Падшие ангелы в погонах

Глава 8 Шопинг по-сицилийски

Полковник ГРУ Никитин собирался наведаться в город для проведения очередной негоции с «самыми настоящими» золотыми монетами Банка Российской Федерации, как неожиданно его вызвал адмирал. Чертыхнувшись, отправился к начальству, гадая, что такого срочного стряслось на этот раз. Но едва увидев адмирала, сразу понял, что период ожидания закончился, и предстоит д е л о.

— Петр Петрович, наши послы к адмиралу Жансулю готовы?

— Готовы, товарищ адмирал. А что, пора?

— Пора. Англичане стоят на рейде Гибралтара и ждут. Может еще кто-то должен подойти, может просто в Лондоне еще думают. Но от своих планов одним махом избавиться от французского флота наши просвещенные мореплаватели не откажутся. Отправитесь завтра на «Новгороде» в сопровождении двух эсминцев. На подходе к Орану ночью вертолет доставит группу на берег. Куда именно — сами выберете на месте. Радаров у французов нет, поэтому никто вертушку не обнаружит. Пока не закончится этот балаган с «Катапультой», и ситуация не прояснится, группа остается в Оране. В крайнем случае, эвакуация тем же порядком, — на вертолете. Если припрет, даже в дневное время суток. Тогда уже нечего будет таиться. Задача ясна?

— Ясна, товарищ адмирал.

— Вопросы, просьбы?

— Из вопросов — корабли, что нас доставят, так и будут там все время оставаться?

— Да. Только отойдут от берега за пределы визуальной видимости.

— Понятно. Еще есть просьба. Нужна женская одежда французского производства по последней моде. А также все бабские причиндалы вроде косметики, парфюмерии и прочей дребедени. Причем именно французские.

— А это еще зачем?!

— Майор Кошкина требует. Ей ведь за француженку придется себя выдавать. А то, что вчера привезли из заказанного, все сделано в Италии. Кто-то из макаронников либо прошляпил, либо сэкономить решил. Идти к французам в итальянских тряпках и выдавать при этом себя за француженку — большой риск.

— Твою мать… Успеете до завтра все найти?

— Должны. Если сегодня кого надо напряжем.

— Действуйте, Петр Петрович. Завтра кровь из носу вам надо выйти из Катании. Времени мало осталось…

Никитин отправился в «шхеру». Закуток в глубинах корабля, который отдали во владение «спецам». Знал, что вся его группа сейчас должна находиться там. Подальше от недремлющего ока начальства, оно как-то лучше во всех отношениях. Но на месте оказались не все. Майор Кошкина отсутствовала. Выслушав вялое приветствие подчиненных, полковник поинтересовался.

— А Мурка где?

— Трахается, наверное. Как после завтрака исчезла, так ее больше и не видели.

— Вот же, прости-господи… Дорвалась, как вшивый до бани… Ладно, отдыхайте пока…

Отправившись на жилую палубу в поисках своего исчезнувшего бойца, Никитин меньше всего думал о моральном облике майора ГРУ Кошкиной, позывной Мурка. Гораздо больше его волновала мысль о том, как бы данный боец не потерял «товарный вид» в результате предания излишествам. Сразу же после «попадалова» Мурка загрустила и даже пустила слезу, а потом «села на стакан». Благо, запасы имелись. Правда, ненадолго. На второй день «затяжного пикирования» Никитин понял, что если не принять срочные меры, то «пикирование» может закончиться «невыходом из пикирования», и группа лишится боевой единицы, поэтому начал действовать. Не привлекая к этому никого из группы, и не докладывая начальству (сами разберемся!) вломился в каюту к Мурке, открыв дверь «вездеходом», и вылил в раковину все, что нашел. Правда, нашел не так уж много. Большая часть «стратегического запаса» была уже израсходована, а пополнить его Мурка не успела. На возмущенные вопли страдающего от алкогольной интоксикации женского организма в распахнутом халате на голое тело, никак не отреагировал. А сорвав халат и схватив за волосы, затащил данный организм в душ и сунул под холодную воду, держав так до тех пор, пока истеричные визги не сменились членораздельным и четким матом, перемешанным с обещаниями устроить ему много чего нехорошего. После «водных процедур» Мурка более-менее пришла в себя, но попыталась взять реванш, оказав сопротивление такому бесцеремонному вторжению. Увы, разница в весовых категориях оказалась существенной, да и предыдущие возлияния оказали неблагоприятное воздействие. Поняв, что успешно противостоять своему командиру не может, и если продолжит кочевряжиться, то ее начнут елозить физиономией по палубе, Мурка устроила истерику. Ну, с этим на Руси справляться умели хорошо, и бабья истерика полковника ГРУ не испугала. Правда, вожжей под рукой не было, но обычный ремень их успешно заменил. После того, как данный инструмент несколько раз отпечатался на аппетитной голой заднице Мурки, и членораздельный мат снова сменился визгом, уходящим чуть ли не в ультразвук, добавил для закрепления понимания еще десяток и отпустил хлюпающую носом страдалицу. А затем провел душеспасительную беседу о пагубном влиянии алкоголя на женский организм, и если майор Кошкина не прекратит сие непотребство, то последствия будут самые печальные. Ибо здесь нет возможности «выйти на гражданку» и уехать, куда хочешь. Ни по состоянию здоровья, ни вследствие беременности, ни через несоответствие занимаемой должности, ни даже через суд офицерской чести, если она еще не поняла. Зато, если возьмется за ум, то перспективы могут быть просто сказочные по сравнению с тем, чего она могла бы добиться раньше, тянув служебную лямку. Дошло. Причем сразу дошло. Все же следовало отдать Мурке должное, дурой она не была. Но сработали компенсаторные механизмы, и «крутое пике» в парах алкоголя сменилось крутым трахом. Мурка наплевала на мнение окружающих и отрывалась на всю катушку, как будто хотела наверстать все, что упустила раньше, следуя навязываемым правилам поведения и нормам приличия. Благо, кандидатов в «спарринг-партнеры» вокруг хватало. На это Никитин уже закрыл глаза. Черт с ней, с блудливой бабой. Ее натуру не переделать. Если начнешь переделывать и читать мораль, только хуже будет. Натрахается — успокоится. Когда-нибудь… Может быть…

