Операция Хаос

ГЛАВА 27. Тайные планы Бартолда Нойманна

Когда Катрин вошла в пустующий холл замка, уже стемнело. Успокоившись после разговора с Леру, она проспала почти всю обратную дорогу. С хорошим настроением вернулся и аппетит. Решив, что перед разговором с Бартолдом ей надо подкрепиться, Катрин отправилась на кухню. Время ужина прошло, и кухня пустовала. Девушка порылась в шкафах, обнаружила кусок сыра, фрукты и хлеб, положила все это на тарелку и уже собиралась перекусить, когда услышала приглушенные голоса. Догадавшись, что они доносятся из сада, куда выходили окна замковой кухни, Катрин спряталась за шторой и прислушалась. Говорила девушка. Без всяких сомнений, это была Софи Зиммерман.

— Вы дали мне слово, Багтолд! Так исполните ж свое обещание!

— Вы требуете невозможного, — сухо и, как показалось Катрин, раздраженно, ответил Нойманн.

— Отнюдь. Я хочу выйти замуж на Астога Нойманна. Не понимаю, почему вы считаете это невозможным!

Катрин услышала, как Бартолд несколько раз кашлянул, прочищая горло. Видимо, пытался скрыть свое возмущение от столь безапелляционного заявления своей собеседницы. Софи тем временем продолжала настаивать на своем:

— Вы ведь тепегь министр и вхожи к импегатогу. Похлопочите пегед ним за Астога.

Катрин укусила кулачок, чтобы не позволить удивленному восклицанию сорваться с губ. Тревоги последних дней заставили ее забыть о том, что она видела министра в тюрьме, когда встречалась с Астором. Оказывается, Бартолд Нойманн занял место Вензеслоса Хофманна! Вот так новость! На несколько секунд Катрин даже потеряла нить разговора, а когда вновь прислушалась, то смогла уловить лишь обрывок фразы, произнесенной Софи:

— ... сделаете так, чтобы он влюбился в меня!

— У вас так много желаний, милая Софи, а я ведь обещал выполнить только одно, — голос Бартолда прозвучал насмешливо.

На какое-то время голоса стихли. Катрин уже подумала, что собеседники прошли мимо, как вдруг вновь услышала голос Софи. На этот раз он прозвучал неожиданно громко. Наверное, собеседники подошли совсем близко к открытому окну кухни.

— Я знаю, что вы маг, Багтолд, — уверенно, с неожиданным для столь юной девушки напором произнесла Софи.

— И что?

Катрин представила, как презрительно изогнулись губы Нойманна. Она подумала: «Неужели эта юная авантюристка собирается шантажировать его?»

— Я гасскажу об этом... — Софи замолчала, пытаясь побрать нужное слово. — Матушке!

Катрин закатила глаза. Вот уж точно люди говорят: глупость, как небо. Она безгранична. Девушка знала, что ответит Бартолд и не ошиблась.

— Матушке? — Ох, как вы меня напугали! — рассмеялся мужчина. — Вы правы, я маг, деточка. И могу сделать с вами все, что пожелаю. Что предпочитаете: утопиться или повеситься? — теперь его голос звучал угрожающе. — А, может, вы хотите провести остаток жизни в тюрьме? Так уж и быть, я похлопочу, чтобы вас, в качестве исключения, поместили в одну камеру с Астором.

Послышался испуганный женский вздох, и снова установилась тишина. Наверное, Софи размышляла над словами Бартолда. Катрин на цыпочках подошла к столу и взяла с тарелки кусок пирога. Затолкала его в рот и так же на цыпочках вернулась к окну. Она нервничала и таким привычным с детства способом пыталась унять волнение. Снова раздался голос Софи:

— Я ведь помогала вам, Багтолд! Почему вы так жестоки? Я лишь хочу быть счастливой!

— в голосе неудавшейся шантажистки слышалась обида. Софи с трудом сдерживала слезы.

Мужчина со вздохом произнес:

— Успокойтесь. Я сдержу свое слово. Астора выпустят из тюрьмы. После нашей свадьбы с Катрин, разумеется.

— И он влюбится в меня? — с надеждой спросила девушка.

— А вот этого я обещать не могу. Любовь. Это такое странное чувство. Магии оно неподвластно. Так что завоевывать сердце Астора, голубушка, вам придется самой.

Катрин услышала звук удаляющихся шагов. Собеседники шли молча. Катрин вернулась к столу и быстро доела то, что положила на тарелку. Неужели Бартолд не лжет, говоря, что любовь неподвластна магии? Тогда как же он заставит ее полюбить себя? Или это всего лишь пустые угрозы? Катрин вытерла руки и поспешила вернуться к себе в комнату. Времени до свадьбы оставалось совсем мало. Ей нужно поговорить с Бартолдом сегодня.

