Отморозок 3

Глава 15

— Доброе утро, Вахтанг Отаевич, я вам не помешаю? — Виктор Смирнов, правая рука смотрящего за городом, подошел по выложенной камнем садовой дорожке к беседке, стоящей в тени деревьев. Вахо сидел внутри за большим, застеленным белой скатертью столом с чашечкой утреннего кофе и свежей газетой в руках.

— Проходи, Витя, присаживайся. Как ты мне можешь помешать? Сейчас тебе кофе принесут. — Приветливо кивнул Вахо, отложив газету в сторону и кивнув молодому парню во всем черном, стоявшему неподалеку, чтобы тот принес кофе для гостя. После он снова посмотрел на Виктора и спросил.

— Ты сегодня так рано зашел, чтобы проведать старика, или у тебя опять что-то по делу?

— По делу, Вахтанг Отаевич, вы уж меня извините, — сокрушенно развел руками посетитель.

— За что мне тебя извинять, Витя? Знаю, что ты всегда работаешь другим на зависть, поэтому и дела с которыми ты приходишь, всегда важные. Что там сегодня у тебя?

— На этот раз у меня не очень важное дело, но все же. Помните, вы мне давали поручение разыскать некого Тиму — Тимофея Короткова, который после памятного вам боя на тотализаторе этим летом, ограбил и выбросил прямо на дорогу победителя того самого боя — молодого человека по имени Юра? У этого Юры еще прозвище «Отморозок», и он дружил с Мариной.

— Помню, Витя, конечно помню, — сразу помрачнел Вахо. — Жалко мне мою девочку. Не уберег я её. Простить этого себе до сих пор не могу. Плохо она умерла, а наказать человека, сделавшего с ней это, я сейчас не могу. Нужен он мне очень, и не только мне нужен, а обществу нашему. Не могу я свое личное выше общественного поставить.

— Понимаю, Вахтанг Отаевич, — соглашаясь, кивнул Виктор, и чтобы смягчить наступившее молчание, добавил: — Мы её в хорошем месте похоронили, на излучине реки. Там лишних людей не бывает, никто её не потревожит, а её душе простор будет виден — вся даль наших степей и сила реки могучей.

— Знаю, Витя, знаю, — тяжело вздохнул Вахо и острым взглядом посмотрел на Виктора. — Так что там с этим Тимой, Витя?

— Нашли его мои бывшие коллеги по приметам. Засветился он с деньгами под Москвой, в Железнодорожном. Сорил ими сильно, думал, наверное, что не найдут его. Мне как сообщили, где он обычно бывает, так мои ребята туда выехали и там же на месте его и наказали. Поломали его сильно, жить будет, но разбойничать уже вряд ли. Деньги, украденные им, забрали, он сам все отдал, там было почти двадцать пять тысяч. Остальное он потратил — машину новую купил и по кабакам с бабами шлялся. Машину его мы сожгли. Так что, он остался ни с чем и здоровье потерял. Все как вы и говорили.

— Хорошо, Витя, это справедливо. Как говорится, «глаз за глаз». Мне хоть немного на душе легче, что последнюю просьбу Марины мы выполнили. — Ещё раз вздохнул Вахо и тут же продолжил, глядя прямо в глаза Виктору. — Чтобы уж до конца закрыть это дело, сделаем так: я добавлю туда ещё денег, чтобы добить до тридцатки, и отдай эту сумму Юре. Я знаю, Марине бы это понравилось. Он и сам вроде парень не глупый, пусть жизнь свою устраивает и Марине пусть в душе спасибо скажет, что попросила за него. Драться, как я слышал, он уже не сможет?

— Я узнавал тогда, после удара по голове у него была сильная черепно-мозговая травма. Он там, вроде даже память терял. А со спортом, и тем более с контактными боями, врачи ему рекомендовали вообще завязывать, — подтвердил Виктор. — Я сам завезу ему деньги. Честно признаться, за делами да заботами, я совсем потерял его из виду. Он, после больницы, на длительное время на море уехал, здоровье поправить. Это было ещё, когда Марина была жива. Может, уже и вернулся.

— Хорошо. В общем, давай найди его, и отдай деньги, он их честно заработал.

