Отморозок 3

Глава 1

Сквозь открытое окно в больничную палату проникает шум с улицы. Слышно пение птиц и шум ветра, раскачивающего ветви деревьев, сюда же вплетается звук проезжающего мимо автомобиля. Я смотрю на трепещущую на ветру зеленую листву и пытаюсь вспомнить, где я и что со мной случилось. Понятно, что я в больничной палате. Обстановочка тут, конечно, не ахти. Окно очень старое. Рама деревянная, рассохшаяся, с облупившейся белой краской, она уже давно требует замены на нормальное пластиковое окно с хорошим стеклопакетом.

Краска на стенах тоже местами облупилась. Кровать у меня железная, с провисающей панцирной сеткой, прямо как в моем детстве, когда я приезжал на лето в гости к бабушке. Где, интересно, они такую архаику достали? Это же как нужно было постараться, чтобы сейчас разыскать такую древность. Рядом с кроватью облупленная белая тумбочка — тоже раритетная, как из прошлого века. Телека в палате вообще нет, и я нигде не вижу своей мобилы. Наверное, потерял при взрыве. Надо как-нибудь побыстрее связаться с со своими, сказать что жив, и чтобы поставили охрану у палаты, а то мало ли, вдруг еще добить захотят. Зато я в палате совершенно один, что говорит о том, что это не простая палата. В обычных палатах, как минимум, должно быть четверо, а то и поболее человек.

Интересно, как сильно меня приложило после взрыва? Руки и ноги вроде на месте. Пробую шевелить конечностями, вроде шевелятся, что не может не радовать. Тело у меня странное, такое впечатление, что я усох килограмм на двадцать. В голове шум, и сознание какое-то спутанное. Я вроде бодрствую, но в то же время в голову лезут разные картины. Вот меня бьет мускулистый здоровяк, одетый в только спортивные шорты, я защищаюсь и бью его в ответ. Мы яростно деремся с ним на сцене, а в зрительном зале толпа беснующихся старомодно одетых людей, которые что-то нам кричат и размахивают руками.

Черт, привидится же всякая ерунда. Затем в памяти всплывает образ черноволосой красивой женщины с очень соблазнительными формами, она совершенно обнажена и гладит мою голую грудь своими тонкими красивыми пальчиками с красными коготками. Этот образ мне нравится гораздо больше, я бы с удовольствием с такой пообщался поближе. Дверь в палату открывается, и ко мне в палату входит женщина, образ которой я только что видел в своем полубреду. Только эта одета в красивый бирюзовый брючный костюм, ее густые черные волосы волнами падают на плечи. Я непонимающе смотрю на нее, и мои глаза встречаются с ее темными глазами, и я вижу, как ее лицо вспыхивает от радости.

— Ты очнулся? Слава богу! — кидается она ко мне.

И тут я мгновенно все вспоминаю. В моей голове, как будто, происходит взрыв. Образы с немыслимой скоростью калейдоскопом сменяют друг друга. Это же Марина, а я сейчас не уже Сергей, я Юрка. Попал я в это тело уже больше года назад и уже успел тут порядком освоиться и натворить дел.

— Привет, Марина, — слабо улыбаясь, тихо говорю я.

— Привет мой хороший — она садится на корточки около кровати и прижимается щекой к моей руке.

— Где я?

— Ты сейчас в больнице. Тебя нашли почти две недели назад, сильно избитого, лежащего прямо на дороге. Мимо ехала машина, и хорошо, что тебя заметили, а не проехали мимо.

— А как ты здесь оказалась?

— Ты должен был позвонить мне вечером или на утро после боя, но так и не позвонил. Я специально не поехала туда с Вахо. Мне и в прошлый раз чуть плохо не стало, когда ты дрался на сцене, а на этот раз я бы, наверное, в обморок там упала. Я уже знала от Вахо, что ты выиграл, и что против тебя выставили какого-то огромного громилу, но ты все равно победил. Когда ты не позвонил мне в течение следующего дня, я стала сильно переживать. Тем более, что я знала, что у тебя после выигрыша с собой были большие деньги, и это добавило мне волнения. Я подняла свои связи и узнала, где ты живешь. Я не хотела, чтобы твоя мама узнала о наших отношениях, и поэтому к тебе домой зашел один мой знакомый милиционер, якобы по делу о драке, где ударили ножом твоего товарища. Твоя мама уже сама собиралась идти в милицию сообщить о твоей пропаже, так как тебя больше суток не было дома, и никто из твоих друзей не знал, где ты. Так я и узнала, что ты пропал. Дальше мой знакомый поднял сводку происшествий за последние двое суток и узнал, что ночью в центральную городскую больницу поступил сильно избитый молодой парень без сознания. Мы сразу сорвались с места. Так я и узнала, что с тобой и где ты.

