Особый звездный экспресс

42

Если Джуди и приснились какие-то сны, она их не запомнила. Первое, что она почувствовала, проснувшись, было прикосновение Алена к ее спине. Он гладил Джуди по спине и тихо шептал ее имя.

— Что случилось? — спросила она.

Вставать было явно еще слишком рано. Во-первых, потому, что снаружи было еще очень темно. И тут Джуди вспомнила, что произошло за несколько минут до того, как она уснула.

— Типпету удалось?..

— Что-то происходит в лагере у французов, — сказал Ален.

Джуди попыталась сесть, но узкий спальный мешок позволил ей лишь немного отодвинуться от Алена, и сразу же образовавшееся между ними пространство наполнилось холодным воздухом. Джуди снова прижалась к Алену:

— Что значит «что-то»?

Снаружи зазвучал голос Типпета, с того места, где под парашютными стропами находилась рация.

— Лес накрыл тот участок, где расположен их лагерь, — сообщил он. — По радио слышны отчаянные вопли. Они говорят по-французски, поэтому нам сложно понять, что они хотят сказать, но звучит все это устрашающе.

Джуди потрясла головой, пытаясь стряхнуть остатки сна. Из-за темноты она не могла понять, где находится Типпет, внутри отстойника или где-то снаружи, но создавалось впечатление, что попытки «подсоединить модем» продолжались даже и тогда, когда он беседовал с нею.

— Кто-то еще беседует сейчас с деревом? — спросила она.

Не делая паузы в чирикании и посвистывании, Типпет ответил:

— Радио способно удваивать сложные звуковые волны с необходимой мерой точности воспроизведения, чтобы можно было одновременно вести беседу и с ним, и с вами.

— Ах вот как!

Ей бы следовало уже перестать удивляться. Подключившись к разуму роя, Типпет, вероятно, способен вести несколько десятков самых разных переговоров одновременно на десятках самых разных языков.

— И вы… в самом деле с ним беседуете? — спросила она.

— Мой словарь все еще очень ограничен, а понимание частей речи и других грамматических феноменов весьма приблизительно, но да, я могу сказать, что постепенно усваиваю этот язык.

Ален откашлялся:

— Ему известно… э-э… что происходит с французами?

— Нет, — ответил Типпет. — Создается впечатление, что у него весьма смутное представление о расстоянии, и в любом случае у него нет возможности получать сообщения с планеты. Но я узнал достаточно для того, чтобы высказать вполне обоснованное предположение.

— Вот как?

— Да. Деревья, которые приближались к нам, по всей вероятности — вожди, или, точнее, пастухи. Они руководят лесом. Я не совсем понял, можно ли это охарактеризовать как некую ферму, которую они выращивают с какой-то вполне определенной целью, или их цель состоит просто в поддержании экологической ниши, которая явилась результатом их эволюции. Но каковы бы ни были их цели, они испугались, что мы причиним вред тем деревьям, которые находятся под их опекой.

Значит, большие деревья — пастухи? Или, возможно, доминантные самцы. Джуди предположила, что они подчинили себе все женские деревья, и на мгновение представила себе два дерева, которые сплелись в любовном объятии. Затем вспомнила, чем они с Аленом занимались под одним из деревьев сразу же после прибытия, и от этого воспоминания ее сразу же бросило в жар. Этим деревьям не придется ничего выдумывать и строить догадки по поводу человеческой сексуальности.

Так же, как, к сожалению, и по поводу той опасности, которую представляет для них человечество.

— Итак, если тот лес, в который высадились французы, охраняется такими же стражами…

— Да, именно так. Я полагаю, что они охраняют свое стадо.

Во рту у Джуди появился неприятный привкус. Она расстегнула молнию на спальном мешке и нащупала в темноте одну из тех банок из-под пива, которые когда-то наполнила водой и засунула в углубления в рифлении отстойника. Лед растаял, но вода была все еще настолько холодной, что у нее дыхание перехватило. Это и приятный освежающий аромат воды помогли Джуди окончательно проснуться.

Она подумала о том, что неплохо было бы забрать рацию и перенести ее внутрь, но даже изнутри отстойника Джуди слышала ее вполне сносно, а Типпету она была нужна там для дальнейшей беседы с деревом.

