Операция Хаос

ГЛАВА 23. Черная полоса

После поцелуя Астора забытые чувства вернулись. На Катрин обрушилась волна воспоминаний, заставив уйти с собственной помолвки. Она заперлась в комнате, и рухнув на кровать, попыталась успокоиться. Но ее попытки осмыслить произошедшее и найти выход из создавшейся непростой ситуации, не увенчались успехом.

Чем больше проходило времени, тем сильнее становилась ее злость на Бартолда Нойманна. Он обманывал ее. Манипулировал ее чувствами. Катрин нестерпимо захотелось покинуть этот полный лжи дом. Охваченная обидой и раздражением, но полная решимости, Кэт стала собирать вещи. Она бездумно кидала в чемодан все, что попадалось ей под руку, пока не раздался стук в дверь. Девушка замерла, а потом неохотно произнесла:

— Кто там?

— Это я.

Она узнала голос Бартолда Нойманна:

— Я хочу побыть одна!

Ручка двери задергалась.

— Нам нужно поговорить, Катрин! Открой немедленно!

Поколебавшись несколько секунд, девушка подошла к двери и повернула ключ. Мужчина перешагнул порог.

— Что происходит? — он увидел раскрытый чемодан. — Ты собираешь вещи? И куда ты намереваешься отправиться?

Катрин хотелось ответить: «Куда угодно, лишь бы подальше от тебя!», но она ответила вежливо:

— В Зэодор.

— Ты не можешь жить в академии. Ты больше не студентка.

— Я сниму комнату, — ответила Катрин, продолжая собирать вещи.

— Невеста Бартолда Нойманна сбегает с собственной помолвки и селится на окраине Зэодора! — язвительно продекламировал Бартолд, усмехаясь.

— Что? — удивленно спросила Кэт, останавливаясь посреди комнаты.

— Я представил заголовки в завтрашних газетах и даже озвучил вслух один из них.

— Меня не волнует, что напишут в газетах, — пренебрежительно ответила Катрин, дернув плечом. В чемодан полетела ее любимая шаль.

— А меня волнует, — ответил Бартолд и протянул руку, собираясь коснуться Катрин. Девушка отпрянула. Он удивленно взглянул на нее, на несколько секунд задумался и холодно произнес:

— Если ты сделаешь какую-нибудь глупость, вроде этой — Бартолд кивнул на чемодан,

— то сильно пожалеешь. Ты меня не знаешь. Учти, я могу быть суровым и даже жестоким, если это нужно.

Катрин не восприняла всерьез предупреждение Бартолда Нойманна, и рано утром покинула замок Вернер. Он не стал удерживать ее. Это было странно, но Катрин не задумалась над поведением своего жениха, тем самым совершив первую ошибку.

Как и планировала, она сняла комнатку на окраине Зэодора и занялась поисками работы. Газеты пестрели заголовками об их с Бартолдом помолвке, чтобы спустя несколько дней смениться другими, из которых «Жених рвет волосы от горя. Невеста изменила ему с другим!» был самым безобидным, потому что выглядел откровенно глупым. Остальные намекали на тайну Бартолда, которую ей удалось раскрыть, утверждали, что он жестоко обращался с ней или же, писали просто откровенную чушь, в которую ни один здравомыслящий человек ни за что бы не поверил.

С Астором Катрин больше не виделась, но постоянно думала о нем. Она считала недостойным для себя явиться в особняк Нойманнов с объяснениями и просьбой позволить ей остаться там на какое-то время. Вместо этого Катрин написала Астору письмо, надеясь получить от него ответ в ближайшее время.

Спустя неделю, читая объявления, она наткнулась на официальное объявление академии Шварцхольм. В ней говорилось о предстоящей защите дипломов теми студентами, кто по объективным причинам не смог сделать это в положенный срок. Сердце Катрин радостно забилось. Ведь Астор как раз и был тем самым студентом. Она увидит его и они, наконец, объяснятся! Девушка решила обязательно присутствовать на защите.

Астор обрадовался, увидев ее. Его глаза засветились, на губах появилась улыбка, он выпрямился, словно скинул с плеч лежавший на них груз. Катрин скромно села с краю и украдкой стала разглядывать присутствующих в зале. Отца Астора она узнала сразу. Фамильные черты, такие как темные, практически черные глаза, густые волосы и породистый с горбинкой нос не оставляли сомнений в том, что она видит одного из самых блестящих юристов Зэодора — Генриха Нойманна. Среди собравшихся в зале Катрин увидела двух женщин, судя по всему, мать и дочь, лица которых показались ей знакомыми. Она напрягла память и вспомнила, что видела их среди гостей, присутствующих на ее помолвке, но ни фамилию, ни титул припомнить так и не смогла. Астор защищался блестяще. Впрочем, Катрин не сомневалась, что так и будет. Она смотрела на него и вспоминала их поездку в Лафар, посиделки на балконе, день академии Азуле, где он отгадывал загадки, их первый поцелуй, его признание в любви... Появление Бартолда Нойманна, стражников и начальника тайной канцелярии выдернуло Катрин из мира грез и воспоминаний.

