Онлайн Ведьма (СИ)

Глава 7. Ведьма, пицца и истории

Некоторое время мы с Ташей выбирали между новой пиццерией, открывшейся совсем недавно напротив офиса, и старой — но проверенной, — куда ходили последние года два и где была просто обалденная пицца «4 сыра». В конечном итоге, в баттле победила старая пиццерия: ни я, ни Таша не были готовы сегодня экспериментировать.

Это была наша небольшая городская сеть из пяти пиццерий, разбросанных по всему городу, стилизованная под итальянский дворик. Мы с Ташей заняли небольшой столик на веранде прямо под палящим полуденным солнцем — другие места в обеденное время были заняты или забронированы.

Ладно, с итальянским двориком я, конечно, перегнула. То был скорее псевдо-итальянский дворик: с пластиковыми плетеными стульями, стеклянными столами и искусственными апельсиновыми деревьями. Иными словами, пиццерия была убогой, но чертовски вкусная пицца их спасала. Горячая, вкусная, с сыром, который плавно тянется, когда ты отрываешь кусочек. Такая вкусная, что достаточно только подумать об этой пицце, как начинают течь слюнки. И вот, под эту самую вкусную пиццу и чашечку крепкого кофе Таша поведала мне свою историю знакомства с Хохминым.

История эта включала в себя три вещи: Ташу, как главное действующее лицо; Хохмина, как лицо, главным образом действующее на нервы; и автобус, как место действия. Как только Таша начала свой рассказ со слов «все началось в автобусе», я заржала в голос: сразу вспомнилась моя собственная история, которую можно начать так же. Но общего эти две истории между собой не имеют ничего. Моя — стыд и срам. Ее? Любовь на века. Хотя тоже не без примеси стыда.

Так вот, все началось в автобусе. Это был пасмурный осенний день, и Таша очень спешила с пары на пару. Девушкой она была ответственной и посещала все занятия, вот только на третьем курсе какой-то явно не знакомый с математикой человек составил расписание так, что пары, перерыв между которыми был всего пятнадцать минут, находились в разных корпусах учебного заведения. А сами корпуса, как полагается, находились на разных концах города. Даже при идеальном раскладе автобус проезжал от одной остановки до другой за двадцать минут — это еще не считая времени на дорогу пешком до самого, собственно, учебного здания.

И Таша каждый раз бегала. И — удивительное дело — почти всегда успевала с минимальной задержкой. На фоне остальных студентов — и вовсе вовремя.

Но в тот раз все карты спутал дождь. Из-за сильного ливня и тумана водитель плелся прямо-таки со скоростью улитки. Таша бы вышла и пошла пешком, но от такого ливня ее не спас бы ни один зонт.

Поэтому девушка смотрела в окно на потоки воды и серые свинцовые облака и тихонечко злилась. Она всегда была пунктуальным человеком. Даже в школу на уроки приходила за полчаса и спокойно ждала начала с чувством выполненного долга. А тут она просто катастрофически опаздывала — ей еще повезет, если она успеет к концу пары.

В беседе группы что-то написали, и Таша полезла в карман джинсовки за телефоном. В этот-то момент и произошел первый контакт. Она встретилась взглядом со светловолосым парнем, который сидел через пару рядов и смотрел на нее, при этом улыбаясь так широко, что Таша тоже невольно улыбнулась, прежде чем разблокировать экран телефона.

Преподаватель тоже задерживался, и в деканате сказали, что тот прибудет минут через двадцать, не меньше. Таша выдохнула. Новость была отличная. Если бы у Таши была внутренняя богиня или же тараканчики, как у Психчинского, то она непременно что-нибудь учудила бы. Торжествующе присела и радостно поплясала, например.

Таша же откинулась на спинку сиденья, чувствуя, как градус ее настроения заметно повысился. И тут она вновь поймала на себе взгляд того парня. Красивого, надо заметить, парня. С того расстояния, что разделяло их, разобрать точный цвет его глаз Таша не могла, но улыбка так и пленила, заставляя улыбаться в ответ. От дождя его волосы были влажными и липли ко лбу. Парень был явно старше нее, но точно его возраст Таша определить не могла. Это могла бы быть потрясающая история о запретной любви между студенткой и преподавателем, если бы Таша не знала в лицо своего наставника. Но она его знала.

