Ост-Индский вояж

Глава 11

Все пассажиры оказались в безопасности. Они ушли за лагуну, где ютилось селение туземцев в шестнадцать хижин под пальмовыми крышами. Смуглые, глазастые, они были немного пугливы, и приняли белых людей безропотно, но и не проявив особого гостеприимства.

Около сотни людей, большинство из которых были дети, выращивали немного батата и другие огородные корнеплоды, перебивались в основном рыбой и кокосами. Староста, старый рыбак по имени Раджун, встретил новых потерпевших со страхом. Он охотно бы избавился от непрошеных гостей, но не решался проявить к ним враждебности.

— Они уже знают, что произошло в море, — говорил один из пассажиров, обнимая молодую жену, скромно поглядывающую на мужа снизу. — Боятся пиратов до ужаса. Потому никто не осмелился прийти нам на помощь.

— Как вы нашли селение? — спросил капитан.

— Нам показалось, что внутри острова будет безопаснее. Обошли лагуну и оказались в селении. Вот и вся история, сэр.

— Нам надо устроиться и побеспокоиться о раненых. Их очень много. — Капитан сам чувствовал себя неважно, а Рыжий Билл уже не мог ходить, и лежал в жару, его уже трясла лихорадка. Болел и Аким, остальные казаки едва держались, но опасались, что и их начнёт скоро трясти.

— Проклятый дождь! — чуть не голосил Данил. — Так и льёт почти беспрестанно! Так и вовсе загнуться можно. Даже без ранения.

Сафрон тут же распорядился строить хижину.

— Вначале построим крышу. Лишь бы сухо было под нею. Потом начнём и со стенами управляться. Аким пусть пока побудет в хижине, а мы должны побыстрее справиться с этим делом.

С трудом казаки взялись за работу, и к вечеру навес на столбах был готов. Им помогли два молодых туземца, споро накрывая крышу пальмовыми листьями и травой. Все это переплели лианами, укрепили от ветра и начали укладывать пальмовые стволы и настилать пол на высоте пять дюймов. Это будет посуше. Так поведали знаками помощники.

Сафрон выпросил поношенную циновку, и теперь на ней лежал Аким, страдая от ран и лихорадки. Половина людей была серьёзно ранена или болела лихорадкой, местная знахарка сбивалась с ног, помогая с остальными женщинами больным и раненым.

Стенки отложили на завтра, лишь навалив вокруг навеса валики из земли с песком, чтобы не текла вода под навес.

— Запалим костёр и будем поддерживать его все время, — предложил Герасим и сам же собрал целую кучу сырого топлива. Ещё выпросил за старый нож скорлупу ореха, полную козьего молока, и Аким с наслаждением выпил его, подогретого на костре.

Капитан раздал пищу на каждого и заявил серьёзно:

— Провианта мало, прошу экономить. Местное население не сможет нас обеспечить едой. И прошу местных не трогать и не раздражать. Никто не знает, когда нам удастся вырваться отсюда. А войны нам не нужно. Я надеюсь на это.

Настроение у всех было просто плохим. Еды хватит на несколько дней, а потом голод и распри неминуемы.

— Завтра же постараться поймать хоть немного рыбы, — заметил Герасим. — С берега, наверное, ничего нет, а лодки у нас нет. Попросить бы или купить.

— Деньги тут не ходят, — усмехнулся Сафрон. — А вещей у нас нет. Нож и тот пропал за молоко. Гераська, ты и завтра стребуй с того хозяина молока.

— Надо присматриваться к этим людям. Что они собирают и чем питаются дополнительно. Думаю, что они едят всё, что живёт здесь, — и Сафрон хмуро оглядел товарищей. — И хорошо бы посмотреть, что осталось от корабля. Вдруг что-нибудь полезное и найдём.

Прошло два дня, двоих матросов пришлось похоронить. Они умерли от ран и лихорадки. С этим никто здесь справиться не смог. После похорон Данил мрачно заметил:

— Уверен, что это не последние похороны, казаки. Как бы наш Акимка не покинул нас, переселившись на небо. Душой, конечно, — дополнил он.

