Операция Хаос

ГЛАВА 14. Горячий шоколад и волшебство первого поцелуя

Они шли по улице, не обращая внимания на удивленные взгляды встречных прохожих. Катрин слушала Каспара, который описывал свои впечатления от драки, которую он называл сражением. Астор молчал и лишь изредка улыбался разбитыми губами. Возле комнаты Катрин они простились. Кёлер наградил Астора еще одним комплиментом, заверив, что даже он не смог бы выстоять в одиночку против такой толпы безумных магов. Нойманн пожал другу руку и, еще раз поблагодарив за помощь, скрылся в апартаментах. Катрин тоже вошла к себе и стала раздеваться, аккуратно вешая вещи в шкаф.

В глубине на одной из вешалок она заметила серо-голубое платье. Катрин вытащила его и приложила к себе, разглядывая в зеркале отражение. Подарок Алена. Как уверял колдун, этот цвет очень идет к ее глазам. Вздохнув, девушка повесила платье в шкаф. Минуту подумала и снова достала. Надела его и вышла на балкон. Легкий ветерок перебирал листву померанцевых деревьев, роняя на пол увядшие цветы флёрдоранжа.

Девушка села в кресло и закрыла глаза, подставив лицо под ласковые лучи заходящего солнца. Сегодня был ужасный день. Она давно уже так ни за кого не волновалась. Не чувствовала себя такой беспомощной... Хорошо, что они успели вовремя. Впрочем, от нее толку было мало. Если бы не Каспар и не подоспевшие вовремя Ален и Дидье Леру, маги убили бы Астора. Катрин передернула плечами, представляя возможные последствия. Затем она вспомнила лицо ректора и горько усмехнулась. У Леру был абсолютно потерянный вид. Видно, не ожидал, что юристы-второкурсники способны наброситься толпой на одного человека, к тому же не обладающего магическими способностями.

Тихий стук в дверь. Катрин решила, что пришел Ален узнать о ее самочувствии. Колдун был взволнован произошедшим, а еще больше состоянием самой Катрин. Девушка нехотя встала с кресла и направилась к двери. Открыв, она отступила в сторону, с удивлением разглядывая стоящего на пороге Астора. Под глазом у юноши появился огромный синяк, зато на губах была улыбка.

— Что ты так смотришь на меня? Я похож на привидение? А-а-а. — уверенно протянул он, — тебя восхитил мой синяк! Знаешь, я и сам от него в полном восторге. Прошел час после драки, и он появился. Не возражаешь, если я войду?

Катрин кивнула.

— Где мой шоколад? — спросил юноша с такой интонацией, словно он вышел из этой комнаты лишь пару минут назад.

Катрин пробормотала:

— Чашечки очищаются, если долго стоят на столе.

— Понятно, — Астор прошел через комнату на балкон. — Тогда, может, ты нальешь мне свежего шоколада?

В полном замешательстве Катрин вышла на балкон следом за Астором, который уже устроился в ее кресле, и стала расставлять чашки.

— Тебе очень идет это платье.

Катрин вздрогнула. Стоящая на блюдце чашечка чуть не соскользнула на пол.

— Оно такого же цвета, как твои глаза.

Катрин отказывалась что-либо понимать. Астор снова стал другим. Говорит комплименты, шутит. Ведет себя бесцеремонно и немного нахально. Катрин налила шоколад и подвинула кружку ближе к юноше.

— Какой чудесный запах! Чувствую, я полюблю шоколад!

Девушка подносила кружку к губам, когда услышала эти слова. Её рука дрогнула, и она пролила напиток на стол.

— Ай-яй-яй, — произнес Астор насмешливым тоном, — какая ты неуклюжая, Кики.

Кики? Почему он так ее назвал? Что это может означать? Катрин замерла с чашкой в руке. Несколько секунд молчала, а потом серьезным голосом спросила:

— Что происходит Астор?

— Ничего не происходит, — последовал чуть насмешливый ответ.

Она собралась возразить, но услышала:

— Эти очки идут тебе больше прежних, но без них тебе все равно лучше. Я-то знаю, что ты хорошо видишь, Катрин.

Он потянулся к ней и снял очки. Катрин удивленно моргнула.

— У тебя очень красивые глаза.

Девушка решила, что попала в сон. Астор просто не может быть таким дружелюбным и внимательным. Да, она спит и видит сон. Чтобы убедиться, она сильно ущипнула себя за руку и тут же ойкнула от боли. В ответ раздался смех.

— Я реальный. И синяк тоже. Если хочешь, можешь потрогать его.

Она наклонилась вперед и осторожно коснулась синяка пальцем.

— Больно?

— Не очень, — ответил юноша и, противореча только что сказанным словам, поморщился. Обескураженная и сбитая столку странным поведением Астора, Катрин прошептала:

— Я так испугалась за тебя...

— Не стоило. К тому же все закончилось хорошо. Знаешь, — он наклонился к девушке, — думаю, иногда мне полезно получать по голове.