Джуди откашлялась и сказала:

— А почему они до сих пор ждали, чтобы начать наступление на лагерь французов?

— Как вы уже, наверное, догадались, деревья ведут ночной образ жизни. Они не могут свободно выбирать время сна и время бодрствования, точно так же, как это происходит с нашими животными, и скорее всего с вашими тоже. Насколько я понимаю, в дневное время они полностью утрачивают сознание, делаясь абсолютно неотличимыми от обычных растений.

— Итак, они пробудились с наступлением сумерек и обнаружили два десятка убитых товарищей.

— Хуже того, — сказал Типпет. — Некоторые из них горели. Ничто не способно испугать деревья больше, чем огонь.

— Да, мы имели возможность в этом убедиться.

И неудивительно, если и зеленые, такие сочные на вид ветки способны гореть, словно сухой хворост.

— Там нет животных, — сказал Ален.

— Что?

Его голос звучал глухо, отрешенно, так, словно он о чем-то очень серьезно размышлял и старался не спешить с выводами, по крайней мере не слишком поспешно высказывать их вслух.

— Без животных нарушается экологический баланс. Содержание кислорода в атмосфере возрастает до тех пор, пока где-нибудь не вспыхнет пожар. Единственный возобновляемый источник углерода — это та же самая растительность, которая производит и кислород, и потому они постоянно существуют на грани полного выгорания. — Он тихо присвистнул. — Могу поспорить, что их способность передвигаться развилась как способ превращения кислорода вновь в двуокись углерода и одновременно как средство спасения от огня.

— Возможно, — согласился Типпет. — По крайней мере трудно подыскать какие-либо другие убедительные объяснения.

— Ну а как же все-таки насчет французской экспедиции? — спросила Джуди.

Если она позволит этой парочке продолжить свои рассуждения относительно путей эволюции местной флоры, пройдут часы, прежде чем они вспомнят о том, что кто-то находится в смертельной опасности.

К счастью, Ален умел мгновенно переключать рычажок своего внимания. Он пододвинулся поближе к Джуди, поплотнее завернув их обоих в спальный мешок, и сказал:

— Типпет, достаточно ли вы овладели языком деревьев, чтобы обратиться к тем, которые сейчас атакуют лагерь?

— Нет, — ответил Типпет. — И даже если бы я мог это сделать, вполне вероятно, что деревья на другом континенте говорят на совсем другом языке.

— Резонно. Ну, по крайней мере мы можем связаться с субмариной и сообщить им все, что нам известно. Вы можете выйти на частоту, на которой они держат связь с поверхностью планеты?

— Это несложно, — ответил Типпет.

— Джуди? А что ты думаешь?

Несколько мгновений она размышляла над вопросом. Возможно, следовало бы поступить так сразу же, как только французы принялись рубить деревья. Но высадившиеся на планету французы собственными глазами увидели, что деревья способны передвигаться, а это было единственное, что в тот момент знали о них и Ален с Джуди. Что еще они могли сообщить французам? Они не могли предположить, что деревья способны ответить на нанесенный удар. В ту минуту все говорило как раз о противоположном.

Кроме того, французы считались врагами американцев. Естественно, никакой войны между обоими государствами не велось, но каким-то образом само общение с французами вызывало у Джуди ощущение братания с врагом. Десант сам навлек на себя все беды. С другой стороны, они с Аленом также впутались в серьезную переделку с загадочным лесом, а Ален в качестве одной из главных целей распространения устройства гиперускорения ставил уменьшение международной напряженности. Может быть, настало время воспринимать любого, кто вышел за пределы Солнечной системы, просто как Человека, а не представителя той или иной национальности.

— Ну что тут, к черту, думать, налаживайте связь с подлодкой.

— Хорошо, — откликнулся Ален. — Типпет, с чего начнем?

— Просто говорите, — ответил тот. — А я передам ваши слова на субмарину.

Все это время его разговор с деревом продолжался без всяких пауз.

— Хорошо, тогда начнем, — сказал Ален. — Привет, это Ален Мейснер. Мы вызываем французскую субмарину. Вы меня слышите? Приём.