— Да, — согласился Сафрон. — Тут такое будет продолжаться. Дела наши не очень…

Герасим всё же мог в день поймать на примитивную удочку трёх рыб не длиннее полутора ладоней, но и то было хорошо. Все собирали кокосовые орехи, скобли ножами, ели волокнистую мякоть. Герасим прибежал к своим и похвастал, что научился есть улиток и устриц, что во множестве можно было наловить на берегу и в рощах острова.

Герасим ещё принёс с берега, где море выносило разные обломки судов, несколько досок и брусков для хижины. И кусок тонкого стержня, вбитого в кусок дерева. Заметил на вопросительный взгляд товарищей:

— Железяку освобожу и сделаю острогу. Может, так лучше будет ловить рыбу. Я видел в лагуне больших рыб. Узнать только, можно их есть?

Так сталось, что главным в добыче пищи стал Герасим. У него это получалось довольно успешно, и многие англичане с подозрением и завистью поглядывали на него, полагая, что он колдует. Он полдня проводил в лагуне, охотясь на рыб, и приносил достаточно, чтобы экономно расходовать сухари и рис, которые были у них в малом количестве, что роздал капитан.

— Мы тут уже вторую неделю и похоронили четырёх человек, — в мрачном настроении молвил Сафрон. — А Акиму почти ничего не помогает. Не дай Бог помрёт! Страшно подумать!

Аким не помер. Даже после третьей недели стал поправляться. Казаки приободрились и повеселели. Однако с весельем пришлось повременить. Матросы с голодухи стали обирать туземцев, и те уже ранили одного в стычке. Капитан едва уговорил матросов не раздувать военные действия, но после этого матросы не только стали отбирать еду, но и насиловать женщин. Опять возникло напряжение, и капитан с трудом сдерживал и тех и других, готовых броситься друг на друга. Только трое англичан и казаки не вступали в конфликты с туземцами и не пытались ничего отбирать. Но и с ними отношения испортились.

— Проклятые лентяи! — ругался Сафрон на англичан. — Только и смотрят, у кого что отнять. Сами не хотят добывать себе еду. Из-за них и нам достанется. Проклятье! Нигде жизни нет!

— Этих англичан не так много, и я обязательно стану на сторону туземцев! — тут же заявил Данил, и Аким его охотно поддержал, сказав:

— Правильно, Данилка! Жили себе мирно и тихо, а тут мы заявились, и всё у них порушили. Надо их как-то защитить. Один капитан не справится уже.

— Я поговорю с Джоном, — пообещал Сафрон. — Они тоже не хотят войны. Пусть станут на нашу сторону. Так нас будет восемь человек. Это уже сила.

— Пойди к капитану и поговори с ним об этом, — предложил Данил. — Пусть знает, что нам так жить здесь не по душе.

Капитан выслушал Сафрона и обещал принять меры. Но матросы, а их было одиннадцать человек, никак не хотели уступать. Раненые требовали всё большего ухода, и Герасим как-то заметил сердито:

— Будь они прокляты, эти английцы! Нужно тикать от них подальше. Лучше самим жить. Что скажете?

— Хорошо бы, — сказал Аким, хотя сам он с трудом ещё ходил, опираясь на палку. — С этими кашу не сваришь. Будем сами думать, как выбраться с острова. Может, по дружбе местные подскажут чего полезного. У них опыта много.

Через три дня все в селении и вокруг, где располагались хижины матросов, были возбуждены и озлоблены очередной дракой. Выяснилось, что матрос изнасиловал девчонку, которую потом убил. Она сильно расцарапала его лицо и спину. За это отец и брат девчонки чуть не убили матроса, проломив тому голову

— Я предупреждал, требовал, чтобы никто не обижал туземцев! — орал капитан, сдерживая матросов от резни. — Вы не послушались, матросы! Я не могу с этим мириться и считаю ваше стремление отомстить грубым нарушением. А оно может стоить нам других жизней. Раненый едва держится и может умереть, а у вас только мщение на уме! Матрос сам виноват и поделом ему!

