Орлы или вороны (СИ)

Глава 21

Глава двадцатать первая.

Самойлов проснулся за десять минут до будильника. Настя крепко спала, и он, стараясь не шуметь, быстро собрался и вышел из квартиры, закрыв дверь на ключ. На кухонном столе он оставил записку, что обязательно заедет за ней, как только появится уверенность, что она сможет встретиться с Виктором. Человек, с которым он договаривался о встрече с Ярским, на звонки не отвечал, и Стас прямиком направился в «Матросскую Тишину». План был простой. Для начала добиться, чтобы Виктора выпустили под залог, потом вместе всё обсудить. Что там произошло, Самойлов точно не знал, но схема рейдерского захвата компании была ясна как божий день. Больше всего было непонятно, зачем кому-то понадобилась «Аруба» с её нищенскими активами. Кроме амбициозных планов Ярского и кучи стройматериалов, половина которых даже на балансе не числилась, взять у них было нечего. Многое из того, что происходило в компании, Самойлов и сам не понимал. Техника стоимостью около ста миллионов рублей номинально принадлежала непонятным физикам. Стас надеялся, что со временем Виктор прояснит ситуацию, но тот молчал и делиться своими секретами не собирался. Пару раз Самойлов заводил разговор о непонятно откуда привезённых материалах, которые даже в расходы не записать, но Виктор каждый раз уходил от ответа. Электростанция из солнечных батарей давала такое неимоверное количество электроэнергии, что электрик диву давался, не понимая, как вообще такое возможно. Может, все эти секреты и недомолвки как раз и связаны с арестом Ярского? Может, у того был скрытый от посторонних глаз потенциал, о котором Стас мог только догадываться, а кто-то из оппонентов знал наверняка? Во всём этом стоило разобраться, но первым делом надо было вытащить Ярского из СИЗО. Виктор Самойлову нравился. С первого взгляда, недалёкий, без образования и коммерческого опыта, он выглядел нелепым и даже смешным. Познакомившись поближе, Стас разглядел в Ярском неплохого, хоть и со своими тараканами, руководителя. Виктор был таким добрым и жизнерадостным раздолбаем, который пытался сделать мир лучше, но без малейшего понимания, как этот мир устроен. Создавалось впечатление, что на парня упало огромное наследство или он выиграл джекпот и теперь, не зная, как распорядиться деньгами, покупает первое, что придёт в голову. Много было загадок и интриг во всём этом проекте, что делало его ещё интереснее.

Припарковав Настин «форд» недалеко от тюрьмы, Стас ещё раз набрал человека, имени которого даже не знал. Тот не представился во время их первого разговора, но сказал, что посодействует, чтобы Самойлову предоставили возможность пообщаться с Ярским. На звонок опять никто не ответил, и он решил попытать счастья без всякой помощи. Показав своё удостоверение адвоката, Стас записался в книге посетителей и запросил аудиенцию со своим потенциальным клиентом. Неразговорчивый, хмурый дежурный указал ему на комнату ожидания, и Самойлову ничего не оставалось, как, приземлившись на одном из древних кресел в уголке, опять ждать. Посетителей в комнате не было, и Стас набрал номер Сипелко. Саня ответил мгновенно, словно держал руку на кнопке телефона.

— Слушаю, — односложно ответил он.

— Я в СИЗО, жду новостей. Пока ничего, запросил встречу с Виктором. Что у вас?

— Сидим на яйцах ровно, — сказал Сипелко. — Скоро уже цыплят высидим. Держи в курсе.

* * *

Настя прогуливалась по берегу Белого озера. Шла прямо по песчаной кромке возле самой воды. Вокруг с криком летали чайки, солнце уже встало и начинало по-летнему припекать. Это был тот редкий случай, когда Настя понимала, что находится во сне. Причиной тому была приятная нереальность происходящего. Где-то здесь она в прошлый раз разговаривала с удивительным разумным ящером. Сейчас же в нескольких метрах от неё шёл енот. Настоящий взрослый енот. Настя точно знала, что он необычный, может, дрессированный или вообще волшебный. Боясь спугнуть зверька, она делала вид, что не замечает его, и они так и продолжали идти параллельно буквально в двух метрах друг от друга. Просыпаться не хотелось. Там, в реальной жизни, были постоянные проблемы, неразрешённые вопросы, а в этом сне всё было такое доброе и родное, Настя словно попала в детство. Енот подошёл ближе и, виляя хвостом, изредка задевал Настю по голой ноге. Она остановилась и, посмотрев на его острую мордашку, вдруг сказала:

— Привет!

— Привет! — тут же ответил зверёк, остановившись.

Настя даже не удивилась, услышав, как енот свободно говорит человеческим голосом.

— А я один раз сидела вон на том обрыве, — она показала рукой на утёс, — и разговаривала с инопланетянином. Это был такой разумный ящер и тоже умел говорить. Представляешь?

— Представляю, — сказал енот, и в его голосе Настя уловила иронию.

— Ты тоже инопланетянин? — спросила она.

— Не совсем, — ответил енот. — Скорее, я — компьютерная программа. Искусственный интеллект.

— Жаль. Ты такой прикольный, мы могли бы дружить.

— Я дам тебе адрес, где находится Ярский, — внезапно сменив тему, сказал енот. — Ему грозит опасность, но если поторопишься, то, может, и успеешь ему помочь.

— Тогда говори скорее! — громко вскрикнула Настя и открыла глаза. Она проснулась мгновенно, скорее всего, от своего голоса. Разговаривая с енотом из своего сна, она умудрилась своим криком сама себя разбудить. Вскочив с кровати, Настя обнаружила, что дома одна. Самойлов уехал, даже не соизволив её разбудить. Быстро оделась и позвонила Стасу, тот долго не брал трубку, потом ответил.

— Да, Настя, слушаю, — тихо и как-то нехотя сказал он.

— Я проснулась и хочу поехать с вами к Виктору, — не здороваясь, выпалила Настя. — Станислав, заберите меня сейчас же!

— Это исключено, Анастасия, — сказал Стас как всегда ровным, спокойным голосом. — Оставайся пока дома, я перезвоню.

— Ничего подобного, я поеду с вами! — закричала Настя, но Самойлов уже отключился.

— Вот гад какой! — в сердцах сказала она и начала быстро обуваться.

Дёрнула дверь — та оказалась заперта. Настя крутила замок туда и обратно, это не помогало. Разозлившись на Стаса, она пнула дверь ногой. Обида и злость на коварство хитрого Самойлова переливались через край, когда в голове она услышала чёткий голос енота. Настя даже обернулась посмотреть, нет ли кого-то ещё в квартире. Никого не было.

— Возьми запасной ключ в синей коробке в левом ящике в шкафу, — сказал голос.

Настя повиновалась. Выдвинула указанный ящик, сразу заметила небольшую синюю коробку, открыла. Несколько ключей разных размеров, связка «таблеток» от домофона, ещё какой-то непонятный инструмент. Настя схватила горсть ключей и побежала к двери. Почти сразу нашла нужный и улыбнулась.

«Спасибо тебе, кто бы ты ни был!» — сказала она мысленно.

Енот проигнорировал её спасибо, но как только она вышла из квартиры, сообщил адрес, где она найдёт Виктора. Адрес был простой: улица и номер дома. Вероятно, это было государственное учреждение. Выбежала на улицу, огляделась. Вокруг никого. Это было похоже на спальный район, и чтобы поймать такси, следовало выйти на большую проезжую дорогу. Набрала Самойлова. Стас опять долго не брал трубку, но в конце концов ответил:

— Настя, я понимаю, что ты волнуешься, но…

— Станислав, я на улице, беру такси и еду к Виктору. Я знаю, где он сейчас! — выпалила Настя, перебив Стаса.

— Как на улице? — опешил Стас. Потом после паузы сказал: — Откуда ты знаешь?

— Неважно откуда, просто знаю и всё, — и она назвала адрес.

— Не может быть, это же недалеко от Королёва, — озадаченно промолвил Самойлов, потом добавил: — Можешь меня подождать? Я тебя сейчас заберу.

— Могу, — сказала Настя. — Только, пожалуйста, быстрее!

