Но я решила продолжить игру и нашла в своей подборке побитого котёнка и отправила. В ответ он прислал мне хихикающую овечку, а я нашла такую же только злую и отправила, на что получила овечку в костюме волка. Так мы и переписывались: я искала самые странные картинки в моей подборке, а он присылал мне самые удивлённо-возмущённые. Но после того, как я скинула стикер с надписью «ты жопа», Псих долго молчал, прежде чем прислать мне стикер презерватива с плёткой и надписью «попа ждёт».

Вначале я подавилась воздухом. А затем принялась так ржать, как не ржала, наверное, никогда в жизни. Аж слёзы на глазах навернулись. Ещё правда почувствовала себя идиоткой, которая смеётся со слова «член», но дурацкие шутки тоже шутки!

Где Серёжа нашёл этот стикер, я без понятия, но в тот момент он показался мне шедевральным. Так что после того, как наконец отсмеялась, я нарушила наш обмен картинками, потребовав ссылку на стикерпак.

После того, как скинул мне ссылку, Псих, прервав наш стикерный диалог, просто написал:

«И что ты теперь делаешь?»

И как-то отвечать на это стикером было не очень хорошо, так что я ответила, как есть:

«Ромашки режу».

«Неужели гадаешь, люблю я тебя или нет?» — последовал вопрос.

У меня аж дыхание спёрло и пальцы скрутило. То ли от его наглости, то ли от чего-то другого. Но я решила не оставаться в долгу и настрочила:

«Гадаю, надолго ли тебя хватит».

Псих с минуту молчал, а затем всё же ответил:

«А это вообще-то было обидно…»

И стикер свинки в довесок, который говорил «фу такой быть».

«Сам ты фу-у-у», — настрочила я, решив обидеться прежде, чем он обидится на меня.

Я собиралась уже убрать телефон и не отвечать некоторое время в лучших традициях коучей по манипулированию парнем, но Псих позвонил раньше, чем я успела это сделать. У меня начинало складываться мнение, что в отношении меня он пытается действовать на опережение — так сказать, купировать странную выходку в зародыше. И я не нашла в себе силы, чтобы не ответить на его видеозвонок. Так что пригладила волосы, нажала на зелёную трубочку и вытянула руку, чтобы он видел меня нормально.

Пока я изучала его мокрые, не успевшие толком высохнуть, кудряшки и уголок светлого кухонного гарнитура, виднеющейся справа, он изучал меня так же внимательно.

— Ладно, Клевер, колись, зачем тебе ромашки? И что ты делаешь под берёзой?

— Это яблоня! — сходу возмутилась я.

— А я-то уж подумал, что ты решила заделаться грибом. А ты всего лишь с яблони рухнувшая.

— О-о-о, — протянула я. — Лингвистические шутки подъехали в чат. Что будет дальше?

— А дальше ты расскажешь, что там у тебя за дела с ромашками, — усмехнулся Серёжа.

— Да что рассказывать-то? — спросила я и, достав из мешка стебелёк, покрутила его перед камерой. — Отрываю ромашкам головки и кидаю в кастрюлю.

— Варенье что ли делать будете?

— Варенье? — удивилась я. — Из ромашек?

— Да кто ж тебя знает? — пожал плечами Псих. — Моя мама вот делает варенье из одуванчиков, а ещё из мяты. Из мяты, кстати, очень вкусное, его потом в чай круто добавлять.

— Ты только моей бабушке об этом никогда не говори. Достаточно и её ежемесячной подписки на журнал «Всё для дачи» — она там рецептиков насмотрится, а потом давай каждый год по пятьсот банок закрывать.

— Ой, Саш, ничего ты в купорке не смыслишь. В этом мире не придумали ещё блюда лучше, чем жареная картошечка и солёный огурчик.

— Серёж, я не против купорки. И солёные огурцы я тоже люблю, но всего должно быть в меру. А не так, что раз в пять лет мы вычищаем подвал, потому что новые банки уже ставить некуда.

— Не, — засмеялся Серёжа, — у меня мама так много не закрывает. Пару банок того, пару банок другого.

— Бедолага, — протянула я. — Ну, хочешь, я тебе завтра пару банок огурцов привезу?

— Я что, дурак, чтобы отказываться? Конечно хочу! — принялся кивать Серёжа.

— А уж как бабушка-то обрадуется, — поддакивала я.

— Ладно, с огурцами разобрались. А с ромашками-то что?

