Отец

29

И пошло, и поехало. Из открытых писем того времени приведу, сократив, два.

«…Позавчера, 5 февраля, глава муниципалитета г-н Идельс и его заместитель г-н Натан лично отправились в дом № 128 с целью убедить незаконных жильцов — Фиаменту и его приспешников — освободить захваченные ими квартиры без вмешательства полиции.

В ответ на свои предложения г-н мэр и его заместитель были избиты так, что обоих пришлось госпитализировать. Несмотря на засвидетельствованные телесные повреждения, несмотря на то что хулиганы даже не пытались скрыться, полиция арестовала их только вчера и тут же выпустила, по словам полиции — под залог. Мы, служащие муниципалитета, до глубины души возмущены избиением г-на мэра и его заместителя. Так продолжаться не может. Мы желаем г-ну Идельсу и г-ну Натану скорейшего выздоровления».

«…Хальфон избит за попытки объяснить людям их суть, мэр — за то, что попросил освободить незаконно захваченный дом.

Банщик Рахмиэль посмел заметить Боцине, что за посещение миквы надо платить, — и был избит железным прутом… Пятеро терроризируют весь город. Сколько можно терпеть?

Мы не имеем права отчаиваться. Мы должны объединиться.

Бойкот! Гоните их из синагог! Хозяева магазинов! Не продавайте им еду!

Человек, которому не все равно».

Человек, которому не все равно, в 1989 году, будучи сержантом, оказался с двумя своими солдатами лицом к лицу с огромной толпой арабов. Подай он хоть слабый сигнал страха — пришлось бы и его, и солдат хоронить в закрытых гробах. Но сержант рассеял толпу.

Как же сержант-десантник так испугался пяти невооруженных придурков, что не осмелился даже подписаться?

Очень просто. Представил, что будет он сидеть в субботу в синем костюме и белой рубашке с отложным воротничком на скамейке и рассказывать сыну-подростку про десант.

И тут подойдут трое в черном и так отбуцкают, что костюм придется отдать на благотворительный склад, а про десант впредь не заикаться.

И ничего, скушаешь. Человек ведь не способен из мести искусать напавших на него собак. Он может их перестрелять. Наш закон такого права не дает. Судиться и вовсе пустое дело, особенно если обидчики — агенты службы безопасности, а о том, что Ави — агент и провокатор, все чаще говорили в синагогах, в магазинах и везде, где собирались люди.