Ост-Индский вояж

Глава 6

В Басру[1] пришли ночью и стали на якорь вдали от главных причалов. В порту казаки на другой день впервые увидели большое парусное судно, как им сказали — европейское. Они вообще первый раз видели такое судно и дивились его размерам. В Чёрном море такие суда они тоже не видели. Хотя и такие там плавают иногда.

— Ну и жара здесь! — восклицал Аким и постоянно утирал лицо рукавом, а потом просто плескал водой, черпая ладонями.

— Да уж, — соглашались казаки и почти полностью раздевались. — Смотри, Сафрон, солнце дюже злое, и кожа так и полезет с тебя клочьями, — предупреждал Данил, тоже брызгая на себя водой.

— Куда теперь пройдёт наш путь? — спросил Аким, ни к кому не обращаясь.

— Кто этот гость нашего купца? Вот что интересно! — говорил Данил и с опаской оглядывался, словно его кто-то мог подслушать.

— Может, когда-нибудь и узнаем, — вяло отвечал Сафрон, Его разморила эта жара, а вода реки нисколько не освежала. Она была совсем тёплой.

— А мне уже надоело дожидаться, когда нам соизволят сказать хоть что-то, — сердился Аким, и всем стало ясно, что он просто не выносит такой жары.

— Меня больше интересует, почему нам не выплачивают недельную монету? — заметил Гераська, алчно сверкнув глазами.

— Это всех занимает, — спокойно ответил Сафрон. — Дел у наших хозяев по горло, и все опасные и тайные. Не удивлюсь, если тот корабль, что стоит на якоре, станет интересовать нашего господина.

Однако корабль никого не интересовал. Через два дня беглецы пустились дальше по руслу реки, которая здесь уже называлась Шатт-эль-Араб. Она широко разлилась среди плоских пустынных берегов, а дальше виднелись буроватые пески пустыни, где караваны верблюдов маячили на барханах, продвигаясь к Басре.

В городке Абадан лодка стала прямо, уткнувшись носом в песчаный берег. Капитан нашёл сторожа, заплатил ему, и все направились в деревню, где дальше на окраине виднелся домик, немного приличнее окружающих его хижин.

Хозяин домика переговорил с купцом Тимурджи и впустил всех внутрь. Спустились на четыре ступени вниз, и оказались в комнате с коврами на стенах и полу, но почти без мебели. Лишь подушки во множестве лежали вдоль голых выбеленных известью стен. Посредине стоял большой стол на низких ножках и кальяны, готовые к употреблению.

Все, и казаки в том числе, расселись вокруг столика, поджав ноги, к чему и казаки уже немного привыкли. Появился слуга, стал расставлять миски с пловом, довольно большой кувшин, вспотевший от подвального холода. В нём оказалось красное вино, весьма приятное на вкус.

В молчании выпили по большой кружке. Казаки с удивлением наблюдали процедуру, полагая, что это праздничный обед. Ведь слуга поставил на стол большой котёл, благоухающий ароматом шурпы. Хозяин разлил божественную шурпу в широкие чашки и все в молчании пили её, вытирая обильный пот с лиц.

Утолив первый голод, Тимурджи молвил негромко:

— Слава Аллаху, мы здесь, и можно считать наше путешествие законченным. — Он обернулся к господину и что-то сказал на незнакомом языке. Тот кивнул в знак согласия. — Наш общий друг благодарит вас всех, но намерен немного побыть здесь в ожидании судна.

— Аллах благоволит к своим рабам, коль они привечают гостей Всемилостивейшего и Всемогущего, — молвил хозяин и молитвенно сложил руки. — Всегда готов сопутствовать воле Аллаха и обеспечить гостям всё необходимое.

— Спасибо, друг, — ответил купец и налил всем вина. — Да простит нас Аллах за кощунство и нарушение заповеди шариата, но напиток сей достоин лучшего. Так выпьем за окончание нашего трудного путешествия!

В таких разговорах тянулось время, и не заметили, как в комнату вошёл слуга и шепнул хозяину что-то на ухо.

— Прошу дорогих гостей простить мою невнимательность, но мне необходимо срочно уладить небольшое, но важное дело со старостой.

