Отражение предназначения

Глава 4 Весна перемен

В абсолютной тьме раздавался шум моря: волны с грохотом ударялись о скалистый берег, высокими гейзерами взвивались меж острых как бритва камней. Мгновение спустя темнота постепенно отступила, и мир приобрел осязаемые черты. Трисс обнаружила себя на берегу перед бескрайним морем, настолько огромным, что человек — просто капля в океане.

Вглядываясь в небо, чародейка увидела маленькую точку. Белокрылая птичка махала своими крылышками быстро-быстро, борясь с безжалостными холодными ветрами. Невероятно упорная, она пару раз чуть было не поддалась силе природы, но вскоре сумела приспособиться. Поборола ветер и взмыла высоко вверх, исчезнув в черном полотне неба яркой вспышкой.

— Триисс! — отвлек ее от созерцания раздавшийся рядом крик.

— Цири! Это ты? Где ты?

— Трииисс!

Чародейка еще чувствовала на лице мокрые брызги и соленый запах моря, но стоило ей моргнуть, перед ней уже не было моря. Вернее, было, но это было море трав, бескрайняя, уходящая за горизонт зеленая равнина. До смерти знакомая равнина. Трисс с ужасом поняла, что перед ней раскинулась степь, окружающая вершину Холма под Содденом. Это место ей никогда не забыть. От одного только вида нахлынули страшные воспоминания, а в груди будто бы обожгло пламенем.

На небосводе появились звезды, от их свечения на темень вокруг спустились тени. Трисс увидела падающую с неба длинную цепь размытых черных фигур, медленно спускающихся по склону. Услышала набегающие друг на друга шепотки, складывающиеся в непонятный, волнующий хор. С бешено колотящимся сердцем она поднялась к ним на холм и заметила на вершине фигуру — Цири. Девочка стояла впереди, повернувшись спиной. Ветер мягко развевал ее пепельные волосы. Она не заметила ее приближения.

Затем пошел снег и холод, могильный холод.

«Что это значит?», — с нарастающей тревогой спрашивала себя Трисс.

— Цири, — позвала она девочку, но та ее не слушала, продолжая смотреть куда-то перед собой.

Туманные, нечеткие фигуры под звездным небом шли и шли бесконечной, долгой чередой. Проходя мимо, они поворачивали головы к девочке. Трисс едва придушила крик, глядя на равнодушные, спокойные, бесстрастные лица и невидящие, мертвые глаза… мертвых людей.

— Цири… Смотри на меня, — шепнула Трисс, подойдя к ней.

Цири нехотя повернулась. Пылающий жизнью изумруд в глазах девочки обесцвел, потух. Девочка медленно подняла свои дрожащие ручонки, и чародейка увидела страшное: ладошки у Цири были весь красные в крови.

— Я не смогла спасти ее, Трисс, — голос девочки прозвучал сухо и безжизненно. Словно чужим.

— Кого? — девочка не ответила, закрыв, лишь качнула головой, будто не хотела даже думать об этом или забыть как страшный сон.

Вдруг небо потемнело еще больше, плотные черные тучи заполонили весь горизонт, скрыв за собой звезды и кроваво красную луну. Создавалось ощущение, что до облаков можно было дотянуться руками, только потянись.

Спустя мгновение темнота разгорелось резкими, слепящими стрелами молний с жутким раскатом. Угрожающая канонада длилась недолго. Вскоре все замерло в тишине и неподвижности. А хлопья снега, словно от сажи, застыли в воздухе. Трисс проследила за взглядом Цири и увидела, что они стоят на краю бездонной пропасти, и там, в глубине виднелась огромная белоснежно-яркая сфера, откуда со свистом завывало морозными порывами ветра, пробирающими до костей.

— Так надо, — дрожащим не своим голосом произнесла Цири. — Другого пути нет. Только этот. Так надо, потому что, потому что… Va'esse deireadh aep eigean…

— Цири? — шепнула волшебница, дотрагиваясь до ее щеки.

