Оперативный гамбит

Глава 12

— …Это по московской дороге, почти полтора часа на электричке. Ну вот, значит: приезжаем мы с Юркой Чесноковым и с экспертом туда. А на дворе зима, холодно, снегу по колено…

«Какой еще снег? Что, уже снег выпал?!» — недоумеваю я и… открываю глаза. Тьфу, черт, — уснул. Нет, разумеется, никакого снега — это Удальцов травит Павлову очередную байку. Он некоторое время назад перевелся к нам из транспортной милиции, а у них там — своя клоунада. А рассказывать Коля — надо отдать ему должное — умеет.

Я сладостно потягиваюсь, разминая затекшие конечности. Что поделать — с шести утра на ногах.

Мы опять в салоне той же «десятки», и почти в том же составе, включая и техника Лешу Мельникова, который мирно посапывает слева от меня, прислонившись к своему чемодану с аппаратурой. А «почти в том же составе», поскольку с нами еще коллега из седьмого управления. Слава богу, что и он, и Мельников худые, а то не то чтобы потянуться — просто сидеть было бы невозможно. Время без десяти девять, но мы уже на окраине Ломоносова, в десяти минутах езды от того места, где стояли вчера. «Кордебалет» подтянется чуть позже, а мы сейчас ждем Шилова с Платоновым, которые на Андрюхином «Москвиче» выдвинулись поближе к Шопино. Они должны будут подыскать место, где можно хоть как-то спрятаться и нам, и группе захвата. Вчера у меня на это времени особо не было, поэтому пришлось импровизировать, а вот сейчас этот номер не прокатит. Во-первых, второй раз ту же машину на том же месте не поставишь. Заменить мы ее не можем — разве что «Голубым громом», что еще хуже, поскольку нет в нашей конторе более знаменитой и приметной машины. Да к тому же с нами будет еще и СОБРовский микроавтобус, который тоже нелишне было бы схоронить до поры до времени. Причем так, чтобы видно их не было, а подлететь они могли бы в считаные секунды.

— …находим ОРСовский магазин — продавщица ждет уже, — продолжает меж тем Коля. — Выясняется, что ночью кто-то замок сбил и три ящика водки унес. Мне Юра и говорит: «Три ящика на себе не утащишь — должны были приехать на чем-то! Пойди-ка посмотри, может, следы есть поблизости…» Выхожу я на улицу, обошел вокруг, смотрю: след полозьев от санок! И ведет в сторону от железной дороги по какой-то тропинке прямо в лесок. Мы с Чесноковым по этому следу и пошли. Проходим метров сто пятьдесят — двести, смотрим: пустая бутылка! Поднимаем… Точно — «Столичная», причем свеженькая, еще даже запах не выветрился. Идем дальше! Еще метров сто проходим — вторая бутылка! Точно такая же, и тоже пустая… Та-а-а-к, думаем — тепло! Идем дальше, и уже метров через пятьдесят находим салазки, на них три ящика водки, причем в верхнем трех бутылочек не хватает. Третья бутылочка тут же валяется — даже не валяется, а аккуратно в снег воткнута, поскольку опорожнена меньше чем на треть. А рядом, представь, лежит прямо на снегу некое тело в ватнике, без шапки и спокойно спит. А на улице, между прочим, минус двадцать два.

Я усмехнулся, представив себе эту картину воочию. Типичное, кстати говоря, раскрытие преступления по «горячим следам» — извините за каламбур!

— Мы это тело с трудом грузим на те же салазки — ящики оставляем на месте — и транспортируем назад в магазин. А мужик оказался здоровый — в два раза больше любого из нас, так что еле справились. Юрка санки волок, а я сзади ноги поддерживал. Эксперта послали по нашим следам сфотографировать там, что надо, сами приняли по сто граммов — продавщица поднесла — и отправились назад за ящиками. Вернулись, оформили все бумаги, как положено, сдали продавщице нераспечатанную водку под сохранную расписку — это ж теперь вещественное доказательство — и поволокли этого дуста в город. На электричке, естественно, — машину хрен выпросишь.