— Хорошо, что капитан спрятал оружие. У матросов лишь ножи да несколько топоров, — шептал Сафрон Данилу на ухо. — Ишь, как свирепо смотрят на туземцев, словно не сами повинны в смерти матроса!

А те перестали слушать капитана и ощетинились ножами и палками. Против них стояли два десятка голых туземца с копьями и луками наготове. Положение стало критическим.

Капитан стал между враждующими и продолжал уговаривать, положив руку на пистолет, который торчал за кушаком. К нему стали два англичанина и тотчас трое казаков. В молчании, но решительно они крепко стояли на ногах, готовые к отпору и это немного смутило матросов. Но продолжалось такое противостояние недолго. Кровь бурлила в груди матросов, они горели желанием наказать туземцев и уже требовали оружие, грозясь самим его добыть,

С трудом капитану и казакам с англичанами удалось успокоить матросов, однако все были уверены, что такое положение скоро опять нарушится.

Капитан провёл совещание с казаками и двумя англичанами. Сошлись на том, что надо всем вместе переселиться на другую сторону островка.

— Если мы этого не сделаем, то война неминуема! — горячился капитан, и с ним все согласились.

— Не думаю, что мы в состоянии с этим справиться, сэр, — сказал один из матросов. — Они слишком распалили себя и готовы добыть оружие и перебить всех туземцев.

— Тогда и сами погибнут от голода! — вставил Сафрон. — Они не желают добывать себе пропитание и лишь готовы грабить, а мы должны отвечать за них?

Так и получилось через день, когда тот раненый матрос всё же скончался и его похоронили. Матросы разобрали оружие и двинулись на туземцев. Произошла бойня. Туземцы были тут же разбиты, оставив на песке семь трупов. Матросы тоже потеряли одного, а трое получили ранения.

— Всё, казаки! — воскликнул Герасим. — Собираемся в дорогу. Нам тут делать нечего. Этак они скоро и до нас доберутся.

С ним согласились, и на другой день казаки ушли, ничего не сказав даже капитану. Они прошли версты три и оказались достаточно далеко от селения. Герасим построил с Сафроном добротную хижину с дощатым полом и кострищем на середине, обложенном камнями. Рядом лагуна с рыбой и ящерицами. Попадались и черепахи. Так что еды хватало, но приходилось все время только ею и заниматься.

Через неделю Герасим посетил деревню и вернулся со старым челноком с балансиром, который оказался бесхозным после побоища и резни.

— Будем выходить в море, как местные и ловить рыбу. Я и сеть раздобыл потихоньку. Туземцы меня приняли вполне приветливо, но остальных ненавидят и что-то замышляют.

— Всё это хорошо, Гераська. А пару мушкетов не мог бы ты добыть для нас?

— Не подумал об этом. Значит, надо снова посетить деревню. Мы тоже имеем право на оружие, и я получу его.

Обещание он выполнил и принёс два мушкета и пистолет. В мешке был порох, пыжи и пули. Последних было мало, но пока они и не были нужны.

— Здорово, Гераська! — воскликнул Сафрон радостно. — Теперь в случае чего можно и постоять за себя. Что там ещё в селении?

— Всё то же, Сафрон. Матросы вовсю распоясались, живут, не тужат. У каждого женщина и капитан уже бросил бороться с ними. Ещё умерло два человека. Один матрос и женщина из пассажиров. Туземцы ропщут, но боятся. Да их и осталось всего ничего. Воинов почти уже не стало, оставшиеся сидят, дрожат, ожидают своего конца.

— Вот так всегда, — с грустью проговорил Сафрон. — Нет бы жить в мире и дружбе со всеми. Эти туземцы ведь на своём острове живут, никому не вредят, а пришли мы и все порушили, как какие-то дьяволы. Жаль их.

Казаки стали осваивать плавание на челноке с балансиром. Это оказалось не таким простым делом. Челнок, выдолбленный из цельного ствола пальмы, был узким, борта едва возвышались над водой всего на пядь. Было страшно, но через несколько дней все трое кроме Акима могли выйти в море на лов рыбы.