Это был обаятельный и красивый мужчина тридцати пяти лет, за которым бегала вся женская половина университета. А вот мужская часть учащихся с него откровенно ржала, потому что природа — или же не очень умные родители — оставила ему в наследство фамилию «Сосунов».

Нужно сделать ремарку, что в этот момент нам принесли пиццу, а я подавилась кофе. Таша же, довольная произведенным эффектом, мило улыбнулась и протерла стекла очков.

— Шутишь? — спросила я, откашлявшись.

— Увы. Таких мужчин, как Данил Юрьевич, еще поискать надо. Он сначала бьет тебя наотмашь своей харизмой, а потом добивает иронией. И ты сидишь с одной лишь мыслью: «Боже мой, я его люблю!»

— Ну-у-у, — протянула я, отрывая кусок пиццы, — с такой фамилией чувством самоиронии обзаводиться нужно параллельно, пока учишься говорить, иначе просто не выживешь. Я надеюсь, это не история о том, как Хохмин отбивает тебя у профессора?

— Не она, — ответила Таша. — Хоть он и был моей неразделенной любовью. У нас в универе был межкурсовый пакт: слюни на Сосунова пускать можно, а вот приближаться к нему — не желательно. Женщин много, а Сосунов такой один, понимаешь?

— Да уж, Сосунов только один… Благо у нас таких красавчиков не было. Все сплошь пожилые, да престарелые. Так, ладно, давай рассказывай, что было дальше. Вот сидите вы и переглядываетесь, улыбаетесь. У него зубы, сделанные дантистом, у тебя — обычные человеческие. А дальше-то что?

— Глупо, конечно, — слегка зарделась Таша, — но мы сидели и просто улыбались друг другу. А потом он вдруг достал что-то из кармана и принялся писать. Я тогда подумала: «Вот сейчас он ко мне подкатит и протянет бумажку с номером!». И, когда он действительно встал, я выдохнула и приготовилась, а он, по какой-то на тот момент неведомой мне причине, направился к водителю и принялся с ним о чем-то переговариваться. Я так и осталась сидеть и шокированного на него смотреть.

Я сколонила голову набок, косясь на последний кусок пиццы — очень вкусной пиццы, — и пожала плечами:

— Кто угодно бы удивился. Вроде есть контакт, а тут вон оно как.

— Ну так вот. Сижу я, все еще шокировано смотрю на него, и тут он вдруг оборачивается ко мне и машет рукой, улыбаясь так, будто мы уже лет пять знакомы! Я неуверенно кивнула и тоже улыбнулась. Я, конечно, где-то на подкорках пыталась понять, что он творит, но без особого успеха. А тут я еще и заметила, что пропустила свою остановку — тут-то мне стало как-то не до него вообще…

Тут Таша уточнила, что в то далекое время в наших чудных автобусах платили за проезд не на входе, а на выходе. Так что Таша, которой предстояло бежать на пару под дождем, схватила сумочку и заготовленные заранее пятнадцать рублей (в этот момент мы с ней дружно ностальгически вздохнули, вспомнив наше детство, когда цены были еще ниже) и побежала к водителю. В спешке она не заметила, как Никита тоже выскочил из автобуса.

Таша отдала деньги водителю и уже собралась выбежать под дождь, как мужчина окликнул ее.

— Девушка! Тут не хватает!

Опешившая Таша обернулась и увидела, что на коврике, которым была выстлана приборная панель, лежат ее десятирублевая и пятирублевая монеты. Таша, которая конфликты нивелировала в любой ситуации, максимально тактично произнесла:

— Извините, конечно, но здесь ровно за мой проезд. Если цены подняли, я была не в курсе, покажите табличку, и я доплачу.

— Девушка, никакие цены никто не поднимал, — с какими-то пренебрежительными нотками ответил водитель. — Вы за парня своего заплатите.

Таша, у которой парня, конечно же, не было, сильно удивилась и спросила:

— Какого еще парня?

— Как какого? Вашего! Блондинистого такого, — и водитель потрепал себя по лысой макушке, наверное, намекая на светлые волосы несуществующего парня.