Как его в эту электричку стали сажать — он начал вроде в себя приходить. А нам полтора часа ехать! Меня Чесноков спрашивает: «У тебя наручники с собой?» — «Нет», — говорю. «И у меня тоже нету»… Ну правильно — ехали ведь только осмотр проводить. Кто ж знал, что мы эту кражу тут же и раскроем?.. А мужик уже глаза открывать начинает и вроде бы пытается сориентироваться в обстановке. Что делать? Бугай здоровый и, если что, электричку разнесет в два счета, пока мы его втроем скрутим!

Тут Юрка у эксперта спрашивает: «Ты ту бутылку, что недопита, изъял?» — «Разумеется!» — «Давай сюда!» — «Ты что? Я же еще пальцы не снимал…» — «Давай, говорю!» Ну, эксперт пожал плечами — его дело сторона — и достает из мешка эту бутылку. Чесноков ее открывает и… выливает все оставшееся содержимое — а там никак не меньше трехсот граммов было — задержанному прямо в рот. Тот без помех глотает все это, потом обводит нас мутным взглядом и снова отрубается. А Юрка бутылку аккуратно протер, потом сунул этому бугаю в руку, пальчики прижал и отдает назад эксперту: «На, ничего с твоими отпечатками не случилось…» Так и довезли до самого Питера. Представляешь: этот деятель в себя пришел только в отделе, в клетке и просто обалдел! У мужика две ходки за спиной, так он потом сам понять не мог, как тут оказался: «Никогда еще, — говорит, — менты меня так быстро не окучивали».

— Небось, пару-троечку бутылок под это дело зажали, а? — ехидно заметил Сашка.

— Обижаешь, начальник! Как было метко замечено в приказе по Управлению, «похищенное полностью возвращено государству!» А за это в те времена премия полагалась, на которую при тогдашних ценах мы весь отдел напоили… — мечтательно вздохнул Николай, вспоминая боевую молодость.

— А трупы вы тоже на электричках возите? — поинтересовался я, потягиваясь.

— А на чем же еще? Спецмашину попробуй в область вызови — сам окочуришься, пока дождешься, — равнодушно пожал плечами Удальцов. — Так что и на электричках возили — в тамбурах, конечно. С этими трупами такие истории бывали! У нас, помню, как-то раз опер из Волхова вез в Питер на экспертизу голову от расчлененки. Он, недолго думая, эту голову просто упаковал в полиэтиленовый мешок, сунул его в спортивную сумку и сел в общий вагон пассажирского поезда. Народу там немного было. Опер пристроил свой багаж на крючке у полки и через некоторое время задремал. Дело поздней ночью было, а ехать еще около трех часов. Проснулся он от какого-то толчка. Глядь — а сумки нет! Только краем глаза успел заметить, что в проходе по направлению к тамбуру вроде какая-то тень мелькнула…

Парень сразу-то и не сообразил что к чему, а потом, как дошло, — метнулся следом, в тамбур! Влетает туда, смотрит: сумка его раскрытая тут же валяется, голова в полиэтиленовом пакете из нее выпала и катается по полу, а в самом тамбуре никого нет, и только дверь наружу распахнута. Опер на всякий случай выглянул — да что там разглядишь, в ночи… Ну, он дверь снова запер, аккуратно голову протер обрывком газеты, положил снова в сумочку и тихонечко на место вернулся. А наутро, как прибыл в Питер, сводку происшествий за ночь проверил на всякий пожарный — не было ли несчастных случаев или неопознанных трупов на этом перегоне. Вроде обошлось. Только этот воришка, сдается мне, либо воровать бросил, либо пить… — Коля на секунду замолк, а затем философски добавил: — А что делать? Машины только у начальства и у тыловиков, а работу-то с оперативников спрашивают…