— Трудно нам привыкнуть к таким утлым лодочкам, — говорил Гераська, подгребая коротким веслом. — Того и гляди перевернёмся или зачерпнём порядочно воды и пойдём ко дну.

— Наверное, такое не случится. Лодка с толстыми бортами, и не должна потонуть с нами. Хорошо бы проверить на мелководье в лагуне. Там всегда тихо и спокойно.

— Все же времени поменьше можно тратить на ловлю с лодки, — заметил Герасим, после трёх дней опыта. — Гляди, сколько наловили за пару часов. Такое раньше я мог наловить за полдня, и то не всегда.

Прошло недели две, и Гераська опять пошёл в деревню проведать новости. Вернулся он необычно скоро и вид его был обеспокоенный.

— Ты что такой хмурый? — спросил Аким, единственный, кто был под навесом.

— Там много чего случилось, Акимушка, — в раздражении ответил Герасим. — Туземцы тайно ночью покинули деревню и скрылись где-то. Островов-то много и выбор у них имеется.

— А что матросы? — в вопросе звучало беспокойство.

— Матросы голодают и ссорятся по каждому пустяку. Мне даже страшно стало, и я поспешил назад. Грозились до нас добраться. Мол, у нас есть чем поживиться.

— А те двое английцев, что были против своих?

— Я их не видел. Даже не вспомнил. Не до этого было, Акимушка.

— И что, всё с собой забрали туземцы?

— Всё не смогли, но ни одной лодки не оставили. Надо бы и нашу куда-нибудь спрятать от греха подальше. Вдруг заявятся, проклятые!

Весть всех насторожила. Сафрон с Данилом многозначительно переглянулись. Данила заявил:

— Они обязательно появятся, будьте уверены, казаки. Гераська, как у них с ранеными и женщинами, что спаслись первыми?

— Сплошные раздоры. Матросы пытаются хватать женщин от их мужей и потому возникают драки. За последние дни ещё двое умерли. Много больных. Здоровых всего человек десять осталось. Они-то и богуют над всеми.

— Надо бы укрепиться, казаки, — подал свой голос Аким. Он уже свободно ходил и занимался не очень трудными делами. — Нагрянут, так хоть отпугнуть можно будет. Когда ещё судно здесь пройдёт.

— Верно молвишь, Акимушка, — отозвался Сафрон. — От этих разбойников всего можно ожидать. С них станется и нас прикончить, когда они совсем взбесятся. Страшно подумать.

— У них почти все пассажиры ходят вроде, как рабы. Всё за них делают, а больше собирают всякую еду. Рыбу ловят мало, орехи только и спасают. Но на такой жратве долго не протянешь, — Герасим сокрушённо качнул головой.

— Может, переберёмся в рощу, а? — Сафрон вопросительно посмотрел на товарищей. — Там нас труднее найти, да и укрепиться легче, чем на побережье. Тут один песок и что-то соорудить трудно. Да и заметно сильно.

После некоторого раздумья казаки согласились. Уже к вечеру они перенесли всё в рощу, где были заросли кустарника и деревья, перевитые лианами. Было сыро, но скрытно.

— Нарубим тонких пальм и построим сруб, как на Руси. Невысокий, не под крышу. Нам этого и не надо. Тепло и так будет. Лишь бы пули не так пробивали. Вдруг придётся отстреливаться.

— Пуль совсем мало, — заметил Аким. — Всего штук пятнадцать. Хоть камушками заряжай!

— А что? Можно и так, — Данил уверенно оглядел друзей. — Можно нарубить из штыря кусочков и тоже пойдут за пули. Даже лучше. Такая разворотит в теле такую дыру, что мало не покажется. А с камушками пусть Акимка занимается. Он для другого ещё слабоват, так хоть так подмогнёт.

Четыре дня казаки обустраивали своё убежище. Лодку прятали недалеко от моря и каждый дань выходили на рыбалку. Уже накопили с дюжину вяленых рыбин, благо соль ещё оставалась, и кокосов целую горку насобирали. Данил легко научился лазать до самого верха пальм.