— Выполню, Вахтанг Отаевич, — кивнул Виктор и добавил: — Теперь о делах. У нас новый цех на базе наконец вышел на проектную мощность. Сейчас готовим крупную партию для переброски в Москву. Все материалы уже завезены, думаю, что через пару недель вся партия будет готова. Друзья Потапова в Москве, те, которые нужного человечка поставили во главе комиссии, расследующей наш весенний провал, гарантируют, что на этот раз там все пойдет нормально и никаких накладок больше не будет.

— Ну что же, это хорошая новость, Витя, — непроизвольно потер большой и указательный пальцы на правой руке Вахо. — Пора бы нам компенсировать свои потери и получить прибыль от вложенных в развитие инвестиций. а там и о более крупных делах подумаем. Пусть Егор отрабатывает то, что мы в него вложили.

Я сижу в заранее подготовленном схроне, среди штабелей старых поломанных поддонов, и наблюдаю за загадочным зданием внутри основной складской базы. Сегодня я подготовился получше, чем в прошлый раз. На мне одета синяя спецовка Славкиного отца. Она большая и болтается на мне как на пугале, но зато сейчас я один в один похож на местных работяг, суетящихся на погрузке у пандусов. Кроме того, я взял с собой из своих запасов бинокль, еду и воду, так как сидеть мне здесь достаточно долго. Машину, чтобы не палиться, я сегодня поставил в паре километров от базы, спрятав её в развалинах каких-то казарм или конюшен, не знаю, что там на самом деле раньше было.

Нахожусь на своем посту уже несколько часов, отмечая все события, связанные с закрытой территорией. Какие-то люди время от времени выходят покурить из дверей здания. В окна ничего не увидать, они совершенно непрозрачные, скорее всего выкрашены белой краской изнутри. Днем к цеху ещё раз приезжала уже знакомая мне серая «буханка» с тем же водителем. Тот, вместе с рабочим, вышедшим на помощь из здания, сначала выгрузили продукты, а потом погрузили в машину несколько больших картонных коробок. Из одной из них во время погрузки выскользнуло несколько упакованных пакетов с джинсами. Упавшее быстро подняли и засунули обратно, но я, разглядев в бинокль, что находится в упаковках, ещё раз уверился, что это именно нужный мне объект. «Буханка» после погрузки сразу же уехала и больше не появлялась.

Для того чтобы попасть на закрытую территорию цеха, нужно пройти или проехать мимо давешнего вахтера и огромной собаки, сидящей на толстой цепи. Собачья будка прилепилась сбоку к будке охраны на въезде. Лишние люди в это место не заходят. Все на базе заняты своим делом и никому кроме меня нет дела до двухэтажного кирпичного здания, стоящего на отшибе.

Ближе к семи вечера на огороженный двор заехал небольшой белый автобус — старенький ПАЗик, в который погрузилось около полутора десятков женщин и несколько мужчин, скорее всего это работники цеха, которых сейчас отвезут в город или на станцию, смотря как тут у них все устроено. Ну что же, разумно — централизованная доставка и вывоз персонала с работы, это удобно и для самих рабочих, и для хозяев цеха. Опять же, судя по привозимым продуктам, у них здесь своя столовка. Не удивлюсь, если у них тут и отпуска, и премии бывают для особо отличившихся ударников капиталистического труда. А что, в моем времени у меня были знакомые владельцы крупных предприятий, выходцы из воровской среды, которые со временем стали респектабельными предпринимателями. Так вот, у них на предприятиях был образцовый порядок и все было «в белую» и по закону, потому как они были заинтересованы в долгой работе своих предприятий, а не хапнуть по-быстрому и сбежать. Здесь тоже видно рачительного хозяина, заботящегося о своих капиталах. Люди, а особенно хорошие специалисты — это тоже своего рода капитал и по всему видно, что его умеют здесь ценить.

После отъезда рабочих охранник проверил двери самого цеха и закрыл ворота на территорию, уже не полагаясь на натянутый поперек въезда трос. Потом он спустил с цепи собаку, которая первым делом поплелась к углу цеха и задрав заднюю лапу, тут же пометила его. Собака — это совсем для меня не здорово. Ещё в первое свое посещение я отметил эту сложность. Судя по виду охранника, ночью он будет спокойно дрыхнуть у себя в будке. А вот ожидать того же самого от его огромной псины будет верхом неблагоразумия. Но на этот случай я ещё вчера заехал к Тиминой знакомой медсестричке, с которой свел близкое знакомство ещё этой весной, когда она давала нам обезбол для моих сломанных ребер. Я сменял у неё коробку шоколадных конфет на пачку «Бензонала» или «фенобарбитала». Симпатичная девчонка, томно вздыхала, демонстрировала свои стройные ножки и под конец поинтересовалась у меня, куда пропал «этот гадкий Тима». Да, если бы я знал, куда он пропал, то уже обязательно навестил бы его, чтобы ласково поинтересоваться где мои денежки. Естественно, я этого вслух не произнес, а только пожал плечами на этот вопрос и постарался поскорее смыться получив то, что мне было нужно. Медсестричка была явно разочарована моей толстокожестью и непонятливостью, но мне, ей-богу, сейчас совсем не до неё и ее прелестей.