Это уж точно! Если бы мирный обыватель знал некоторые пикантные подробности функционирования нашей бесподобной правоохранительной системы, он бы тоже, как тот незадачливый поездной воришка, либо со страху пить бросил, либо наоборот — запил бы по-черному. А впрочем, что тут удивительного? Может ли кто-либо из вас, уважаемые читатели, назвать мне организацию (контору, управление, министерство и т. п.) на бескрайних просторах нашей любимой отчизны, где нет бардака? Если вы таковую знаете, настоятельно прошу уведомить меня незамедлительно, даже ночью, — тут же приеду полюбопытствовать…

Впрочем, мы, как это часто бывает, отвлеклись. А это в данной ситуации непозволительно, поскольку кроме Андрюхи с Сергеем мы ждем еще информацию и от коллег из яковлевской конторы. Они еще с вечера взяли Шопино под непрерывный контроль, и нам, к примеру, уже известно, что около семи утра Соколов на своей «девятке» выехал в город, откуда, судя по всему, должен привезти к Волкову обещанного нотариуса. Сначала Сергей Петрович заехал к себе домой на Ветеранов, где пробыл около пятнадцати минут, а в данный момент находится в офисе «Агасфера», и обо всех его дальнейших перемещениях и контактах мы будем проинформированы незамедлительно — для этого как раз Володя Яковлев и выделил нам своего человека.

«Семерочник» как будто почувствовал, что я о нем вспомнил: неожиданно зашевелился, приникнув ухом к отвороту куртки, некоторое время прислушивался, потом проговорил в воротник: «Понял!» — и, обращаясь ко мне, коротко сообщил:

— Клиент принял на борт неизвестного мужчину, пять минут назад подъехавшего в офис «Агасфера» на белом «пассате». Встречу засняли. Эту машину оставили и начали движение на нашей «девятке» в сторону Каменноостровского проспекта.

Ну, слава богу, зашевелились — хоть какое-то разнообразие, а то сегодня у нас газеты с кроссвордами нет.

Еще через десять минут появились, наконец, Платонов с Шиловым.

— Нашли! Там, если метров пятьдесят дальше по шоссе проехать, идет тропинка к заливу. По ней можно с шоссе съехать чуть вниз и там спрятать машины. А если по заливу пройти назад, то там есть заброшенный полуразвалившийся дом, и из него все видно и слышно. Там можно засесть с аппаратурой.

В нашей ситуации особого выбора нет, так что план был принят — тем более что, по информации от коллег Соколов с пассажиром уже направляются к нам и примерно через час, а то и меньше, будут на месте. Мы быстро обсудили со старшим группы уже подъехавшего СОБРа некоторые детали предстоящей операции, коими вас загружать не буду. Навряд ли вам интересно, например, какой канал мы будем использовать для переговоров — второй или седьмой. Расстановку же людей предстояло определить только на месте по прибытии, поэтому мы выдвинулись в сторону Шопино, не теряя времени.

Неожиданно у меня зазвонил мобильник.

— Паша, ты? — Это Яковлев.

— Да, Вова, привет! Слушай, мы уже работаем — давай говори быстрее.

— Понимаешь, тут такое дело… Ваши кавказцы опять объявились.

— Какие кавказцы? — не понял я.

— Да те, что на Котина квартировали. Мои спрашивают, что с ними делать — наблюдать или нет?

Тьфу ты, я ведь совсем забыл со всей этой заварухой про Сулейманова с Мамедовым. Вот это номер! Какого черта они вообще всплыли, вместо того чтобы в тину нырнуть? Совсем, что ли, обнаглели?!

— Когда они появились?

— Да только что. И самое интересное: они туда подъехали на частнике, а потом из багажника большие сумки в квартиру перетаскивали.

— Какие сумки? Как они выглядят?