Волнение пришло на смену мгновенному замешательству. Она посмотрела на Бартолда. Тот был доволен происходящим и, хотя умел превосходно скрывать свои чувства, в этот раз не стал этого делать. Он улыбался, глядя как Генрих Нойманн тщетно пытается оправдать себя. Он разве что не смеялся в голос, когда стражники выводили Астора из зала. И когда тот, обернувшись в дверях посмотрел на Катрин, девушка решилась. Она встала и подняла вуаль. Астор должен был увидеть ее лицо, понять, что она не откажется от него из-за подстроенных его дядей обвинений. Это стало ее второй ошибкой. Впрочем, даже зная последствия этого поступка, она все равно поступила бы также.

Прошло две недели. Катрин так и не смогла найти работу, хотя разослала свои резюме везде, где только было возможно. Но не это огорчало ее. Со дня сдачи экзамена она больше не слышала об Асторе. И даже газеты ничего не написали о том, что произошло тогда в Шварцхольм. Катрин рискнула обратиться к Генриху Нойманну, но не получила от него ответа. Девушка перестала гулять в парке и теперь проводила время возле особняка Нойманнов, надеясь узнать хоть что-то о судьбе Астора. Но огромные ворота оставались закрытыми, супруги отменили все свои визиты. А слуги оказались либо подозрительными, либо слишком верными своим хозяевам, чтобы отвечать на ее вопросы. Измучившись от неизвестности, и не имея возможности прояснить ситуацию другим способом, Катрин решила отправиться в Вернер. Она была уверена, что Бартолд Нойманн знает ответы на все ее вопросы.

Замок встретил ее неприветливо, словно выражая настроение хозяина. Саквояж с самыми необходимыми вещами так остался стоять у дверей. Катрин вошла и на минуту замерла, вновь привыкая к месту, которое так и не стало ей домом. Она посмотрела по сторонам, взглянула вверх и вздрогнула от неожиданности. На верхней площадке лестницы стоял Бартолд Нойманн. Он был в шелковом халате, из-под которого виднелся ворот белоснежной рубашки. В руке мужчина держал газету. Катрин замерла, ожидая его реакции. Совсем некстати вернулся, как ей казалось, оставшийся в прошлом страх студентки перед суровым ректором. Голос Бартолда прозвучал неожиданно громко:

— Почему вещи моей невесты стоят у дверей?

Сразу несколько слуг бросились к ее саквояжу. Бартолд бросил газету на пол и стал спускаться. Катрин ожидала, что он остановится, когда подойдет к ней, но мужчина приблизился вплотную, и, склонившись, поцеловал ее. Девушка вздрогнула и попыталась отстраниться, впрочем, бесполезно. Он отпустил ее тогда, когда сам захотел. К этому времени она почувствовала необъяснимую эйфорию. Катрин восхищало то, что еще минуту назад казалось скучным и унылым: пустой темный холл, хмурые слуги, поблескивающая лаковыми перилами лестница и, конечно же, сам Бартолд Нойманн. Улыбаясь, мужчина взял ее за руку и повел за собой. Катрин не возражала. Ей вдруг стало удивительно хорошо. Улыбаясь, она поднялась по лестнице и вошла в комнату. Снова объятия и поцелуй, сладкий и тягучий как патока. Катрин забыла, зачем приехала в замок Вернер. Вопросы, которые девушка хотела задать ректору, теперь казались ей глупыми и неважными.

Бартолд оторвался от ее губ и теперь целовал шею, убрав в сторону локоны. Повинуясь желанию, которое умело разжигал опытный мужчина, Катрин запустила руку под халат, намереваясь ответить лаской на возбуждающие прикосновения Бартолда. И тут ее пальцы нащупали тонкую цепочку, а потом и медальон. Вспышкой вернулись былые чувства и воспоминания. Она отпрянула, выставив вперед руки.

— Что случилось? — Бартолд снова попытался обнять ее.

— Нам надо поговорить!

Мужчина усмехнулся и сел в кресло, положив ногу на ногу.

— Говори.

Катрин огляделась. Она находилась в комнате Бартолда. Она уже бывала здесь раньше, когда Нойманн уезжал в Зэодор. Тогда она не смогла избавиться от любопытства, и тайком проникла в обычно всегда закрытое помещение. Оказалось, ничего странного здесь не было. На первый взгляд это была обычная комната в шоколадно-вишневых тонах, с простым и привычным для таких мест убранством: большой кроватью с балдахином, столом, бюро, двумя креслами и пушистым ковром.