— Дитя Старшей Крови Должен умереть и все, кто ее защищает… Feainnewedd… Limed aep Hen Ichaer… Deithwen…

— Цири! — повысила голос Меригольд.

— Прочь! — попыталась противиться чужаку девочка, вернув себе голос на мгновение. — Нет! Не прощу… Никому не прощу… Оставьте меня в покое!

— Цири!

— НЕТ! — девочка вся напряглась, стискивая пальцы в кулак и крепко зажмурилась. — Нет, нет, не хочу! Не прикасайся ко мне!

Она резко оттолкнула руку Трисс и отстранилась. Девочка смотрела на нее с неприкрытой злобой. Вдруг выражение ее лица резко изменилось, оно застыло, голос стал металлическим, холодным и враждебным, в нем зазвучала злая, жестокая насмешка. Глаза девочки закрылись, а голос из ее уст точно принадлежал чужаку. Кто-то вмешался.

— Ты явилась даже сюда, Трисс Меригольд? Даже сюда? Ты зашла слишком далеко. Четырнадцатая. Я тебя предостерегал.

— Кто ты? — вздрогнула Трисс. Но голос не выдал ее волнения.

— Узнаешь в свое время.

— Я узнаю сейчас!

Чародейка подняла руки, резко раскинула их, вложив все свои силы в Волшебство опознания. Магическая завеса вокруг Цири разорвалась с яркими искрами, но за ней была вторая, третья… четвертая… Трисс со стоном опустилась на колени, не в силах продолжить. А реальность продолжала разрываться, раскрывались двери за дверями, длинный, бесконечный ряд дверей, ведущих в никуда. В пустоту. Но голос не исчез.

— Ты ошиблась, Четырнадцатая, — проговорил насмешливый, металлический голос. — Ты перепутала небо со звездами, отраженными ночью в поверхности пруда.

— Не прикасайся… Не прикасайся к этому ребенку! — сорвалась на крик Трисс.

— Она не ребенок, — губы Цири пошевелились, глаза открылись, но Трисс видела, что они по-прежнему мертвые, стеклянные, отсутствующие.

— Оставь ее!

— Она не ребенок, — повторил голос. — Она — Пламя, Белое Пламя, от которого займется и сгорит мир. Это Старшая Кровь, Hen Ichaer. Кровь эльфов. Зерно, которое не прорастет, не проклюнется, но Полыхнет Пламенем. Кровь, которая будет осквернена… Когда придет Tedd deireadh. Час Конца. Va'esse deireadh aep eigean!

Трисс не желала это слушать.

— Могуществом Высших Сфер, — простонала чародейка, собирая остатки сил и водя рукой в воздухе. — Водой, огнем, землей и воздухом заклинаю тебя. Заклинаю мыслью, сном и смертью, тем, что было, что есть и что будет! Заклинаю тебя. Кто ты? Говори!

— Узнаешь… — насмешливый голос эхом растворился в тишине.

Трисс! Трисс! Трисс!

ТРИСС!

Она резко вырвалась из пелены темноты, будто вынырнула из-под толщи воды. В ушах неприятным звоном стоял последний вопль.

— Г-г-геральт? — с дрожащим голосом сказала Трисс, чувствуя собственное учащенное дыхание.

— Я здесь, с тобой. Как ты?

Чуть позже придя в себя, Трисс осмотрелась. Она лежала на кровати в своей комнате. На лучшей кровати во всем Каэр Морхене. Рядом на тумбочке беспокойно колыхался огонек свечи. И никого кроме ведьмака. Чародейка с надеждой посмотрела на желтые глаза в полутьме спальни и немного успокоилась.

— Что с Цири?

— Она спит. Не волнуйся, — прервал он, накрыв ее одеялом, и крепко обнял дрожащую, словно от холода чародейку. — Ты поступила не лучшим образом, Трисс. Я не простил бы себя, случись с тобой что-то.

— Все… в порядке, — вздрогнула она в его объятиях, понимая, что: «все вовсе не в порядке».

