Сон давит на меня тяжелым грузом, пока я скатываю спальный мешок, в то время как Валдис хоронит все свидетельства нашей ночи здесь, засыпая песком золу, оставшуюся от костра. Титус стоит на небольшом расстоянии, между его ног струится моча.
Я откидываю флягу, чтобы сделать глоток воды, и мой взгляд падает на кузов грузовика.
— Ему нужна вода. И еда.
Оглядываясь на сам грузовик, Валдис тянется за маленькими камнями, разложенными по кругу, в которых горел костер, и отбрасывает их за куст.
— Какое-то время с ним все будет в порядке. Давай сегодня просто отойдем на некоторое расстояние.
— Валдус. Уже восемьдесят градусов. Он, должно быть, там несчастен.
— В этих клетках температура регулируется внутри. Ему здесь удобнее, чем нам снаружи.
Прикусив губу, я положила руку на бедро.
— Я слышала его прошлой ночью. В его голосе звучала боль.
Он поворачивается на носке стопы лицом ко мне.
— Что ты хочешь, чтобы я сделал, Кали? Выпустил его? Он первым набросится на тебя, я это гарантирую.
— По крайней мере… просто проверь, как он. Может быть, дай ему глоток воды, прежде чем мы уйдем.
Со стоном Валдис забирает свернутый спальный мешок из моих рук и пересекает лагерь, направляясь к Титусу, прежде чем топать к машине.
Я следую за ним, но успеваю сделать всего несколько шагов, прежде чем он разворачивается.
— Останься. Ты и близко к нему не подойдешь.
Кивнув, я делаю, как он говорит, пока он не исчезает в задней части автомобиля, и я шаркаю по горячему песку к задней части. Выглядывая из-за кузова грузовика, я наблюдаю, как Валдис раздражается и нажимает кнопку сбоку, вызывая звуковой сигнал. Дверь открывается и отъезжает вправо.
Кадмус с ревом бросается на Валдиса, который отталкивает его. Судя по выражению его глаз, широко раскрытых и решительных, он не пытается напасть на Валдиса или причинить ему боль. Я уверена, что из него вышел бы грозный противник, если бы это было так. Вместо этого он, похоже, пытается избежать этого бокса. В потасовке его взгляд падает на меня, где я стою, спрятавшись, и он бьет Валдиса кулаком в лицо. Двое борются друг с другом, в то время как Валдис отталкивает его обратно к боксу, пока один сильный удар Кадмуса не отбрасывает его назад, и Валдис закрывает клетку.
Руки по обе стороны от серебряной шкатулки, он останавливается, его спина разгибается и сжимается от тяжелого дыхания.
— Мне казалось, я сказал тебе держаться подальше, — говорит он, не потрудившись взглянуть на меня.
— Прости. Мне просто нужно было посмотреть.
Он оглядывается через плечо и поворачивается ко мне лицом.
— Что видишь?
— Что с ним все в порядке.
— С чего это ты вдруг заинтересовался его благополучием?
Я опускаю взгляд из-за прямоты его вопроса, и вот я снова здесь, пытаюсь объяснить то, чего не могу.
— Что ты собираешься с ним делать? Спрашиваю я, меняя тему.
— Я, вероятно, убью его с такой скоростью. Он представляет угрозу для всех нас троих. В любом случае, он умрет здесь в своем душевном состоянии, если я освобожу его.
— Он спас нас там, ты знаешь. Если бы не Кадмус, я даже представить не могу, что эти люди сделали бы со мной и Нилой.
Нахмурившись, он отводит взгляд, как будто мои слова вонзились ему в сердце.
— Прости, что меня там не было.
— Я говорю тебе это не для того, чтобы уязвить твою гордость, но, несомненно, человек, который спас меня от чего-то столь ужасного, заслуживает большего уважения, чем смерть.
Опустив взгляд, он кивает.
— Да.
Мы едем по открытой пустыне в течение нескольких часов, пока воздух не становится прохладнее, разреженнее, без привкуса сухости. Большая часть поездки проходит в тишине, если не считать нескольких коротких реплик между Титом и Валдисом, обсуждающих припасы и ульи, которые, как они когда-то знали, были выровнены до пустых мест вдоль маршрута. Мы проезжаем мимо небольших групп Рейтеров, которые гонятся за автомобилем, и я наблюдаю, как они исчезают в боковых зеркалах за облаками пыли, пока мы продолжаем движение. Было время, когда они были самыми ужасными монстрами, когда-либо бродившими по пустыне, но с тех пор я узнала, что есть гораздо более опасные.
Солнце висит к западу от нас, опускаясь за высокие горы, к тому времени, как Валдис сворачивает с главной дороги.
Титус указывает на каменную гору, которую он, кажется, помнит с тех дней, когда его еще не захватили солдаты Легиона. Как он может помнить так много из пейзажа, для меня загадка, учитывая, что я вообще мало что помню.
