Операция «Икс два нуля»

Понять трудно. Просто загадка

Я никогда не бегал так здорово, как в этот день. Может быть, мы пробежали пять километров, может, десять.

Сперва мы с полкилометра бежали до автобуса, влетели как бешеные в переднюю дверь, забыв, что у нас нет ни копейки денег. Но кондукторша, конечно, сразу сообразила, что к чему, и на следующей остановке высадила нас как миленьких. Тогда мы опять побежали, и уже на бегу Валерка-Арифметик прокричал, что, пожалуй, нам так и надо делать — бежать, потом садиться на автобус, ехать, пока не выгонят, и опять бежать.

Следующий автобус мы перехватили у театра, опять забрались в переднюю дверь, и нас опять выгнали через одну остановку. И мы снова побежали, потом снова сели на автобус… В общем, мы четыре раза бежали, и четыре раза нас выгоняли из автобуса, и как-то незаметно мы оказались на своей улице Шилова. Здесь автобусов больше не было, и мы прямиком побежали в лес.

Нам оставалась половина пути до землянки, когда со мной произошло интересное дело. Я уже совсем не мог бежать, ноги у меня подкашивались, и дыхание пропадало, и я уже собирался упасть на землю, как вдруг в груди что-то хрипнуло, и мне стало легче. Даже не поверилось, что так может быть, но побежал я легко, как свежий. Я сразу обогнал Валерку-Арифметика, с которого катил пот. Я бы мог даже перегнать Илюшку Матафонова, но он мчался как оглашенный, да и неловко было — командир все-таки.

Я понял, что это такое: ко мне пришло второе дыхание. Я читал о нем в книжках, но второе дыхание ко мне раньше не приходило. Добраться до второго дыхания было трудно, так как до того момента, когда должно наступить второе дыхание, я, конечно, всегда добирался, а вот до самого второго дыхания — не мог. Это потому, что за секунду до второго дыхания я останавливался и падал грудью на мать-сырую землю.

Сегодня мне нельзя было падать. Вот потому и пришло второе дыхание. Ох, как я ему обрадовался! Во-первых, было легче бежать, во-вторых, уж теперь-то я знал, как переходить на второе дыхание. Делается это так: когда тебе кажется, что ты уже не можешь бежать дальше, что сердце останавливается и ты чувствуешь, что уже надо падать грудью на мать-сырую землю, то надо не падать, а пробежать еще всего три метра. Тут оно и наступит — второе дыхание.

Пока я думал о том, что научился переходить на второе дыхание, мы пробежали по узкой извилистой тропинке и мчались по сосняку. Илюшка Матафонов впереди, я — за ним, за мной — Генка Вдовин и Валерка-Арифметик. Я издалека заметил то дерево, возле которого была землянка, и все смотрел на него, словно можно было по дереву узнать, есть еще землянка или нет. Ну, конечно, мне это дело дорого обошлось! Я запнулся о какой-то корень, перевернулся через голову, потом ударился боком о что-то твердое, а когда вскочил, то ребята уже стояли возле землянки.

Я, прихрамывая, подбежал к ним, Илюшка опасливо, словно боялся удара током, разрывал вход в землянку. Он заглянул в дыру, пожал плечами, потом зажег электрический фонарик — теперь мы всегда носили его с собой — и исчез в землянке. Был он там недолго — секунды через три показалась Илюшкина голова.

— Все на месте!

— Чудеса! — сказал я. — Просто загадка!

— Тут, робя, надо думать, что к чему! — сказал Илюшка. — Тут что-то не то… Я ни черта понять не могу! Давайте думать!

Мы сели на траву и стали думать. Пять минут думали — ничего, десять минут думали — ничего.

— Может, они нас хотят завлечь! — наконец сказал Валерка-Арифметик. — Они, наверное, думают, что мы сюда придем не сегодня, а завтра, и готовятся нас встретить…

— А что, — сказал я, — может быть…

— Тогда хитро! — покачал головой Илюшка. — Ишь какие!

— Робя! — вдруг закричал Валерка-Арифметик. — Робя, горим!

Он вытащил часы. Мы на самом деле горели! Был уже четвертый час. «Вот в хвост его и в гриву! — подумал я. — Будет мне дома!»

— Ладно! — торопливо сказал Илюшка. — После обеда придумаем, что к чему…