— Моя мать знает, где я? — забеспокоился я. — Она, наверное, себе места не находит.

— Да, конечно, ей сразу сообщили, как только я узнала о произошедшем, и договорились, чтобы тебя перевели в эту палату. Она сразу примчалась в больницу и сидела у тебя, не отлучаясь двое суток. Потом уезжала и снова возвращалась, чтобы побыть с тобой. Мне врач сказал, что она только сегодня утром уехала домой, чтобы немного поспать.

— Ну хорошо, хоть так, — кивнул я — натерпелась она со мной.

— Ты помнишь, что с тобой произошло в тот вечер? — спрашивает меня Марина.

— Смутно. Помню свой бой. Помню, что я его с трудом, но выиграл. Помню, как меня поздравляли, как вручили призовые, как со мной говорил Вахтанг Отаевич, но что точно он мне говорил, я не помню. Помню, что он тоже мне дал деньги, пару пачек. Со мной должно было быть очень много денег.

— При тебе ничего не было, — покачала головой Марина, — тебя нашли без сознания, избитого и с окровавленной головой. Врачи говорят, что тебя ударили чем-то тяжелым по голове сзади. У тебя сотрясение мозга и закрытая черепно-мозговая травма. Скажи, что с тобой случилось тем вечером, и кто тебя ударил? Я попросила Вахо устроить мне встречу с Марком Абрамовичем и выяснила, что ты уехал из клуба на машине со своим приятелем. Это он тебя избил и ограбил?

— Мне бы самому разобраться, что именно случилось, — уклончиво сказал я, думая, о чем можно сказать, а что лучше скрыть от Марины. А потом решил, что скрывать от нее нечего, и все ей рассказал.

— В сводках о происшествиях за ту ночь и следующий день не было никаких огнестрелов, — задумчиво сказала Марина, выслушав мой рассказ. — Я сама со своим знакомым их просматривала и пропустить не могла. Значит, те грабители не обращались в больницу, либо даже если обратились, то милицию в известность об этом не поставили, хотя обязаны были. Этот твой Тима, кстати, пропал. Он живет в квартире вместе с бабушкой, и все это время не появлялся у себя. Теперь понятно, почему он, скорее всего, с деньгами скрылся из города. Тебя еще будет допрашивать милиция, и тебе нужно придумать, что им сказать. Если будет нужен адвокат, то у меня есть очень хороший знакомый, который тебе поможет.

— С адвокатом пока погоди. Посмотрим, о чем меня будут спрашивать, все-таки я потерпевший, а не подозреваемый. Совру чего-нибудь, — слабо улыбаюсь я, — только мне нужно хотя бы немножко оклематься и привести мысли в порядок. А то я сейчас плохо соображаю, и все вокруг мне кажется каким-то нереальным.

— И я тоже кажусь тебе нереальной? — тихо спрашивает меня Марина, и в ее глазах пляшут лукавые огоньки.

— Ты мне кажешься нереально красивой и притягательной, — глядя ей в глаза, отвечаю ей.

После ухода Марины, лежу и обдумываю сложившуюся ситуацию. Тима, конечно, еще тот гад. Я никак не мог ожидать, что он так со мной поступит. Со мной были призовые и те деньги, что дал мне Вахтанг, всего не менее пяти тысяч. Еще Тима должен был отдать мне мой выигрыш, а там вообще, по моим прикидкам, больше тридцатки. Огромная сумма! Интересно, а на кого в моем бою с Ледоколом поставил сам Тима? Если на меня, то у него должны были быть нереальные для этого времени шестьдесят тысяч. А если против? Если против меня, то он все проиграл. То-то он мне показался каким-то смурным, но я сам был никакой после боя, и не обратил на это особого внимания.