Он ушёл, а Тимурджи с подозрением уставился на дверь, за которой скрылся хозяин. Слуга убрал грязную посуду и собрался уходить.

— Погоди, малый! — остановил того купец и встал, словно разминая суставы. — Ты не поведаешь нам, вашим гостям, что за тайну ты шепнул своему хозяину?

Слуга кисло улыбнулся и хотел уже ответить, но за дверью раздался шум и в комнату ворвались вооружённые люди. Их было человек шесть, и помещение вдруг стало тесным.

Никто не успел ничего сказать, как раздался пистолетный выстрел и передний воин, судя по всему старший, свалился на пол, опрокинув соседа. Казаки и все остальные выхватили сабли, пистоли и тут же началась схватка. Слуга купца молниеносно орудовал саблей и кинжалом и легко уклонялся от ударов. Казаки тыкали саблями, отбивались, и свалка стала всеобщей. Вопли, крики и стоны раненых слились во что-то целое, очень страшное и кровавое. Редкие выстрелы заполнили тесное помещение дымом и вонью. Тяжёлое дыхание людей, отдельные крики только усугубляли страшную картину резни.

Вдруг всё стихло, лишь бурное дыхание людей нарушала тишину комнаты.

Сафрон зажимал руку, сквозь пальцы сочилась кровь. На полу лежали мёртвые тела и стонущие раненые. Господин лежал у стены и смотрел широко открытыми глазами перед собой. Голова была залита кровью — сабельный удар пересекал его лицо наискосок. На груди виднелся другой рубец, расползающийся и кровоточащий. Сафрон оглядел комнату и с ужасом увидел бездыханное тело Герасима, лежащего на поверженном бандите.

— Где хозяин, шакал вонючий? — услышал Сафрон голос купца. — Исчез, исчадие Шайтана! Мурад, окажи помощь раненым. Посмотри, что с господином! Себя я сам осмотрю. Кто-то убежал вместе с хозяином! Тут не все напавшие! — и купец с саблей в руке выскочил из комнаты.

Слуга возился с господином, который истекал кровью. Его перевязали. Помогал Аким, чудом избежавший ранения. Зато Данил пострадал изрядно, но не в такой степени, как господин и Гераська. Последний оказался просто без памяти от удара в голову чем-то тяжёлым. Огромная шишка была заметна даже через спутанные волосы.

Сафрон возился со своей раной, мотая на руку оторванную холстину от рубахи, заливая её вином. Трое налётчиков были ранены, двоих убитых отволокли к стене и уложили друг на друга.

Появился Тимурджи. Он тяжело дышал, и вид его был затравленным.

— Ушли, гады! Аллах их покарает, изменников, предателей! Надо уходить, пока есть такая возможность! Собирайтесь!

— Хозяин, у вас рука кровоточит. Надо остановить кровь, — загородил слуга дорогу. — Это не займёт много времени, но необходимо, хозяин.

Тот согласился, а Аким собирал в скатерть еду и питье. Потом он занялся Данилом, у которого было две раны в бедре и боку. Последняя лёгкая, но нога сильно поранена и кровоточила сильно. Слуга купца с готовностью помог и ему, и скоро Данилка смог подняться на ноги, поджав, правда, раненую. Ему дали палку и он с трудом поковылял следом за всеми, с трудом справляясь с мутившим голову туманом.

Аким помогал ему и нёс скатерть с харчами. Лодки не было на месте.

— Мурад, — крикнул шипящим голосом купец, — достать лодку немедленно! Я с господином побуду.

Через четверть часа Мурад пригнал лодку, где сидел темнокожий гребец, которому тот и отдал два золотых.

Лодка была старая, ветхая, и не такая большая, как первая. Но на ней всё же можно было переправиться на правый берег, хотя течение на середине оказалось довольно быстрое. Господин стонал, придя в себя, слуга поил его вином и каким-то снадобьем из глиняного сосуда с узким горлом. Тимурджи поглядывал на него с опаской, и по глазам можно прочитать, что страх не покидает его.

Сафрон тоже попивал вино, которого оказалось не так много. Дал малость и Гераське, но у того голова кружилась так, что он едва смог сделать два глотка.

Гребли по очереди — слуга купца и Аким, единственные, кто не получил ни царапины. Остальные уже мучились болями и терпели.