— Постараюсь, жди, — сказал Самойлов и, отключившись, тут же набрал Сиплого. Саня, выслушав быстрый рассказ о том, как закрытая на ключ Настя волшебным образом оказалась на улице и сообщила адрес, по которому мог находиться Ярский, сказал:

— Ну чего, она смышлёная девочка, думаю, стоит проверить. Стас, ты забери её, а мы с Жекой пока по этому адресу прокатимся. На связи.

Самойлов подошёл к дежурному и осведомился, как долго ещё ждать информацию о свидании с Ярским, но тот только развёл руками. Покинув здание тюрьмы, он сразу направился в Королёв, понимая, что им с Настей ехать до указанного адреса гораздо ближе, чем Сане Сипелко. Выскочив на Ярославское шоссе, Стас подумал: с какими же необычными и загадочными людьми свела его судьба!

* * *

Когда свернули с Ярославки и тяжелый внедорожник, не снижая скорости, помчался в безлюдную глухомань, стало немного не по себе. Виктор смотрел по сторонам, понимая, что это похоже на билет в один конец. Проехали лесной массив, свернули на грунтовку, и машина, мягко переехав через железнодорожные рельсы, оказалась в старом заброшенном дворе древнего предприятия. Кисти рук сильно пережимали наручники, сидеть было неудобно, но это было ничто в сравнении с перспективой, что открывалась впереди. Водитель доложил по рации, что они подъехали и, получив команду, заглушил машину. Виктор посмотрел на большое каменное здание, куда его сейчас с большой вероятностью поведут. Плана никакого не было. Только полнейшее недоумение, зачем вся эта возня. Если его хотели убить, то давно бы сделали это. Если заставить подписать бумаги, то… Да, вот заставить они могли. Только бы с Настей всё было хорошо!

— Чего ждём? — как можно дружелюбнее спросил Виктор у здоровенного лба, что сидел рядом.

Тот хотел, видимо, что-то сказать, уже почти открыл рот, как голова его вдруг дёрнулась и боковое стекло мгновенно окрасилось мелкими красными брызгами. Виктор услышал глухой щелчок, потом ещё один. Словно кто-то невидимый слегка постучал костяшками пальцев по стеклу. Переднее водительское стекло также окрасилось бледно-красными точками. Оба парня молча уронили головы. Виктор посмотрел вперёд и увидел на правом стекле два аккуратных отверстия от пуль.

— Выходи, теперь ты в безопасности, — сказал внезапно появившийся человек. Он открыл дверь, помогая Виктору выйти. — Повернись, сниму браслеты.

Парень был настолько приветлив, что Виктору даже показалось, что это, возможно, один из людей Сиплого. Тот расстегнул наручники и бросил их в салон автомобиля. Похлопав Виктора по плечу, сказал:

— Пошли, поговорить с тобой хотят.

Виктор кивнул и направился к входной двери, что вела в большой ангар. Парень шёл немного сзади и всё время оставался вне зоны видимости. Он вёл себя дружелюбно, и Виктор не мог понять: друг он или просто так хорошо играет свою роль. Мужик только что убил двоих охранников, двоих блюстителей закона и вёл себя как ни в чём не бывало. Но охранники ли они были? Теперь уже неясно, кто здесь свой, а кто чужой. Виктор открыл дверь. Небольшой коридор, ещё одна дверь — и они зашли в огромную комнату, немого похожую на школьный спортзал. Посреди этого зала возле стола, походившего на гигантскую трибуну, стояло несколько человек. Виктор узнал своего нового знакомого, хитрого лиса, который так ему и не представился. Сегодня он был одет по-обыденному и выглядел обыкновенным неприметным гражданином.

— Подходите ближе, не стесняйтесь, — своим заискивающим голосом, расплываясь в широкой улыбке, сказал хитрый лис.

Мужик слегка подтолкнул Виктора в спину, всё ещё оставаясь немного сзади, и он сделал несколько шагов вперёд. Двое одинаковых охранников нервно зашевелились, словно собирались вытащить оружие из-под своих пиджаков. Наконец Виктор осознал, что происходит. Парень сзади прикрывался им как щитом, а эти двое в любую секунду готовы были начать стрельбу. Значит, у них здесь ещё свои междуусобные тёрки.

— Паша, а это ведь не Самойлов! — громко сказал пожилой мужчина, что стоял рядом с его хитрым знакомым.

Значит, его зовут Паша, теперь понятно. Тут Виктор увидел, как оба охранника, уже не скрываясь, выхватывают оружие. Как в замедленном действии оба пытались направить свои огромные револьверы в сторону Виктора. Около левого уха он услышал слабые щелчки от выстрелов пистолета с глушителем. Один, два, три, четыре. Один из охранников упал сразу. Второй успел навести ствол в их сторону, но выстрелить не успел. Падая, он продолжал целиться, но выстрела так и не последовало. Виктор услышал сзади ещё два хлопка и последний глухой щелчок, понимая, что у парня, стоявшего сзади, закончились патроны. Пожилой мужичок, который смахивал на доброго доктора Айболита, так же невероятно сноровисто выхватил оружие. Виктор, понимая, что является прикрытием для парня, в которого сейчас будут стрелять, прыгнул. Падая немного вперёд и вбок, он словно нырял в бассейн, но вместо воды снизу на него обрушился бетонный пол. Именно обрушился, насколько сильным оказался удар. Больно ударившись, разбил подбородок. Содрав лоскут кожи, почувствовал, как по шее потекла кровь. Повернув голову, он увидел, как проворно дед, подложив руку под ствол пистолета, нажал на спуск. Громким эхом раздался выстрел, ещё один и ещё. Парень упал на колени и пару секунд грустно смотрел перед собой, затем бесшумно уткнулся лицом в бетонный пол. Тем временем Паша выхватил пистолет и выстрелил в деда. Тот проворно отскочил в сторону и, прыгнув за огромный стол-тумбу, скрылся из-под огня. Виктор привстал на локте, понимая, что случилось что-то непредвиденное для всех присутствующих и то, что он до сих пор жив — банальная случайность. Хитрый Паша всё-таки попал в деда — было слышно, как тот стонал, лёжа на другой стороне от стола. Опрятно одетый мужчина в очках — вероятно, офисный клерк — стоявший в стороне, прижимая к груди папку с документами, вздрагивал при каждом выстреле. Наконец он не выдержал и неуклюже побежал к двери.

— Ну-ну-ну, ещё чего надумал! — спокойно сказал Паша, неторопливо и хладнокровно прицелился в убегающего и выстрелил.

Гулкий грохот опять эхом пронёсся по пустому помещению. У мужичка на спине, чуть ниже шеи, образовалась крохотная дырка, и он, не добежав до двери всего несколько метров, запнулся и рухнул на землю. Наконец хитрый лис Паша посмотрел на Виктора и поднял пистолет. Глаза их встретились, и Виктор увидел пустой, ничего не выражающий взгляд хладнокровного убийцы. Тут раздался ещё выстрел, и Паша схватился за правую руку. Дед Айболит стрелял вслепую, выставив ствол пистолета поверх стола.

— Сука! — крикнул Паша и несколько раз выстрелил в сторону деда прямо сквозь стол.

Он стрелял и стрелял. Виктор насчитал не меньше десяти выстрелов, не понимая, откуда у того столько патронов. Он всегда думал, что в обойму входит не больше семи или восьми. Наконец всё смолкло. Обойдя вокруг стола, Паша посмотрел вниз, попинал ногой деда, прицелился — и опять хлопнул выстрел. Затем он взял со стола кожаный саквояж, улыбнулся и поставил его на пол. Виктор встал на ноги и молча огляделся. Все, кто меньше минуты назад были живы, лежали на полу и не двигались. Ради чего всё это было? Неужели из-за денег?

— Ну что, Ярский, вот мы и встретились, — разглядывая раненую руку, сказал Паша. Рана была несерьёзная, вероятно, просто царапина, но рукав был вымазан кровью. — Думаю, пришло время представиться.

— Я слышал, что вас зовут Павел, — сказал Виктор, трогая содранный подбородок, который начинал саднить, а всё тело от ног до головы потряхивало лёгкой неприятной дрожью.

— Павел Ильич Афанасьев, — сказал мужик таким тоном, как будто это должно было что-то значить.