По всей видимости, потеря денег его выбила из колеи, а мой выигрыш, оказался для него слишком сильным соблазном. Вот только замыслил ли он сразу тюкнуть меня по голове и забрать деньги, или это была импровизация после неудачной попытки ограбления, мне уже не узнать. если только я его не найду, и он сам мне об этом не скажет. При здравом размышлении, я все же склоняюсь к мысли, что он решил меня ограбить еще в клубе. Мы поехали обратно по какой-то другой, дальней, пустынной дороге, по которой никогда раньше не ездили. В том обессиленном состоянии, в котором я тогда был, я не обратил на это внимание.

Теперь, в свете того, что произошло тем вечером, думаю, что Тима, по любому попытался бы меня ограбить. Та монтировка, которой он так бодро размахивал, отбиваясь от грабителей, очень уж удачно оказалась у него под рукой. Ладно, о гаденыше Тиме поразмыслю позже. С ним почти все ясно. А вот кто были те, кто пытался нас выставить на дороге? Я этих лиц в зрительском зале не видел. Но там было полно народу, и я мог просто не заметить этой компании. Как они узнали, что у меня должна быть крупная сумма? Про призовые понятно, о них было объявлено во всеуслышание, но три тысячи рублей не такие уж большие деньги. Хотя людей убивали и за меньшее. Но мне кажется, что грабители знали о выигрыше на ставках, и тогда сумма в больше чем в тридцать тысяч — это очень лакомый куш.

Вопрос, откуда они могли узнать? Видели, как Тима получал мой выигрыш? Возможно. А возможно, их кто-то на нас навел. Тогда крыса находится среди организаторов боев. Тима еще в первый раз очень опасался ограбления, мы тогда с ним сорвались с турнира раньше, чем он закончился. Получили деньги у Абрамыча, и рванули, как будто за нами черти гнались. Тогда у нас чуть поменее десятки с собой было. Если Тима опасался ограбления, значит, такие случаи уже бывали. Вот только как теперь об этом узнать? Может показаться, зачем мне это нужно? Ведь попытка ограбления провалилась, и я даже подстрелил двоих грабителей. Но мне интересно узнать, кто на нас навел, чтобы посчитаться с этим типом.

Посчитаться с Тимой у меня если и получится, то это будет нескоро. С такими деньгами, которые он снял с меня, он может уехать достаточно далеко и залечь на дно. Денег ему хватит надолго. Если, конечно, он их не зароет и не дождется Павловской денежной реформы, которая должна случиться через семь лет. Но это не тот тип, чтобы ждать так долго и не пользоваться свалившимся на него богатством. Тима не может знать, убил он меня на дороге или нет. Преследований со стороны ментов он может опасаться менее всего. Что мы в тот вечер уехали с ним, знает очень ограниченный круг людей, и они по любому не станут откровенничать с милицией. Если я мертв, то уже никому не пожалуюсь, если выжил, то писать на него заявление тоже не стану. Мне это никак не нужно. Пойди, объясни в милиции, где я был с Тимой этим вечером и откуда у меня деньги, на которые тот польстился. Так что, придется симулировать потерю памяти. Мол, ничего не помню о том, что произошло в тот вечер, и не представляю, кто мог на меня напасть.

— Здравствуй, Мариночка — Вахо встал из-за стола и пошел навстречу Марине, обняв ее и поцеловав в обе щечки. — Ты все так же цветешь и пахнешь, моя хорошая.

— Спасибо, Вахо, мне всегда приятно слышать комплименты именно от тебя, — польщено улыбнулась Марина.

— Это не комплименты дорогие, это только констатация факта, — расплылся в улыбке Вахо и указал рукой на накрытый к чаепитию стол посреди большой хорошо обставленной кухни. — Пойдем-ка попьем чайку и перекусим, чем Бог послал.

Он, сделав жест рукой, отпустил молодого парня, стоящего в дверях, и сам провел гостью к столу, отодвинул стул, чтобы девушке удобно было сесть. Потом сам налил ей чаю и придвинул поближе вазочку с конфетами и печеньем.

— Дай я сам за тобой поухаживаю, чтобы в моем почтенном возрасте совсем не забыть, как это делается, — с улыбкой доброго дядюшки говорит девушке хозяин дома.

— Такой мужчина, как ты, Вахо, в любом возрасте умеет ухаживать за женщинами, — засмеялась в ответ Марина.

— Как приятно, когда такая красивая девушка, делает комплименты старому и толстому домоседу — покачал головой Вахо.