Несмотря на понижение температуры, пот липнет к моему телу, когда мы выбираемся из грузовика и следуем за Титусом по тропинке среди скал цвета сумерек. Ноги подкашиваются от езды, я поскальзываюсь на небольшом плато, и Валдис подхватывает меня сзади, ставя на ноги. Я останавливаюсь из-за постоянного звука, который начинался как белый шум, но с тех пор стал громче. Ровный гул, который, кажется, не беспокоит ни того, ни другого, пока мы поднимаемся к нему. Мы пересекаем высокий участок скалы, пока моим глазам не открывается самый захватывающий вид, который я когда-либо видел. На поляне протекает длинный ручей, окруженный сланцем и камнями, и я провожаю взглядом его путь к величественному водопаду, низвергающемуся в хрустальный пруд.
Как будто смотришь на осознанное сновидение.
Со взрывом смеха я прикрываю рот рукой, охваченная благоговением и великолепием этого места.
— Это так красиво! Я поворачиваюсь к Валдису, чьи губы растягиваются в более сдержанной улыбке, и он мотает головой в сторону бассейна.
— Какого черта ты ждешь?
На пике возбуждения я спускаюсь по скале, Валдис и Титус следуют за мной по пятам, пока я не достигаю края ручья. Я даже не снимаю одежду, когда иду по маленьким зазубренным камням, которые со временем превращаются в мягкий песок. Вода омывает мои лодыжки, в то время как я забираюсь все глубже и глубже, пока шелковистая жидкость не поднимается к моей шее. Все звуки стихают из-за воды, проносящейся мимо моих ушей, когда я погружаюсь под поверхность в тишину, и кажется, что я в другом мире. Невесомый и успокаивающий, в то время как он затягивает раны, разбросанные по моей плоти.
Я бы осталась погруженной в него навсегда, если бы не тяжесть в груди, требующая воздуха.
Стоя на камнях напротив меня, Валдис и Титус снимают рубашки, и, вытянув руки над головой, Валдис ныряет под плеск воды, исчезая под поверхностью.
С улыбкой я оглядываюсь вокруг, ожидая, когда он выйдет перевести дух.
Какая-то сила врезается в меня, поднимая в воздух, когда Валдис подхватывает меня на руки. Из меня вырываются смешки и крик, когда он перекидывает меня через плечо и кружит. Тяжелый мир кажется легким, когда он подбрасывает меня в воздух, и я снова соскальзываю под поверхность воды, наслаждаясь струями жидкости по моей коже, прежде чем вынырнуть, чтобы вдохнуть.
Когда я выныриваю снова, он там, вытирает излишки воды с его лица, пока он осматривается.
— Я бы сказал, что это хорошее место, чтобы разбить лагерь на ночь.
Окидывая взглядом окрестности, я упиваюсь красотой этого, казалось бы, нетронутого места и замечаю Титуса, стоящего под водопадом, чудовищный Альфа собирает быстрые потоки в свои ладони. Улыбаясь, я поворачиваюсь обратно к Валдис.
— Я говорю, мы просто останемся здесь навсегда.
Наклонив голову, Валдис обхватывает мою щеку, проводя большим пальцем по моим растянутым губам.
— Если это сохранит эту улыбку на твоем лице, мы так и сделаем.
Я проталкиваюсь сквозь воду и обвиваю руками его шею, позволяя ему притянуть меня для поцелуя.
— Было бы.
В течение следующего часа мы плаваем и играем под водопадом с таким детским удивлением. Я даже не помню, чтобы в своей жизни была такой беззаботной. Конечно, у нас были такие моменты с моей матерью, но они давно забыты из-за страданий, в которых я жила с тех пор. Моя одежда была чуть более чем влажной к тому времени, когда мы развели костер на берегу.
— Я возьму одно из лезвий и посмотрю, нельзя ли раздобыть немного еды. Титус роется в сумке с припасами и вытаскивает нож с крючком для потрохов на одном конце. С таким количеством ресурсов кажется маловероятным, что солдаты погибли бы в пустыне, если бы не наткнулись на мародеров так скоро. Но тогда они никогда не жили за пределами безопасности своей стены, чтобы много знать о выживании здесь. Для тех из нас, кто родился в ней, это кажется врожденным.
— Не попадай в беду.
Титус приподнимает бровь, прежде чем отвернуться, и я опускаю взгляд с вспышкой смущения, заливающей мои щеки, вспоминая предыдущую ночь, когда он застукал нас с Валдисом.
Скальная стена на противоположной стороне каньона — это то место, где он начинает свою охоту, когда совершает восхождение, и когда он исчезает за ней, Валдис придвигается ближе ко мне, призывая меня лечь рядом с ним.
— Я хочу тебе кое-что показать.
Переворачиваясь на спину, я ложусь рядом с ним и смотрю в небо, где луна уже начала свой восход, став почти прозрачной в свете все еще яркого солнца.