Он стоял, опустив пистолет, и с лёгкой ухмылкой на лице разглядывал Виктора. Афанасьев, Афанасьев… Где-то он слышал эту фамилию. Точно, и это было совсем недавно, но где? Последние дни выдались нервными. Мозг с утра до вечера работал на форсаже, отфильтровывая всю ненужную информацию, и теперь… «Афанасьев Паша» всплыло где-то в глубине памяти. Точно, про него говорил Русанов. Виктор посмотрел ему прямо в глаза и спросил:

— Это вы убили моих родителей?

Прежде чем отправить этого самонадеянного деревенского наглеца на тот свет, Афанасьев хотел увидеть в его глазах страх, растерянность, возможно, даже мольбы о пощаде, но во взгляде Ярского ничего этого и близко не было. Он стоял в двух метрах и спокойно смотрел на человека, готового в любую секунду прострелить ему голову. Афанасьев сделал удивлённое лицо, поднял руку и, указав пистолетом на Виктора, сказал:

— А ты неплохо проинформирован. Ладно, Ярский, прежде чем отправиться вслед за ними, не хочешь мне ничего сказать? Может, ты хочешь отомстить?

— Раньше очень хотел, — спокойно сказал Виктор. — Теперь нет. Кое-что произошло в моей жизни, и я многое понял. Павел Ильич, мне вас жалко. Вы стоите на краю пропасти, и вместо того, чтобы сделать шаг назад, вы двигаетесь, чтобы упасть в бездну. У вас нет шанса, если вы сделаете этот шаг.

— Это у тебя нет шанса, ублюдок!

Афанасьев поднял пистолет и направил ствол прямо в лицо Виктору. Не так Павел Ильич представлял себе эту встречу, совсем не так. Сейчас он выстрелит, и Ярский мгновенно сдохнет, но сдохнет с гордо поднятой головой, а не просящим пощады. Нет, этого Паша себе позволить не мог. И он попробовал ударить по самому больному.

— А потом твоя Настя тоже сдохнет, как овца паршивая, — сказал он и улыбнулся, — это я тебе обещаю.

Вот оно. Он попал в точку. Афанасьев увидел мгновенную перемену на лице Ярского. Тот неимоверно сильно сжал зубы, а костяшки на кулаках аж побелели. Теперь он был готов броситься на ствол с голыми руками. Паша улыбался, это было как раз то, чего он хотел. Прямо триумф победителя!

— Ты же получил свои деньги, — Виктор кивнул на саквояж. — Зачем тебе убивать Настю?

Этот Паша Афанасьев всё-таки нашёл его слабое место. За Настю он был готов упрашивать этого скользкого мужика. Готов был упасть на колени и молить, чтобы тот не трогал девчонку. Виктор понимал, что теперь был полностью во власти Афанасьева. Опять вспомнился Сиплый. Интересно, как бы он поступил в такой ситуации? Если хотя бы знать, где они все: где Саня с Жекой, Стас и где, в конце концов, его Настя? Виктор глубоко вздохнул и снова почувствовал это озарение. Довольно редкое, короткое, всего на мгновение осознание всего сущего. Такое было много раз, ещё до того, как он открыл для себя Нуо. Понятие, что всё точно будет хорошо. А будет ли? Внезапно Виктору показалось, что он услышал енота. Не столько услышал, сколько почувствовал. Совершенно новое ощущение, не как раньше. Енот не разговаривал с ним, но Виктор точно знал, что Нуо приближается. Более того, он был почти рядом, всего в нескольких сотнях метров. В конце концов в своём сознании Виктор увидел всё чётко и ясно. На белом «форде» во двор базы уже заезжали Стас с Настей. Буквально в нескольких сотнях метров на неимоверной скорости неслись Сиплый с Жекой. За ними на расстоянии ехало ещё несколько машин с бойцами СОБРа. Виктор осознавал, что Настя со Стасом не знали, что сзади них к базе подъезжает Саня. Так же и Сиплый, на машине у которого был установлен жучок, не ведал, что за ним хвост из силовиков. Сиплый с Жекой были просто приманкой. За ними уже несколько дней наблюдали, зная, что они с большой вероятностью выведут силовиков на разборку с Афанасьевым. Весь этот движ был спонтанным экспромтом, но главное, что Настя была целая, невредимая и на свободе. Это было как бальзам на душу. Вот почему секунду назад он испытал эту эйфорию, осознавая, что всё будет хорошо. Мгновенно оценив ситуацию, Виктор понял, что Афанасьеву уже никуда не убежать. Выход был только один. Тот расстрелял, наверное, около пятнадцати патронов и пистолет не перезаряжал. Сколько у него там осталось, неизвестно. Может быть, один, или магазин вообще пуст. Виктор сделал шаг в сторону Афанасьева и, опять посмотрев ему в глаза, сказал:

— И так много смертей, почему бы вам просто не уйти с деньгами?

Афанасьев ничего не успел ответить. Послышались шаги. Эх, если бы это был Саня! Но нет, открылась дверь и на пороге появился Самойлов. Стас вошёл как к себе домой, даже не пытаясь как-то укрыться. В чём-то он был несомненно хорош, но вот в делах военных оказался полным профаном. Чуть не сбив его с ног, вихрем влетела Настя.

— Витька! — крикнула она и посмотрела на него.

Взъерошенные волосы и совершенно дикий взгляд. Она словно собиралась свалить с ног слона, если бы тот оказался у неё на пути.

— Назад! — заорал Виктор, понимая, что это уже бесполезно.

Оба они были как на ладони. Просто две идеальные мишени. Афанасьев поднял ствол в их сторону и ехидно улыбнулся. В следующую секунду Виктор прыгнул. Расстояние было около полутора метров, и за ту секунду, которая у него была, можно было успеть перехватить руку или хотя бы отбить пистолет и не дать прицельно выстрелить. Шанс был так себе — даже не пятьдесят на пятьдесят, но это единственное, что ещё можно было сделать. Он успел схватить Афанасьева за запястье, но тот уже повернул ствол в сторону Виктора. Сильный грохот ударил по ушам, словно лёд посыпался с крыши. В далёком детстве, когда они с пацанами шли мимо высокого дома, дворник на крыше ломал снег со льдом. Огромная глыба тогда с грохотом упала прямо перед ними. В тот день чудом никто не пострадал. После того случая Виктор всегда задирал голову вверх, когда зимой подходил к какому-нибудь дому. Он понял, что пуля попала куда-то в живот, но совсем не почувствовал боли, схватил Афанасьева двумя руками, пытаясь выбить у того пистолет. Через мгновение — опять громкий звук выстрела, и в этот раз стало очень больно. Дыхание мгновенно сбилось, и руки сразу ослабли. Словно в детстве, когда подтянулся уже много раз и хочется ещё один, последний, для ровного счёта, двадцать пятый, а силы уже нет. Виктор посмотрел Афанасьеву в глаза, тот счастливо улыбался. Почему-то теперь везде был туман, очертания предметов стали нечёткими, звуки приглушёнными. Виктор ещё видел, как Афанасьев навёл пистолет в сторону, где стояла Настя, но выстрела не последовало. Потом сквозь пелену тумана он увидел Сиплого. Саня сильно и грубо швырнул Настю обратно в дверной проём, уронил на пол Самойлова и, присев на одно колено, двумя руками направил ствол и несколько раз выстрелил туда, где только что стоял Афанасьев. Звуки выстрелов красивой музыкой сливались в какую-то знакомую симфонию, но Афанасьева там уже не было. За мгновение до выстрела Паша, схватив свой саквояж, с размаху прыгнул в боковую стенку стола-тумбы. Что-то хрустнуло, и Афанасьев, проломив огромную дыру в стойке стола, оказался под ним. «Теперь не уйдёт», — подумал Виктор. Комната стала переворачиваться, и он почувствовал, как пол, повернувшись, теперь стоял вертикально. Он прижался к нему плечом, чтобы не упасть. Почему-то напротив, так же вертикально, стоял потолок. Захотелось посмотреть, что там у него за рана. Скорее всего, ничего серьёзного. Виктор увидел Настю. Она наклонилась над ним и плакала, что-то говорила ему, но слов было не разобрать. Она взяла его за руку и поднесла руку к глазам, показывая зелёный медальон Нуо. Значит, вот он где. Настюшка нашла его. Здорово. Это очень хорошо. Потом он увидел Сиплого. Саня тоже чего-то говорил, зачем-то стал расстегивать Виктору тюремную робу. Навалилась усталость. Захотелось просто закрыть глаза и выспаться. Он потом со всеми поговорит, а сейчас просто хотелось отдохнуть. Последнее, что Виктор услышал, это Настин крик:

— Витька, не умирай, ты не можешь, Зе-е-е-евс! — потом боль прошла, и ему стало хорошо и спокойно.