— Никакой ты не старый и не толстый Вахо, — начала протестовать девушка. — Ты еще очень видный мужчина в самом расцвете сил, просто напрашиваешься еще на один комплимент от скромной девушки.

На какое-то время за столом воцарилась тишина, и гостья и хозяин дома пили маленькими глоточками чай вприкуску с шоколадными конфетками, думая каждый о своем.

— Меня официально вызвали на допрос, и я пришла тебя об этом уведомить. — сделав маленький глоточек и поставив чашку на блюдечко, — сказала Марина.

— Кто в этом городе мог вызвать на допрос мою любимую девочку? — поднял бровь Вахо, тоже поставив свою чашку на стол.

— Капитан Казанцев Алексей Петрович, — прочитала Марина повестку, которую достала из своей маленькой сумочки. — Я узнавала, это не наш городской следователь, он из московской комиссии, которая тут уже почти месяц носом землю роет.

— Ну сходи, послушай этого капитана — подумав сказал Вахо — какие к тебе могут быть претензии у комиссии? Ты просто красивая женщина и ни в чем таком не замешана.

— Томаз знает меня, и мог в Москве наговорить много лишнего.

— Что значат слова какого-то отщепенца? — раздраженно стукнул кулаком по столу Вахо. — Это лишь его слова против твоих. Никаких фактов у них против тебя нет. Подумаешь, Томаз видел тебя пару раз в моем обществе. Нет ничего криминального в том, чтобы красивой женщине пообедать в ресторане в обществе солидного мужчины.

— Я тоже так думаю — кивнула Марина — в любом случае я пообщаюсь со следователем, узнаю, что он сможет мне предъявить.

— Ничего не бойся, моя хорошая, мы своих людей не даем в обиду. Ничего они сделать тебе не смогут.

— Спасибо, Вахо, — улыбнулась девушка. — У меня к тебе есть небольшая просьба.

— Да, я слушаю, — кивнул хозяин дома.

— Ты, наверное, уже знаешь, что моего знакомого Юру избили и ограбили после боя на тотализаторе. Он сейчас лежит в больнице с черепно-мозговой травмой, и врач говорит, что он, наверное, уже не сможет заниматься полноценно спортом.

— Да, это очень печально. — сочувственно покивал головой Вахтанг Отаевич. — Мне нравится этот парень, и мне очень понравился его последний бой. Жаль, что ты не захотела тогда поехать и посмотреть на это потрясающее зрелище. Я, кстати, поставил на него и хорошо на этом заработал, коэффициент был один к пяти против него, но он все же выиграл у очень сильного противника. Почти никто в него не поверил, а я, памятуя твои слова и твою уверенность в нем, тоже поверил в него и не ошибся.

— Я хочу, чтобы ты помог найти и наказать человека, который чуть не убил Юру. Ты сможешь мне в этом помочь?

— Я подумаю, что можно будет сделать, — после недолгого раздумья сказал Вахо. — У меня есть определенные возможности, и я их задействую для тебя. Но не хочу давать тебе ложных надежд, это будет возможно, если этот человек как-то проявит себя.

— Я понимаю это. Спасибо, Вахо, я всегда знала, что ты не откажешь мне в помощи.

— Как я могу отказать в просьбе моей любимой девочке? — укоризненно ответил Вахтанг Отаевич.

— Ты что, совсем ничего не помнишь? — уже в который раз меня спрашивает молодой летёха.

— Нет, ничего — отрицательно мотаю головой — Помню, что вечером гулял по улице, потом какой-то удар и все больше ничего не помню. Очнулся я только здесь.

В моей палате напротив меня на стуле сидит сухощавый, жилистый лейтенант милиции в форме. Он пытается записывать мои показания на листике формата А4, который лежит на черной папке у него на коленях. А у меня и показаний-то никаких нет. Я бекаю, мекаю, прикидываюсь валенком и всячески изображаю чудика, потерявшего память о событиях того вечера, когда меня нашли на дороге без сознания.

— А где ты гулял, помнишь?

— Вроде у себя по району, около парка.

— С тобой вместе был кто-нибудь? — уточняет лейтенант.

— Нет, никого со мной не было, — отвечаю ему я. — Я люблю гулять в одиночестве. Можно подумать о том о сем, и никто не лезет с разными разговорами.

— У тебя есть какие-нибудь недоброжелатели?