— Ты видишь край луны? говорит он, указывая на нее.
— Да.
— Он виден там, где обращен к солнцу. Его массивное отражение освещает поверхность Луны, а остальное скрывается во тьме космоса. То, как он артикулирует, когда говорит, говорит мне, что в нем гораздо больше глубины, чем в машине для убийства, в которую его превратили.
— Невероятно думать о том, что лежит за пределами этого мира, не так ли?
Улыбаясь, я перевожу взгляд и вижу, что он тоже смотрит на это.
— Если бы только мы могли запрыгнуть внутрь космического корабля и улететь вместе.
Он перекатывается по моему телу, подминая меня под себя, и наклоняет голову вперед для поцелуя.
— Тесное пространство. Никакой гравитации. Полная темнота. Я бы тебя не достал?
Обвивая руками его шею, я хихикаю над этим и притягиваю его к себе для еще одного поцелуя.
— Никогда.
— Тогда мне лучше начать с этого корабля. Его губы снова находят мои, и он погружает свой язык, углубляя его, пока я лежу под ним. Мы целуемся вот так некоторое время, исследуя каждый уголок наших губ, каждый вкус.
Его поцелуй, это место — это рай в самой гуще ада.
И все же, укол печали щемит мою грудь. Как будто он может это почувствовать, Валдис наклоняет голову, озабоченно хмуря брови.
— Что это?
Я не решаюсь сказать ему, что меня беспокоит, из-за страха испортить этот момент, но ноющее чувство не пройдет, пока я этого не сделаю.
— Кадмус. Мы не можем оставить его в этой коробке.
Раздраженно пыхтя, он отталкивается от меня, пока не садится рядом со мной, и кладет локти на колени.
— Он не может остаться с нами. Я не могу рисковать, что он… причинит тебе боль. Я убью его, если он попытается.
— Валдис, я знаю, ты сомневаешься в моей внезапной заботе о нем, но…
— Я в этом не сомневаюсь. Он отводит от меня взгляд, в его голосе звучат мрачные нотки.
— Я знаю, почему ты так себя чувствуешь.
— Ты знаешь?
— Тебе никогда не предназначалось быть только моей. Ты была создана, чтобы связывать всех нас троих.
Нахмурившись, я качаю головой в ответ на это.
— Нет. Нет, доктор Эрикссон сказал, что у меня твоя кровь. Вот почему я жажду твоего запаха.
— В тебе течет кровь Альфы. Ты жаждешь моего запаха, потому что они создали его таким, но это не мешает тебе разделить связь с двумя другими.
Я мгновение обдумываю его слова, и, может быть, именно поэтому я не жажду их так же, как Валдиса.
— Они сказали мне, что, находясь в изоляции, некоторые Альфы совершали самоубийства или пытались причинить себе вред. Им становится так одиноко, что…
— Я знаю. Он бросает быстрый взгляд и кивает.
— Я знаю, что Альфы делают в изоляции.
Конечно, он это знает. Валдис ничем не отличался, когда я впервые встретила его. Холодный. Жесткий. Даже жестокий.
— Я хочу попытаться… помочь Кадмусу. Может быть, я смогу его успокоить.
— Ни в коем случае. Я не позволю ему приближаться к тебе.
— Он все еще где-то там, Валдис. Я видела это. Когда эти люди …
— Я проглатываю отвращение, скручивающееся у меня в животе при мысли о них.
— Когда они попытались причинить мне боль, я позвала Кадмуса. Я увидела что-то промелькнувшее в его глазах.
— Ты приводишь в действие спусковой крючок. Тот же спусковой крючок, что и у Нилы.
— Нет. Это было по-другому. Он не колебался. Он пошел прямо на нападавших на нас мужчин, и он ни разу не пришел за Нилой и мной после.
Он потирает макушку, и мне ненавистно, что я загоняю его в эту позу. Я ненавижу, что заставляю его размышлять о последствиях, если я ошибаюсь, но я не могу лежать здесь, рядом с прекрасным водопадом, под великолепным разноцветным небом, и притворяться, что все идеально. Не тогда, когда человек, который сражался за меня, сидит в ловушке внутри темного ящика.
— Позволь мне попытаться успокоить его. Попытаться достучаться до него.
— То, что ты предлагаешь, в лучшем случае опасно.
— Тогда будь там, на случай, если что-то случится, но я должна попытаться, Валдис. Если ты решишь убить его или освободить, и он умрет здесь в одиночестве, я, по крайней мере, хочу получить такую возможность.
— Если ты это сделаешь, если это будет иметь успех, он захочет тебя для себя. Вот как это работает.
Прижимая руку к его щеке, я улыбаюсь.
— Ты был моим с самого начала. Ты мой и сейчас. Он может желать и не хотеть, но я выбираю тебя. Это ты завладел моим сердцем, Валдис.
Закрыв глаза, он фыркает и качает головой.
— Давай покончим с этим.