Тимурджи со слугой и едва говорившим господином тихо беседовали, Сафрон со скрытым любопытством посматривал на них и гадал, что теперь может случиться, куда они направятся из этого пекла.

День незаметно превратился в вечер, лодку направили к крохотному селению рыбаков, видневшемуся на правом берегу. Их приняли, увидев золотую монету, а Сафрон уже давно заметил, что с сундучком, весьма тяжёлым, слуга Мурад не расстаётся. И на поясе у купца висел увесистый кожаный мешочек, где позвякивали монеты, отнюдь не медные.

Ночь прошла тревожная, неспокойная. Раненые постоянно чего-то требовали, особенно господин, который почти всё время постанывал и не мог заснуть. К утру все выглядели уставшими и осунувшимися. Лишь обильная еда помогла немного привести себя в относительный порядок.

Долго совещались купец с господином, а Сафрон порывался задать вопрос, постоянно вертевшийся у него в голове: Куда их теперь бросят и что с ними всеми будет. Вопроса он не задал, но Тимурджи посмотрел на Сафрона внимательным взглядом, помолчал выжидательно и приказал:

— Вам придётся сопровождать этого господина, — кивнул в сторону раненого, который откинулся на подушку и закрыл глаза. — Это далеко, но и плата будет хорошей. А там, как Аллах захочет. Может, и повезёт вам, и вы добудете себе многое, чего добиваются остальные белые люди.

Это прозвучало загадочно, но Сафрон всё же спросил:

— Мы ещё не получили обещанного, эфенди. — Он не стал ничего добавлять, ожидая, что этого и так достаточно. Тимурджи вздохнул и согласно кивнул.

— Ты прав, казак. Но я уже тогда собирался всё тебе выплатить, да проклятые разбойники помешали мне это сделать. Я готов сейчас исправить это.

Купец отвернулся, открыл сундучок и порылся в нем. Сафрон слышал, как там позвякивали монеты. Купец повернулся и протянул мешочек, заметив:

— Здесь больше обещанного. Вы хорошо поработали и достойны награды. Возьми и пользуйся. Если доставите господина на место, получите больше.

— Это далеко, эфенди?

— Очень далеко, казак Сафр. Но может случиться, что и не очень. Это в том случае, если встретите судно под английским флагом. Тогда ваше путешествие закончится быстрее.

— А если не встретим? — дотошно пытал Сафрон.

— Тогда до Сурата[2]. Это город, куда направляется господин. Там его контора и ваше благополучие, — добавил купец многозначительно.

— Сколько же времени туда добираться, эфенди?

— Трудно сказать, казак. Я там никогда, не бывал, но думаю, что далеко. И за месяц вы туда не сможете дойти даже на хорошем судне. Но у вас может быть остановка на острове Ормуз[3]. Это тоже далеко, но не так, как Сурат. Вам может повезти, и на этом острове окажется судно компании, куда направляется этот господин.

— Я могу посоветоваться с товарищами? Один я не могу решить такое важное дело. Простите, эфенди, — и Сафрон поклонился. Купец согласно кивнул.

— О чем вы так долго гутарили? — спросил Аким, мало что понимавший.

— Об очень важном деле, Акимушка. Нам предложили за большие деньги доставить этого господина до какого-то города Сурата. Никто, кроме него, — кивнул на лежащего господина, — не знает, где это и как далеко.

— Ого! Это ведь очень опасно. Мы не сможем такое исполнить, Сафронушка. Мы тут ничего не знаем и нас легко прикончить вместе с этим господином.

— И я так думаю. Но обещают хорошие деньги.

— А тот господин, кто он?

— Наверное, англиец. Был в плену у турок, а этот, — кивнул в сторону купца, — за деньги взялся помочь этому господину. Вот и нам обещают.

— Я бы не брался. Слишком опасно для людей, мало что смыслящих в тутошней жизни, Сафрон. Поговори с остальными.

Один Данилка не высказал отрицания, Гераська так испугался, что наотрез отказался даже слушать Сафрона, заметив:

— Да я лучше сразу головой в омут, чем буду что-то делать в этом пекле! Да и как мы сможем это исполнить, когда ничего не знаем? Со всеми куда ни шло, а так, одним… Не, я отказываюсь, Сафрон.