— Нет у меня парня. Даже блондинистого, — повторила жест водителя Таша.

Водитель посмотрел на нее, как на глупенькую, и всплеснул руками.

— Ток что был, а теперь — нету! Не разыгрывайте сцен, гражданочка! Если вы поругались, это не мои проблемы. Заплатила и пошла, не задерживаем автобус!

— Я ни с кем не ругалась, и у меня нет парня, — продолжала давить на свое Таша, а на нее тем временем уже были обращены взгляды всех пассажиров, и чувствовала она себя максимально некомфортно. Как на семинаре, когда тебя спрашивают, а ты не готова. Несколько лет как не готова. — Вас обманули.

Лицо у водителя стало красным, а взгляд очень злым. Он постучал пальцем по приборной панели и прохрипел:

— Ещё пятнадцать рублей за проезд передаем!

Таша разозлилась, очень сильно разозлилась. И уже даже была готова вступить в полноценный конфликт. Ей было безумно обидно, что ее поставили в подобное положение из-за каких-то несчастных пятнадцати рублей. Но тут в кармане завибрировал телефон, и она вспомнила о паре.

Поджав губы и поправив очки, съехавшие на переносицу, девушка достала из кошелька деньги, заплатила и вышла. А в спину ей долетело недовольное:

— Ну и дурная же девка!

Дверь автобуса захлопнулась, и машина сорвалась с места, еще и водой из лужи ее окатив. Ташу в этот момент начало трясти от злости. Человека, который сыграл над ней такую злую шутку, хотелось скрутить в бараний рог.

И тут она заметила Никиту. Прячась от дождя, он стоял под козырьком ларька и ухахатывался. Таша была девушкой неглупой и сразу сложила его смех и ситуацию в автобусе. Нацепив на лицо самое добродушное выражение, она пошла к нему.

— Привет, — произнесла она, а Никита, засмеявшись, выпрямился. — Меня Ташей зовут.

— А я Никита, — ответил он, улыбаясь все так же лучезарно

— Ты должен мне денег, — все с тем же добрым выражением лица и нежным голосом произнесла девушка.

— Да, точно, — Никита протянул ей пятидесятирублевую бумажку, и Таша без зазрения совести ее взяла и положила в карман.

А затем, замахнувшись, ударила парня тяжелым таким ботинком в колено и, развернувшись, ушла.

А я заржала, уткнувшись лбом в пластиковый столик. Это просто какой-то подкат века! Глупый до безобразия! Вот только когда я отсмеялась и выпрямилась, Таша протянула мне старую купюру в пятьдесят рублей, на которой красовалась подстершаяся надпись, заставившая меня сложиться пополам еще раз.

«Так и знал, что крутые девушки не оборачиваются на взрывы разбитых сердец»

— И разбитых колен, — добавила я, когда снова смогла говорить, и перевернула бумажку. На обратной стороне был выведен номер телефона. — Ты ему позвонила?

— Нет, — ответила Таша. — Эту записку я нашла спустя недели две, наверное, когда собирала вещи в стирку.

— Так, — потерла я руки, — и давно вы вместе?

— Как пара?

Я кивнула, и Таша ответила:

— Года три уже.

— А встреча в автобусе когда случилась?

— Лет пять назад. И, опережая твой вопрос: да, мы встретились потом лишь здесь, когда я пришла устраиваться на работу.

— Что ж… запала ты ему в душу, раз он тебя за два года не забыл.

Таша хохотнула.

— Мне кажется, невозможно забыть человека, который чуть не разбил тебе коленную чашечку армейским ботинком.

— Согласна, сильно. Черт, отныне я буду шипперить вас вечно.

Теперь, зная небольшой кусочек истории Таши и Хохмина, я смотрела на их пару иначе. Не как на идеальную парочку в журнале: он — блондин, она — брюнетка; он — высокий, она — ему по плечо; у него — спортивное телосложение, а у нее — большая грудь. Добавить еще немного понимания друг друга — и получится вполне себе идеальная пара.

А я ведь и не догадывалась, что эти двое встречаются.

Таша и Никита стали словно персонажами сериала, который я с удовольствием посмотрела бы. Такой типичный офисный любовный роман с курьезными ситуациями и разбитыми коленями.