* * *

Четыре минуты назад.

— Мы должны подождать ребят, — говорил Самойлов, на огромной скорости входя в крутой поворот.

— Стас, поворачивай вон туда, не будем никого ждать, — Настя показала рукой на большие открытые ворота.

— Подождём лучше здесь, — Самойлов слегка притормозил, но Настя с силой стукнула его по коленке и крикнула:

— Станислав, я сейчас тебя убью! Заезжай во двор!

Самойлов покачал головой, видя, как Настя схватилась за ручку двери, готовая открыть на ходу, и зарулил в ворота. Большой ангар мрачно возвышался посреди пустынной заброшенной базы. На огромной парковке стоял наглухо затонированный чёрный внедорожник. Стас, видя, что Настя собирается, как спринтер, рвануть с места, развернул машину так, чтобы его дверь была ближе к входу, и выскочил первым. Не давая друг другу пройти вперёд, они, как два упрямых барана, соревновались, кто протиснется в дверь первым. Стас победил, заходя внутрь, на ходу осознавая, что они делают совсем не то, что должны. Когда его взору открылся большой просторный зал, всё стало понятно. Кругом в нелепых позах лежали мёртвые люди. Стоявший у стола мужик поднял на него ствол, и Самойлову стало по-настоящему страшно. Нужно было всё-таки найти слова, убедить Настю не заходить внутрь, но теперь было уже поздно. Стас сначала услышал крик Ярского, прежде чем узнал его. Тот был в непривычной тюремной робе, весь поникший и серый, не такой как обычно. Виктор что-то громко кричал, видимо, Насте, которая ворвалась как торнадо. Всё произошло в мгновение. Ярский, как пружина, распрямился и вмиг очутился рядом со стрелком. Грохнул выстрел. Мужчина стрелял в упор. У Самойлова внутри всё сжалось от неизбежности того, что должно было сейчас произойти. Но Виктор не упал, а продолжал бороться с незнакомцем. Ещё один выстрел грохнул раскатистым эхом. Стас видел, как на спине у Виктора появилось красное пятно — похоже, пуля прошла навылет. «Там же сердце», — обречённо пронеслось в голове. В следующий миг Стаса свалили с ног. Это был ворвавшийся как молния Саня Сипелко. Он упал на одно колено и выстрелил несколько раз, но мужика, который застрелил Виктора, уже не было видно. Он словно растворился в воздухе. Стас даже не заметил, куда тот исчез. Спрятаться он мог только за огромную трибуну, стоявшую посреди зала. Вбежали несколько парней в камуфляже. Кто-то громко крикнул:

— Не стрелять! Брать живым.

Стас видел, как Настя, никого не слушая, подбежала к лежавшему Виктору, упала на колени и что-то ему кричала. Саню с Жекой вначале уложили на пол, но один из силовиков громко сказал:

— Отставить! Это свои.

Саня подбежал к столу, и Стас услышал, как он кричал кому-то из парней, что-то про подземный ход. Спецназовец рядом со Стасом по рации вызывал скорую. Самойлов подошёл к Виктору. Тот лежал на спине с открытыми, но совершенно потухшими глазами. Настя плакала, что-то постоянно говорила. Стас увидел растекающуюся лужу крови и два ранения — в живот и в левую сторону груди, чуть выше сердца. Даже мимолётного взгляда было достаточно, чтобы понять, что Виктор вряд ли справится. Не прошло и пяти минут, как подбежали парамедики с носилками. Настя не отходила ни на шаг. Стас увидел, как один из врачей посмотрел на своего коллегу и как-то неуверенно пожал плечами.

— Парни, у нас с ним одна группа крови, — громко сказал Саня одному из медиков.

Тот что-то ответил, но Стас не слышал. Подошёл к большой тумбе, куда спрятался человек, застреливший Виктора, заглянул под стол. Там зияла большая тёмная дыра, уходящая под пол.

* * *

Выскочив на Ярославку, Афанасьев не поехал в Москву, а повернул, наоборот, направо, в сторону Королёва. На базе всё прошло как нельзя лучше. Рука немного болела и кровила, но это мелочи, только царапина. Надо было добраться до сто седьмой дороги и поехать в объезд Москвы. Хоть машина и неприметная, но кто его знает, лучше перестраховаться. Павел Ильич улыбнулся, бросив взгляд на портфель, что стоял на полу перед пассажирским сиденьем. Он сделал всё, что хотел. Забрал деньги, посмотрел в глаза Ярскому, когда тот понял, что уже не жилец. Это, пожалуй, было самое приятное за сегодняшний день. Парень почти сломался, ещё чуть-чуть, и Афанасьев бы его дожал, но не хватило времени. И ладно, главное, что всё прошло на ура. Он опять оказался сильнейшим, на вершине пищевой цепочки. Почему-то было не жалко даже Жука. Ну, тут уже ничего было не сделать. Ладно, по крайней мере, по пути он заберёт и его полмиллиона долларов. На самом деле всё было на грани фола. Когда он застрелил Ярского, у него оставалось всего несколько секунд, чтобы успеть скрыться. Ещё бы мгновение — и, возможно, Афанасьев отправился бы вслед за Виктором. Про люк посреди зала Павел Ильич знал давно. Там был технический проход на улицу — как раз в сторону оврага. Мысль сделать путь отхода на всякий случай родилась давно. Несколько месяцев назад он заплатил мебельщику, чтобы тот приехал и закрыл одну из сторон огромного стола, сделав из него неподъемную тумбу. Со стороны стол смотрелся монолитным и тяжёлым, но если знать, куда ударить, то эта пластиковая часть легко ломалась. Сняв крышку с люка, Павел Ильич ещё раз приехал сюда с тремя пропитого вида грузчиками, и с большим трудом им вчетвером удалось сдвинуть стол прямо на открытый люк. Грузчиков пришлось везти почти за сто километров, чтобы у них не появилось желания вернуться. Эти пьянчужки очень радовались, когда прораб, коим представился Афанасьев, за пять минут работы и два часа катанья на шикарной бэхе поставил им ящик хорошей, качественной водки. Такая дотошная, продуманная подготовка в конце концов окупилась с лихвой. Потерянное время теперь стоило ему жизни. Точнее, только благодаря подготовке он выжил. Когда Павел Ильич выбрался на другую сторону оврага, весь в колючках и репейнике, он запрыгнул в «тойоту» и огляделся. Вокруг была такая тишина, словно вообще ничего не произошло. Восемь трупов остались на той стороне оврага, а здесь начиналась новая счастливая жизнь. Витая в своих мыслях, Афанасьев, не превышая скорости, объехал Москву и, в Голицыно выскочив на Можайку, направился в сторону Вязьмы. Там он заберёт деньги, затем утилизирует всё, что связано с именем Павла Афанасьева, и через Белоруссию махнёт прямиком на Вильнюс. Теперь он будет Хватов Павел Макарович и по документам станет старше на два года. На Литовском КПП Каменный лог движение достаточно большое, и он проскочит как песня. Двухгодичный шенген, всё настоящее: и паспорт, и водительские права. Конечно, если машину загонят на сканер, то у него будут огромные проблемы, но этот риск ничтожно мал, можно о нём даже не думать. Деньги будут спрятаны так, что даже при самом тщательном досмотре их не найдут. Этот момент Паша тоже продумал. Рубли менять на евро уже ни времени, ни желания не было. Это можно будет сделать и позже, прямо во Франции. Благо, наших там валом. Афанасьев с приятным чувством удовлетворённости улыбнулся и нажал на газ.