— Ребята говорят — большие, клеенчатые, в каких челноки обычно на барахолку тряпки возят. Сумок семь штук, судя по всему — тяжелые. Мы все это дело сфотографировали. Номер частника тоже на всякий случай срисовали.

Ага! Похоже, такие же (а то и те же самые) сумки, что Паша видел в квартире. Неужели опять партию марихуаны привезли? Это было бы как нельзя более кстати. Брать этих двух все равно надо, ибо они хоть и не основные фигуранты, но к делу имеют прямое отношение. А тут еще с таким довеском! Да с ними тогда работать будет — одно удовольствие.

— Володя! Похоже, там наркота.

— Откуда ты знаешь? Может, тряпки.

— Может быть, и тряпки. А в тряпках — наркота… Я сейчас с шефом переговорю, а ты побудь пока на связи. Мы за городом работаем, так что решать ВБ будет. Во всяком случае, вы их пока пропасите, а если они с этими сумками будут куда уходить — тогда берите их сразу.

— Хорошо, только постарайся с Кузнецовым решить быстрее — нам надо определяться с нашим объектом: нужен он еще там или нет.

— Да я прямо сейчас ему позвоню. Давай!

ВБ был лаконичен, как всегда:

— Будем крепить сразу, как вы возьмете своих в Ломоносове. Я сам туда пошлю ребят. Твоя задача сейчас — только Волков!

Господи, сколько же можно повторять одно и то же… Да не забыл я про Волкова, не забыл! Именно из-за него мы сейчас и торчим в вонючем сарае, почему-то принятом Платоновым за дом. Сюда точно уж никто не сунется, поскольку нормальному человеку это попросту в голову не придет. Извините за пикантную подробность, но эту развалюху как минимум несколько поколений отдыхающих на заливе горожан использовали в качестве… туалета. Это еще хорошо, что не разгар лета на дворе…

Но с тактической точки зрения, укрытие — идеальное, поскольку мы находимся практически в Шопино и, судя по данному вчера Пашей описанию, нужный нам дом стоит метрах в тридцати от нас. Во всяком случае, часть высокого глухого забора и кирпичную трубу с оцинкованным козырьком мы имеем возможность лицезреть. Другие детали заслоняет мрачное покосившееся строение, которое я ни за что не принял бы за жилое, если бы не свет в окнах. Из-за этих окон мы и вынуждены прятаться внутри импровизированного сортира. Я далек от мысли, что все население поселка поголовно работает на бандитов и сразу докладывает им о появлении поблизости посторонних людей, но кто может поручиться, что в этом домике обитают не сами «братки». Золотое правило: надейся на лучшее — готовься к худшему.

Кроме меня, Павлова, Удальцова и Платонова, а также техника и связника из седьмого управления, здесь еще пять человек СОБРовцев в полной экипировке. Другая часть «кордебалета» по команде войдет в поселок по дороге — мы как бы возьмем дом в клещи. Еще пара бойцов сидит у Шилова в машине. Они по команде на задержание останутся на шоссе для подстраховки. Мало ли кто из команды Кондуктора улизнуть сможет — место-то нам незнакомое.

— Паша, микрофон включился, — шепотом подзывает меня Мельников, протягивая наушники.

— Это Волков! — слышу я знакомый, чуть приглушенный голос. — Как меня слышите?..

Хороший вопрос! И каким образом он рассчитывает получить ответ? Не можем же мы повторяться, и Паша должен сообразить, что наши возможности подачи сигналов ограниченны.

— Это Волков! Как меня слышите?.. — повторяет тот и, после небольшой паузы, вздохнув, добавляет: — Надеюсь, что слышите. Микрофон выключать уже не буду. Павел! Я ночью переговорил с теми, кто здесь живет, — есть важная информация. Мои предположения о конвейере подтвердились, так что сегодня, в принципе, всех можете брать…

Хотелось бы надеяться, что так и будет, — здесь наши с Волковым желания полностью совпадают. Многое, естественно, зависит от того, как пойдет сегодняшняя беседа, но я так думаю, что руководство дальше затягивать в любом случае не позволит и потребует работать на том, что уже есть.