Тем же вечером я проверил таблетки на дворовой собаке подходящего размера, которая живет в районе, в котором я сейчас временно обитаю. Воткнув несколько таблеток в хороший кусок молочной колбасы, я скормил её благодарной псине. Собака сожрала все в один присест, а после угощения ещё некоторое время побродила по двору, после чего спокойно задрыхла рядом с песочницей. Я попробовал её почесать за ухом и всячески растолкать, но животинка благополучно дрыхла и никак не реагировала на мои тщетные потуги её разбудить. С ней уже все в порядке, сегодня утром эта псинка приветливо махала мне хвостом, видать помнила о вчерашнем угощении. Надеюсь, что и на здоровенного кабыздоха, охраняющего закрытую территорию, колбаса с таблетками подействует не хуже.

Во время наблюдения за цехом я продумывал способы проведения диверсии, выбирая между вариантами поджога и взрыва. И то, и другое для меня устроить не проблема. Компоненты взрывного устройства и средство подачи искры можно сейчас спокойно приобрести в обычном советском продуктовом или хозяйственном магазине, заглянув по пути в магазин радиотоваров. Взрыв, конечно, штука очень эффективная и очень эффектная, но могут пострадать люди, и это почти на сто процентов привлечет внимание правоохранительных органов, которого мне очень желательно всячески избежать.

Поджог будет менее эффектен, но не менее эффективен, и вариантов засветиться перед милиционерами меньше. Руководство базы, скорее всего, знает, что за объект находится у них на территории, и постарается замять дело с пожаром, тем более здание стоит отдельно и риск, что пожар перекинется на стоящие вдалеке склады, — минимален. Я думаю, что они будут пытаться потушить пожар своими силами и сразу сообщат хозяевам цеха о происшествии. А те не смогут не приехать, чтобы лично оценить ущерб. Цех — это актив по нынешним временам очень даже солидный. Наверное, как целый завод, в мое время. Мне лишь нужно будет находиться поблизости и, заметив знакомые личности, уцепиться за них как клещ за собаку. Так, чтобы не стряхнуть.

Мысль о том, чтобы перед диверсией отловить и допросить ещё и водителя «буханки», долго крутилась у меня в голове, но тут велик вариант засветиться раньше времени. Пропажа водителя сразу насторожит его руководство. Да и что мне потом делать с ним после допроса? Отпускать нельзя, он меня сразу же сдаст и тогда на меня начнется охота. Валить его как-то не хочется. В конце концов, я же не терминатор и не маньяк, чтобы мочить всех подряд. Водила, скорее всего, просто участвовал в выносе и захоронении тела, но никак не в убийстве. Связать его и спрятать, а где и сколько мне придется его держать в таком положении? И опять же это след, по которому на меня можно будет выйти, а я хочу сработать чисто, чтобы ко мне потом ничего не привело. В общем, не стану с этим связываться.

Уже совсем стемнело, а я все сидел в штабелях поддонов. Мне нужно было посмотреть, как несет службу охранник. Когда только начало смеркаться, он прошелся по территории и включил прожектора, которые осветили охраняемое здание. А сам пошел себе в будку. В маленькое окошко с моего места было видно, что он смотрит там телевизор. Псина некоторое время свободно бродила по территории, а потом это ей надоело, и она тоже забралась в свою будку.

Время тянулось медленно как тугая резина, на основной базе давно все угомонились. Местные сторожа вообще службу несли халатно. Обязательных обходов территории я не увидел ни одного за все время сидения в схроне. Решив провести маленький эксперимент, я аккуратно вылез из своего убежища и пошел по направлению к цеху. Метров за двадцать до забора пес что-то услышал и выбравшись из будки стал бегать вдоль забора и грозно лаять, смотря в мою сторону. Он вставал на задние лапы и, опираясь на передние, сотрясал забор всей своей мощной тушей. Я тут же спрятался за большую пустую катушку от кабеля и замер. На лай собаки выглянул охранник и, покрутив головой, в попытке увидеть причину переполоха, прикрикнул на кавказца.

