Операция «Икс два нуля»

По следам Леньки Пискунова

Мы знали, как ходить по следам человека. В ста киношках, наверное, показывается, как это делать. Надо шагать метрах в трехстах позади него, делая вид, что гуляешь, а когда тот человек останавливается, то следует читать афишу или разглядывать витрину магазина. Если же тот человек вдруг поворачивает назад, то ты должен шмыгнуть в ближайший переулок. Если же человек садится в машину и уезжает, то ты должен крикнуть громко: «Такси!» — и шепотом приказать шоферу ехать вслед за машиной того человека. Если же человек заходит в какой-нибудь дом, то ты обязан немедленно проверить, есть ли в доме запасные выходы, и установить за ними наблюдение.

За Ленькой Пискуновым мы следили по всем правилам, хотя нам было трудно. Во-первых, Ленька знал нас как облупленных, и приходилось идти не в трехстах метрах от него, а в целом, наверное, полукилометре. Потом в нашем городе было мало афиш и витрин магазинов, и когда Ленька Пискунов останавливался, то нам нечего было читать или рассматривать, и мы шмыгали в ближайший переулок и выглядывали оттуда, как мыши из норы.

Ленька Пискунов останавливался часто. У него было много денег, так как он два раза пил газированную воду, дважды ел мороженое, а потом случилось такое, что мы даже просто испугались. Это произошло на углу улиц Калинина и 9 января, возле столовой самообслуживания, где на углу работает зелененький ларек с большой вывеской «Пиво». Летом возле него собирается много мужиков, и они галдят, как женщины, чтобы никто не лез без очереди.

Возле ларька «Пиво» встречаются страшные мужики. Однажды я видел такого оборванного, что у него нога просвечивала в штанину, а волосы отросли, как у обезьяны. Он вынул из кармана маленькую бутылочку водки, вылил ее в пиво, и стал пить. Он весь задрожал, побелел и так щурил глаза, словно пил яд. Я очень испугался. С тех пор я стал обходить ларек «Пиво».

Ленька Пискунов взял да и остановился возле ларька. Мы сразу же шмыгнули в ближайший переулок и стали выглядывать из-за угла.

— Ой-ей-ей! — протяжно сказал Валерка-Арифметик. — Он хочет пиво пить… С мужиками!

— Он вообще пьет! — сказал Илюшка Матафонов. — Даже водку…

— Есть у него нож! — медленно сказал Генка Вдовин.

Только я ничего не сказал. Мне опять стало страшно. Это оттого, что Ленька Пискунов пил пиво, даже водку, что он в очереди стоял, как настоящий пьянчуга, и что рядом с ним был оборванный мужик, похожий на того, что из маленькой бутылки выливал водку в пиво. «Он настоящий жулик, бродяга! — подумал я о Леньке Пискунове. — И у него, конечно, есть нож!»

Ленька Пискунов купил кружку пива — много же у него было денег! — сел на низкий заборчик возле ларька, на котором уже сидела куча мужиков, и принялся медленно пить. И пил-то он точно так, как взрослые мужики. Попьет маленько, вздохнет, точно от удовольствия, и сплюнет; опять попьет, опять сплюнет…

— Пьяница! — независимо сказал Генка Вдовин. — Пойдем, братцы, расквасим ему морду… Я ему весь пиджак изорву. В клочки!

— Дисциплина! — сказал Илюшка. — Дисциплина!

Ленька Пискунов допил свое пиво, выплеснул из кружки белую пену и отдал кружку мужику, который ждал, когда Ленька кончит пить: кружек на всех пьянчуг не хватало. Потом Ленька задрал нос к небу и засунул руки в карманы. Он всегда держит руки в карманах, когда идет по улице. Прохожие натыкаются на его острые локти и морщатся от боли, а он улыбается во всю свою круглую морду. Ужасно какой противный!

По всему было видно, что Ленька собирается идти дальше по улице Калинина, и мы уже приготовились идти за ним, как вдруг Ленька перепрыгнул через маленький, заборчик, топая по цветам, бросился к машине, которая только что вывернула из-за угла. Это был двухцветный «москвич».

— «Москвич» номер 32–10, — прошептал Валерка-Арифметик. — Марка 407, сделан на экспорт, так как без звездочки на радиаторе, с ручным управлением…

Ленька Пискунов подбежал к переднему окну «москвича», наклонился к нему, что-то проговорил и побежал садиться на другую сторону машины, а водитель открыл свою дверку и вышел из кабины. Он был хромой на одну ногу, широкий, голова у него была бритая и от этого блестела на солнце. Водитель подковылял к капоту «москвича», открыл его и заглянул.

— Перегревается, наверное, — сказал Арифметик. — Вот жара какая!

Водитель сел на свое место, «москвич» заревел как бешеный и умчался по улице Калинина. Мы, конечно, выскочили из-за угла, но кричать: «Такси!» не стали, так как в нашем городе очень трудно взять такси, да и денег у нас не было. На всех четверых мы имели только двадцать три копейки. Когда «москвич» умчался, мы разом вспомнили о них и Генка Вдовин первый вздохнул:

— Пить хочется, как верблюду!

— Давайте, робя, напьемся! — грустно сказал Илюшка Матафонов. — У нас на четыре стакана, да еще останется семь копеек…

Мы подошли к тележке и выпили по стакану воды с черносмородиновым сиропом. Вода была холодная и сладкая, так как Генка Вдовин глаз не спускал с продавщицы, когда она нам наливала в стаканы густой сироп. В животах сразу стало прохладно.

— Хорошая такая водичка! — сказал Валерка-Арифметик. — Всегда бы пил, если бы деньги были… Эх, скорее бы стать взрослым!

— А у Леньки Пискунова вон сколько денег! — рассердился Генка Вдовин. — Три раза пил газированную воду, два раза ел мороженое и кружку пива купил… Почти рубль!

— У жуликов всегда больше денег, чем у честных людей! — тоже сердито сказал Илюшка Матафонов. — А должно быть наоборот… Ну, робя, продолжаем войну с Ленькой Пискуновым! За мной!

— Куда это? — чуть не хором спросили мы.

— К инвалиду дяде Петру… Он все машины в городе знает! Он же механик по автомобилям, хотя сам ездит на инвалидной коляске!

Мы бросились к автобусу и вдруг остановились, позади нас стоял тот самый неизвестный человек, который встретился нам в сосенках. Он глядел на нас прищурившись и тихонько покачивал головой. У меня в животе стало холодно, как перед большой дракой, и пришлось поджать живот и даже подумать, что в нем холодно не от страха, а от газированной воды. «Ой, какой страшный!» — про себя ойкнул я.

— Бежим.

Я побежал к автобусу и только в нем сообразил, что кричал-то я сам… Ну, просто не заметил, как это я закричал: «Бежим!»

— Страшно даже! — шепнул мне Валерка-Арифметик.