Сегодня все выглядело иначе, хотя все перечисленное по-прежнему стояло на своих местах. Цвета поблекли и лишь лицо Бартолда казалось ослепительно белым на фоне темной обивки кресла. Катрин глубоко вдохнула и сразу перешла к делу, ради которого приехала сюда:

— Где Астор?

Бартолд улыбнулся шире:

— Я не слежу за своим племянником.

— Он исчез после того случая в Шварцхольм.

Мужчина пожал плечами. Катрин не собиралась отступать:

— Я думаю, вы лжете, и Астор сейчас в тюрьме, куда вы его упрятали!

Улыбка, как маска, соскользнула с лица Бартолда. Красивое лицо исказила гримаса. Он произнес холодно и спокойно:

— Я предупреждал о последствиях неразумных поступков с вашей стороны.

— Так это наказание за мое непослушание? Или все-таки мелочная злая месть?

Бартолд усмехнулся, но не ответил.

— Я хочу знать, где Астор! — продолжала настаивать Катрин, чувствуя, как ее охватывает злость от демонстративно-равнодушного поведения Бартолда Нойманна.

— Отправьте запрос в тайную канцелярию...

Катрин вспылила:

— Вам прекрасно известно, что мне не ответят!

Мужчина еще раз пожал плечами и скривил губы. Катрин хотелось ударить его по удивительно красивому лицемерному лицу, но она понимала абсурдность своего желания. Бартолд перестал ухмыляться и произнес:

— Пожалуй, я смогу кое-что сделать для вас.

Катрин замерла, в ожидании следующих слов. Она была уверена, что сейчас последует условие. И оказалась права.

— .если вы перестанете вести себя глупо, — сказал Нойманн.

— В чем же заключается моя так называемая глупость? — она нахмурила брови, продолжая стоять посреди комнаты, в то время, как Нойманн удобно устроился в кресле.

— Вы прекратите вести себя, как капризный ребенок. Вернетесь сюда, в наш замок,

— Бартолд подчеркнул голосом слово «наш», — и будете вести себя так, как подобает моей невесте. А через месяц, как и было запланировано, выйдете за меня замуж.

— Но...

— Лишь в этом случае я расскажу вам, где находится мой племянник.

Катрин растерялась. Она ожидала, что Нойманн попросит «плату» за свою помощь, но чтобы потребовать такое. Минуты шли. Она размышляла. Мужчина спокойно ждал. Наконец, Катрин приняла решение:

— Если я соглашусь на ваши условия, вы позволите мне увидеться с Астором?

Бартолд отрицательно покачал головой. С губ Катрин сорвалось:

— Всего лишь один раз!

На лице мужчины появилась улыбка. Он понял, что она готова принять его условия. Он встал и подчеркнуто медленно направился к бюро. Открыл его и что-то вытащил из небольшой шкатулки. Катрин чувствовала, как кровь пульсирует в висках от напряжения.

— Ты должна надеть эту вещь, — мужчина перестал обращаться с ней подчеркнуто вежливо и перешел на «ты».

Катрин увидела знакомый браслет и не смогла сдержать стон. Бартолд улыбнулся:

— Только в этом случае я позволю тебе встретиться с Астором.

— Обещаете? — Катрин чувствовала, что еще секунда и из ее глаз потекут слезы. Бартолд все-таки переиграл ее. И теперь вынуждал сделать то, чего она надеялась избежать.

— Обещаю.

Катрин протянула руку. Нойманн надел браслет и удовлетворенно кивнул, услышав тихий щелчок.

— Ты еще так молода, Кэт, — он склонился к ее лицу, а голос сменился шёпотом, — я помогу тебе избавишься от глупой восторженности, присущей столь юному возрасту.

Став моей женой, ты забудешь других мужчин. Ты будешь любить меня со всей присущей тебе самоотверженностью. Поверь, я хорошо знаю, что скрывается за твоим спокойствием и показным равнодушием. Какой вулкан страстей бушует у тебя внутри.

Катрин знала, что Бартолд ее поцелует. Она уперлась кулаками в его грудь и зажмурилась. Его губы прижались к ее губам, язык уверенно скользнул внутрь. Она дернулась, отталкивая мужчину, голова закружилась, из груди вырвался протестующий стон. Как он смеет вести себя с ней, как с принадлежащей ему вещью?

Браслет пульсировал на левом запястье. Бартолд прижимал ее к себе, продолжая целовать. И вдруг ее раздражение исчезло. Катрин почувствовала желание, которое заставило ее разжать руки и обнять мужчину. Бартолд тихо засмеялся и снова стал целовать, терзая губы, лаская языком и не давая вдохнуть.