На пятый день Аким спешно пришёл с побережья. Казаки сразу поняли, что у него плохие вести. Он был чуть ли не перепуган.

— Английцы! Человек семь. С мушкетами. Рыщут по берегу. Наверняка нас ищут. Я немного понаблюдал из зарослей. Всё осмотрели на прежнем месте нашего жилья. Думаю, что они догадались, куда мы ушли.

— Заряжай мушкеты и пистолет, казаки! — Данил сам первый занялся этим делом, заметив: — Гераська, гони к берегу и посмотри, что там. Смотри не попадись. Спасти мы тебя не сможем.

— Хоть бы лодку не нашли, проклятые! — проворчал Сафрон и приладился к мушкету, давно не держал его в руках.

До вечера их никто не тревожил, а ночь прошла в тревоге. Казаки мало и неспокойно спали. Герасим ничего страшного не сообщил, лишь сказал:

— Они удалились дальше по берегу. Я проследил за ними. Версты на полторы ушли. Но по всему видно, что они вернутся. Постоянно оглядывались, вроде бы опасаясь кого-то.

— Вряд ли, — ответил Сафрон. — Они рассчитывали заметить тебя. Были уверены, что за ними наблюдают. Ты уверен, что тебя никто не заметил?

— А как же, Сафрон! Я был далеко от них, меня скрывали кусты. Даже я и то не очень хорошо их видел.

— Отдохни, а я пойду тоже понаблюдаю, что там на берегу, — Сафрон захватил пистолет, проверил его и сунул за кушак.

Берег был пустынен, лишь чайки оглашали его писком и криками. Шум волн мягко долетал до ушей Сафрона, и он подумал, что англичане ушли окончательно. Но всё же он оставался сидеть в кустах, вспоминая свои же обещания часа два посидеть в засаде. Потом он посчитал за лучшее пройтись вдоль берега под прикрытием прибрежных зарослей.

Пройдя с версту, он услышал далёкие голоса и насторожился. Сел отдохнуть и постоянно прислушивался. Голоса вроде бы перемещались вглубь острова, подальше от лагуны, и Сафрон тоже стал пробираться на эти голоса. Полагая, что англичане решили обследовать большую площадь острова, он через четверть часа сумел приблизиться к ним. Те шли наискосок и их пути должны были пересечься.

Затаившись в высокой траве, Сафрон едва увидел мелькавшие человеческие фигуры за ветвями и травой. Он сосчитал их. Герасим не ошибся. Их было семь человек — и все с оружием. Они негромко и довольно редко переговаривались, слов Сафрон разобрать не мог. Рискнул приблизиться, пропустив их вперёд.

Ещё немного — и Сафрон услышал слова, которые сильно его взволновали. Один англичанин, Сафрон его не узнал, сказал, что они обязательно должны найти их. И причину Сафрон уяснил. Им нужна была лодка и еда. Всё это они рассчитывали добыть у казаков, зная, что Герасим всё это добыл, когда приходил в деревню несколько недель назад.

Группа англичан двигалась немного в сторону от расположения сруба казаков, и это немного успокаивало Сафрона. Вдруг он услышал, как один англичанин попросил подождать его. Тому понадобилось справить нужду. Немного поспорили, подождали и неторопливо пошли дальше, оставив одного на месте. Облегчался тот торопливо, полагая, что одному тут совсем не так спокойно.

Сафрон посчитал, что можно захватить его, а главное — его оружие, которого у казаков оказалось слишком мало. Понимал, что это опасно. Англичане могли рассвирепеть и приняться за них серьёзнее. И всё же Сафрон посчитал, что в этом он может рассчитывать на успех в дальнейшем. Он подкрался в момент, когда матрос только стал заправлять драные штаны.

— Не кричать и не двигаться, парень, — тихо сказал Сафрон и ткнул стволом пистолета матросу в спину. — Руки подними. И не бойся, я тебе ничего не сделаю, — и Сафрон ногой оттолкнул мушкет подальше в траву.