* * *

Настя в белом халате сидела на железном кресле в ярко освещённом коридоре, недалеко от двери в реанимацию. Сжимая в руке холодный амулет Нуо, она безучастно смотрела в одну точку на противоположной стене. Слёз больше не было, наверное, кончились. Не было ни злости на Афанасьева, ни отчаяния, просто абсолютное безразличие. Видимо, в организме отключился какой-то тумблер, отвечающий за чувства, а может, это было действие таблеток, которые доктор-реаниматолог заставил её выпить. Настя потеряла счёт времени. Сейчас, скорее всего, была поздняя ночь, а может, уже утро, разницы большой не было. Время свернулось в плотный клубок, словно липкая густая паутина. Может, прошло пять часов, а может, пятнадцать. Словно в тумане, в мозгу проплывали отдельные отрывки этого долгого дня, наполненного ужасными событиями. Когда Виктора на носилках стали загружать в машину реанимации, с Настей случился нервный срыв, какого не было никогда в жизни. Она обвиняла всех окружающих в смертельном ранении Виктора. Сначала к ней подошёл Стас и стал успокаивать, но она так сильно врезала ему по лицу, что он просто закрылся руками и отошёл в сторону. Потом получил и Сиплый, который тут же оказался рядом и попытался её обнять и успокоить. Настя со всей силы лупила его по лицу, а он даже не закрывался, просто стоял рядом и что-то ей говорил. Затем Саня всё-таки обнял её, сильно прижал к себе, и они так стояли, пока Настя, рыдая и трясясь всем телом, не обмякла и чуть не потеряла сознание. Загрузились все вместе в скорую. Парамедики не препятствовали, понимали, что бесполезно. Сиплый всё время повторял врачу, что у них с Виктором стопудово одинаковая группа крови и резус, на что тот сказал, что они не имеют права сделать переливание, не проверив. Вкололи капельницу и под ужасно неприятный звук сирены помчались в сторону больницы. Настя молилась. Слёзы градом текли по щекам, а она повторяла только одну фразу: «Боже, пожалуйста, не забирай его у меня! Пусть он выживет!»

Потом было долгое ожидание около операционной. Сиплый ушёл сдавать кровь, и Насте, после того как она отошла от первого шока, захотелось перед ним извиниться. Когда через несколько часов вышел доктор, Настя дремала — видимо, сказалось перенапряжение. Она вскочила и подбежала к пожилому суровому хирургу.

— Ну как он, доктор? — чуть не криком спросила она.

— Состояние тяжёлое, — тихо сказал тот. — Не могу ничего гарантировать. Два пулевых ранения. Большие повреждения внутренних тканей. Вообще чудо, что его довезли до больницы. Делаем всё, что в наших силах.

Тогда у Насти случился второй срыв. Она упала на колени и надрывно закричала. Ничего не могла с собой поделать. Просто сидела на полу и, уткнувшись лицом в ладони, громко плакала. Потом её в полубессознательном состоянии отвели в процедурку, и медсестра по настоянию доктора почти силой затолкала ей в рот горсть каких-то таблеток. Видимо, успокоительных. Затем к ней подходил Саня с двумя силовиками, те задавали много вопросов, но ничего внятного так и не добились.

Сидя в одиночестве и продолжая глядеть в одну точку, Настя не заметила, как, расслабив пальцы на руке, уронила Нуо. Он глухо упал на кафельный пол, выдернув её из полудремотного состояния. Во рту всё пересохло, глаза щипало, а голова была тяжёлой, как мокрая ватная подушка. Настя наклонилась, подняла холодный амулет и поднесла его ближе к лицу. На зелёном камне тончайшими линиями был выгравирован глаз.

— Что же ты такое, в конце концов, — прошептала она, — что от тебя столько неприятностей?

Когда утром внутренний голос в виде енота разговаривал с ней, сначала подсказав, где запасные ключи, затем назвал адрес, это всё казалось таким обычным, хоть и волшебным. Сейчас же не было сил ни анализировать, ни давать оценку этому необычному явлению. Хотелось просто попросить помощи, но теперь этот голос молчал, никак себя не проявляя. Здравый смысл опять подсказывал, что это были не более чем игры разума, возможно, экстрасенсорика, а никакое не волшебство. Боковым зрением она увидела движение в другом конце коридора. Повернула голову. К ней неторопливо шагал Самойлов. Вид у него был потрёпанный, словно только что проснулся. Подойдя, он молча сел рядом с Настей — не на соседний стул, а через один.

— Станислав, прости, что ударила тебя, — Настя положила свою руку тому на запястье, слегка сжала.

— Ничего страшного, — кивнул Стас и попробовал улыбнуться. — Рука у тебя тяжёлая. Слушай, Настя, я должен тебе что-то сказать. Просто хочу, чтобы ты знала.

Он долго держал паузу, словно взвешивая, говорить или нет. Потом, видимо, решился:

— У меня есть копия завещания Виктора. Оно составлено почти сразу, как я устроился к вам на работу. Вся собственность, что есть у Ярского, переходит тебе. Ты единственный наследник. Видимо, Виктор подозревал, что с ним может что-то случиться. — Стас посмотрел Насте в глаза, но никакой реакции не увидел. Полнейшее равнодушие. — Настя, я думаю, тебе стоит немного вздремнуть. Иди в процедурку, там можно поспать на кушетке. Я здесь посижу, если будет что-то новое, я тебя разбужу.

* * *

В белой приёмной открылась дверь, и из кабинета вышел Авелло — невысокого роста молодой человек, на вид лет двадцати, не больше. Михей, выглядевший как минимум в три раза старше него, встал и почтительно поклонился. Внешний вид — понятие относительное, недаром говорят, что по одёжке лишь встречают.

— Добрый день, Михей, — ангел-поручитель ответил на приветствие лёгким поклоном головы, затем вежливо осведомился: — У нас есть какие-нибудь неотложные дела?

— Разгребаем последствия наводнения в Пакистане, — сказал Михей. — Прошло уже два месяца, но всё ещё появляются новые жертвы. Полагаю, вашего вмешательства не требуется, всё под контролем.

— Хорошо. Я поднимусь к Беатрис.

Михей почтительно кивнул и, когда дверь за ангелом закрылась, снова сел на своё рабочее место. Авелло прошёл по коридору и поднялся на верхний уровень. Здесь, под пальмами, он присел на лавочку ждать свою поручительницу Беатрис. На этом уровне кабинетов не было, интерьер здесь подбирали, исходя из условий, наиболее комфортных для ангелов, работающих на местах. Чуть слышно журчала вода в ручье, стайка разноцветных птиц перелетела с одного дерева на другое. Мимо прошёл невероятно яркого окраса полосатый тигр. Он посмотрел огромными глазами на Авелло и, показав неимоверно белые острые клыки, глухо и гортанно рыкнул в знак приветствия. Длинный полосатый хвост, как руль у парусной яхты, вилял из стороны в сторону, пока тигр, пройдя мимо Авелло, не скрылся за ближайшим зелёным холмом.

— Привет, Авелло! — мысленно поздоровалась Беатрис.

Он обернулся и просиял. Их встречи были редки и доставляли Авелло просто сказочное эмоциональное удовлетворение. Беатрис была на один уровень выше Авелло и являлась его ангелом-поручителем, непосредственным начальником, если по земным меркам. Совсем скоро она перейдёт на один уровень выше, и их встречи будут ещё реже. Общение через уровень не поощрялось. Это было против правил.

— Беатрис, дорогая, — поклонился Авелло в приветствии. — Как там решается мой вопрос?

— Всё ещё не передумал, Авелло, и хочешь воплотиться? — спросила Беатрис. — А кто же будет здесь вместо тебя?

— Михей прекрасно справляется, ему давно пора занять моё место. — Авелло смотрел на Беатрис глазами, полными любви. — А через сложное воплощение я надеюсь подняться на следующий уровень. Очень хочется не потерять связь с тобой.

— Хорошо, мой Авелло, я думаю, что нет к этому никаких препятствий. — Она улыбнулась своей самой тёплой, душевной улыбкой и спросила: — Как там вообще дела? Со всем справляетесь? И не нужна ли какая помощь?

— Всё замечательно, — кивнул Авелло. — На земле как всегда бардак, но это нормально у них, ты же знаешь. Мы работаем.

— Хорошо, Авелло, ты можешь воплотиться по своему желанию, когда захочешь и где захочешь. Я желаю тебе пройти этот путь достойно и вернуться с новыми знаниями. Буду ждать тебя здесь, мой хороший.