— Да какие у меня могут быть недоброжелатели? — пожимаю плечами. — Я только пару недель назад, как школу закончил, собирался в институт поступать, а теперь вот пролетел с экзаменами из-за этого происшествия.

— Но кто-то же тебя избил, а потом и огрел чем-то тяжелым по голове. И если ты гулял в городе около парка, то как оказался за городом, лежащим на дороге? Значит, тебя кто-то вывез, а потом выкинул из машины прямо на обочину.

— Так говорю же вам, не знаю, точнее не помню. Помню только сильный удар сзади, и все как отрезало.

— Твоя мама говорит, что ты очень активно занимаешься спортом и даже выступал на соревнованиях.

— Да, я самбо занимаюсь и зимой, на клубном турнире даже второе место взял по своему возрасту и в своем весе — подтвердил я.

— Так вот врач говорит, что о спорте ты можешь забыть — жестко говорит мне летёха — после такой травмы как у тебя, боевые виды спорта, такие как самбо, для тебя закрыты. Так что тот, кто с тобой так поступил, можно сказать, лишил тебя не только возможности поступить в институт в этом году, но и спортивного будущего.

А вот это уже хреновато. Ни мать, которая просто оросила меня слезами, когда пришла в больницу и увидела, что я наконец очнулся, ни мой лечащий врач — широкоплечий бородач Иван Витальевич не говорили мне о противопоказаниях к занятиям спортом, правда я и не спрашивал его об этом. Надо будет обязательно уточнить. А пока я смотрю на лейтенанта и только пожимаю плечами, давая всем своим видом понять, что я реально ничего не помню.

— Хотя, с другой стороны, можно сказать, что тебе повезло, что ты вообще выжил. — продолжает гнуть свою линию летёха — Если бы чуть посильнее тебя ударили, то мог бы и умереть, не дождавшись помощи. Или овощем бы стал, что еще хуже. Кормили бы тебя с ложечки всю жизнь, и ссался бы под себя. Хороша перспективка? А ты покрываешь тех, кто это сделал.

— Да никого я не покрываю, — развожу руками — просто не помню.

— Ну ладно, поправляйся — собирается на выход милиционер и протягивает мне листик, вырванный из блокнота. — Если все же, что-то вспомнишь, вот тебе мой телефон.

Беру листик и вижу номер телефона и фамилию — Карасев Сергей Тимофеевич. Киваю и говорю

— Обязательно, Сергей Тимофеевич. Если что-то вспомню, я вам сразу обязательно позвоню.

Лейтенант вышел, а я впал в глубокую задумчивость. Неужели то, что он сейчас сказал, правда? Я чувствую себя пока, мягко говоря, не ахти. Слабость, тремор в руках. Могу, конечно, вставать и двигаться. В туалет сам хожу, хотя чтобы дойти до него по длинному больничному коридору, мне приходится несколько раз отдыхать, как будто я старичок какой. Да нет, не может быть. Просто это последствия сильного удара по голове и сотрясения мозга. Сука, Тима! Мой счет к нему вырос до небес. Дай только добраться до тебя. Надо будет поговорить с врачом самому, чтобы понять ситуацию, а не со слов летёхи, которому нужно было вывести меня на эмоции, глядишь, я и сболтнул бы что-нибудь. Ко мне в палату зашла пожилая медсестра и принесла мне баночку с лекарствами. Дождавшись, пока я выпью таблетки, она собиралась выйти, но я остановил ее.

— Извините, а мой лечащий врач, Иван Витальевич, сегодня еще в больнице? Могу я его увидеть?

— Да, он сегодня будет до шестнадцати часов, но я его в отделении не видела, наверное, он где-то по больнице ходит. Если не успеешь его сегодня поймать, то уже завтра на утреннем обходе увидишь.

— Ну да, в таком состоянии, сейчас мне будет трудно поймать даже черепаху — попытался пошутить я.

— Тебе сейчас лежать надо побольше, чтобы восстановиться, — кивнула мне медсестра. — Мать у тебя очень хорошая. Пока ты был без сознания, она почти не отходила от тебя.

— Спасибо, я знаю, — киваю я женщине.