— Чего ты хочешь, Сафониус? — спросил матрос, обернувшись.

— Какого черта вы тут шастаете? Что вам нужно?

— Просто ищем беглых дикарей, чего ж ещё?

— Врёшь, парень! Я слышал ваши разговоры. Если охота жить, то говори всё!

— Что тут говорить, когда и так всё знаешь? Жрать охота, и лодка нужна! Проклятые дикари всё забрали с собой.

— Убить нас хотите?

— С чего ты взял? Только лодка и жратва нам нужны.

Вдавив ствол в спину, Сафрон вытащил у моряка нож и пистолет. Саблю тоже отбросил подальше и в раздумье ждал, как поведёт себя англичанин.

— Отпустишь? — выдавил тот наконец, не дожидаясь очередного вопроса.

— Да вот думаю. Сколько вас там сейчас, в деревне?

— Что я, считаю людей? На что мне это?

— За последнюю неделю кто помер? Просто скажи, сколько?

— Двое, Сафониус. Да опусти ты свой пистолет! Один матрос и один пассажир. При нём оказалось порядочно таких милых золотых кружочков. Могу поделиться с тобой. Отпусти только.

— Здесь золото не имеет цены, парень.

— Не век же будем здесь сидеть. Когда-то и выберемся.

— Так, если я тебя отпущу, то мне крышка, парень. Сам должен понимать.

— На что ты кому нужен, Сафониус? Отпусти, и я обещаю, что даже не упомяну о тебе. Забирай всё и я пойду, а?

— Не трепыхайся! — прикрикнул на матроса Сафрон. — Я думаю, что с тобой лучше всего сделать.

— Можно я руки опущу и выну кошель с монетами. Забирай — и я пошёл!

В это время донёсся далёкий голос. Он звал матроса, торопил и беспокоился. Матрос, его звали Томом, встрепенулся и прошептал:

— Слыхал? Они скоро вернутся, и тебе несдобровать, Сафониус. Отпусти?!

— А ты покричи им, обещай догнать вскоре.

Матрос обернулся и прокричал ответ, вопросительно посмотрел на Сафрона, выжидая и готовясь. Но со спущенными штанами трудно рассчитывать на успех.

А Сафрон вдруг с очевидностью понял, что поставил и себя и товарищей в очень сложное положение, и в любом случае теперь не отвертеться. И он решился. Переложил пистолет в левую руку, вытащил кинжал и, не раздумывая, всадил его под лопатку матросу. Тот вскрикнул тихо и повалился на траву, обливая её кровью. Сафрон наклонился проверить смерть, вытер кинжал об одежду матроса, поднялся с намереньем уйти, передумал. Стал обшаривать карманы, нашёл кошель с деньгами. Потом оттащил тело подальше от тропы, проложенной англичанами, затёр ногами следы крови и быстро удалился, прихватив оружие.

Он ещё раз услышал зов этого Тома, но не стал выяснять, что предпримут матросы, обнаружив труп товарища.

— Ты их нашёл? — встретил Сафрона вопросом Данил.

— Откуда б у меня было оружие? Пришлось прирезать. Так хоть меньше по наши души будет охотников. А они точно намеревались нас не только ограбить, но и убить вполне могли. Они продираются немного дальше, — и Сафрон многозначительноосмотрел товарищей. — Пока они ничего не знают про наше место, но скоро могут обнаружить. Их шесть человек осталось. С ними легко можно разделаться.

— Что ты надумал, Сафрон? — спросил Аким с тревогой в голосе.

— Если они осмелились поохотиться на нас, то почему мы не можем ответить тем же? Данил, как считаешь?

— Так и считаю, Сафрон. Ты правильно поступил. Теперь у нас больше оружия и я готов пойти на охоту. Кто со мной?

— Кроме меня никто с этим не справится. Аким ещё слаб, а Гераська трусоват и с оружием плохо справляется. А у нас появилось два десятка пуль, пистолет с мушкетом и сабля. Это просто здорово! Чуток отдохну, перекушу и можно отправляться. Вряд ли они далеко ушли. Им ещё надо похоронить друга.