— С кем-либо из местных ещё можно было бы подумать, — отозвался Данил. — Гераська прав. Как мы это устроим, когда сами чужаки в этих землях? А к чужакам тут отношение лёгкое. Ножиком по горлу — и все дела!

— Ладно, — ответил Сафрон. — Так и доложу хозяину. Пусть ищет других.

Тимурджи внимательно выслушал Сафрона, помолчал немного, думая.

— У вас нет выбора, казаки. Сами вы отсюда не выберетесь. А придя в Сурат, вы легко на корабле компании вернётесь домой. Тогда у вас будет много возможностей и дорог. А относительно местного провожатого я подумаю. Это я могу принять. Резонно. И подумайте о моих словах, казак Сафр. Я не хочу вам зла. Вы достойно себя показали и мы договоримся.

Сафрон много раз возвращался к этому разговору в мыслях, переговаривал с друзьями и никак не мог решиться ни на что. Понимал, что купец прав, говоря, что выйти из этих мест самим будет трудно, если вообще удастся.

— Но и мы можем достать желающего заработать на нас проводником, — говорил Аким. — Какая разница!

— Мы не смогли бы заплатить столько, как купец, — возражал Сафрон. — А за малые деньги мало кто согласится на такую опасную работу. К тому же предателей тут хоть отбавляй.

— Такое легко случится и с проводником купца, — заметил Данил.

— Не скажи, — Сафрон задумался на минутку. — Тут немного не то. У него в этих местах могут быть не то, что знакомые, но купцы со связями, и они легко могут найти надёжного человека и даже не одного.

— Которые и перережут нам глотки за монеты, что у нас имеются, — и Аким зло выругался. Вид его говорил о сильном страхе за жизнь.

— А что, казаки! — Данил встрепенулся. — Возвращаясь, мы потратим все денежки, и в лучшем случае вернёмся с пустыми карманами. А так нам обещают большие деньги и возможность на судне вернуться домой. Знаете, я склоняюсь принять предложение купца. В его предложении имеется выгода и большая надёжа.

Казаки трудно задумались. А через день с доводами Данила согласился и Гераська, а Аким стал сильно сомневаться, колебаться, но тут уж ему деваться было некуда. Он вздохнул и проговорил обречённо:

— Чует моё сердце, до добра всё это нас не доведёт. Пропадём мы тут с потрохами! Но и одному мне несдобровать. Я с вами, други мои!

— Так я могу купцу наше согласие сказать? — Сафрон вопросительно уставился на друзей.

— Ладно, Сафрон! Говори. Только выторгуй проводника, а лучше двух. Так надёжнее будет, — Аким обречённо махнул рукой. — Только не забудь обговорить плату. Я должен знать, за что рискую.

Сафрон усмехнулся, кивнул и пошёл к купцу.

Прошло недели две, когда господин, которого звали Джон Мортон, уже достаточно поправился и уже ходил. Данил тоже избавился от раны в бедре, которая всё же напоминала о себе лёгкой хромотой. Купец со слугой простился со всеми, выплатил дополнительные монеты, и казаки остались одни с господином. Но с ними были два индуса с черными глазами и длинными волосами. Страшные и молчаливые, они всё выполняли беспрекословно, что давало повод думать о них с подозрением.

— Ух и не нравятся мне эти черные индусы! — каждый раз напоминал Аким. — Просто страх берет, глядя на них.

— С непривычки, — успокаивал Сафрон, хотя и сам посматривал на них с предубеждением.

Джон Мортон много говорил с казаками, пытаясь приобщить их к английскому языку. Получалось плохо, особенно у Гераськи, а Сафрон довольно успешно овладевал премудростью, а Мортон даже улыбался, слушая исковерканные слова.

Он владел турецким, но не сильно, и в основном общался с казаками на нём.

С индусами все говорили жестами и отдельными словами, запоминая их. Сафрон понял из рассказа купца, что они моряки и легко смогут доставить всех на остров Ормуз. Дальше разговор не достигал, но и этого было много для начала.

— Этот англиец не расстаётся с сундучком, — заметил Аким, кивая на Джона.

— Чего ты хотел? — Сафрон сделал удивлённую харю. — Без денег что можно сделать, а там наверняка не одна сотня монет.