Он поклонился, собираясь уходить, но Беатрис остановила его, спросив:

— Слышала, Нуо опять потерял хозяина. Как его? Этот молодой человек…

— Его звали Виктор, — подсказал Авелло. — Парень не так много успел сделать. Был совсем неподготовлен к такому необычному для него ритму. Но ничего, он повысил свой уровень, хоть и совсем немного. Кстати, за него просил Николас, помнишь, я тебе про него рассказывал. Который отомстил за свою девушку.

— Николаса помню, — кивнула Беатрис. — Он хотел, чтобы этот Виктор продолжал жить со своей возлюбленной в том же воплощении. А его, я так понимаю, сегодня убили.

— К сожалению, так сложились обстоятельства, Беатрис, но его девушка Настя продолжает за него молиться. Может, стоит явить им чудо, и пусть они останутся вместе?

— Я думаю, не стоит вмешиваться в естественный ход событий, Авелло. Пусть всё идёт своим чередом. Хотя, если будет очень много молитв за него, просто дай мне знать.

— Хорошо, дорогая Беатрис, — Авелло ещё раз поклонился и отправился на свой уровень.

* * *

Настя уснуть так и не смогла. Послушавшись Стаса, забралась на жёсткую кушетку в пустой тёмной процедурке, но тщетно, сон не приходил. Она проворочалась около часа и в конце концов вернулась туда, где Стас мирно дремал на неудобном железном кресле возле двери в реанимацию. Было уже утро, около восьми часов. Время от времени в дверь кто-то заходил и выходил, медсёстры или врачи. Все строго смотрели на двоих людей, сидящих перед входом, но никто не говорил ни слова. Наконец появился вчерашний доктор-реаниматолог. Он удивлённо поднял бровь и, покачав головой, прошёл мимо. Потом, видимо, что-то решив, развернулся, подошёл и присел на железную скамейку рядом с Настей.

— А вы чего здесь сидите? — спросил он строго.

— Ждём каких-нибудь новостей, — неуверенно сказала Настя. — Как там Витя?

— Девушка, я же вчера вам сказал: состояние тяжёлое. Ваш Виктор в коме, каких новостей вы ждёте? Что он умрёт? Он может пролежать в этом состоянии неделю или месяц. Вы так и будете здесь сидеть? Отправляйтесь по своим делам, оставьте номер своего телефона на посту, и если будет что-то новое, вам позвонят.

— А можно его хотя бы увидеть? — прошептала Настя.

На глаза опять навернулись слёзы, застилая всё вокруг.

— Не сегодня, — уже мягче сказал доктор. — Завтра приходите или лучше послезавтра.

Он встал и, не прощаясь, зашагал по коридору. Станислав, положив руку ей на плечо, тихо сказал:

— Пойдём, Настя, тебе правда надо немного отдохнуть.

Она чуть заметно кивнула, надела на шею амулет Нуо и встала. Ехали молча, каждый думал о своём. Когда Стас остановился возле своего подъезда, он протянул Насте ключи от квартиры:

— Номер помнишь, надеюсь? Побудь пока у меня, отдохни, идти тебе всё равно некуда. Думаю, одной тебе будет комфортнее. Я поеду к Александру, обсудим с ним, что делать дальше. Справишься?

Настя пожала плечами, молча вышла из машины и зашагала в сторону подъезда. Стас подождал, пока она зайдёт, вздохнул и набрал Сиплого.

Через два часа он сидел в тёплом прокуренном помещении недалеко от грузового терминала аэропорта Шереметьево. Стас посмотрел в окно. Хмурые и неразговорчивые СОБРовцы грузились в минивэн. Их начальник, смуглый и немногословный Арслан, прощаясь, пожал всем троим руки и сказал, обращаясь к Сане Сипелко:

— Я сожалею, брат, что так вышло с твоим другом. Мы сделаем всё, что в наших силах, но этого выродка обязательно найдём, я тебе обещаю.

Когда минивэн с силовиками скрылся из виду, Стас и Сиплый с Жекой продолжали молча сидеть и смотреть в окно. Афанасьев опять всех перехитрил. Самолёт Москва-Анталья улетел час назад. Чета Афанасьевых собиралась улететь в Турцию. Электронная регистрация была пройдена, но Павел Ильич на рейс не явился, равно как и его жена. Наружка, что была выставлена за его домом, тоже ничего нового не сообщала. Уже сутки в его дом на Барвихе никто не заходил и не выходил. Афанасьев как в воду канул.

— Как там Настя? — спросил Сиплый, заранее зная ответ.

— Надеюсь, ничего не вытворит, — развёл руками Стас и потрогал подбородок. — Очень импульсивная девочка, прямо не знаю, что с ней делать.

— Надо было тебе дождаться нас, — сказал Саня, с укоризной глядя на Самойлова. — Чего вы туда одни попёрлись? Ведь ясно же было сказано: забери Настю, а мы проедем на место.

— Александр, ты сам-то пробовал когда-нибудь с Настей спорить? — понуро сказал Самойлов. — Она же никого не слушает, это же как… — он замолчал, понимая, что оправдываться сейчас неуместно, да и что это теперь изменит?

— Ладно, что сделано, то сделано. Не пойму только, как этому хмырю удалось так быстро свалить оттуда. Подземный ход, кто бы мог подумать! А мы тоже хороши: пока разбирались, кто там в кого стрелял, а он через овраг и митька прял. Теперь на дно заляжет где-нибудь в глубинке — и ищи-свищи.

Через три дня все собрались на квартире у Самойлова. На общем собрании решили, что парни поедут в Череповец, а Настя останется здесь. На стройке работа остановилась, что было не удивительно. Не было денег даже заплатить за дизтопливо для техники, не говоря уже о покупке стройматериалов. Афшин делал всё что мог, но здесь и он был бессилен. Договорились, что Саня в Питере соберёт все оставшиеся у него деньги и приедет в Череповец на поезде, Стас с Жекой будут пока на месте, пытаясь как-то разрулить создавшуюся ситуацию. Сейчас все трое смотрели на Настю, которая хоть и старалась казаться оптимистично настроенной, на самом деле таковой не выглядела. За последние дни она сильно изменилась. Всегда такая жизнерадостная зажигалочка, теперь Настя, словно постарев на несколько лет, уже не излучала того позитивного задора, как обычно. Даже цвет лица изменился, став каким-то серовато-блёклым.

— Ты точно справишься? — уже в третий раз спрашивал её Сиплый. — Просто, я могу послезавтра вернуться. Привезу парням деньги и вечерним поездом приеду в Москву.

— Не надо, Саня, занимайтесь лучше «Арубой», вы там нужнее, — она попыталась улыбнуться, но вышло не очень. — Всё равно здесь вы ни мне, ни Витьке не поможете, а там хоть дело двинется. Да и мне одной здесь лучше.

— Ну смотри, в любом случае я выеду по первому звонку, — Саня обнял Настю, и все дружно стали обуваться на выход.

Настя протянула ему ключи от квартиры:

— Можете жить пока у нас, если понадобится.

Когда дверь за ними закрылась, Настя села на пуфик в прихожей и опять уставилась в одну точку. Стала замечать, что это теперь было её любимым состоянием — находиться в унылом анабиозе, ни о чём особо не думая. Сегодня утром её всё-таки пустили к Зевсу. Доктор сказал, что это против правил, поэтому у неё есть буквально несколько минут — и сразу на выход. Виктор лежал неподвижно, из пузырька на высокой стойке прозрачное лекарство мерно капало в примотанную пластырем иглу у него на запястье. Две тонкие трубочки в нос, видимо, давали кислород. На небольшом столике стоял аппарат, на котором разноцветные огоньки время от времени моргали, цифры показывали давление и ещё что-то. Настя присела на стул, что стоял возле кровати.

— Вить, вдруг ты меня слышишь. Я тебя очень люблю, медвежонок, — тихо сказала она.

Никакой реакции. Огоньки мерцали в том же ритме, что-то время от времени еле слышно пикало, цифры на маленьком экране не менялись. Она пододвинула стул ближе, сняла с себя Нуо и вложила ему в руку. Рука была чуть тёплая и какая-то безвольная, неживая.

— Я хотела тебе что-то сказать, Вить, — Настя наклонилась ближе. — У нас будет ребёнок. Пожалуйста, ты должен выкарабкаться. Я знаю, ты же сильный, пожалуйста, попробуй бороться. Не оставляй меня одну.