Кем бы или чем бы ни был этот голос — оно было могущественным. Невероятно могущественным. И она одна вряд ли справится.

— Мы… Мы что-нибудь говорили в трансе?

— Ты — нет. Все время была без сознания. Цири… прежде чем проснуться… сказала: Va'esse deireadh aep eigean…

«Что-то кончается, что-то начинается…», — перевела в уме фразу Трисс.

— Она знает Старшую Речь?

— Не настолько, чтобы построить полную фразу… — чародейка провела по лицу рукой.

— Геральт, все очень серьезно. Как я и предполагала, девочка — невероятно мощный медиум. Не знаю, с чем или с кем она контактирует, но думаю, для нее не существует пределов контакта…

— И что это значит?

— Что-то хочет овладеть ею. Что-то… что для меня чересчур могущественное. Я боюсь за нее, Геральт. Очень боюсь. Очередной транс может кончиться плачевно. Я не могу этого осилить… В случае нужды я не смогла бы заблокировать, приглушить ее способности, не сумела бы постоянно их гасить, если б потребовалось. Ты должен воспользоваться помощью… другой чародейки. Более способной. Более опытной. Ты знаешь, о ком я.

— Знаю…

— Не упрямься, Геральт. Я не знаю, почему ты не обратился не к ней, а ко мне. Но. Что бы ни случилось между вами, сейчас здоровье Цири важнее.

— А ты, Трисс. Точно не сможешь ей помочь? — Геральт вгляделся в глаза Чародейки.

— Боюсь, что нет, — она с трудом сглотнула. — Но я могу остаться до весны. Буду рядом с Цири… Буду присматривать за ней. Днем и ночью. Я буду с ней днем и ночью. А весной… Весной мы отвезем ее в Элландер в храм Мелитэле. Возможно, то, что хочет взять над нею власть, не сможет подступиться к ней в храме. И тогда ты обратишься за помощью к Йеннифэр.

— Хорошо… Трисс. Благодарю тебя.

— Геральт…

— Слушаю.

— Цири сказала что-то еще, верно? Что-то такое, что слышал только ты. Что?

— Ничего, — возразил он, но голос у него дрогнул.

— Геральт…

— Пойду, посмотрю, как она там спит, — ушел от ответа ведьмак.

Трисс не хотела оставаться одна. Тревога все еще не отпускала ее. Она все еще ощущала дыхание Холода на затылке и тот голос.

— Я с тобой.

Они шли в обнимку. Слишком близко для просто «хороших друзей». Холодный коридор Каэр Морхена напоминал то место из сна. Отчего Трисс прижималась к ведьмаку всем телом. Через ткань рубахи Геральт ощущал тепло от прекрасного горячего тела чародейки, которая прильнула к нему больше, чем полностью. Тяжелые мысли о Цири сами по себе поворачивали не туда, но Геральт упорно сопротивлялся наваждению — сейчас не время.

Недолгое блуждание привело их в спальню девочек. На кровати, где Геральт оставил ее, Цири не обнаружилась. Она спала в обнимку с Айри, едва помещаясь в ее кровати.

«Она просыпалась?!», — взволновался Геральт.

Трисс немного успокоилась, увидев спокойное лицо Цири. Укутав их потеплее, они оставили спальню.

С той ночи Трисс не оставляла Цири одну ни днем, ни ночью. Все время была настороже. Девочка на протяжении две недели почти каждую ночь просыпалась с криком, бредила, плакала. Цири очень боялась. Просыпаясь, она тут же искала свою сестру и если она просыпалась в постели Трисс, то тут же умчалась прочь к Айри. Только на третью ночь Трисс узнала причину. Цири боялась, что смерть придет за Айри и ее цель — защитить ее.

Чародейка успокаивала ее заклинаниями и эликсирами, усыпляла, обнимая и покачивая на руках. А потом долго не могла уснуть сама, размышляя о сказанном Цири во сне и после пробуждения. С каждым разом она чувствовала все возрастающий страх. Но также заметила одну странность — Айри. Та не показывала никаких признаков страха, принимая все как данное. Словно… Словно она привыкла к этому.

