Операция Хаос

ГЛАВА 16. Роковая ошибка

Прошло несколько дней. Ален Фурнье в общежитии больше не появлялся. В чем была причина, Астор разбираться не хотел. Может, потеря доминирующей черты характера, а, может, отказ Катрин. Юноша старался не задумываться о причине отсутствия куратора. Совесть почти не беспокоила его. Не то, что в случае с Флоренс. Он все еще ревновал колдуна к Катрин, и это в его глазах оправдывало любой, даже самый неблаговидный поступок в отношении Алена.

Катрин держалась с Астором отстранённо и даже холодно. Он не удивился, потому что знал причину такого поведения. Наверняка девушка была уверена в том, что он лишь играет с ней, и никогда не решится признаться в чувствах, а, тем более, как Ален, доказать серьезность своих намерений. Юноше пришлось приложить немало усилий, чтобы изменить ее мнение о нем. Никогда еще Астор не был таким внимательным и заботливым. Никогда столько не шутил. Впервые он стремился завоевать сердце девушки, действуя обдуманно и целенаправленно. Раньше в этом не было необходимости. Достаточно было титула и денег его отца.

Понемногу Катрин оттаяла. Астор стал замечать блеск в ее глазах, нежная, чуть смущенная улыбка почти не сходила с ее губ в его присутствии. Это не могло не радовать юношу. Он был настолько поглощён чувствами, которые до этого никогда не испытывал, что не заметил, как сам стал жертвой задуманной им любовной игры. Теперь Катрин занимала все его мысли. Она стала для него больше, чем просто девушкой, за которой он ухаживал, как когда-то за Аделиндой Вайт в Шварцхольм. Не видеть Кэт даже пару часов стало для него мукой.

В академию Астор не ходил, дожидаясь, когда пройдет полученный в драке синяк. К тому же юноша понимал, что его учеба на втором курсе юридического факультета — бесполезная трата времени. Он не сможет получить диплом. Да и не нужен был ему диплом магической академии. С таким документом в Зэодоре на работу в министерство точно не возьмут. Главной задачей нахождения здесь был сбор доминирующих черт характера, а не учеба. Направляя его в Лафар с особым заданием, Вензеслос Хофманн об этом предупредил.

А вот почему его дядя решил отправить сюда кроме Катрин, от которой была практическая польза, еще и Кёлера, юноша не знал. Неужели Бартолд Нойманн рассчитывал на то, что Каспар с его искренностью и детской непосредственностью отвлечет на себя внимание колдунов, позволив Астору успешно выполнить порученное ему задание? Но фактически Кёлер лишь помогал ему коротать вечера за разговорами и игрой в карты. Астор, умеющий разгадывать самые сложные загадки, вынужден был признать, что эта ему не по зубам. А, может, что более вероятно, он просто не знал всех фактов, а без этого разгадать замысел ректора было невозможно.

По утрам, по установленной им самим традиции, Астор приходил к Катрин выпить чашечку кофе. Девушка не возражала, хотя сразу после пробуждения чувствовала себя неважно. На вопросы Астора она неизменно отвечала, что виной тому ее плохие сны. Что именно ей снилось, Катрин отвечать отказывалась, а юноша не настаивал. Астор не хотел давить на нее и тем самым ставить под угрозу их строящиеся, а потому хрупкие отношения.

Сегодня все было, как всегда. Они выпили кофе, Катрин ушла на занятия в академию, а он вернулся к себе и сел изучать историю права, то и дело отвлекаясь на посторонние мысли. В последнее время их отношения занимали его гораздо больше, чем нормы закона. Ближе к обеду юноша отложил книгу. В этот момент в дверь постучали. Оказалось, пришел почтовый курьер. Перевернув плотный коричневый конверт, Астор увидел печать с гербом Нойманнов и почувствовал волнение. Прошло около двух месяцев, как они приехали в Лафар, но писем от родителей до сегодняшнего дня он не получал. Что же заставило их отправить ему письмо? Неужели что-то случилось?

Астор устроился за столом и осторожно вскрыл пакет. Как он и ожидал, внутри было письмо, причем написанное обоими родителями. Вверху был почерк отца, прямой и ровный, а внизу красовались витиеватые и мелкие, словно бисер буквы, написанные рукой матери. Отложив конверт в сторону, он стал читать.