— Маме на чай, — даже не соврала я, просто не уточнив, что чай она потом ещё и заговаривать будет. — Она её высушит потом и по пакетикам расфасует, чтобы продавать.

— Она у тебя ещё и травница что ли? Народная медицина и всё такое?

— Можно сказать и так, — пожала плечами я и поспешила перевести тему. — Что там с Ниной? Ты же в неё больше ничем не кидался?

Серёжа скорчил умилительную недовольную мордашку.

— Нет, не кидался.

— Точно? — решила поглумиться я.

— Точнее некуда.

— У тебя с точностью большие проблемы. Причём во всём: что во времени, что в меткости. Мне вообще иногда кажется, что тебя искусственно вывели в инкубаторе. Такой весь из себя вечно опаздывающий педант.

— А ты тогда кто? — недобро сощурился Серёжа.

Но я продолжала гнуть свою не совсем адекватную линию. Откинула волосы с плеча и весомо так припечатала:

— Богиня.

— Разве что лохов, — процедил Серёжа, и меня накрыло таким смехом, что аж телефон вывалился из трясущихся рук. — Госпожа Клевер, что с вами? Может, вызвать доктора? — донёсся спустя минуту немного напуганный голос Психа.

— Да подожди ты со своим доктором, — отмахнулась я. — Сейчас кое-что покажу.

— Что ты мне покажешь? Фигу?

Без задней мысли я стянула футболку через голову, и только потом подняла телефон с земли и навела камеру на спину, чтобы Псих увидел татуировку, которую я сделала давным-давно на спор с братцем.

— Ну и зачем ты разделась? — спросил Сергей.

— Ты это, взгляд сфокусируй, — приказала я, — и смотри точечно на лопатку, а не на голую спину.

— Так ты рукой не тряси, чтобы я по-человечески рассмотрел, — возмутился Псих, и я честно попыталась замереть. Спустя пару секунд тишины наконец донеслось: — Лохиня? Что это значит?

Я перевела камеру на лицо, прежде чем ответить:

— Богиня Лохов.

Взгляд у Серёжи стал изумлённый. Он смотрел на меня, вопросительно изогнув брови. А я улыбалась. Мы молчали некоторое время, играя в гляделки. Но потом Серёжа всё-таки произнёс:

— Знаешь, я не знаю, что удивляет меня больше: то, что ты разделась на улице, или твоя татушка с «Лохиней».

— Так я же в лифчике, — ответила я. — Что лиф от купальника, что бельё. Оно у меня вполне себе консервативное.

— Ладно, — кивнул Сергей. — Тогда меня всё же больше удивляет твоя татушка «госпожа Лохиня». Это так проявляется высшая степень самоиронии? Ещё раз покажи, я недостаточно изучил. Тут свет плохой.

— С тебя и этого хватит, — не согласилась я, покачав головой и, отложив телефон, натянула футболку обратно. Не хватало ещё, чтобы откуда-нибудь из-за угла вышел Дар и принялся мне рассказывать о вреде эксгибиционизма. С него станется выкинуть подобный фортель.

— Эх, Саша, Саша, иногда я действительно не понимаю, что творится в твоей голове, — в голосе Психа слышалась весёлость напополам с озабоченностью, словно он и сам не понимал, как ему относиться к моим выходкам.

— Я тоже, — ответила я, поправляя футболку и беря телефон в руки. — Как-то давно даже пришла к заключению, что ты такой странный, потому что в твоей голове тараканы отплясывают нечто зажигательное на мусорной свалке. Потом сравнивала тебя с водой в кипящем масле. Это если не брать в расчёт того количества мата, которым я тебя крыла. Ой, а те моменты, когда в мою голову закрадывались планы по твоему умерщвлению, вообще не сосчитать.

Серёжа вылупился на меня. Буквально вылупился — с такими круглыми глазами я его, пожалуй, никогда не видела.

— Испугался? — спросила я с улыбкой.

— Не особо, — покачал головой Серёжа. — Просто окончательно убедился, что был прав, называя тебя ведьмой.

«О, как же ты был прав!» — подумала я, а вслух спросила:

— И с кем ещё ты меня сравнивал? Только, пожалуйста, без мата и терминов, близким к «бабочкам М4».

Серёжа рассмеялся:

— Нет, так я тебя точно не называл.