Через четверть часа охотники, вооружившись, ушли в лес искать англичан. Сафрон вёл Данила к месту его встречи с Томом и за полчаса успели туда.

— Трупа нет, — сказал тихо Сафрон, обследовав кусты. — Уволокли, но куда?

— Посмотрим, — тихо же ответил Данил, прислушиваясь и настороженно оглядевшись по сторонам. — Других следов, судя по всему, нет. Значит, пошли по тропе, что сами и проложили. С трупом другим путём трудно идти. Пошли. Хватит разговаривать, Сафрон.

Казаки быстро, как позволяла тропа, продвигались вперёд. Не прошло и получаса, как услышали невдалеке голос. Разобрать слова не смогли, но и голос затих. Определили расстояние в сто с лишним шагов.

Скорость хода сбавили и тихо стали пробираться дальше. Услышали неясные звуки, а потом и голос, сказавший:

— Да черт с ним, Джо! Хватит и так! Здесь зверей нет, а черви и так сожрут. Закапываем! Фута два есть и довольно.

Казаки переглянулись. Молча продвинулись ближе, шагах в двадцати пяти увидели англичан, что уже закапывали Тома в яму саблями и палками. Они изредка перебрасывалисьсловами, ничего интересного не сообщая казакам. Лишь можно понять, что они встревожены, озлоблены и готовы на многое ради мести. Это и так было ясно без слов.

Когда могилу немного оформили и водрузили связанный из палок крест, матрос, в котором они узнали Рея, сказал довольно тихо:

— Как бы я хотел найти этого вонючего Сафониуса. Это точно его рук дело!

— Лучше повременить с этим, Рей, — ответил пожилой матрос в грязной драной сорочке неопределённого цвета из грубой ткани. — Нас тут легко подстрелить. Они наверняка знают эти места и могут нас выследить. Им теперь терять нечего. Понимают!

— Уйдём побыстрее, — поддержал третий матрос. — Поговорим с остальными и можно вернуться. Пошли, а?

Рей согласился и матросы, захватив оружие и оглядываясь, пошли цепочкой.

— Что будем делать? — шёпотом спросил Сафрон.

— Теперь, когда мы знаем, что они вернутся, нам надо хоть одного пришить. Все меньше будет врагов. Хорошо б и оружие захватить.

— Тогда не стоит торопиться. Проследим за ними. Может, подвернётся случай. Если нет, то подстрелим парочку — и в кусты. Пусть ищут. Побоятся.

Данил согласился с доводами Сафрона, и они, не торопясь, пошли следом.

Вышли к лагуне. Прошёл час с момента захоронения, матросы устали. Сказывалось плохое питание, а последний день кроме кокосов у них, наверняка, ничего не было. Это было ясно из их разговоров, где главенствовала еда.

— Они отдохнут и отправятся в деревню, — молвил Сафрон. — Мы знаем этот путь. Я смогу засесть вблизи тропы, а ты будешь сзади. Так у нас появиться возможность застать их врасплох.

— Они собираются добыть рыбу, — кивнул Данил. — Я бы тоже не отказался пообедать рыбкой. Мы ведь не выходим в море за нею.

— Завтра обязательно выйдем. Лишь бы они не появились снова. В любом случае хорошо бы договориться о сигналах. На случай их появления.

— И что тогда? — не понял Данил.

— Когда они покажутся на берегу, один из нас подаст дымный сигнал. Тогда мы легко сможем на лодке выбраться в другое место, на другом конце острова. Там и сможем перекусить рыбой. Им не так скоро туда дойти будет.

— А прибой? Он может не позволить нам подойти в том месте, Сафрон.

— Будем надеяться на удачу. Что другое можно придумать?

— Ладно. Это потом. Пока нам надо подстрелить хоть одного.

Двое матросов зашли на мелководье и саблями пытались пронзить рыбу. У них ничего не получалось. Постоянно промахивались, не понимая, почему так. Лишь одну рыбу поймали и были довольны. Стали разжигать костёр и один матрос пошёл в лес подсобрать дров.