«Астор! Написать это письмо меня заставили важные обстоятельства. Не волнуйся, с нами все в порядке. Дедушка, бабушка и тетушка Бертилда тоже здоровы. Дело в том, что вот уже некоторое время твоя будущая карьера занимает все мои мысли. К тому же не проходит и дня, чтобы твоя мать не напомнила мне об этом. Я знаю о твоем желании работать в министерстве науки и культуры. Быть помощником министра Хофманна неплохой старт для выпускника Шварцхольм. Но уверен, что ты достоин большего. Мне удалось встретиться с одним человеком, имя которого я не хочу упоминать в письме. Несмотря на то, что он занимает высокую должность и лично знаком с императором, он с большим вниманием отнесся к моей просьбе и обещал помочь. Я терпеливо ждал от него вестей, не поставив в известность ни тебя, ни твою мать, так как понимал, что моя просьба могла остаться без ответа. И вот вчера этот человек назначил мне встречу. Я шел на нее с непривычным волнением, и, как оказалось, не напрасно. Астор! Тебя принимают на работу в Императорское казначейство. Пока только помощником главы юридического департамента, но даже эта должность открывает перед тобой невероятные перспективы, которые не сравнить с тем, на что ты мог рассчитывать в министерстве науки и культуры. Через три недели ты должен приступить к работе, экстерном сдав экзамены в академии. Срочно возвращайся, Астор. Я лично встречу тебя на центральном вокзале, после того, как получу от тебя телеграмму. Граф Генрих Нойманн».

Ниже была приписка от матери:

«Дорогой Астор! Твой отец мне все рассказал. Ты не представляешь, как я счастлива! Ведь перед тобой открываются такие перспективы! Но это не единственное радостное известие. Сынок, мы подыскали тебе невесту. Ты помнишь госпожу Агнету Зиммерман, вдову генерала Густава Смелого, погибшего несколько лет назад на границе с Морандией? Так вот, у нее есть дочь, Софи. Прелестнейшее создание. Девушка только что закончила пансион благородных девиц и вернулась в Зэодор, к матери. Это прекрасная партия для тебя, мой мальчик. Как только ты вернешься, мы объявим о вашей помолвке! С нетерпением жду, когда смогу обнять тебя. Любящая тебя графиня Бриджид Нойманн».

Прочитав письмо, Астор застыл, держа листок в руке. Он был потрясен до такой степени, что впервые не знал, как ему поступить. Прежде столь очевидные и логичные вещи, как возвращение в Зэодор и заключение помолвки с девушкой, которую выберут для него родители, теперь казались ему неправильными. Конечно, родители действовали из лучших побуждений, но почему они не спросили его? Астор ничего не имел против работы в казначействе. Она была намного перспективнее той, что он надеялся получить в министерстве науки и культуры, но помолвка... Все должно было произойти слишком быстро, буквально через три недели. Что он скажет Кэт? Особенно о помолвке. Астор схватился руками за голову. В таком состоянии его и застала Катрин.

Улыбаясь, девушка вошла в комнату и остановилась на пороге, увидев Астора. Ее взгляд упал на исписанный листок.

— Ты получил письмо?

— Да. — Астор тяжело вздохнул, не скрывая своей озабоченности.

Катрин заволновалась. У Астора было растерянное лицо, она решила, что в письме содержатся печальные новости. Не решаясь задать вопрос, девушка подошла и осторожно положила Астору руку на плечо. Он накрыл ее своей ладонью и тихо произнес:

— Я получил письмо от отца.

— Что-то случилось? — голос девушки задрожал от волнения.

Астор протянул ей письмо. Катрин прочла и молча вернула ему листок.

— Что скажешь? — он потянул ее вниз, заставляя сесть на соседний стул.

— Хорошие новости. Поздравляю.

Катрин сидела ровно, опустив глаза. Равнодушная и холодная. Голос прозвучал так спокойно, словно ее ни капли не взволновало то, что она прочла. Астор ощутил такую сильную боль в груди, словно его ударили. В глазах потемнело. Стараясь говорить также спокойно и равнодушно, Астор произнес:

— С чем поздравляешь? С работой или помолвкой?

— И с тем, и с другим, — тихо ответила девушка.