Из наушников еще некоторое время доносились неясные звуки. Судя по всему, Паша сидел где-то в домике. Я различил чирканье спичкой по коробку, и мне даже на мгновение почудился запах дымящегося «Беломора». Время — начало одиннадцатого, Соколов с нотариусом были еще в пути — только миновали Петродворец, а это означало, что будут здесь примерно через полчаса. Я снял наушники и передал их Мельникову — сейчас там пока ничего интересного не будет. А приезд «девятки» мы и без техники засечем — места здесь тихие. Кстати говоря, несмотря на некоторую скученность в нашем укрытии — все-таки одиннадцать человек на небольшом пространстве, — лишнего шума мы не производим. Каждый выбрал себе место почище и теперь старается не шевелиться без особой надобности — не столько из соображений конспирации, сколько из боязни вступить в… понятно, в общем. Те из нас, кто курит, делают это с особенным удовольствием, а те, кто не курит, не имеют ничего против.

В такой милой обстановке прошло еще минут двадцать (а субъективно — несколько часов), прежде чем «семерочник» предостерегающе поднял руку и, прослушав сообщение из динамика, закрепленного где-то под воротником куртки, обратился ко мне:

— Клиент прошел Ломоносов.

— Передай своим — на повороте в Шопино пусть его бросают и возвращаются на базу. Дальше мы его здесь примем.

— Понял!

Минут через пять уже Шилов сообщил по рации, что белая «девятка» только что прошла мимо них, а еще через минуту мы услышали шум подъезжающей и остановившейся неподалеку машины. Сквозь щель в стене сарая я увидел выходившего из нее Соколова в сопровождении нового персонажа — средних лет мужчины в зеленых брюках, синей рубашке, с пижонским красным шелковым платком на шее, в белых кроссовках и с коричневым «дипломатом» в руке. «Не женат…» — автоматически подумалось мне, ибо никакая женщина не позволит мужу одеться столь безвкусно даже для похода в овощной магазин. Прибывшие скрылись за забором, а я поспешил надеть наушники — и как раз вовремя. Спустя несколько секунд послышался шум открываемой двери, и Соколов бодрым голосом произнес:

— Ну, здорово, Павел!

— Добрый день, — буркнул тот в ответ, изображая не совсем проснувшегося человека.

— Ну что, ты готов?

— В каком смысле?

— Как в каком? Заключать сделку века! — Сережа продолжал говорить тем же бодрым, наигранно веселым тоном. — Вот и нотариус приехал…

Послышался скрип кровати — видимо, Волков поднялся. — Что за сделка? — непонимающе произнес он.

Соколов секунду помедлил с ответом. Видимо, он не был готов к такому повороту, будучи уверенным, что вопрос давно решен, обсуждению не подлежит и вся эта история много времени не отнимет. Осталось и всего-то, что подписать бумаги.

— Ты квартиру продаешь или нет?

— Пока нет. Мы договаривались, что взамен мне будет предложено несколько вариантов, а я ничего другого еще не смотрел. Как же я могу продавать квартиру?

Пашка произнес это спокойным, будничным тоном — как нечто само собою разумеющееся. Ай да молодец! Их сейчас непременно надо вывести из равновесия. Тогда они сорвутся, а это именно то, что нам нужно. Эх, жаль, видеоглаза нет — любопытно было бы взглянуть на физиономию Кондуктора.

— Не понял… — удивленно произнес Соколов. — Так ведь договорились же!

— О чем? — Волков тоже разыгрывает искреннее удивление.

— Ты чего, уважаемый, перебрал, что ли? Квартиру кто продает — я или ты?! Что — забыл?.. Вы же обо всем договорились в агентстве.

— Так я же и говорю: мы договорились, что мне предложат варианты жилья взамен. А их пока нет.