Подошёл доктор, тронул её за плечо и, махнув головой, показал, мол: пошли на выход, достаточно.

Настя кивнула, снова надела Нуо себе на шею и, когда вышли за дверь, спросила у доктора:

— Может, ему холодно? Почему у него рука такая холодная?

— Нормально всё, — дежурно ответил тот.

— Я тогда завтра приду, можно? — Настя посмотрела на врача, но тот отрицательно покачал головой:

— Не надо. Через неделю приходите.

Следующие сутки тянулись как раз словно неделя. Пару раз позвонил Саня, задавая один и тот же вопрос: как дела. Настя каждый раз так же односложно отвечала, что всё нормально. На самом деле всё было совсем не нормально. Опять начались эти видения, странные внутренние разговоры в голове. Всю ночь она не могла уснуть, пытаясь разобраться, где сон, а где реальность. В конце концов Настя чётко услышала енота, с которым не так давно говорила во сне:

— Твой Виктор вряд ли справится, так что если хочешь его ещё раз увидеть, то поторопись, — отчётливо сказал зверёк в её голове.

Настя посмотрела на часы — девять утра. Наскоро оделась и уже через минуту бежала вниз по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки. Она долго не могла попасть ключом в замок зажигания, закрыла глаза, потом глубоко вздохнула, задержала дыхание и уже спокойно, заведя мотор, выехала со стоянки. Спокойствия хватило на несколько минут, потом Настя летела как угорелая, пару раз чудом не попав в аварию. Наконец добралась до больницы. Даже не надевая белого халата, промчалась мимо охраны и бегом — на второй этаж, туда, где реанимация. Дёрнула дверь — конечно, закрыто. Села на тот же стул, где в прошлый раз провела ночь, огляделась. Никого. Где-то время от времени были слышны голоса или шаги, но здесь было тихо, как в глухом лесу. Настя сидела, прижав сжатые кулачки к груди, и молилась, повторяя одну и ту же молитву «Отче наш». Через какое-то время дверь открылась, из отделения реанимации вышла медсестра и быстрым шагом, почти бегом промчалась мимо Насти. Дверь тут же закрылась, и девушка пожалела, что не успела прошмыгнуть внутрь. Встала и, приложив обе руки, посмотрела сквозь зеленоватое матовое стекло. За дверью ничего не было видно. Настя услышала шаги, повернулась и увидела уже знакомого строгого доктора, который с ней в прошлый раз разговаривал. С ним шли ещё несколько человек.

— Здравствуйте, — сказала Настя, — а можно мне к Виктору?

— Нет, нельзя, — сурово отрезал доктор, потом добавил: — Почему без халата? И вообще, вам нечего здесь делать, я же сказал в прошлый раз.

Они зашли в отделение, закрыв за собой дверь. Настя вытащила белый халат из своей сумочки, надела. За дверью слышалась какая-то возня, кто-то громко разговаривал. Стало немного страшно. Настя опять подошла к двери, пытаясь хоть что-то там разглядеть. Минут через пять дверь открылась, из неё вышли две медсестры и прошли мимо. Настя подставила ногу и не дала двери закрыться. Заглянула внутрь — в длинном светлом коридоре никого, зашла. Дверь в палату, где лежал Виктор, была приоткрыта, и оттуда слышались приглушённые голоса. Говорил доктор. Он словно читал по написанному, ровно, спокойно, без малейших эмоций. Настя сделала несколько шагов, сердце сжалось от чего-то страшного и необратимого. В следующую секунду она услышала в спокойной размеренной речи врача два ужасных слова «время смерти». Настя сделала ещё шаг и оказалась в дверном проёме. Все четыре человека, что были в палате, одновременно посмотрели на неё. Виктор лежал на той же кровати, так же с закрытыми глазами, только к нему уже не было присоединено никаких проводков и капельниц.

— Вам нельзя сюда, — большая полная медсестра тут же подошла вплотную к Насте, разведя руки в стороны и пышной грудью выталкивая её в коридор.

— Альбина, оставь её, — громко сказал строгий доктор и добавил уже Насте: — Я сожалею, девушка.

— Нет! — затрясла головой Настя и, протискиваясь мимо отступившей грузной медсестры, подбежала к кушетке.

Её никто не остановил. Виктор лежал мертвенно-бледный, словно в его организме больше не было ни кровинки. Моментально вспомнился тот день, когда они в первый раз ехали вместе на машине в Череповец. Он был такой живой и разговорчивый. Шутил и прикалывался над ней, а теперь…

— Витька! — закричала она изо всех сил. — Ты не должен умереть!

Настя сорвала с шеи амулет Нуо и, вложив Виктору в холодную руку, изо всех сил сжала её.

— Пожалуйста, пожалуйста, Боже, пусть всё будет хорошо! Ну пожалуйста, пожалуйста!.. — шептала она.

— Девушка… — медсестра дотронулась до её плеча, намереваясь что-то сказать.

Но Настя, дёрнув плечом, скинула её руку и продолжала шептать только одну фразу:

— Боже, ну пожалуйста!..

* * *

— Беатрис! — громко позвал Авелло. Он только что пулей влетел на её уровень — сегодня даже без приглашения и предварительной договорённости.

— Да, Авелло, я знаю, что ты хочешь мне сказать. Всё-таки считаешь, что им стоит быть вместе там, на Земле?

— Конечно, дорогая Беатрис, я так считаю. Его девушка постоянно молится, и теперь я думаю, что это будет правильно. Они ведь ещё даже не жили счастливо, всё время решая чьи-нибудь проблемы. Пожалуй, уже достаточно испытаний на их голову. И вообще, я думаю, что пора рассказать всем людям про Нуо.

— Насчёт Нуо я бы с тобой поспорила, мой Авелло. Думаешь, пришло время?

— Думаю, да. Людям иногда надо напоминать о нас. Надо давать какую-то надежду. Мы даём эту информацию только избранным, но почему бы не рассказать всем без исключения?

— Возможно, ты прав, — она задумалась, потом добавила: — Знаешь, а ведь они всё равно не поверят. Люди скорее поверят в чёрную кошку, переходящую дорогу, или в несчастливую цифру тринадцать, чем в реальные вещи.

— Мы расскажем, а поверят или нет, это будет их выбор, дорогая Беатрис.

— Хорошо, Авелло, а как ты хочешь реализовать свой замысел?

— Простейшим способом, как всегда, через книгу. Этот парень, Дэвид Мартин, уже начал её писать, осталось только дать ему больше информации. Для этого нам как раз понадобится его приятель Виктор.

— Или Настя, — улыбнулась Беатрис.

— Или вместе, — улыбнулся в ответ Авелло.

— Хорошо, мой Авелло, ты и сам знаешь, что нужно делать. — Беатрис помедлила, потом спросила: — Как скоро ты собираешься туда, в своё новое воплощение?

— Примерно через семь месяцев, дорогая Беатрис. Я уже выбрал себе замечательных родителей, — он улыбнулся. Было приятно, что они с Беатрис понимают друг друга с полуслова.

— Хороший выбор, Авелло! Я буду ждать тебя здесь.

Он поклонился ей и поспешил вернуться на свой уровень. Оставалось сделать самую приятную часть его работы — подарить двум любящим людям кусочек счастья.

* * *

— Девушка, — доктор положил свою руку Насте на спину, — пойдёмте. К сожалению, вы ничего уже не сможете изменить.

Настя, держа Виктора за руку, сквозь слёзы опять громко повторяла:

— Зевс, не уходи, не оставляй меня, у нас будет ребёнок, Зе-е-евс!

— Пойдёмте, — опять повторил доктор, терпеливо и по-доброму, а не так сурово и строго, как разговаривал с ней в коридоре.

Настя встала, потом снова присела, нагнулась — ей показалось, что у Виктора дёрнулось веко. Нагнулась ещё ниже — точно, теперь губы его слегка пошевелились.

— Витька, — тихо прошептала она, — ты меня слышишь?

Виктор широко открыл глаза. Сначала зрачки блуждали, он пытался на чём-то заострить свой взор, потом, словно настроив резкость, увидел Настю и слабо улыбнулся.

— Витька, мой любимый! — прошептала Настя, не отводя от него взгляда, — Зевсик мой хороший!