Катрин не знала наверняка, нравится она Бартолду или нет. Сны и поцелуи были не в счет. Девушка считала, что так он просто демонстрирует свою власть над ней. Но сбрасывать со счета свою женскую привлекательность не собиралась. Ей предстоял серьезный разговор. И потому она решила использовать все имеющиеся у неё средства.

Катрин надела шелковую рубашку, сверху набросила кружевной халат и распустила волосы. Ну и пусть она чувствовала себя неловко и даже глупо в роли соблазнительницы, главное — привлечь внимание мужчины. Он не должен прогнать ее после первой же минуты разговора. Вздохнув, девушка сняла очки и вышла из комнаты.

Катрин нашла Бартолда в кабинете. Он что-то писал, сидя за столом. Увидев ее, мужчина прервал это занятие.

— Мы можем поговорить? — произнесла Катрин спокойным, как ей казалось, голосом. Левая бровь Нойманна удивленно приподнялась. Он отложил в сторону перо.

— Конечно. О чем ты хочешь поговорить?

— У меня много вопросов, — взгляд девушки упал на большие напольные часы, стоявшие рядом со столом ректора. Маятник раскачивался, поблескивая в свете свечей. Время неумолимо двигалось к полуночи.

Бартолд проследил за ее взглядом, улыбнулся уголками губ, и кивнул на кресло. Катрин села, расправила халат и заговорила о том, что, по ее мнению, должно было волновать молодую девушку, которая очень скоро выйдет замуж.

— Обычно невесту ведет к алтарю отец, но в моем случае это невозможно. Так кто же... Бартолд перебил ее:

— Не волнуйся. Традиция не будет нарушена. Тебя поведет к алтарю Эберт Леманн.

Катрин не удалось скрыть своего удивления. Её глаза распахнулись, рот приоткрылся. Насладившись эффектом, который произвели его слова, Бартолд продолжил:

— Я знаю, что ты его незаконнорождённая дочь. И, судя по твоему лицу, Кэт, ты тоже знаешь об этом.

— Вы правы. Мама рассказывала мне. Но граф никогда не признавал меня дочерью, отказался давать свою фамилию. Так как же.

— Как мне удалось переубедить его? — перебил ее Нойманн. — Пусть это останется моим маленьким секретом.

Катрин нервно оправила волосы, подумав, что этот мужчина, должно быть, хранит множество секретов. Она не успела задать следующий вопрос, Бартолд опередил ее:

— Тебе нравится платье?

Катрин чуть не спросила: «Какое платье?», чтобы потом добавить: «Мне все равно», но вовремя спохватилась и вслух произнесла:

— Да. У меня никогда не было такого восхитительного платья.

— Моя невеста должна быть самой красивой, — улыбнулся мужчина.

Катрин отвела взгляд от лица Бартолда, чтобы посмотреть на его доминирующую черту. Честолюбие никогда не стояло за спиной хозяина, предпочитая сидеть неподалеку в кресле или на диване. Туманный двойник довольно улыбался, соглашаясь. Следующий вопрос, который собиралась задать Катрин, был, по ее мнению, неприятным для Бартолда, но именно он позволил бы девушке перейти к интересовавшей ее теме.

— Когда я была в тюрьме, — Катрин на секунду замолчала, делая вид, что сомневается, продолжать или нет, — то видела Вензеслоса Хофманна. Он выглядел как безумный. Вчера, во время примерки, я узнала, что теперь вы занимаете должность министра науки и культуры.

Катрин соврала, что узнала новость от портнихи, но это была «правдивая» ложь. Бартолд не мог проверить ее и, следовательно, заподозрить в обмане. Она не стала продолжать, предоставив Нойманну самому прокомментировать ее слова. После небольшой паузы Катрин услышала:

— Да, император удостоил меня такой чести.

Теперь можно было уточнить о ректорстве или спросить о камнях. Катрин решила сразу перейти ко второму вопросу:

— Значит, мои услуги больше не нужны? Или новый министр планирует и дальше заниматься извлечением доминирующих черт характера?

Бартолд усмехнулся:

— К чему такая официальность, милая? Хватит уже ходить вокруг да около. Ты ведь не просто так ко мне пришла. Да еще и постаралась избавиться от лишней одежды.

Катрин почувствовала, что краснеет. Чтобы скрыть волнение, девушка отвернулась.

— Не нужно смущаться, дорогая. Нам давно уже пора было поговорить. Ведь ты пришла разузнать о моих планах на будущее?

Катрин поняла, что ее разоблачили. Отказываться и делать вид, что ей это не интересно, было глупо. Бартолд слишком хорошо ее знал. Она ответила честно:

— Да, я пришла именно поэтому.

Довольно улыбаясь, Бартолд встал с кресла. Катрин вздрогнула. Что он собирается делать?