— Никогда? — в притворном удивлении поинтересовалась я. — Знаешь, это даже обидно, что я не похожа на падшую женщину. Знаешь, у меня была знакомая, девизом которой было: «Жить надо так, чтобы тебе вслед говорили, что ты эскортница».

О том, что это был девиз Юли, и о том, что вслед ей говорили только: «Как же хорошо, что она ушла!» — я добавлять не стала.

— Нет, Саш, ты не эскортница, — категорично заявил Серёжа, — и максимум, с кем я тебя сравнивал, это с кошками, лисами и….

— И Богиней лохов, — щёлкнула я пальцами, а Серёжа снова рассмеялся.

— Твоё самомнение — это, конечно, вау.

— Больше комплементов богу комплементов, — серьёзно потребовала я, — Сергей Павлович, начинайте.

— Ладно, у тебя глаза красивые, — пошёл он на поводу у моей наглости.

— Спасибо, — послала ему милую улыбку я. — От папы достались.

— А самомнение? — вернулся к теме Серёжа. Глаза у него так и искрились.

— От мамы.

— Лучше бы тебе от мамы что-нибудь другое досталось, — фыркнул Псих.

— Ой, знаешь, мне от мамы много чего досталось, — я тряхнула головой. — Волосы, к примеру.

— Красивые волосы, — кивнул Сергей, а потом вдруг посерьёзнел. — Кстати, пока не забыл. Я, собственно, что хотел предложить: ты, я и утро субботы. Как тебе такой план?

— А почему утро? — удивилась я. — Обычно на свидания вечером зовут.

— Так я же не обычный человек.

— Ну да, психованный, — буркнула я.

— Так что думаешь? — настаивал Серёжа.

— Почему бы и нет, — пожала плечами я, решив, что после сегодняшней маминой выходки могу валить, куда и когда захочу, и пошли лесом её заготовки трав. — А куда пойдём?

— Не скажу.

— В смысле?

— Сюрприз, — подмигнул мне Серёжа.

— Эй, а ну-ка колись!

— Чем, иголками?

— Серёжа! — возмутилась я.

— Что?

— Куда ты меня зовёшь?

— Вот в девять утра заеду за тобой — и узнаешь.

В его улыбке мне почудились нотки какого-то паскудного триумфа, и я решила отыграться:

— В девять — это значит в десять, мой пунктуальный Психоша?

Серёжа сощурился.

— В девять — это значит в девять, моя язвительная Лохиня.

Я фыркнула со смеху и стукнулась затылком об яблоню.

— Психоша, не воруй чужую гениальность. Ладно, ты хоть скажи, мне как одеваться-то? Как обычно? Или при параде?

— Саша, если ты собираешься привести за собой на первое свидание парад, то, пожалуйста, пусть это будет парад любителей чипсов, а не парад странных личностей типа Яйцевой.

— Серёжа, ты сейчас договоришься, и я вообще никуда не пойду, — не без угрозы в голосе произнесла я.

— Значит, у меня будет первое одиночное свидание с самим собой.

— Вообще-то это называется «онанизм».

Серёжа закашлялся.

— Клевер, господь с тобой, прекрати делать пошлые намёки.

— Это не намёки, а научная терминология, — с видом учёного ответила я. Если бы у меня были очки на носу, я бы их поправила. — Когда я соберусь давать тебе намёки, я повешу сзади плакат «Осторожно! Намёк!», чтобы ты точно его не пропустил.

— Ловлю на слове, — Серёжа тоже щёлкнул пальцами, копируя мой недавний жест.

Не знаю, сколько мы ещё болтали — с Серёжей я просто теряла ощущение времени. И, удивительное дело, на всю ту дурь, что лезла из меня, он реагировал нормально. Словно так и надо, что Клевер Александра Петровна слегка, самую малость шибанутая. Мои нелепые шутки, он поддерживал и развивал, поднимая градус абсурдности до предела. И в разговоре с ним мне было так же комфортно, как в удобной домашней пижаме, которую ты не променяешь ни на какое самое красивое платье.

Похоже, я всё-таки попала в западню.

Наверное, мы могли бы разговаривать так часами, но тут я заметила, что Серёжа как-то странно косится на моё плечо. Правда я не успела спросить, что случилось, потому что Псих меня опередил:

— Саш, а кто этот странный парень, который пытается жестами объяснить, что у тебя проблемы с головой, а мне нужно куда-то бежать? Парень, ты почётче покажи направление, а то тут темно, и я никак не разберу!