Казаки переглянулись понимающе и быстро поползли в том направлении. Им удалось выползти в место, где матрос собирал сухой хворост. Это оказалось делом не из лёгких, он долго искал сучья и листья посуше. Дожди шли часто, всё вокруг ещё дышало сыростью. И сейчас издали уже слышались приближающиеся раскаты грома. Очередная гроза через час может разразиться ливнем.

Казаки знаками показали, что кому делать. Сафрон прополз ближе к лагуне, а Данил готов был напасть в чаще. Это не казалось ему трудным делом. С охапкой сучьев матрос был лёгкой добычей. Даже крикни он, матросы не успели бы прийти ему на помощь.

Матрос успел заметить Данила, но у того пистолет был уже направлен, а голосом Данил предупредил:

— Не кричи, парень. Убью! Бросай пистолет и кинжал. И кошель с монетами тебе больше здесь не пригодится. Ну! — в грудь матроса смотрел зловещий кружок пистолетного ствола.

— Убьёшь? — спросил матрос хриплым от волнения голосом.

— Зачем? — соврал Данил, хотя весь его вид не оставлял матросу никакого шанса на спасение.

Неожиданно матрос заорал благим матом и бросился наутёк. Данил вскинул пистолет, но выстрела не получилось. Порох отсырел и не воспламенился. Данил выматерился, но преследовать было уже поздно. А впереди раздался вопль и тут же затих, словно оборвался. И крик Сафрона:

— Данил, где ты?

Тот ответил и подождал, пока появится друг. А у лагуны уже вопили матросы, бросившиеся, правда, не очень прытко, в заросли прибрежного леса, откуда доносился вопль их товарища.

— Ты его достал? — спросил Данил, торопясь подальше и быстрее покинуть это опасное место.

— Успел, — коротко бросил Сафрон и показал пистолет и кинжал. — Кошель не стал искать. Ко мне уже бежали матросы.

— Они приближаются! Бежим! Слышишь их крики?!

Казаки пустились наутёк, выбирая просветы в зарослях. Вдогонку грохнул выстрел, потом ещё, и всё относительно затихло. Только шумели ветки, раздвигаемые и хлещущие по ним.

— Передохнеммалость, — молвил Данил, останавливаясь. — Что-то тяжело мне.

— Ты же моложе меня, Данилка! Что с тобой?

— Чёрт его знает! Но я запыхался, и сердце колотится, как телячий хвост!

Прислушались. Далёкие крики ещё доносились до их слуха, но по всему было, что преследование прекратилось. Они посидели, напряжённо вслушиваясь в лес.

— Ладно, Сафрон, — Данил поднялся на ноги, — Пошли помаленьку. Если что, ты сам беги, а я попридержу их.

— Они не станут нас преследовать, Данил. Уже поняли, что это опасно для них самих. Терять людей им не с руки.

Казаки неторопливо продирались к побережью. Домой вернулись поздно и в ответ получили вопросительные и тревожные взгляды.

— Да вот Данилка что-то слабеть начал, — ответил Сафрон. — Может, заболел?

— Пустое, Сафрон. Уже отдышался и завтра мы отменно пообедаем рыбкой.

Сафрон рассказал про их приключение.

— Они нас не оставят, — рек Аким. — Ждите новое нашествие.

— Не обязательно, — ответил Сафрон. — Им стало понятно, что с нами шутки плохи и просто так, сломя голову, они не полезут. Значит, можно завтра спокойно выйти в море и наловить побольше рыбы. А пока можно и вяленой поужинать

Пока казаки дрались с матросами, Герасим сумел выкопать неглубокую ямку фута два глубиной. Там уже скопилось отстоявшейся воды. Её хватило, чтобы казаки напились вволю, чего давно им не приходилось.

— Немного солоноватая, но вполне пригодная, — заметил Аким. — Пусть набирается. Хоть жажду утолим, а то постоянно охота пить. А дождевая уже осточертела. Можно завтра и в лодку взять немного.