От первых проталин до первой грозы. Повесть о детстве

МЫ ГОТОВИМСЯ СТАТЬ ПТИЦЕЛОВАМИ

На дворе была уже поздняя осень. Пошли дожди, а потом начало подмораживать, особенно по утрам. Идёшь, бывало, в школу, под ногами земля как каменная. А ветер такой холодный, резкий, хуже, чем зимой.

Кончились наши с Серёжей воскресные охоты в саду. Дрозды улетели на юг, да и вообще никаких птиц не было видно, все куда-то от холода попрятались. По воскресным дням я стал опять частенько заглядывать к Петру Ивановичу. У него в домике и летом и осенью всегда было одинаково интересно.

Монотонно стучит швейная машинка, и, стараясь её заглушить, на разные голоса заливаются птицы.

Но теперь, осенью, у нас с Петром Ивановичем нашлось ещё одно очень интересное дело. Пётр Иванович готовился к зимней ловле птиц, а я ему помогал. Мы вместе чинили птицеловную сеть. Всё лето она пролежала в чулане, и её во многих местах погрызли мыши. Сеть мы расстелили на полу. Я ползал на четвереньках, выискивая дыры; пробовал крепки ли нитки, не подгнили ли. А Пётр Иванович все сомнительные места заделывал новыми прочными нитками.

Кроме сетки, нужно было ещё подготовить западни, проверить, чутко ли настораживаются сторожки и крепко ли захлопываются дверцы.

Следовало ещё наладить самоловные петли-волосянки. Их Пётр Иванович делал из конского волоса, прикрепляя каждую волосяную петлю к прочной тонкой верёвке. Когда петель привязано было достаточно, этой верёвкой туго обвязывался пучок конопли с созревшими семенами.

- Вот воткнём в снег такой пучок, - говорил мне Пётр Иванович, - щеглы или синицы усядутся на него коноплю поклевать, ножками в волосянках и запутаются. Только при этой ловле надо ухо востро держать, - добавлял он. Такую волосянку без присмотра ни на минуту нельзя оставлять. Это тебе не западня. В западню птица попала и сидит в ней. Тут ей и корм под носом, ешь сколько душе захочется. А волосянка - другое дело. Попадёт птица лапкой в петлю, задёрнет и давай биться, рваться из неё. Если вовремя не подоспеть, может себе ножку попортить, вывихнуть её. А ещё хуже, если головой в петлю залезет: не подоспеешь вовремя - и удавится. Большой грех себе на душу тогда возьмёшь.

С Петром Ивановичем мы не только проверяли и готовили снасти для будущей зимней ловли. Как только выдавалась погода получше, мы шли в ближайший лес, заготавливали на зиму для птиц разные лесные ягоды: калину, рябину. Этим делом Пётр Иванович занимался уже с самого начала осени.

Придём, бывало, в лес, найдём дерево, где ягод побольше, и начинаем обрывать спелые грозди. Пётр Иванович рвёт, а сам всё время мне говорит:

- Смотри, сынок, не торопись, не ломай сучьев, деревце не порть, не уродуй. Оттого, что мы кончик ветки ножичком срежем, дереву вреда не будет. Оно весной новые побеги пустит. А сломаешь толстый сук - всю красоту испортишь.

Наберём, бывало, целый мешочек разных ягод - и домой. А там в домике Петра Ивановича свяжем отдельные грозди верёвочкой и подвесим их в кладовке к жерди под потолком, чтобы провяли и подсохли немножко. Зимой, в бескормицу, птицы и таким ягодам очень обрадуются.

Каждое воскресенье я почти целый день проводил у Петра Ивановича, прибегая домой только пообедать. Серёжа ловлей птиц совсем не интересовался.

- Буду я с этими воробьями возиться! - презрительно говорил он. - Я лучше пойду с ребятами в футбол на выгоне поиграю.

Приходя домой от Петра Ивановича, я с жаром рассказывал о наших приготовлениях к зимней ловле птиц. Мама к этому была равнодушна, зато Михалыч заинтересовывался всё больше и больше.

- А знаешь, дружище, - однажды сказал он, - почему бы и нам с тобой в нашем саду не заняться этим делом? Я уж давно об этом подумываю. Только птиц, которых поймаем, будем держать не в клетках, а в вольере.

- Что же это такое? - спросил я.

- Вольера? Ну та же клетка, только очень большая, такая большая, что даже ты можешь в неё войти. Остов её мы сделаем из деревянных реек и обтянем его металлической сеткой. Ты понимаешь, как здорово это получится! воодушевился Михалыч. - Вольеру мы поставим одну в приёмной, а другую у меня в кабинете. Внутри них мы настоящие кустики или деревца в кадочках посадим, пол песком посыплем. Птицам там будет не жизнь, а просто рай. Продержим их зиму до весны, а весной, в день весеннего равноденствия, все дверцы настежь, окна в комнатах настежь - летите куда хотите.

- Постойте, постойте! - вмешалась мама в наш разговор. - Я слышу: клетки строить, птиц заводить. А кто, осмелюсь узнать, кормить их будет, клетки им чистить, всю грязь за ними убирать?

- Не беспокойтесь, мадам, всё, решительно всё будем делать мы сами, галантно раскланиваясь и даже отводя руку в сторону, заявил Михалыч.

- Это уж я хорошо знаю, как вы всё сами делаете. И зайчат, и ежей, и галок - всех заводите, а как кормить, ухаживать, чистить - вас и след простыл, никого не найдёшь.

- Нет, вы положительно способны убить всякий полёт мечты, - благодушно улыбаясь, сказал Михалыч.

- Ах, поменьше бы вы мечтали да побольше за собой грязь убирали, недовольно ответила мама.

- Мадам, да вы просто поэт. От гнева даже стихами заговорили.

- От вас не только стихами заговоришь, запоёшь скоро! - ответила мама и невольно рассмеялась.

- Разрешила! Разрешила! Раз смеётся, значит, разрешила! - в восторге закричал я.

- Да уж делайте что хотите, - махнула мама рукой и отправилась в кухню.

А мы с Михалычем перешли в кабинет и принялись обсуждать, как лучше сделать вольеру и где её удобнее всего поставить.

- Отличная идея - устроить зимнюю квартиру для птиц, - говорил Михалыч. Кстати, и постолярничаем, а то мой верстак уже и пылью покрылся. Давай-ка сделаем точный чертёж вольеры.

Мы принялись рассчитывать и чертить.

- Дверку сделаем с таким расчётом, чтобы в вольеру можно было свободно войти, иначе внутри и убирать будет невозможно.

- Чтобы я мог пролезать, - уточнил я.

- Ну да, чтобы ты, да и мама тоже… - уклончиво заметил Михалыч.

- А маме зачем? Мы же сами всё будем делать: и убирать и кормить.

- Да, да, конечно, - поспешно согласился Михалыч. - Но всё-таки… Ну, может быть, и она когда-нибудь захочет туда заглянуть. Ведь это очень интересно: провести часок-другой в обществе разных птиц.

- Хорошо, - согласился я. - Пусть и мама сможет туда залезть. Но ведь и вам тоже, наверное, туда захочется… в общество птиц…

- Ну, я уж снаружи буду за птичками наблюдать. Мне туда лазить не нужно, - ответил Михалыч. - Мне хочется тебе и маме удовольствие доставить. А что обо мне толковать.