— Амур, а ну фу. Чего ты разгавкался? Фу, я сказал! Это, наверное, просто кошка мимо пробежала.

Пес не унимался и охранник, махнув рукой, зашел обратно к себе в будку. Я, выглянув из-за катушки, прямо оттуда запустил через забор солидный шмат колбасы и снова спрятался. Кавказец, гавкнув ещё несколько раз, подошёл к упавшей в метре от него колбасе, понюхал, а потом сожрал все и снова начал лаять в мою сторону, наверное, обижался, что мало дал и требовал продолжения банкета. Отлично, Амур потерпи, завтра я тебе принесу ещё вкусняшку. Я, выполнив последнюю миссию, вернулся к своему схрону, чтобы забрать рюкзачок с вещами и потом аккуратно пробрался к забору и перекинул свои вещи наружу. Перебравшись на другую сторону, я подобрал рюкзак и, закинув его на плечи, легко припустил к своей машине, до которой мне было минут десять неспешного бега.

С утра я приступил к подготовке к проведению диверсии. Первым делом я приготовил несколько бутылок с «коктейлем Молотова». Это самое быстрое и надежное средство для того, чтобы устроить пожар на объекте подобном тому, с которым мне придется работать. Благо ингредиенты для этого у меня были под рукой. Бутылки я сложил в ящик и поставил в багажник, накрыв его тряпкой.

Я подумал об огнестреле и пришел к выводу, что на дело с собой мне лучше будет взять не купленный у Тимура «тт-шник», а трофейный «наган», который достался мне в наследство от недавно усопших подельников Абрамыча. Интересно, как он там, не строит ли мне ещё козни? Мне сейчас явно не до него, надеюсь и ему после нашей последней встречи совсем не до меня. «Наган» мне больше подходит, чтобы оставить после себя меньше следов. Если мне придется все же применить оружие, не хочу потом собирать гильзы, да и времени на это у меня точно не будет. Правда, после трех выпущенных в меня пуль, в барабане «нагана» осталось всего четыре патрона. Надо бы заглянуть сегодня к Тимуру и прикупить ещё десяточек, больше мне вряд ли потребуется, я же, в конце концов, не на войну собираюсь.

Немного поразмыслив, я прихватил с собой в машину ещё и обрез. Двух зарядов крупной картечи с близкого расстояния может хватить, чтобы пустить на мясо даже кабана. Или как метлой вымести салон легковушки. Я проигрываю своим противникам в численности и надо бы компенсировать это в плотности огня.

Под конец я приготовил специальную ленту для остановки машины, вдруг потребуется. Для этого я взял выпрошенный Славкой у отца из гаража плоский и толстый кусок резины длиной около двух метров и шириной сантиметров двадцать и с помощью молотка и пары толстых деревянных брусков утыкал всю поверхность ленты толстыми гвоздями «сотка». Чтобы вытянуть ленту неожиданно перед идущим транспортом, я привязал к ней длинную веревку. Аккуратно свернув получившегося «ежа», я тоже поместил его в багажник. Может и пригодится, мало ли как ситуация повернется.

Глубоким вечером того же дня я поставил машину в развалинах и оттуда совершил марш-бросок с рюкзаком, наполненным нужными мне для предстоящей диверсии материалами, к уже знакомому месту, где я несколько раз преодолевал бетонный забор складской базы. Предварительно убедившись, что за забором никто меня не ждет, я залез сначала на него сам, а потом на веревке подтянул рюкзак и осторожно опустил его на другую сторону. Затем спрыгнул сам и пару минут сидел, прислушиваясь к звукам и пытаясь определить, нет ли где движущихся объектов. Не обнаружив ничего подозрительного, я медленно двинулся по уже знакомому маршруту к своему схрону в штабелях сломанных поддонов.