Вот только к офисным романам я относилась не очень хорошо. Это все равно что заставить меня встречаться с Психичем. Буря эмоций, огромное количество боли и заранее известный финал, ведь ни он, ни я не смогли бы прогнуться под другого человека. Отношения, обреченные на провал. В такие я даже ввязываться не стану, после Лешика-то.

Недовольная тем, в какую степь завели меня мысли, я решила переключиться на Ташу. В чужих проблемах копаться проще, да и всегда есть возможность почерпнуть немного материала для работы.

— А сейчас с Хохминым у вас что? — в лоб спросила я. Иногда это лучшая тактика: на прямые вопросы чаще всего получаешь прямые ответы.

— В прошлые выходные была годовщина, — ответила Таша, откинувшись на спинку стула.

— И он, конечно же, забыл об этом? — предположила я. Что ж, Никита выглядел, как человек, который вполне мог забыть о чем-то подобном.

— Нет, — коротко ответила моя соседка, а затем продолжила. — Он сделал мне предложение…

Я потеряла дар речи. Такой вариант полностью выбивался из моей теории.

— И? — все же спросила я, видя, что Таша не особо горит желанием продолжать разговор.

— Я сказала, что подумаю, — пожала она плечами.

— И все еще думаешь?

Таша неуверенно кивнула. Плохой знак. А я тут же вспомнила о списке на ее компьютере.

— Сколько пунктов? — выдохнула я и сделала очередной глоток из кружки. Кофе уже почти закончился.

— Каких пунктов? — непонимающе переспросила Таша.

— Пунктов для отказа, — пояснила я.

— А… Пока что шесть… — неуверенно пробубнила та.

— Пока что? — я поперхнулась, но, откашлявшись, все-таки решила спросить: — А сколько пунктов «за»?

Таша немного подумала и наконец ответила:

— Уже двадцать девять.

Что ж, немного больше, чем я предполагала. Но была одна проблема: я вступила на запретную зону чужих отношений, с которой уже просто так не выйдешь. Единственный вариант избежать неловкого молчания — дать пищу для размышлений и тактично свалить. Благо, выделенное на обед время подходило к концу. Я незаметно позвала официанта.

— Таш, мы же ровесницы? — дождавшись утвердительного кивка, я продолжила: — Значит, нам обеим осталось годика по три, а потом мы «упадем в цене».

— И-и-и? — протянула Таша, как бы соглашаясь со мной.

— И-и-и, — протянула я, слегка копируя ее манеру. — Двадцать девять пунктов — это очень много, а ты уже почти «подержанный товар», собственно, как и я.

— «Подержанный товар»? — недоверчиво переспросила Таша. По ее взгляду было видно, что она себя таковой явно не считает.

Я подалась вперед и принялась излагать свою довольно старую теорию:

— Ну смотри. Ты знаешь, что машина, выпущенная из салона, теряет 20 процентов своей стоимости? — Таша кивнула, и я продолжила. — Мы — как автомобили. После двадцати пяти теряем двадцать процентов своей… «привлекательности». А после тридцати — уже все пятьдесят. Ровесникам и даже тем, кто старше, нужны девушки помоложе. Все хотят автомобиль если не новый, то хотя бы не настолько б\у. А нам с тобой уже прилично так лет. Не самое приятное сравнение, согласна, но зато довольно наглядное.

— Да уж, — протянула Таша. — Действительно неприятное.

— Зато правдивое, — подтвердила я. — Я сама долго думала над этой теорией. Наше общество помешано на институте брака как таковом. Мне, к примеру, бабушка раз в полгода звонит и спрашивает, когда я выйду замуж и когда у меня появятся дети. А на вопрос, зачем мне дети, она отвечает одну и ту же фразу стабильно из года в год.

Таша выжидающе посмотрела на меня, а я, скопировав бабушкины интонации, выдала:

— Чтобы скучно не было.

Таша моргнула. Раз. Другой. Явно пыталась переварить потрясающий — просто бронебойный! — аргумент.

— Серьезно? Чтобы скучно не было? — наконец спросила, отмерев, Таша.