— А сколько у нас имеется? — спросил Гераська с интересом.

Об этом Сафрон говорить не хотел, но товарищи пристали и ответил:

— Золотых двадцать монет и серебром около сотни. Не так много, если рассчитывать на длительное путешествие. Правда, купец обещал, что все расходы в пути будет оплачивать господин. Знаете, как его надо будет называть?

Казаки вопросительно глядели на Сафрона.

— Сэр! Это вроде такого же слова, как господин. Как эфенди у турок.

Казаки про себя несколько раз произнесли это слово, запоминая.

— Как мы будем двигаться? — спросил Аким. — Судно нам не купить, а полагаться на чужое боязно. Что говорит этот… сэр?

— Я понял, что мы должны дождаться судна, и за плату дойти до того острова, Ормуз, кажется.

— Долго нам следует ждать? — спросил Гераська.

— Один Аллах это может знать, — усмехнулся Сафрон. — А наши индусы тоже исламисты, но какие-то не такие, как здешние. Намаз исполняют не так тщательно по времени и вообще…

Прождали несколько дней, прежде чем появилась возможность устроиться на небольшом судне, идущем в сторону Ормуза. Купец согласился взять неверных за большую плату, но всё время с ненавистью в глазах поглядывал на них. Те расположились на палубе в тени паруса и страдали от жары, ловя малейшее дуновение морского ветерка.

Мортон играл роль больного паломника, что ему вполне удавалось. Он отлично владел обычаями мусульман и исполнял все молитвы, часто возносил молитвы Аллаху и постоянно вертел бусинки чёток из коричневого агата.

Постепенно низкие берега повышались и вот на горизонте появились туманные вершины гор. Некоторые спускались к морю, и это немного радовало глаз.

— Вот бы щас в горах побывать, вздохнуть студёного ветра! — мечтательно говорил Герасим и жадно глядел на берег, тянувшийся на горизонте.

Иногда вдали проплывал остров и пропадал в мареве жаркого воздуха. По утрам море заволакивало туманом, который висел почти до полудня. Дышалось трудно, а англичанин просто страдал в эти часы, хотя воздух был попрохладнее, а качка тише.

Один раз судно зашло в городок запастись водой и зеленью. Кормили на борту плохо, но никто не ворчал, понимая, что лучше не показываться лишний раз. Капитан, он же хозяин судна, только и ждал повода высадить неверных.

За три недели плавания пережили всего один небольшой шторм, длившийся часов десять. Гераська так страдал морской болезнью, что проклинал всякое море с его качкой и страшными волнами.

— Джон сказал, что мы уже близко, — говорил Сафрон как-то вечером. — Утром будем в виду острова Кешм. О нём и купец наш говорил.

— Что это значит? — поинтересовался Данил.

— Что после него сразу же будет виден тот самый Ормуз, куда нам и надлежит прибыть.

— А этот остров, что ты назвал первым, забыл уже его имя, большой? — Аким не особенно интересовался этим, но поговорить иногда хотелось.

— Увидим, — коротко ответил Сафрон. — Я тоже ничего почти не знаю, как и вы. Разве что Джон мне немного может растолковать.

Два дня шли вдоль берегов большого острова Кешм, а потом, как и говорил Мортон, и подтверждали индусы, увидели вершину острова, который и был Ормузом. Невысокая гора Селах-эд-Дин вырастала на горизонте из голубого моря. Капитан чуть изменил курс, и судно к вечеру пришвартовалось у причала, в тени португальской крепости, стоящей угрозой здешним владыкам.

— Теперь крепость и остров принадлежат Испании, — заметил Мортон. — С некоторых пор Португалия под властью Испании.

Он посмотрел на Сафрона и понял, что его вовсе не занимает этот вопрос.

— Разве вам не опасно тут находиться, сэр? — коверкая слова, спросил Сафрон. — Ведь вы тоже претендуете на всё, что здесь захватили португалы!

Мортон с интересом глянул на казака.

— Однако, казак, ты не так глуп, как можно думать. Соображаешь.

Сафрон улыбнулся, хотя понял не все. И ответил:

— Просто так все поступают, где находят слабость. У нас на Руси столько таким путём чужих земель захватили, что наше государство стало, наверное, самым большим в мире. Вот заселить его будет трудно.