— Давай пересядем на диван, — предложил мужчина. — За столом, я чувствую себя так, словно нахожусь в академии.

Катрин послушно встала и пересела на диван. Бартолд устроился рядом. Одну руку он положил на спинку. Вторая завладела ладошкой девушки и, кажется, не собиралась ее отпускать.

— Что ты знаешь обо мне, Кэт? — вкрадчиво спросил мужчина.

Ну...

— Вижу, ты пытаешься что-то придумать, но у тебя не получается. Не стоит этого делать. Поговорим откровенно.

Катрин почувствовала себя воробушком, сидящем на ветке перед огромным дворовым котом.

— Я думаю, что вы маг. Такой же, как Дидье Леру, — девушка сама не поняла, как эти слова сорвались у нее с губ.

— Ты права, — их взгляды встретились. Воробушек в душе Катрин сдавленно пискнул и свалился на землю к огромному удовольствию наблюдавшего за ним кота.

Рука Бартолда отпустила ее ладонь и легла на плечо Катрин, сдвинув в сторону волосы.

— Мы хотели поговорить, — прошептала девушка. Ей было страшно, и она знала, что Бартолд это чувствует.

— Что ж, — он убрал руку и Катрин с облегчением вздохнула, — я получил свой дар от матери, Агнетты Вернер. Она была милой и кроткой женщиной, любила меня. С ней случился нервный припадок после того, как погибли ее родители, известные в Зэодоре колдуны. Мне тогда было пять лет. Мама умерла, а отец вскоре женился на другой женщине и постарался забыть о том, что у него есть сын.

Катрин сдавленно охнула:

— Как он мог забыть о родном сыне?

— Тебе ли удивляться, милая? Разве твой отец не бросил тебя?

Бартолд был прав. Катрин кивнула.

— Я остался сиротой при живом отце и поклялся отомстить тем, кто обидел меня.

Катрин на миг представила маленького мальчика, брошенного всеми, и почувствовала жалось к несчастному ребенку. Правда, просуществовало это чувство в ее душе не долго. Лишь до следующих слов Нойманна.

— Я убил отца и мачеху, пожалев брата, — холодно продолжил мужчина. — Но главный виновник моих страданий до сих пор жив. Я говорю о Лабберте Кёнинге, нашем императоре. Ведь именно по его приказу в Зэодоре были уничтожены все маги.

— Вы собираетесь убить его? — с ужасом воскликнула Катрин, отшатнувшись от мужчины. Бартолд усмехнулся:

— Катрин-Катрин, неужели ты меня боишься? Я кажусь тебе ужасным злодеем? Теперь ясно, почему ты все время избегаешь меня. Нет, я не собираюсь убивать императора. Я хочу изменить его. Здесь наши планы с Вензеслосом совпадали. Только он хотел «улучшать» подданных, делая их такими, как желает государь, а я решил ограничиться одним человеком, а именно самим императором. Лабберт Кёнинг выразил желание присутствовать на нашей свадьбе. А еще он мечтает увидеть новое изобретение, прибор, который может извлекать из людей черты их характера. Глупо было бы не использовать такой шанс, не так ли, милая? — и рука мужчины вновь легла на плечо Катрин. — Я пригласил его посетить лабораторию в день нашей свадьбы, за час до начала торжества. Думаю, после этого жизнь императора и будущее Зэодора изменится... — Нойманн презрительно усмехнулся, — в лучшую сторону.

Воробушек попытался отпрыгнуть в сторону, но был мгновенно накрыт кошачьей лапой. Катрин задыхалась, чувствуя, как Бартолд развязывает пояс ее халата. Когда он склонился к ее лицу, она собрала все силы и прошептала:

— Наша свадьба. я. все это нужно только для того, чтобы заманить в ловушку императора?

— Не только, — мурлыкнул кот, — ты аурит, и твои способности помогут мне сделать великолепную карьеру на службе у нового императора. А еще ты очень красивая девушка.

И Бартолд склонился к ней, закрывая свет. Что было дальше, Катрин не помнила. Она очнулась у себя в комнате. Было темно. Из открытого окна доносилось протяжное пение древесной лягушки. Сон не спешил уходить, сковывая тело. Несколько минут она лежала с открытыми глазами и смотрела в потолок. Шевелиться не хотелось. Наконец, Катрин заставила себя повернуться на бок, а потом и сесть. Посмотрела по сторонам. Она была одна. Девушка встала, поправила халат, и подошла к столу. Зажгла свечу, вытащила из ящика лист бумаги. Устроившись на стуле, обмакнула перо в чернила и стала писать. Ален будет ждать ее в парке на рассвете. Мешкать нельзя. Только Леру сможет помешать планам Бартолда Нойманна и помочь Астору.