Наступила пауза, затем в рации послышался изумленный голос:

— Алло? Ален Мейснер? Vralment?[20]

Ален сжал руку Джуди. Она знала, о чем он думал в это мгновение: мировая знаменитость!

— Да, — ответил он, — это я. Кто-нибудь из вас говорит по-английски?

Джуди представила запутанную паутину сообщений, поступавших в разных направлениях, от Алена к Типпету, от него в коллективный разум роя, а оттуда на субмарину, и кто знает, куда еще на борту космического корабля шли эти сообщения до того, как попадали к своему адресату.

— Да, — ответил другой голос. — Я говорю по-английски, но вам придется подождать. У нас… сложилась непредвиденная ситуация, и мы…

У говорившего был типичный французский акцент.

— Мы знаем, — перебил его Ален. — И располагаем нужной вам информацией. Деревья на этой планете — разумные существа, и вы восстановили их против себя, начав рубку их товарищей. Я думаю, что они не отступят.

— Деревья? Разумные существа? Вы, несомненно, шутите.

— Они носятся по вашему лагерю, словно пришпоренные лошади, не так ли?

— Откуда вам это известно?

— У нас есть связи в верхах, — попытался отшутиться Ален. — Послушайте, деревья-пастухи не остановятся до тех пор, пока не выгонят всех оттуда. Вашим людям необходимо вернуться на орбиту.

— Они пытаются это сделать. Далеко не все могут добраться до посадочных модулей. — Наступило мгновение напряженного молчания, за которым последовало: — Нам необходимо держать эту частоту свободной для связи с терпящими бедствие. Сместитесь, пожалуйста, на десять килогерц, и мы продолжим с вами беседу.

— Типпет, мы сможем это сделать? — спросил Ален.

— Ну конечно, — ответил Типпет. — Никаких проблем.

— Хорошо, смещаемся.

Типпет просто передавал им сигнал с субмарины, но Джуди ярко представляла себе, что в это время происходит на поверхности планеты. Деревья, словно разбушевавшиеся великаны, вытаптывают все вокруг в слепой жажде мести, а люди мечутся в поисках укрытия. Многовековой человеческий инстинкт подсказывал им искать убежища среди деревьев, что в данной ситуации — прямой путь к гибели.

Джуди настолько ярко представила себе жуткую картину, что на какое-то мгновение ей и на самом деле показалось, что она находится там, внизу, во французском лагере среди всего этого кошмара. У нее даже закружилась голова. Джуди сумела справиться с этим ощущением, но полностью оно все же не прошло. Зрелище движущихся деревьев явно подействовало на нее в гораздо большей мере, чем Джуди первоначально предполагала.

— Вы меня слышите? — спросил француз.

— Да, — ответил Ален. — Передайте наземной группе, чтобы они включили прожектора. Деревья боятся яркого света.

— Нет! — вмешался Типпет. — Это приводит их в ужас и способно погрузить в сон помимо их воли.

— Как раз то, что нужно, — возразил Ален.

Одновременно послышался и голос француза:

— Кто это еще говорит?

— Его зовут Типпет, — ответил Ален. — Он занимается… гм… изучением деревьев.

— Прожектор будет недостаточно ярок, чтобы мгновенно погрузить дерево в сон, — пояснил Типпет, — если только вы не наведете на него свет неожиданно. Ведь дерево может произвольно скручивать листья, чтобы не уснуть. Тем временем оно станет способно на любые отчаянные поступки, чтобы избавиться от угрозы, которую представляет для него свет.

Еще несколько мгновений напряженного молчания.

— Да, вы правы, это вполне соответствует тому, что мы наблюдаем. Но что же нам делать в таком случае?

Говоривший, конечно, и не подозревал, что обращается с вопросом к инопланетянину. А Джуди была пока не готова сообщить ему об этом. Но для Типпета, казалось, не существовало никакой проблемы.

— Воспользуйтесь более мощным прожектором, — сказал он. — И скажите вашим людям, чтобы закрыли глаза.

— Что вы задумали? Что вы собираетесь делать?

— Увидите. Ален, Джуди, приготовьтесь к толчку.