Обида огненным смерчем пронеслась по телу. Сердце замерло, став куском льда. Весь во власти столь противоречивых эмоций, Астор со злостью произнес:

— Прекрасно! Нет, просто замечательно! Девушка, которая еще вчера говорила, что любит меня, сегодня радуется моей предстоящей помолвке с другой! Такое поведение не может не восхищать. —Астор побледнел, но не от страха, а от обиды. — А еще это доказывает, что все девушки лгуньи!

Глаза Катрин наполнились слезами. Нижняя губа задрожала. Астор не замечал ее страданий. Он спешил разоблачить обманщицу:

— Выходит, я тебе безразличен? Что ж, раз так, я не буду ждать еще три недели, а уже завтра утром отправлюсь в Зэодор. Может быть, моя невеста, как ее... — он взял в руку письмо, — Софи Зиммерман, окажется не такой лицемеркой, как ты!

По щеке Катрин медленно потекла слеза. Она опустила глаза. Астор смотрел на нее, не испытывая жалости. Злые, обидные слова потоком лились с его губ.

— Впрочем, ты не останешься в одиночестве! К твоим услугам будет Ален Фурнье. Твой благородный рыцарь, к тому же еще и колдун! Я уверен, мой отъезд доставит радость вам обоим. Так что можешь пойти и сказать об этом своему ухажёру!

Выплеснув злобу, Астор встал и стал засовывать в конверт письмо, которое никак не хотело туда помещаться.

— А если. — еле слышно прошептала Катрин. Юноша обернулся, — .если я попрошу тебя не уезжать, ты останешься?

Катрин смотрела на него, не вытирая текущих по щекам слез. При виде ее заплаканного лица, рук, нервно теребящих платье, Астор очнулся. Боль в душе стала утихать, сменяясь жалостью к девушке. Он понял, что просто выместил на ней свою злость на родителей, решивших за него его будущую судьбу. Испугавшись своего поступка, ругая себя последними словами, он бросился к Катрин, которая стояла, держась рукой за спинку стула и прижал девушку к груди. До него донеслось тихое бессвязное бормотание:

— Я ведь никто.. .Даже не Катрин Леманн. Я не могу требовать от тебя пожертвовать ради меня своей карьерой и жизнью. А если бы и могла, никогда не стала бы этого делать, — и девушка, наконец, перестала сдерживать себя и разрыдалась.

Астор гладил Кэт по мягким волосам, целовал в соленые и мокрые от слез щеки и шептал:

— Прости. Я такой глупый. Решил, что не нужен тебе. Ты отреагировала на письмо так спокойно, в то время, как я пришел в ужас, узнав о помолвке.

— Это не так, Астор, не так.— Катрин попыталась спрятать на груди юноши свое заплаканное лицо. — Я так испугалась, что больше никогда не увижу тебя. Но я ведь не могу. Не должна.

— Я не поеду в Зэодор. Сейчас сяду и напишу отцу письмо. Я останусь с тобой и Каспаром, пока вы не получите дипломы об окончании академии. А потом мы втроем вернемся домой.

— Но что на это скажет твой отец?

Астор не хотел больше ничего слушать. Приподняв мокрое от слез лицо Катрин, он стал целовать ее. Девушка замерла на секунду, а потом ответила так искренне и с таким чувством, что Астор понял, что, если он сейчас не остановится и не прервет поцелуй, его страсть вырвется наружу, а желание, которое он так старательно сдерживал, станет очевидным.

— Принесешь мне бумагу и печать? Они лежат в тумбочке, в ящике. А я пока подумаю над текстом письма, — с трудом оторвавшись от ее губ, прошептал юноша.

Катрин кивнула и с улыбкой на губах направилась в дальний угол комнаты. Астор рухнул на стул, тяжело дыша и пытаясь справиться с эмоциями. Как же он сможет обручиться с другой, если все его мысли занимает только Катрин?

Прошло несколько минут. Буря в душе успокоилась. Он стал обдумывать свой ответ родителям. Взглянув на чернильный прибор, стоящий на столе, он вспомнил, что попросил девушку принести бумагу и удивился, почему она до сих пор не вернулась. Недоумевая, что могло произойти, Астор встал и направился в дальний угол комнаты. Кэт стояла к нему спиной и не шевелилась.