— И дамочка, которая к тебе постоянно приходит, тоже очень волновалась. — продолжает она, — Бегала, шумела, добивалась, чтобы тебя в отдельную палату перевели, и лучшего доктора твоим лечащим врачом сделали. Так что, считай, что тебе повезло, Иван Витальевич, у нас самый лучший в больнице по неврологии, а может и во всем городе. Он, между прочим, кандидат медицинских наук, уж кто-кто, а он тебя на ноги поставит.

— Спасибо — я еще раз поблагодарил медсестру, а на душе стало как-то теплее, от того что кто-то переживает и заботится обо мне.

Ближе к вечеру, ко мне пришла моя спортивная команда в полном составе. Парни принесли с собой яблоки, малину, палку колбасы, банку кабачковой икры с батоном хлеба и трехлитровый баллон сока. Вместе с ними в мою палату ворвались смех, шум и веселье. Я предложил, не откладывая в долгий ящик, сразу сожрать все, что они принесли, так как кормят здесь вполне на уровне и холодильника, чтобы хранить продукты, у меня нет.

Моя идея получила бурное одобрение. Мы быстренько организовали импровизированный стол на тумбочке и подоконнике. Ванька открыл баллон с соком, несколько раз стукнув локтем по его жестяной крышке сверху. Крышка вогнулась и легко снялась. Стаканов было всего два, но мы люди не брезгливые, так что, пили сок из общих стаканов.

Парни наперебой делились новостями. Ванька — большой молодец! Он поступил в Московский государственный технический университет СТАНКИН на специальность Автоматизация и комплексная механизация машиностроения. Я и не знал, что он такой продвинутый в техническом отношении парень. Ну что же я искренне рад за него. Мои одноклассники, Славка Завадский и Игорь Ким, оба поступили в наш политех на электромеханический факультет на специальность Электропривод и автоматизация промышленных установок. Туда, куда бы и я поступал, если бы не провалялся в больнице во время вступительных экзаменов. Сашка Петров успешно перешел в десятый класс, ну а Армен — на третий курс торгового техникума.

Парни, за время моего вынужденного отсутствия, организовались и пока тренируются на полянке сами. Функции лидера на себя взял Игорь Ким и, судя по настрою группы, справляется с ними очень хорошо. Я очень рад, что мои первые в этом мире ученики не разбежались при возникновении трудностей с залом и из-за болезни тренера, то есть меня, а как настоящая организация, выдвинули нового лидера, и продолжили тренировки. Это показывает жизнеспособность нашей маленькой группы.

Нет, нет, при виде смеющихся полных жизни друзей, глубоко внутри меня пробегала нотка грусти. Я мог бы сейчас, так же как они, радоваться жизни и осваивать новые горизонты, а вместо этого, мне предстоит долгий период восстановления, и еще неизвестно, смогу ли я, вернуть свою прежнюю форму. И еще, как минимум год, я теряю, для учебы в ВУЗе, так как вступительные экзамены везде уже прошли и даже уже известны их результаты. Вот так, эта гнида Тима, одним ударом монтировки по затылку отбросил меня далеко назад. Но ничего, я выгребу из этой ямы и постараюсь найти его, чтобы за все рассчитаться. Долго нам пообщаться не дали. Знакомая медсестра, минут через сорок выставила парней из палаты. И я остался один, с удивлением почувствовав некоторое облегчение. Как-то устал я, от сегодняшних посещений, как будто вагон угля разгрузил в одиночку. Со мной явно что-то не то.

Утром на обходе мой лечащий врач Иван Витальевич долго меня осматривал, обстукивал, чуть ли не обнюхивал. Судя по всему, результатами осмотра он остался доволен. Так как под конец он потер свои мощные волосатые руки и кивнул головой.

— Ну-с, молодой человек, я вижу, вы уверенно идете на поправку. Если дело так пойдет и дальше, то мы вас на следующей неделе уже выпишем.

— Это здорово, — радуюсь вместе с ним я. — А дальнейшие рекомендации после выписки какие будут?

— Обычные для такой травмы, как у вас, рекомендации. Покой, умеренные физические нагрузки. Лучше всего — специальная лечебная гимнастика. Мы вам подберем лекарственную терапию. Надеюсь, в течение полугода вы, молодой человек, и думать забудете о своей травме. Вам повезло, что функции мозга у вас не нарушены, сохранилась речь, двигательные функции организма сохранены в полном объеме. Та слабость, которую вы еще чувствуете, и тремор рук, который я вижу, со временем пройдут, и вы сможете жить нормальной, полноценной жизнью.