Засев в облюбованном местечке, я стал наблюдать за закрытой территорией. Охранник ещё не спал, трансляции телеканалов были уже закончены, но свет в его окошке ещё горел. И чего ему не спится? Я просидел так в штабелях около часа. Свет в окошке охранника погас уже полчаса назад, но я хотел дать ему уснуть покрепче, мне ещё нужно нейтрализовать собаку, которая свободно слоняется по огороженной территории. Наконец, понадеявшись, что охранник уже крепко спит, я очень аккуратно подобрался к уже знакомой катушке из-под кабеля. В руках у меня был солидный кусок колбасы, начиненный таблетками. Не знаю, может я и переборщил, но я затолкал туда двойную дозу, от той, что проверял на дворовой собаке. Так здесь и псина больше, как бы не в три раза. Надеюсь, снотворное на неё подействует. Я вышел из-за катушки и осторожно пошёл к ограде. Кавказец почувствовал меня и начал грозно лаять, яростно бросаясь на забор. Сделав ещё пару шагов, я бросил заряженную колбасу через ограду и рванул обратно к катушке из-под кабеля.

Спрятавшись, я замер, напряженно всматриваясь в темноту, чтобы понять, видел ли кто-нибудь мой маневр. Все было тихо, и никто не бежал ко мне с криками «Держи его!». Окошко в будке охранника оставалось темным, и с той стороны не было никакого движения. Пес уже сожрал принесенное мной угощение и немного успокоился. Он продолжал злобно гавкать, смотря в мою сторону, но на забор уже не бросался. В этот момент дверь будки открылась, и охранник все же выглянул посмотреть, что там происходит. Он, казалось, смотрел прямо на меня, и я затаился, стараясь даже не дышать. Мне было прекрасно видно всю закрытую территорию, потому что она была освещена прожекторами, сам же я сидел в кромешной темноте и охранник, даже если бы вглядывался в темноту через бинокль, ничего бы не заметил из-за перехода света и тьмы, который играл мне на руку. Охранник, видимо побуждаемый чувством долга, все же вышел на улицу и обошёл по кругу территорию, а потом снова прикрикнул на собаку, и вернулся обратно в свою будку.

Отлично! Теперь мне нужно только подождать, пока они оба уснут: и охранник, и его огромный бдительный пес. Я просидел за катушкой ещё минут сорок, прежде чем рискнул выйти из-за своего укрытия и подойти к забору с той стороны, которая не просматривалась из будки охранника. Все было тихо, никто не гавкал. Пес уже благополучно уснул у себя в будке, сраженный целой горстью снотворных таблеток. Я прошелся вдоль забора и осмотрел здание цеха. От самой ближней точки до него было метров пятнадцать, в принципе можно докинуть бутылку с «коктейлем Молотова» и отсюда, но беда в том, что с этой стороны нет окон, а мне желательно попасть именно туда, чтобы пожар возник именно внутри. Придется все-таки лезть через забор.

Я вернулся обратно к своему схрону в штабелях и достал из рюкзака все три бутылки с горючей смесью, уложенные в пакет. Привязав к ручкам пакета веревку, я аккуратно, по обходному пути, вернулся к точке забора, которая не просматривалась из окон охраны. Поставив пакет с горючим содержимым на землю, я принес к забору несколько старых ящиков и соорудил подобие помоста. Взгромоздившись на это возвышение так, чтобы доставать край забора, я подтянул на веревке пакет с бутылками и аккуратно переместил его на другую сторону. Потом быстро перемахнул через забор сам и, взяв пакет, подошёл к облюбованному мной среднему окну здания, находящемуся с обратной стороны от будки охранника. Вытащив бутылки и аккуратно расставив их перед собой, я свернул пакет, спрятав его в карман. Потом нашёл два подходящих камня, валявшихся под ногами, и положил рядом с бутылками. Выполнив все подготовительные действия для окончательного приведения бутылок в готовность, я поджег зажигалкой первую, а затем, швырнув в окно камень, сразу же отправил ему вслед бутылку с горючей смесью прямо в тёмный провал окна цеха. После попадания камня в окно, раздался оглушающе громкий звон битого стекла, а потом уже звук бьющейся бутылки, и внутри помещения ярко вспыхнуло пламя. Я поджег вторую бутылку и кинул её в другое окно, тоже предварительно рассадив его камнем, а потом, следом полетела и третья бутылка. Все эти действия заняли у меня всего несколько секунд. Всё. Ходу отсюда!