Катрин вновь потянулась к синяку, но Астор перехватил ее руку и прижал к губам.

— Прости.

— За что? — спросила она внезапно охрипшим голосом.

— За то, что вел себя по-свински. Обижал тебя. Каспар говорил мне, что я веду себя иногда как надменный индюк. Только я ему не верил. Точнее — не хотел верить. А сегодня, когда я увидел слезы на твоих глазах, во мне проснулась совесть. По крайней мере, здесь у меня очень болит. — Астор грустно улыбнулся и положил руку на грудь, где, по его мнению, видимо, находилась совесть.

— Ну что ты, Астор. Я.

Катрин замолчала, потому что юноша осторожно коснулся ее шеи, запуская руку под волосы.

— Они золотые.

— Нет, — прошептала Катрин. — Тебе кажется. Это просто вечернее солнце.

— Почему ты всегда споришь со мной? Если я говорю, что они золотые, значит, так и есть. Его теплые пальцы выбрались из-под волос и теперь осторожно гладили ее щеку.

— Ты очень красивая, Катрин.

Девушка видела, как лицо Астора приближается к ней. Но она не стала отворачиваться, а лишь закрыла глаза. Теплые губы на ее губах. Сердце бешено бьется в груди. Тихий, еле слышный шёпот: «Твои губы слаще шоколада». И новый поцелуй. Кружится голова и почему-то сильно болит левая рука.

Катрин делает глубокий вдох и слышит тихий смех Астора. Она ждет еще одного поцелуя и ее ожидания сбываются. Но теперь это уже совсем другой поцелуй. Не легкий и невесомый, как прикосновение крыльев бабочки. Его губы касаются ее и тут же отстраняются. Она чувствует прикосновение его языка. И снова нежное, едва уловимое касание губ.

— Астор...

— М-м-м...

— Это волшебство!

Тихий смех и новый поцелуй. Катрин хочется большего. Не только этих легких, неуловимых касаний. Она тянется к Астору и получает то, что хочет. Их губы трутся друг о друга, нажим становится сильнее, жестче, и вот Астор приоткрывает кончиком языка ее губы и проникает внутрь. Первый мимолетный испуг исчезает. Катрин полностью отдается поцелую, не обращая внимания на ноющую руку. Когда Астор отпускает ее, она делает глубокий вдох и открывает глаза. Лицо Астора так близко.

В этот момент раздался стук в дверь, показавшийся грохотом в повисшей тишине, и нарушил сказочную атмосферу, вернув влюблённых к реальности. Астор недовольно пробормотал:

— Если это Каспар, я убью его!

На пороге стоял Дидье Леру. Грустный и озабоченный. Он вошел в комнату, сел на диван и несколько минут молчал, разглядывая сидящих перед ним молодых людей. Потом его губы разжались, чтобы произнести:

— Великолепный синяк.

— И не говорите, — ответил Астор, потрогав «красоту» пальцем и поморщившись.

— Хочу принести свои извинения за поведение учеников моей академии.

Астор промолчал. Катрин кивнула и попыталась улыбнуться.

— Я беседовал с зачинщиками драки. Да-да, господин Нойманн, я знаю, что не вы были инициатором конфликта.

Астор кашлянул и произнес:

— Но я тоже виноват, господин ректор. Позволил себе грубые высказывания в адрес магов. В глазах ректора появилась не смешинка, нет. Но намек на нее.

— Вам хотелось подраться, господин Нойманн?

— Сначала — нет. А потом я подумал: чему быть, того не миновать.

— Неужели вы надеялись победить целую толпу?

Астор промолчал. Не говорить же ректору правду, что он все это время винил себя за то, что случилось с Флоренс, и хотел, чтобы его наказали, пусть даже таким примитивным способом. Ректор перестал разглядывать Астора и перевел взгляд на Катрин.

— Как выяснилось, у вас очень громкий голос, мадемуазель.

Катрин покраснела, поняв намек. Пытаясь остановить драку, она действительно кричала изо всех сил. Неужели ректор Леру, будучи ментальным магом, смог услышать его? Чтобы скрыть смущение, девушка поправила волосы:

Ректор встал со своего места.

— Что у вас с рукой?

Катрин с удивлением разглядывала фиолетовый синяк, который охватывал ее запястье подобно второму браслету.

— Вы ушиблись?

— Нет.

Ректор осторожно взял ее за руку. Повернул, вправо-влево, стараясь не касаться браслета.

— Давно у вас появился этот синяк?

— Нет. Утром его не было. Я хорошо помню.

— Интересно... — задумчиво произнес Леру, отпуская руку девушки. — Что ж, не буду мешать. И еще раз прошу простить моих студентов. Я беседовал с ними. Надеюсь, они осознали свои ошибки. А теперь мне пора.

Ректор встал и поспешно, словно куда-то опаздывал, скрылся в коридоре. На его лице было озабоченное выражение. Молодые люди переглянулись. Они так и не поняли, зачем ректору нужно было приходить к ним лично, если можно было просто вызвать к себе в кабинет.