Операция «Икс два нуля»

Мы беседуем с дядей Петей

Дядя Петя — это тот самый инвалид, которому Ленька Пискунов с дружками насыпал песок в бензиновый бак мотоколяски, но с мотоколяской ничего плохого не случилось.

— Этот дурак Ленька Пискунов ни черта не разбирается в технике, — презрительно сказал мне Валерка-Арифметик. — Если бы он разбирался, то взял бы да открутил у мотора свечу, а в дырку бы насыпал песка… Вот тогда бы от мотора одни ошкурки остались. Даже расточкой цилиндра не поможешь, а в бензиновом баке фильтр есть…

Но дядя Петя все-таки целых два часа промывал бак и тихонько ругался. Дядя Петя вообще тихий, спокойный, неторопливый, всегда улыбается. Роста он маленького, потому что на протезах, а вот руки у него громадные. Вот честное слово, кулак дяди Пети только чуточку меньше, чем два кулака моего папы. Мускулы на руках у дяди Пети такие, что ни у одной скульптуры древних греков и римлян таких нету. Это потому, что раньше дядя Петя ездил на ручной коляске.

Я тогда был совсем маленьким, но помню эту ручную коляску дяди Петра. Там было две ручки, которые он то тянул на себя, то, наоборот, толкал от себя, а когда ему нужно было поворачивать вправо или влево, то он на больших ручках вертел маленькие ручки. Забавная была коляска! Мы всегда сбегались на нее смотреть, и каждому хотелось покататься. А года два назад дяде Пете выдали коляску с мотором, на которой он ездит до сих пор. Поэтому, когда мы его начали искать, чтобы поговорить о том «москвиче», что видали сегодня, мы все ждали, когда затрещит мотор. Он приехал, конечно, поздно.

— Здравствуйте, дядя Петя! — поздоровались мы. — Здравствуйте!

— Здорово, мужики! — ответил дядя Петя. — Садись, кто куда может, и беседуй!

Мы сели на траву, и Илюшка Матафонов два раза осторожно кашлянул, так как не хотел, чтобы дядя Петя догадался про Леньку Пискунова и не испортил бы наше важное, большое дело. Потому Илюшка третий раз осторожно кашлянул и сказал:

— Дядя Петя, тут вот какое дело! Сегодня на Калининской один чудик на «москвиче» чуть не разбился… Такой дурак! Стал заворачивать за угол, а тут еще машина, а потом еще машина и…

— Ну-ну! — сказал дядя Петя. — Чего же дальше?..

— Чуть не столкнулись! — тихо сказал Илюшка и покраснел. Это у него всегда так: когда надо чего-нибудь соврать, у Илюшки заплетается язык и краснеют щеки.

— Чего же дальше? — засмеялся дядя Петя. — Пока ни чего интересного не было…

— Это я врал! — сказал Илюшка. — Дядя Петя, вы знаете хромого, что ездит на «москвиче» номер тридцать два — десять с ручным управлением?

Дядя Петя сначала ничего не ответил. Он как-то хитро улыбнулся и задумчиво пощипал нижнюю губу.

— Этого лысого я знаю, — сказал дядя Петя, — очень хорошо знаю! Вот что я вам могу сказать, мужики! Ну, а вы почему о нем спрашиваете?

— Да так! — ответил Илюшка. — Просто для интересу…

— Нет, уж ты отвечай! — сказал дядя Петя. — Раз начал так говори…

— Ничего я не скажу! — ответил Илюшка. — Военная тайна!

Дядя Петя внимательно посмотрел на Илюшку Матафонова, опять потрогал свою толстую губу, но не улыбнулся.

— Значит, ты серьезное дело задумал, Илюшка, — сказал дядя Петя, — если такой взрослый стал! Лысый работает в артели «Металлист». А теперь, мужики, я ужинать пошел…

Мы попрощались с дядей Петей и забрались на штабель дров. Илюшка встал перед нами и сказал:

— Я думаю, у Леньки Пискунова есть нож! Раз он с такими людьми, как лысый, ездит, значит, у него есть нож!

— Ц-ц-ц-ц! — сказал Валерка-Арифметик.

Потом мы немного помолчали.

— Вот что, робя! — наконец сказал Илюшка Матафонов. — Теперь уже не игра… решайте, будем дальше копать Леньку Пискунова или не будем?

— А ты будешь копать? — спросил Валерка.

— Буду!

Мы долго думали. Может быть, десять минут, а может быть, и двадцать. Я думал такое, что никому никогда не расскажу, хотя по лицу Валерки-Арифметика видел, что он думает то же самое. Лицо у него было задумчивое и бледное, а что касается Генки Вдовина, так тот зло кривился и сжимал кулаки.

— Я буду копаться! — сказал Генка Вдовин. — Я ему морду набок сворочу!

— Справедливо! — сказал Валерка-Арифметик. — Я тоже буду копаться!

— Надо копаться! — вздохнул я. — Раз начали — значит, нам уже нет пути назад… Вот в киношке «Последний вечер» один чудик говорит, что нельзя останавливаться на полпути… Видали, робя, эту киношку?

— Надоели киношки! — вдруг закричал Илюшка Матафонов. — Все киношки да киношки! Подумаешь! Мы это дело с Ленькой Пискуновым интереснее, чем в любой киношке, устроим!

— Не болтай, Илюшка! — сказал я. — Вон в «Деле пестрых» так все интересно, что ай-люли!

— Они комбинированные съемки делают, — сказал Валерка-Арифметик. — Американец думает, что в кино все правда, а они комбинированные съемки делают…

— К черту киношки! — заорал Генка Вдовин. — Что мы теперь с Ленькой Пискуновым делать будем?

— Мы продолжаем следить за Ленькой Пискуновым, не спускаем глаз с лысого и с того человека, что встретился нам в сосенках! — сказал Илюшка. — Начинаю подозревать, что этот человек тоже имеет отношение к делу «Икс два нуля!»

— То-то же! — обрадовался я. — Этот человек, из сосенок, самый опасный!

— Не перебивать! — приказал мне Илюшка. — Завтра мы начинаем слежку за Ленькой Пискуновым с пяти часов утра. Было замечено, что он иногда ходит ловить рыбу на Читинку, а из дома выходит без удочек. Где он прячет удочки, вот что интересно!.. А послезавтра мы начинаем заниматься приемами самбо, что значит — самооборона без оружия. Я книжонку достал. Мировая!