Не теряя ни секунды, я понесся обратно к забору и сходу перелез через него, отступая в спасительную для меня темноту. Обходя закрытую территорию по дуге, я максимально быстро двигался в сторону своего схрона в штабелях. Глянув назад, я увидел мечущегося в свете прожекторов охранника, который бестолково суетился около разбитых окон, из которых вырывались языки пламени. Вот охранник сорвал с пожарного щита пустое ведро и пытался закидывать в открытое окно песок из кучи, насыпанной метрах в пятидесяти. Но куда там. Пламя разгоралось все сильнее и сильнее, отбрасывая причудливые тени на стоящие чуть в отдалении длинные здания складов. Уже засев в штабелях, я увидел, как к закрытой территории, на которой разгорался пожар, бегут люди, скорее всего охрана базы и какая-то ночная смена. В руках у некоторых были ведра. Охранник, увидев спешащую к нему помощь, кинулся открывать ворота.

Через некоторое время добровольные пожарники, выстроившись в цепочку, передавали друг другу ведра с песком, чтобы затушить пожар, который полыхал уже по всему цеху, но куда там, языки пламени поднимались все выше и выше, не давая шансов затушить пожар. Наконец люди поняли всю тщетность своих усилий и отошли в сторону, чтобы бессильно наблюдать за бушующим пламенем. Опасности, что огонь перекинется на соседние здания, не было. Здание цеха стояло в стороне от складских помещений, и было сложено из кирпича. Так что максимум, что могло грозить, это полное выгорание всех внутренних помещений цеха и всего, что там находилось.

Примерно через полчаса приехала пожарная машина, хотя, по сути, тушить уже было особо нечего. Но пожарные все же размотали шланг и стали усердно поливать в окна из брандспойта. Все это время я сидел в своем укрытии, наблюдая, как горит цех, и суетятся люди вокруг. Никаких угрызений совести я не испытывал. В данном случае, я сработал максимально чисто. Цех сгорел, люди не пострадали, а материальный ущерб, который понес Вахо, меня только радовал. Мне бы до него только добраться, и он ещё не так ответит за убийство Марины, сволочь.

В этот момент я увидел, как подъехали две черные «волги», которые остановились в некотором отдалении от места пожара. Из одной вышел Хорек в сопровождении рослого водителя, а из второй ещё два молодых крепких парня. Вот и приехали те, ради которых я все и устроил. Жаль, что самого Вахо нет, так бы можно было попытаться привалить его под шумок. Но на нет и суда нет. Теперь нужно незаметно свалить отсюда, чтобы меня не спалили. Уж больно профессионально ведет себя Хорек и его сопровождающие. Вот он что-то сказал, и парни растворились в толпе, внимательно сканируя окружающее пространство. Сам Хорек подошёл к охраннику и о чем-то с ним поговорил, а потом подошёл к собаке, мирно дрыхнущей в своей будке, сел на корточки и потрепал её, пытаясь разбудить. Сообразил гад, что с собакой что-то не то.

Я тихонько стал отступать из своего укрытия. Все что могло демаскировать место моего схрона, я заранее сложил в рюкзак, и теперь мне осталось только закинуть его за спину и незаметно добраться до забора пока меня тут не засекли. Мне удалось уйти незаметно и уже через несколько минут я бежал по направлению к своей машине, чтобы подогнать её поближе и сесть Виктору на хвост, когда он поедет на доклад к Вахо. А он обязательно отсюда поедет сразу туда. Сведения о таком ущербе нужно доложить хозяину сразу же.

Уже начало светать. Поднятый с постели ночным звонком Виктор Смирнов ходил возле сгоревшего цеха, развалины которого ещё дымились, и напряженно думал, пытаясь осмыслить произошедшее. Это была катастрофа. Оправиться после такого удара будет очень непросто. Потом ещё будет время хорошенько все осмотреть, чтобы четко понять, как начался этот пожар. Можно будет привлечь спецов пожарников, которые все тут обнюхают и определят причину, но уже сейчас есть четкие звоночки, что он начался не просто так. Пожар — это не случайность, это явно диверсия, причем проведенная очень квалифицированно. Первый признак диверсии — это состояние собаки, она жива, но спит, не реагируя на внешние раздражители, ей явно что-то подмешали в пищу. Потом разбитые стекла окон, невидимых со стороны будки охраны, да и охранник слышал звук бьющихся стекол. Разбить стекло и закинуть внутрь бутылку с зажигательной смесью — дело всего нескольких секунд.