— Тебе его и предоставили. Это что — не жилье, что ли?!

— А это меня не устраивает, — с обезоруживающей откровенностью заявляет Волков. — Я хочу посмотреть другие варианты. Там может быть что-то лучше есть.

Вновь повисла пауза — Паша очень грамотно сбил Кондуктора с заранее отрепетированной схемы, и теперь тому предстоит собраться с мыслями и пошевелить извилинами. Долго собираетесь, Сергей Петрович, непозволительно долго — нотариус ждет! Кстати говоря, любопытно: нотариус там сейчас или же ожидает в другой комнате?

— Слушай, Паша! — собрался, наконец, Соколов. — Ты, видимо, чего-то недопонимаешь. Вопрос же уже решен, что ты на обратку-то прешь? Дела так не делаются. Ты дал слово мужика?

— Я никакого слова не…

— Да погоди ты! Ты в офисе что говорил? Что да, согласен! Тебе помочь хотят, а ты начинаешь вы***ваться, как блоха на наковальне. Вот еще человек приехал — нотариус — его специально привезли, чтобы у тебя хлопот было меньше. Документы уже все готовы — так ведь? — последняя фраза обращена явно не к Волкову.

— Да, у меня все с собой, — раздается незнакомый голос.

Ага, значит, весь этот разговор ведется в присутствии нотариуса. Они даже этого не стесняются. И документы все уже подготовлены! Что ж, это уже само по себе о многом говорит — в том числе и о личности самого нотариуса. Это очень хорошо, что разговор записывается.

— Я вообще тебя не понимаю, в чем проблема? — продолжает Кондуктор, обращаясь к Волкову. — Вчера ты одно говорил, а теперь отказываешься. Дела так не делаются, понимаешь? Ты сказал свое слово, машина закрутилась, и теперь надо решать.

— Я же говорю: меня это жилье не устраивает.

— А ты что за свою халупу хотел — двухэтажный коттедж на Крестовском острове с видом на Неву?! Тебе же сказали, что за нее — с учетом того, что на тебе долг висит, в городе ничего приличного не возьмешь, можно только в пригороде. Ты согласился. Мы все устроили, люди уже подключены, бумаги оформлены, а ты как дите малое, б***ь! Да с такими подходами ты вообще на улице останешься. Ты знаешь, например, сколько человек берет за работу?

— Какой человек?

— Да вот этот! — Соколов, видимо, имел в виду нотариуса. — Его такса — сотня зеленых в час. Если ты сейчас откажешься — да и х** с тобой, валяй! Только ты человеку за простой сначала заплати. Час с лишним дорога туда, еще столько же обратно, да тут еще с тобой попусту базарим. Так что три сотни баксов только ему должен. Плюс две штуки своим квартирантам, плюс заплатишь здесь за жилье и питание — мы что, тебя содержать должны? Да еще плюс за срыв сделки, поскольку твоя квартира уже в цепи проходит, — еще три косаря!.. Чего вылупился? С тобой тут шутки шутить никто не будет, на х**…

На их языке это называется «разводить». Задача «разводящего» — так грамотно уболтать клиента, чтобы тот действительно поверил: перед ним его благодетели, которые днем и ночью только и делают, что пекутся о его, клиента, то есть, благополучии. И, расставаясь со своим имуществом или деньгами, он еще и доволен остается, что легко отделался. Впрочем, если уболтать не получается, то в ход обычно идут более весомые аргументы. Дешевая провокация, как в истории с Гойхманом, откровенное запугивание или шантаж — как сейчас. Интересно, а как они ломали тех двух забулдыг, о которых нам сообщил Паша вчера?

— Мы же не договаривались на конкретный вариант, — пробует защищаться Волков.

— А у тебя что — есть другой?!

— Откуда?

— Тогда молчи, б***ь! — Сергей начинает выходить из себя. — Тебе предлагают реальный вариант, все твои проблемы решают… Или тебя черножопым отдать?! Ты хоть представляешь, что они с тобой сделают, если мы отвалим в сторону?! Чего молчишь, б***ь?.. [41]

— Да при чем тут это?