— Что случилось? — взволнованно спросил юноша. И тут Катрин обернулась. Она держала в руках открытую коробку с камнями. Каждый покоился в своем углублении и был подписан.

— Что это, Астор?

Он замер, а потом нехотя ответил:

— Ты знаешь, что это.

— Выходит...— девушка продолжала прижимать к груди коробку, — выходит... ты прибыл в Лафар не просто учиться. Тебя послали с. заданием.

— Ты права, — Астор опустил глаза. Катрин по праву считалась лучшей студенткой курса. Собрать все звенья в одну логическую цепочку для нее было не сложно.

— Теперь я понимаю. — она все еще держала коробку открытой, — почему ты перед праздником спрашивал о чертах характера студентов Азуле. И куда уходил вечерами из общежития, мне тоже ясно.

Астор пересилил себя и взглянул на Катрин. Она была так обескуражена, так взволнована, что говорила шепотом. Во всей ее позе чувствовалось напряжение.

— Но как, Астор? Как ты это сделал? У тебя ведь нет прибора!

Понимая, что больше хранить секрет нет смысла, Астор обреченно вздохнул и произнес:

— Прибор есть. Да ты видела его много раз, просто не знала, что это он, — и юноша потянул вверх рукав рубашки.

— Часы. — ошеломленно прошептала Катрин.

Молодой человек молча забрал у нее коробку. Катрин медленно опустилась на стул, который, к счастью, стоял у нее за спиной. Астор положил коробку на стол и стал искать в ящике бумагу и печать. Пачка бумаги с водяными знаками нашлась быстро, а вот печать куда-то завалилась. Астор дернул ящик. От сильного рывка тот выпал, и его содержимое рассыпалось по полу. Девушка, до этого неподвижно сидевшая на стуле, наклонилась и подняла с пола небольшой бархатный мешочек. Её пальцы развязали небрежно завязанный узел. Астор дернулся, собираясь отобрать у девушки находку. Но было уже поздно. Катрин вытряхнула на ладонь два камня: морганит и красный бриллиант.

Астор замер. Он знал, что сейчас произойдет. Катрин спросит, кому принадлежат камни, лежащие отдельно от остальных. И он не сможет ей солгать. Кэт подняла на него глаза. Астор понял, что вопроса не будет. Она догадалась. Еще никогда он не испытывал такого страха и такого стыда. Губы Катрин шевельнулись. Брови нахмурились. Во взгляде промелькнуло разочарование. Боясь услышать в свой адрес обвинения, пусть даже и справедливые, Астор согнул в локте руку и повернул циферблат, совмещая символы. Он не понимал, что делает. Он так сильно боялся разоблачения, что не думал о последствиях.

Тонкий, как игла, луч выстрелил из прибора и попал Катрин в лоб. Астор увидел, как за секунду до этого ее взгляд изменился, став растерянным. Девушка завалилась на бок, а потом соскользнула со стула на пол. В сторону откатился прозрачно-голубой камень. Астор замер, еще не понимая, что совершил.

Наконец, он пришел в себя и, осознав ошибку, бросился к девушке и осторожно поднял ее. Укладывая Катрин на кровать, он вдруг осознал, что совершил ужасный поступок, исправить который нельзя. Астор в ужасе схватился руками за голову. Что же делать? И главное — как объяснить Кэт, что это получилось случайно? Она ведь не поверит ему после того, что узнала. Астор глухо застонал. Он только что, поддавшись страху, уничтожил самое прекрасное, что было у него в жизни — свою любовь. Юноша был уверен, что Катрин, в отличие от Флоренс, не забудет их разговор и то, что после этого произошло. И что же станет с Катрин теперь, после того, как он забрал у нее главную черту ее характера? Астор испугался за девушку.

Бледно-голубой топаз прозрачной каплей мерцал на полу. Юноша поднял его и спрятал в карман. Он вернет ей доминирующую черту характера так быстро, как только сможет. Скорее всего, пока они находились в Лафаре, работа над созданием арки, способной возвращать черты характера, завершилась. А сейчас... Сейчас Катрин нужно отдохнуть и прийти в себя, но, конечно, не у него в комнате. Астор осторожно поднял Катрин и, прижимая к груди, понес в ее комнату. Им предстоял сложный разговор. Астор это понимал, но не хотел верить в то, что он окажется последним.