Кто-то усыпил собаку, затем проник на территорию цеха, разбил окна и устроил поджог. Тот, кто это сделал, скорее всего уже скрылся, но возможно, что он ещё находится здесь, наблюдая за делом своих рук. Возможно, что это месть кого-то из недоброжелателей Вахо, которые давно хотят подвинуть его с его места. У Вахтанга давние терки с некоторыми авторитетами по поводу методов работы и использования им прикормленных ментов. Кое-кто считает, что Вахтанг отошел от пути правильного вора и занялся коммерцией. Особенно замшелых ортодоксов возмущало то, что у Вахо были контакты с правоохранительными органами. Истинный законник избегает всяческих контактов с любыми госслужащими, а особенно с ментами. Пока Вахтанг на сходках успешно отбивал такие наскоки. Формально, он не был хозяином подпольных предприятий, для всех он только собирал с них деньги в общак, но реально, Вахтанг был и организатором, и управляющим всем крупным подпольным бизнесом города.

У Вахтанга были сторонники, которые как и он считали, что времена изменились и что нужно начинать работать по-новому, а не «тырить мелочь по карманам». А что касается контактов с госорганами, то хорошо, что большинство его обвинителей даже не представляют, насколько Вахо глубоко запустил свои щупальца в этом направлении. В последнее время, помимо московской комиссии, самой большой проблемой Вахтанга, был Баро — лидер цыганской общины, который постоянно оспаривал его авторитет и не желал платить в общак с доходов. Конфронтация никогда не переходила определенных границ. Но с недавних пор, Виктор по указанию Вахо, поприжал некоторых людей Баро, и выгнал их с городского рынка. Баро был очень недоволен и шипел из-за угла. Неужели это пришла ответка от него? Неужели он мог решиться на такой дерзкий выпад?

Сейчас нужно собрать максимально достоверную информацию, а потом думать, что делать дальше и вычислять, кто мог все это устроить, чтобы показательно наказать эту сволочь. Удар, кто бы его не нанес, получился очень сильным. Мало того, что сгорело все оборудование, так ещё и полностью уничтожена крупная партия готовой продукции, лежавшей на цеховом складе, а также не менее крупная партия сырья: ткань, нитки, фурнитура. Все это стоит колоссальных денег, Вахтанг Отаевич будет в ярости. Сейчас нужно ехать к нему, чтобы рассказать о масштабах произошедшего.

Но есть одна мысль, как заноза сидящая в голове. Тот, кто все это устроил, может находиться ещё здесь. Но как его найти? Территория базы большая, тем количеством людей, которые сейчас с ним, осмотреть её всю нереально, хотя можно осмотреть только места откуда можно наблюдать сгоревший цех, их не так много, но будет ли от этого толк? Наблюдатель поймет сразу, что его ищут, и улизнет, тем более он может быть из персонала базы и может сейчас спокойно стоять в толпе зевак, которые с некоторого отдаления глазеют на дымящееся сгоревшее здание. Можно попробовать устроить наблюдателю ловушку, если принять предположение, что он здесь есть, и что он захочет удостовериться в том, куда поедет правая рука Вахо.

Виктор подозвал к себе Гочу, который на пару с Азаматом осмотрев всю округу, сейчас крутился неподалеку, внимательно наблюдая за тем, чтобы посторонние не подходили к цеху.

— Гоча, только тихо не суетись. Бери сейчас Азамата, садитесь в машину и езжайте в сторону поселка километра на два-три. Ровно через полчаса, минута в минуту, ты должен быть метрах в пятистах от выезда с базы. Я в это время выеду из ворот. Следуй с выключенными фарами за мной, ближе не подъезжай, смотрите в оба, не пристроится ли мне в хвост какая-то машина. Если да, то как только преследователи войдут в лес, быстро сближайтесь с ними, чтобы не дать им уйти. А я тормозну и сдам назад. Будем их брать и потрошить. Все понял?

— Понял, — коротко ответил Гоча.

— Отлично, а теперь сверим часы, — удовлетворенно сказал Виктор, показав свои наручные часы Гоче, чтобы тот выставил время своих с точностью до минуты как у него. Удостоверившись, что время совпадает, он добавил: — Оружие держите наготове. Тех, кто будут в машине, нужно взять живыми, но ушами не хлопайте, если будут стрелять, стреляйте тоже, но по возможности бейте по ногам. Валить наглушняк только в крайнем случае. Понял?

— Да. — кивнул Гоча.

— Тогда выполнять. — жестко бросил Виктор и развернувшись пошел к цеху, чтобы отдать распоряжение оставшемуся с ним помощнику и совершенно потерянному охраннику, чтобы они никого не подпускали к сгоревшему зданию до приезда подмоги.