— Ага. Иногда я даже радуюсь, что не общаюсь с бабушкой по папиной линии. Двойного такого удара я бы не выдержала.

— На меня по этому поводу не наседают, — пожала плечами Таша, и в этот момент к нам подошла официантка. Мы попросили счет и продолжили разговор только после того, как расплатились.

— Ты подумай над этим: может, нужно идти, пока зовут. А то сейчас откажешь, и он обидится.

— Никита не обидится! — возразила Таша. — Он все прекрасно понимает. Знает, что мне нужно время. Я не тот человек, который бросается в омут с головой. Про меня всегда говорили, что я больше думаю.

— Если бы он все прекрасно понимал, ты бы не играла в молчанку, — подметила я. — Проблема в том, что после тридцати ты будешь хвататься за любую возможность. Как на распродаже: взять лишь бы было. А Никита — неплохой вариант. И готов взять тебя даже с двадцати процентной скидкой.

— Мерзко как-то, — скривилась Таша. — Если честно, мне не нравится твой взгляд на людей, как на вещи.

— Что поделать, — я пожала плечами и встала с кресла. — Так, я, пожалуй, пойду, нужно сегодня еще успеть к врачу, чтобы закрыть больничный. А я, с доброй руки Психчинского, сегодня снова пешком.

— А что с машиной? — спросила Таша, пока я искала в сумке мелочь для чаевых.

— Все с ней нормально, — пожала я плечами. — Меня с моего больничного вырвали, а обратно не отвезли.

— Эксплуататор, — протянула моя соседка. — Надо было трудовым кодексом пригрозить.

— Именно так я и сделала, но потом все же согласилась. В какой-то степени я ведь виновата в его разбитом носе…

Я проводила Ташу до офиса и собиралась уже идти на остановку, как заметила Психчинского. Он был какой-то странный. Взбудораженный. Стоял в фойе и озирался по сторонам, словно искал кого-то. А когда наши взгляды встретились, на его лице отразилось облегчение. Я, если честно, испугалась: походу меня снова припрут к работе.

— Слава Богу, ты еще не ушла, — выдохнул он, подойдя ко мне.

«Да, не стоило мне провожать Ташу…» — подумала я, а вслух спросила:

— Что-то случилось?

— Да, — зло отрезал он. — Белозеров случился. Точнее, Белозеровы. На пару.

В руках у Сергея Павловича была какая-то зеленая толстая папка. И он сжимал ее так, что побелели костяшки пальцев. Я не торопилась высказываться, а Психич продолжил свой монолог:

— Старший Белозеров купил участок на каком-то соляном озере и хочет построить там гостиницу. И хочет, чтобы я, взяв с собой архитектора, съездил туда на выходных: посмотреть, что и как можно сделать. Шестьсот километров туда и шестьсот обратно.

— Я не архитектор, — брякнула я, мысленно устраивая похороны своим выходным. — Я аналитик. Данные проанализировать, сводку составить. А не проект отеля делать.

Сергей посмотрел на меня, как на скудоумную, и зло выпалил:

— А я что, похож на архитектора? Нам нужно рекламный проект составить. Потому что все, что я понял из его рассказа, так это то, что: там есть целебная соль, целебная грязь и походу целебные коровы.

— Нам? А сами вы не можете? Понимаете, мне сегодня к врачу… да и больничный у меня… — пыталась я хоть как-нибудь соскочить с этой сомнительной вечеринки.

— Нет, не могу, — холодно ответил он. — Это наш общий проект. Групповой. Белозеров нам в помощь еще сыночка своего хотел всучить, но, скажи спасибо, я отбился. А к выходным с врачами разберешься.

Босс насильно всучил мне в руки папку и сказал:

— Посмотри на досуге.

— Слушаюсь… — буркнула я, тяжело вздохнув. А Психчинский, даже не попрощавшись со мной, уже припустил в сторону лифтов.

Вот в такие дни мне действительно казалось, что у вселенной со мной какие-то счеты. Неожиданная командировка, так еще и в паре с Психичем — куда уж хуже? В этот момент так и захотелось взять отпуск и свалить куда-нибудь в сторону морей.

Но, судя по всему, в ближайшее время мне светили только соленые озера и целебные коровы.