— А спортом я смогу заниматься? — осторожно уточняю у него я.

— Ну, смотря каким и смотря как — качает головой Иван Витальевич. — Я бы рекомендовал обычную физкультуру: бег, плавание, небольшие отягощения. Спорт, молодой человек, и особенно большой спорт, с его запредельными нагрузками, калечит организм, а физкультура его лечит и поддерживает на должном уровне.

— Я занимаюсь самбо и немного боксом — гну я свою линию — и хотел бы продолжать заниматься этими видами спорта и дальше.

— Я бы вам не рекомендовал заниматься подобными видами спорта. Вам получать удары по голове никак нельзя. В течение полугода-года это точно. Да и дальше, я бы вам рекомендовал избегать таких занятий. Мозг — это очень уязвимый орган, и боюсь, та травма, которую вы получили, может вас беспокоить в течение жизни, и вам ни в коем случае не стоит ее усугублять. Мне пришлось наблюдать за многими спортсменами, занимающимися боксом. Поверьте, молодой человек, все эти удары по голове имеют накопительный эффект и могут очень плохо сказаться в будущем на вашем умственном и физическом здоровье.

Сижу, выпрямив спину и закрыв глаза на стуле в своей палате и мысленно прорабатываю связки ударов руками и ногами. Раз я пока не могу полноценно тренироваться физически, буду тренироваться ментально. В XXI веке ученые доказали несомненную пользу от таких тренировок. Я в свое время прочитал дипломную работу, в которой на примере группы борцов вольного стиля исследовались положительные эффекты подобных занятий. Там почти на сотне страниц были подробно описаны методики проведения экспериментов на разных группах спортсменов, как использующих в своей подготовке идеомоторные тренировки, так и не использующих. Рост результатов у тех, кто использует подобные методы подготовки, по отношению к контрольной группе, был весьма впечатляющим.

Мне доказывать эффективность идеомоторики самому себе не нужно, я не в первый раз в жизни сильно травмируюсь и знаю, что это, в отсутствии полноценных, занятий отлично помогает не потерять форму окончательно. Есть несколько степеней идеомоторной тренировки. Первая, самая легкая — это представление выполняемого физического действия по этапам.

Допустим, я отрабатываю джеб с левой руки. Сидя в спокойной обстановке с закрытыми глазами, я представляю себя стоящим в стойке и пробую нанести удар. Начиная с мысленного скручивания левой стопы, пускаю воображаемую волну через тело в плечо и далее в бьющую руку. Описание подобного действия намного длиннее его мысленного представления. Тем более, если ты десятки тысяч раз выполнял этот удар на обычных тренировках. Нужно просто научиться вызывать уже знакомые ощущения в теле, не производя при этом физического движения.

Более продвинутыми этапами являются отработка связок ударов, где используются комбинации ударов руками и ногами. Здесь тоже, чтобы достичь успеха, нужно начать с хорошо изученных связок, которые легко получаются на обычных тренировках.

Ну и самым продвинутым является этап мысленного боя с противником, когда вам нужно мысленно воссоздавать себе противника и вести с ним бой. Подобные ментальные упражнения повышают концентрацию и позволяют тренироваться даже тогда, когда физические возможности тела уже не позволяют делать это достаточно эффективно.

Я сейчас мысленно вижу свой последний бой с Ледоколом. Пытаюсь восстановить его по памяти от начала до конца. Концентрация постоянно сбивается, но я упрямо вывожу перед внутренним взором своего противника. Вот он загнал меня к экрану, и дальше отступать мне уже некуда. Я, как в замедленной съемке, вижу, как летят его мощные удары. Ныряю под боковой слева, ставлю подставку под боковой справа, блокирую локтем апперкот в печень, и сразу же отвечаю двоечкой боковых в челюсть. Ледокол перекрывается. Вот тут можно было вставить ему колено в печень. А я, в реальной схватке, этот момент и не заметил. Отматываю все назад и повторяю весь цикл, с вставкой под конец удара левым коленом в печень и последующим выпрыгиванием с ударом правым коленом в голову. Вот так хорошо, сделай я так в самом бою, это был бы стопроцентный нокаут. Повторяю все несколько сотен раз до ощущения легкости и непрерывной слитности всей серии действий и перехожу к разбору следующего эпизода того боя.