— А при том, нах**! Тебе, б***ь, долг прощают, прикрывают тебя, вариант тебе находят, нотариуса привозят на дом, а ты ломаешься, как пятиклассница… — Кондуктор выдерживает некоторую паузу, а затем продолжает уже более спокойным тоном: — Паша! Давай решать вопрос по-нормальному. Я тебе объясняю, что ты уже завязан в определенных цепочках, люди уже вложили определенные деньги, и соскочить так просто у тебя не получится. Даже если, предположим, от нас ты откупишься, то повторяю — сразу попадаешь к азерам! А там с тобой даже разговаривать не будут. Так что давай сейчас нормально порешаем проблему, подписываешь бумаги — и все дела! Завтра поедем — оформим дом на тебя — и живи спокойно.

— Да мне не нравится этот дом! — продолжает упрямиться Волков.

— Да ты — п***дец, какой упертый! — Соколов вновь переходит на ненормативную лексику — верный признак нарастающего раздражения. — Я же тебе объяснил, что другого все равно ничего ты не найдешь, и здесь вола е**ть — выйдет себе дороже.

— Ну хорошо! Вот ты скажи: ты бы сам променял квартиру в городе на этот дом?

— У тебя другая ситуация. Я, что ли, бабки должен?

— Ты же знаешь, что я тоже никому денег не должен — это меня специаль…

— Б****ь, ты опять за свое! Я с тобой уже устал. Мы тут шелестим впустую, и мне это на х** не нужно, — Сережа с трудом сдерживается. — Давай, короче: подписываешь бумаги?

— Да почему я должен подписывать какие-то бумаги, если я не…

— Подписываешь или нет?! — Соколов приблизился к Волкову вплотную — это явно слышно в динамике. — Говори только: да или нет?!

Павел некоторое время молчит, а затем тихо роняет:

— Я не буду ничего подписывать.

— Ну ладно! Урод, б***ь… — Кондуктор приоткрывает дверь. — Витя, зайди!.. Займись-ка им…

Так, кажется, началось!.. Я хватаю рацию:

— Десятый, я первый! Готовность номер один! Повторяю: готовность номер один, как поняли?

— Понял вас! Давно готовы… — лениво откликается старший второй группы СОБРа.

В наушниках меж тем опять послышался неясный шум, и знакомый голос — кажется, это один из вчерашних охранников — чуть ли не радостно произнес:

— Я тебе что вчера говорил, а?!

Затем послышался глухой звук и следом за ним стон. Похоже, Пашку опять бьют, причем на сей раз серьезно. Да, эту командировку он надолго запомнит!

— Умный очень, да?! — Еще один удар и последовавший за этим звук падения. — Я тебя предупреждал, чтобы ты не вы****ался, а?!

— Все, хорош! — слышится голос Соколова. — Все, все, Витя! Иди пока, я дальше сам с ним переговорю.

— Потом договорим… — зло бросает охранник и удаляется.

— Ну что, Паша? — заговаривает Соколов почти ласково. — Вот скажи — тебе это нужно? Я уже объяснял, что тут определенные люди завязаны и солидные бабки крутятся, поэтому обратки просто быть не может. Я тебя по-нормальному прошу: подпиши все бумаги, и мы сразу оставим тебя в покое. А откажешься — пожалеешь, что твоя мама аборт не сделала… Куда ты, б***ь, отсюда денешься? Мы тебе гирю к ногам привяжем, вывезем ночью на залив и утопим, к е**не матери. И х** кто тебя искать станет!

— Сволочи… — едва слышно роняет Павел.

— Что? Не понял… Может, опять Витю позвать?!

— Все, хватит… Не надо больше… — прохрипел Волков. — Я… Я согласен… Я подпишу… Только не надо меня больше бить…