— Я знаю, что наши купцы очень стремятся навязать вам свои услуги, надеясь создать кратчайший путь на севере в эти земли. В Индию.

— Этого я не знаю. Знаю про нашего донского казака Ермака. Он завоевал большие земли в Сибири, и все меха, что в Европу, идут именно из Сибири.

— О, Сибирь! — воскликнул Мортон воодушевлённо. — Это очень интересно. Я слышал про Сибирь! Мы потом поговорим об этом. Тебе надо лучше научиться нашему языку, казак Сафр. Или по-нашему лучше «Сафониус».

— Как хотите, сэр, — улыбнулся Сафрон, и тоже с интересом посмотрел на англичанина, который хоть чуточку знал о его родине. — Мы ведь сбежали из тюрьмы в Москве, сэр. Немного повоевали на стороне царевича Димитрия.

Мортон ещё с большим интересом глянул на казака.

— Димитрий! Я и о нём наслышан. У вас в Московии постоянные смуты происходят после смерти царя Ивана. Помнится, что он даже имел намеренье получить в жены нашу принцессу.

— Такие дела мне неизвестны, сэр, мы люди простые, военные, и дела царские нам слишком далеки и непонятны. Так вы будете высаживаться на берег, сэр?

— Обязательно, казак. Судно идёт назад, лишь загрузится другим товаром.

— А до Сурата далеко?

— Уже не очень. Недели за две на хорошем судне можно туда дойти. Мы с португальцами весьма дружны, особенно сейчас, когда они под испанским копытом. Надеюсь, что они мне помогут.

— Мы с вами должны пойти, сэр?

— Обязательно, казак! В тех местах легче белому человеку подняться. Я тоже надеюсь на это. В Англии я младший сын в семье и должен сам выбиваться в люди. А здесь это намного легче сделать. Тут за два-три года можно такие деньги сколотить, о которых на родине и не снится. Там и за всю жизнь мало кто может собрать состояние.

Сафрон с удивлением глядел на этого светловолосого, уже без краски, господина, и странные мысли завертелись в его голове. Подумалось, что можно попробовать и ему как-то пристроиться к этой компании. Он ещё не понял, что это за компания и как это может помочь ему и его товарищам, но попробовать надо обязательно.

Джон Мортон высадился с казаками на берег. Индусы получили свою плату и растворились в толпе жителей, весьма разношёрстной и красочной. Везде виднелись оборванцы и нищие, клянчившие милостыню. Белых людей было мало, и они выглядели принцами среди бедноты.

— Сейчас я нанесу визит губернатору, а вы посидите в харчевне. — Мортон многозначительно глянул на казаков. — Сидите, пока я не вернусь. Вот вам золотой. Его запросто хватит до моего прихода.

Казаки с испугом, но и с интересом поглядывали на город, на форт. На редких португальцев, которые почти все передвигались на носилках, что несли рабы.

— А порт не такой маленький для такого острова, — заметил Данил. — И корабли большие стоят на якорях. Удивительно, как мы сюда смогли добраться!

— Ну и что? На судне это не представилось таким трудным. Трудно было на судно попасть, а потом с разбойниками не встретиться, — и Сафрон многозначительно скривил губы.

— Что, и на море есть столько разбойников, как и у нас по лесам? — удивился Герасим, и его испуганное лицо рассмешило Сафрона.

— Тут ещё похлеще орудуют разные разбойники. Пиратами зовутся. Тут такие ценности случается добыть, что земным разбойникам и не снится. Сам потом услышишь. И жестокости, говорят, поболе будет.

— На кой чёрт тогда мне сдалось это море! — возопил Герасим и перекрестился, воздев глаза к небу.

— Терпи, Гераська! Теперь вопи, не вопи, а возврата долго ждать тебе, — и Данилка беззлобно осклабился. — Мы ещё до места не дотащились. А ты уже о разбойниках заговорил. Они, должно быть, ещё впереди будут. Спроси у Сафрона, он больше наслышан об этом.

— Не пойму, как сражаться на море? Тут и развернуться негде. Всем скопом биться, что ли?

— Вот повстречаем пиратов, тогда и посмотрим, а пока что об этом гутарить!