— Тебе не страшно, Айри? — однажды спросила у нее Трисс.

— Смерти? Не вижу смысла бояться неизбежного, — поразила она чародейку спокойным ответом.

Скажи это кто другой, Трисс решила бы, что он просто храбрится, но… Эта девочка. Она была другой. И Трисс не могла не вспомнить слова из сна.

Va'esse deireadh аер eigean. Что-то кончается, что-то начинается… Так было, так и будет. Это неизбежно. Смерть неизбежна.

Через две недели с Большака вернулся Ламберт, и тренировки продолжились с новой силой. Несмотря на советы Трисс, Ламберт упорно держался своего курса обучения. Хотя все равно ему пришлось немного смягчить его, после того, как Чародейка застала его методы своими глазами.

— Быстрее, Цири! Шаг вперед, отскок! Полупируэт, удар, отскок! Удерживай равновесие левой рукой, иначе свалишься с гребня! И побьешь себе… женские атрибуты! Хорошо, хоть платье не напялила!

— Что?

— Ничего. Вы, не устали? Если хотите, можем передохнуть.

— Нет, Ламберт! Могу еще. Я не такая слабая, не думай. Может, попробовать скакать через каждый второй столбик? А может сальто?!

— И не мечтай! Упадешь, тогда Меригольд оторвет мне х… э… голову!

— Не упаду!

— Я сказал «нет», повторять не буду. Без фокусов! Иначе больше показывать не стану! И не отвлекись, ты пока еще на тренировке. Тверже ноги! И дыхание, Цири, дыхание!

— Дыхание, дыхание… — ворчала девочка.

— Не пищи! Работай! А ты что смотришь, здесь тебе не музей, давай также, быстрее! — заметил ведьмак стоящую столбом Айри. — Ой-ой, только вот этого не надо, не смотри на меня так. Да-да, ведьмаки могут видеть сквозь повязку.

— Сомневаюсь.

— Ха! Твое дело не сомневаться, а двигаться! Ну, же! Нападение, отскок! Выпад! Полуповорот! Выпад! Полный оборот! Увереннее на столбиках, черт побери! Не качайся! Шаг вперед, удар! Быстрее! Полуоборот! Прыгай и… коли! Вот так! Ну, достаточно.

— Я не устала.

— И ты туда же! — удивился Ламберт. — Ладно, скажу, чтобы вы поняли, устал я. Так что, слезайте с гребня.

На самом деле Ламберт просто держался «советов» Меригольд.

— Сальто?

— А ты как хотела бы? Как курица с насеста? Давай прыгай, уже.

— Ххаа-а!

— Ловко. Для девчонки очень даже хорошо. Наверное. Можете снять повязки.

— Я скучала Ламберт! Видел, сегодня ни разу не упали! Йахуу! А скоро одолеем тебя на арене!

— Мечтай-мечтай, — подавляя зевок, ответил ведьмак и скрылся за дверью.

— Что такое, Айри? — радостная Цири резко замолкла, заметив взгляд сестры.

— Ничего, просто рада, что тебе хорошо.

— Хи-хи, а вот тебе сейчас будет неприятно! — ехидно проговорила Цири, готовя снежный ком за спиной. — Лови!

Тренировки не прошли даром и Айри без труда увернулась от снежного снаряда.

— Ой-ей, — заметила она сузившиеся глаза Айри и тренировки плавно перешли в снежный бой по всему замку.

— Жаль, что у нее нет магического дара, — смотря на веселящихся детей из бойницы, сказала Трисс. — Цири будет трудно без своей сестры.

— Но она должна. Я поговорил с Айри. Когда придет время, она уговорит ее.

— Хороши мы, да? Скинули ответственность на нее, — усмехнулась Трисс.

— Скорее, доверились той, кто лучше ее знает, — возразил Геральт.