Она дотронулась рукой до его щеки, которая теперь не была такой уж бледной. На ней появился живой румянец. В следующую секунду все как по команде забегали по палате, подключая разноцветные проводки и трубочки. Доктор коротко отдавал команды. Снова подключили мониторы, тут же заморгали цифры и лампочки индикаторов. Полная медсестра опять попыталась отодвинуть Настю от кровати, но на этот раз Настя стояла как стена и, держа Виктора за руку, не отходила ни на шаг. Он слегка сжал её руку в ответ и даже попытался притянуть поближе, Настя наклонилась.

— Ыиди мннея амух, — Виктор что-то пытался сказать, и все четверо из медперсонала замерли, затем почти хором спросили:

— Чего-о?

Он улыбнулся, собрался с силами и тихо, но уже отчётливо сказал:

— Выйдешь за меня замуж?

— Конечно, медвежонок, с удовольствием, — Настя прижалась к нему и, закрыв глаза, прошептала: — Спасибо, Боже!

* * *

Три месяца спустя. Декабрь 2009

— Зайка, пристегнись, — Виктор, включив сигнал поворота, выехал на трассу и повернул в сторону Белозерска.

— Ну, медвежонок, мне неудобно с ремнём, — запротестовала Настя, держась рукой за маленький округлый животик. — Ты просто езжай не быстро, а то Авелло брыкается.

— Что за Авелло, и где ты вообще такое имя выкопала? — улыбнулся Виктор. — Назовём лучше его Иваном или хотя бы Марком. А то Авелло какое-то, мне такое имя сроду не запомнить.

— Как скажешь, дорогой, тогда дочку я назову.

Он согласно кивнул. На самом деле это всё было так неважно. На душе было спокойно и радостно, как никогда в жизни. В такие моменты всегда становилось страшно, что эта сказочная идиллия может когда-нибудь закончиться. Сейчас об этом не хотелось думать. Настя, самый любимый человечек на земле, сидела рядом, и она была счастлива. Скоро у них родится сын — что может быть лучше?

— Настюш, всё хотел спросить, а кто у нас звонок дома поменял?

— Нравится? — улыбнулась Настя. — Думала, не заметил. Это Саня новый купил, пока у нас жил. Сказал, что сил нет слушать этот скрежет.

Виктор кивнул. Что ж, а сам так и не сделал. Столько лет прошло, всё только собирался, а Сиплый взял и поменял. Красавчик.

— Вить, может, зря ты всё-таки решил подарить детскому дому на Новый год деньги? — спросила Настя. — Может, надо было просто заехать в «Детский мир», и привезли бы целый грузовик игрушек.

— Видишь ли, Настюш, я тоже думал об этом, но воспитателям, пожалуй, виднее, что подарить детям. Тем более покупать подарки — это тоже приятное мероприятие. Позволим им насладиться этой возможностью. Скорее всего, у кого-то из персонала появится соблазн потратить что-то и на себя, да и Бог с ними. Новый год же. Время волшебства.

— Сто миллионов рублей. — Настя обернулась и посмотрела на большую коробку с деньгами, что стояла на заднем сиденьи. — Даже не представляю, чего можно накупить на эти деньжищи. Думаю, Афанасьев повесится, когда узнает, что ты забрал все его деньги.

— Это далеко не все его деньги, зайка, но ты права. Когда мы заберём всё до единого цента и оставим его с голым задом, это для него будет равносильно смерти.

— Недаром говорят, что земля круглая, — сказала Настя, взяла его за руку и слегка сжала.

— Так и есть, солнце, — задумчиво сказал Виктор. — Есть орлы, а есть вороны. И каждый рано или поздно своё получит. Это неизбежно.

Эпилог

Я сидел в любимом кресле на своей даче в Парголово. Передо мной в обнимку на удобном диване разместились Виктор с Настей. Они больше ничего не говорили, а лишь поглядывали друг на друга влюблёнными глазами. Видимо, это было всё, что они хотели мне рассказать. Я подождал немного, ожидая продолжения, но, поняв, что его не будет, потянулся и выключил рекордер. Помолчали.

— Удивительная история, — я наконец прервал затянувшуюся паузу. — И в каком же жанре мне её написать? Как вы считаете?

— Ну, пусть это будет повесть, — улыбнулся Виктор и в очередной раз заглянул в глаза Насте.

Она кивнула.

— Какая же это повесть, — заупрямился я, — если у вас здесь одна сплошная мистика? Пожалуй, это чистейшей воды фэнтези.

— Дэвид, тебе видней, но в этом рассказе нет ни слова вымысла, всё, что мы тебе рассказали, чистейшая правда, — спокойно сказал Виктор, затем посмотрел на Настю: — Солнце, тебе удобно, а то мы уже долго сидим, может, хочешь пройтись?

Она погладила его по руке, сказав, что всё нормально. Я смотрел на них и испытывал невероятное чувство умиления, так трогательно у них всё происходило. Похоже, им даже не надо было что-либо говорить, настолько они понимали друг друга без слов.

— А что теперь будет с этим полковником Афанасьевым? — задал я давно вертевшийся в голове вопрос.

— Он уже больше не Афанасьев, — Виктор посмотрел на меня, и улыбка исчезла с его лица. — Он поменял фамилию и пока живёт во Франции. Но, думаю, это ненадолго. Мы забрали у него с офшорного счёта все двенадцать миллионов, клонировав его Digipass. Он пока даже не знает об этом, но это дело времени. С остальными деньгами ему тоже придётся расстаться, а потом можно будет вернуть его в Россию, хотя в этом нет необходимости. Лично мне без разницы, как он доживёт свои дни.

— Он застрелил твою маму и пытался убить тебя, — сказал я и посмотрел Виктору в глаза. — Неужели ты его простишь? Или всё же хочется отомстить.

— Месть — это не всегда хорошо, — вздохнул Виктор. — Это смесь обиды и ненависти, а я это всё поборол, и теперь у меня к нему полнейшее равнодушие. Деньги мы у него, конечно, заберём все, до копейки, это будет справедливо. Но мстить… Нет, он уже сам себе отомстил, оставшись вдали от Родины, один, без друзей и близких.

— А как же компетентные органы? Ведь он, я так понимаю, в розыске?

— Не думаю, что властям будет легко экстрадировать его из Франции. — Виктор посмотрел мне в глаза. — Смерть же для него — слишком лёгкое наказание. Мы оставим этого недогражданина без средств к существованию, а если ему удастся ещё что-то заработать, лишим и того. Что бы он ни делал, его всюду будет преследовать злой рок. Если Нуо не заупрямится, мы доведём его до отчаяния. Тогда я сделаю ему предложение вернуться в Россию и во всём сознаться. Это будет его единственный шанс как-то искупить свою вину.

Я кивнул, затем поитнересовался:

— А что со стройкой? Получается создать это ваше коммунистическое поселение?

— Да, всё здорово, — кивнул Виктор. — Дома растут как грибы после дождя, а люди в очередь стоят, чтобы работать у нас. Настюша придумала схему, как уговорить нашего упрямого енота финансировать проект.

— Мы с ним просто подружились, — улыбнулась Настя. — И ничего он не упрямый, а очень милый пухляшка.

Мы распрощались с четой Ярских как самые лучшие друзья, по крайней мере, мне так хотелось думать. Эти ребята мне были очень симпатичны. Уже на пороге Настя, застегнув элегантную белую шубку, вдруг вспомнив что-то, остановилась и сказала:

— Дэвид, у меня к вам есть одна просьба. Если вы всё-таки будете писать эту книгу, обратитесь в ней к Алибеку, тому парню из Ярославля, который мне тогда очень помог — посадил на поезд и дал денег. Я потеряла его номер, а он так просил, чтобы я позвонила и сообщила, что у меня всё нормально. Вдруг он прочитает. Передайте для него в книге мою благодарность и самые наилучшие пожелания.

Я ей пообещал, что передам. Хотя сам не мог понять: если этот их так называемый Нуо такой могущественный, почему бы ему не найти номер телефона того парня? Но да ладно. В моей жизни ни разу не было ничего сверхъестественного, поэтому, скажу честно, их рассказ я выслушал со скрытым скепсисом. Но кто ж ведает, как оно было на самом деле! Виктора я знаю давно, он классный мужик, и не верить ему у меня нет ни малейшего повода.

Декабрь 2009, Ленинградская область

…продолжение следует. Но не скоро.