— Что? — крикнула Джуди. — Подождите…

Послышался какой-то грохот, который она скорее почувствовала, нежели услышала, потом последовали глухие удары и стук, так как все, что свободно парило в «Звездном Экспрессе», теперь покатилось к ногам Джуди. Она протянула руки, чтобы ухватиться за стену и таким образом удержаться и не соскользнуть под устройство гиперускорения на другую сторону отстойника. К счастью, толчок составил всего одну десятую g. Они с Аленом могли бы оказаться в крайне неловкой позе, если бы в их звездолете полностью восстановилась сила тяжести.

— Mon Dieu![21] — воскликнул француз.

Позади него послышался какой-то сбивчивый фон из голосов, затем он прекратился.

Многое бы Джуди дала сейчас за то, чтобы все происходящее увидеть собственными глазами, но и без того она могла достаточно верно представить себе все на основе сведений, которыми располагала. Бабочки развернули свой корабль, затем включили двигатели. Огромные двигатели в задней части корабля, вне всякого сомнения, были направлены на планету и сбрасывали свой выхлоп на лагерь французов. И им не нужно было стремиться к особой точности. При той мощности, которой обладали эти двигатели, вся ночная сторона планеты осветилась, как днем. Кроме того, от полюса до полюса заполыхали полярные сияния, подобно исполинским неоновым рекламам. А деревья, по-видимому, застыли на месте, словно жучки в смоле.

— Двигайтесь быстрее, — сказал Типпет. — Мы не можем находиться в таком состоянии долго.

Несколько мгновений француз, с которым они разговаривали, не отвечал, когда же его голос вновь зазвучал в рации, единственное, что он произнес, было:

— Еще несколько секунд, пожалуйста.

Что-то тяжело ударилось о «Звездный Экспресс», а возможно, это сам «Звездный Экспресс» стукнулся о стенку. Но к счастью, их звездолет удержался, не упал и не покатился по полу.

— Как там дерево? — спросила Джуди. — Оно хорошо держится?

— Деревья прекратили двигаться, — сообщил француз.

Затем в разговор вступил Типпет, сказав:

— О! Я передал ваш вопрос ему, не подумав, что вы обращаетесь ко мне. Да, все в порядке. Но мы не можем пребывать в таком положении долго. У нас не было времени приготовить корабль к этой перегрузке. Если она продлится, на корабле могут возникнуть неполадки.

— Еще несколько секунд, — попросил француз-радист. — Они заносят раненых.

— Десять, — произнес Типпет. — Девять, восемь…

Он досчитал до нуля, после чего все вернулось к прежнему состоянию.

— Вам удалось эвакуировать людей? — спросил Типпет.

— Oui! Да. Merci, merci! Вы… как вам это удалось?

Типпет не успел ответить на его вопрос, потому что вмешалась Джуди:

— Ответьте мне вначале на один вопрос. Что вы намеревались делать на этой планете?

— Кто говорит?

— Джуди Галлахер. — Она почувствовала приступ удовлетворенного самолюбия при мысли о том, что этим французишкам наверняка известно и ее имя. — Ваша высадка на планету не производила впечатления научной экспедиции. Каковы были ваши намерения? Создать здесь военную базу?

— Вовсе нет! Мы…

Рация замолчала, за исключением не прекращавшегося ни на мгновение диалога Типпета с деревом. Через несколько секунд француз сказал:

— Мы пытаемся создать здесь колонию.

Сверялся ли он за эти несколько секунд молчания с официальной версией или просто советовался, какую часть правды он может сообщить.

— Признаться, чертовски странный способ создания колонии, — заметила Джуди. — Вы бесконечно далеко от дома. Кстати, альфа Центавра во много раз ближе.

— Мы как раз и хотели как можно дальше бежать от Земли. Стремились отыскать какое-нибудь место, в котором нас не могли бы найти враги до того момента, пока не закончится холокост.

Дрожь пробежала по спине Джуди, и на этот раз она не имела ничего общего с температурой воздуха на корабле.

— Холокост? — переспросила она. — Какой холокост?

— Тот самый, в который Земля неизбежно погрузится еще до конца этой недели, — ответил француз.