В харчевне казаки поели странные кушанья, острые и пряные.

— Ну и еда, рот прямо-таки горит! — Аким дышал, открыв пасть, словно желая охладить себя. — А что попреснее можно здесь поесть?

— А как ты о таком пояснишь подавальщикам? — Сафрон усмехнулся. Он поманил подавальщика и жестами показал, как горят у них рты и жестами же попросил повторить всё без перца. Подавальщик наконец понял и, заулыбавшись, кивнул.

Вскоре он принёс рыбу с рисом и зеленью и, показав на перец в глиняном кувшинчике, отрицательно качнул головой.

— Плохо, но всё же лучше прежнего! — воскликнул Гераська и с аппетитом обсосал косточки, а с рисом разделался осторожно, боясь чего-то страшного.

— Пока мы ждём сэра, надо ещё воды какой-нибудь попросить, — и Сафрон во второй раз стал пояснять индусу, чего им требуется. Это тот понял легко и принёс большой кувшин со сладковатым питьём. Оно оказалось не очень приятным, но освежило раскалённые рты и желудки.

— Теперь можно и ждать хозяина, — заметил Сафрон, отдуваясь. — Этого пойла нам ещё хватит, а там посмотрим.

Они внимательно оглядывались на немногих посетителей. Тут были одни белые, все разодеты в шелка, со шпагами, в шляпах с пышными перьями. Женщин с ними не было, но это не удивило казаков.

Джон Мортон появился нескоро. Хмурый вид его говорил, что ничего хорошего от визита он не получил. Сафрон вопросительно смотрел на него, ожидая.

— С губернатором не увиделся, а его помощники только время тянули, надеясь на взятку. Надо ждать удобного случая с судном.

— Значит, застряли, сэр? — спросил Сафрон без радости.

— Выходит, что так, казак Сафр. Завтра я ещё навещу губернатора. Он может изменить наше положение. Не хотелось бы на местное судно попасть. Оно небольшое и плохо вооружено или вовсе не вооружено. А в море много пиратов рыскают, голландцы тоже не брезгают этим. Словом, надо ждать большого и сильного судна с артиллерией.

Сафрон опять не всё понимал, но главное уяснил и вздохнул.

Джон к вечеру договорился о постое, и они разместились в жарком маленьком домике за пределами крепости. Здесь хозяином был метис и португальский знал достаточно. А Джон этот язык чуточку тоже знал.

— Собираясь сюда, я уже познакомился с португальским, — заметил Мортон с улыбкой и добавил: — Понимаю сносно, а говорить трудно. Как обычно.

Лишь через восемь дней Мортона принял губернатор и пообещал помощь, как только будет судно в Сурат.

Но прошло около месяца, прежде, чем такое судно смогло взять пассажиров. Это был большой трёхмачтовый корабль, с десятью пушками и шестью десятками матросов. Были и пассажиры, которых оказалось совсем мало, не больше десятка с нашими путешественниками.

Сафрон вдруг загорелся поскорее изучить язык и надоедал Джону своими просьбами говорить с ним.

— Ты, казак Сафр, давай говори про свою Русь, тогда я буду с тобой разговаривать и учить, а так мне не интересно.

— Охотно, сэр. Только спрашивайте, а то у меня ничего в голову не идёт.

— Расскажи, что это такое — казаки? Где они проживают, чем занимаются?

Сафрон с трудом подбирая слова и выражения, говорил об истории казачества, но потом вспылил, заявив:

— Я только и говорю, сэр Джон, а вы ничего мне не отвечаете и не поправляете. Так мне трудно будет овладеть вашим языком.

— Хорошо, казак Сафр, — улыбнулся Джон. — Буду поправлять и сам немного говорить. Но ты так интересно обо всем мне тут рассказываешь, что я забываю обо всём. К тому же я не всё понимаю из твоих слов.

— Вот и поправляйте, учите, я и сам буду легче вам о своей Руси говорить.

--

[1] Ба́сра — город на юго-востоке Ирака, главный порт страны, расположен между Кувейтом и Ираном.

[2] Сура́т — город на западе Индии.

[3] Остров Орму́з располагается в северной части Ормузского пролива, между Оманским и Персидским заливами.