День за днем, неделя за неделей, неминуемо приближалось время перемен. С оттепелью выцвели первые признаки весны. Подснежники засеяли все поле за стенами цитадели. Прилетели первые птицы, а природа избавлялась от снежного покрова.

За последним ужином в полной компании собрались все жители Каэр Морхена. За столом сидели все, кроме одной — Цири. Девочка узнала, что она отправится вместе с Геральтом и Трисс, но без Айри. Обманутая в лучших чувствах, она ускакала прочь. А сама виновница сидела вместе с ними и, как ни в чем бывало, ела. На все вопросы о том: «что с Цири?», она лишь пожимала плечами.

Очевидно, Цири придется смириться и скоро она сама это поймет. На ее поиски вышел Геральт. Девочка обнаружилась на самом верху разрушенной стены. Она стояла неподвижная как статуя. Меч она держала так, что гарда оказалась на уровне глаз. Пальцы левой руки легко касались эфеса. Увидев Геральта, девочка прыгнула, закружилась в пируэте, мягко опустившись в такой же, но зеркальной позиции.

— Цири, — сказал ведьмак. — Пойми, так нужно.

— Айри тоже так сказала!

Казалось, что она не хочет верить в происходящее. Выпалив, она не пошевелилась, даже не дрогнула. Однако Геральт видел, как свет луны, отброшенный клинком на ее лицо, сверкнул серебром на струйках слез.

— Почему я не могу здесь остаться!

— Цири… Спустись, — повторил Геральт.

Она вызывающе тряхнула головой, а в следующий момент прыгнула снова. Плохо укрепленный кирпич с грохотом выскользнул у нее из-под ноги. Цири покачнулась, попыталась удержать равновесие, но не смогла. Ведьмак отреагировал моментально. Он поймал ее аккурат перед приземлением. Держа ее за голову, он не выпускал ее некоторое время, слыша ее тихие всхлипывания.

— Так надо, Цири, не будь глупой, — подошла к ним Айри.

— Уходи! И не называй меня глупой! — вырвавшись из рук ведьмака, вскочила Цири.

Сказать, что Геральт удивился, ничего не сказать. За все время в цитадели он ни разу не видел, как они ссорились.

— Но ты ведешь себя глупо… — скрестила руки Айри и не сбавляла тона.

— Пусть так! Зато Трисс не считает меня глупой! — прокричав, Цири бегом устремилась обратно в замок, к Трисс.

— Зачем, Айри? Вы были так близки, что случилось? — спросил Геральт.

— Иначе она всю дорогу будет думать о побеге, — опустила руки Айри.

— Решила сыграть на обиде? Она все равно простит тебя и будет скучать.

— Я знаю… Я тоже. Но надеюсь, к тому времени вы будете уже далеко отсюда.

— Знаешь, в мире есть школы не только для чародеек…

— Нет. Так будет лучше, Геральт. У нее свой путь. Свое предназначение. Она — ваше предназначение, — остро посмотрела в ведьмачьи глаза Айри. — А я нет.

— Не говори так, Айри, — Геральт встретился с её глазами, но та быстро отвернулась.

— Так нужно… — ведьмачий слух услышал её тихий шепот.

— Хм… — тяжело вздохнув, Геральт посмотрел на небо весь в раздумьях. С этой девочкой ведьмак чувствовал себя как с Йеннифер. Не в том смысле, а в том, что приходилось постоянно додумывать, что она имеет в виду.

Трисс, Геральт и Цири собрались ранним утром. Первые лучи солнца едва проскальзывали над стенами цитадели. Две готовые кобылы ожидали путников в длинный путь. Сопроводить их возле внешних врат вышли все остальные. Цири же уже сидела на Плотве и демонстративно отвернувшись, смотрела только на дорогу, будто с нетерпением ожидала путешествия.

— Удачной Дороги, Волк.

— Береги их.

— И вам того же.

— До встречи, ведьмаки. Айри, будь умницей, — попрощалась Трисс и те сдержанно помахали ей в ответ. Как только кони скрылись за проходом, все вернулись к обыденной жизни. Скоро Лето.