Подойдя к двери каюты майора Кошкиной, полковник сразу понял, что пришел не вовремя. Из-за двери неслись довольно-таки недвусмысленные звуки, которые иногда то затихали, то возникали вновь. Но пора делать дело, и он постучал в дверь. Звуки затихли. Постучал снова — никакой реакции. После третьего раза все же раздался женский голос.

— Кто там?

— Открывайте, Вера Ивановна! Я по делу!

— Ой, Петр Петрович, минутку, я сейчас!

Спустя пару минут дверь открылась и из каюты выглянула молодая женщина с раскрасневшимся лицом и спутанными волосами. Хоть на ней и был спортивный костюм, но полковник был уверен, что под этим костюмом ничего нет. Сразу стало ясно, что пускать гостя в свою каюту у хозяйки нет никакого желания. Не став устраивать скандал, полковник улыбнулся.

— Вера Ивановна, я зайду к Вам через десять минут. Нам надо поговорить.

После этого развернулся и ушел, но недалеко, заняв удобную наблюдательную позицию в конце коридора за трапом. Интересно, какого же хахаля Мурка захомутала на этот раз? Десяти минут ей хватит, чтобы выставить «спарринг-партнера» за дверь и привести каюту в божеский вид.

Ждать долго не пришлось. Через пару минут дверь открылась, и из нее выскользнул молодой матрос. Из срочников. А за ним… еще двое… Тоже из срочников…

Полковник чуть не расхохотался, но все же сумел себя сдержать. Ай-да Мурка!!! Кошка блудливая!

Однако, выждал обещанные десять минут, прежде чем постучал в каюту вновь. Майор Кошкина встретила своего непосредственного начальника уже одетая по всей форме и в каюте ничего не напоминало о бушевавшем здесь совсем недавно урагане страсти. Полковник плотно прикрыл дверь и покачал головой.

— Мурка, у тебя совесть есть? Уже детей совращаешь! Да еще и групповуху устроила!

— Ничего себе, дети!!! Шишки как у взрослых и что почем, хорошо знают! Тем более, восемнадцать уже всем есть и даже с точки зрения уголовного кодекса мои действия не подпадают под статью о развращении малолетних!

— Ишь, какая законница стала! А самой-то не стыдно? Ведь эти сопляки все растреплют. Не могла себе на крайняк какого-нибудь офицера, или «сундука» для утех найти?

— Не стыдно! Отстыдилась! И не хочу я ни офицера, ни «сундука»! Хочу молодого мальчика, у которого гормональный шторм в крови и яйца от избыточного давления трещат! Да и кто бы говорил, синьор Кобелино Траханделло! Думаешь я не знаю, как ты с местными молодыми итальяночками развлекаешься?

— Кто сдал?!

— Да ты сам себя сдал! Это ты мужиков обмануть можешь, но не женщину, которая всю вашу кобелиную натуру знает!

— Ладно, давай не будем ругаться. Но… а почему трое? Тебе что — одного мало?

— Послушай, Слон, зачем тебе это надо? Ну вот такая я любвеобильная натура, ничего не поделаешь! И лучше пусть мальчики с молодой, красивой и здоровой женщиной покувыркаются, чем под одеялом дрочат! Тебе что — жалко?

— Не жалко. Только почему именно трое? Не двое и не четверо? Не потому ли, что у женщины три «точки доступа»?

— Слон, убью. Кто настучал?

— Да ты сама себя сдала. Я ведь просто так, наугад спросил.

— Слоняра!!! Гад ты этакий!!!

— Ага, гад. Ужасный. А еще подлец, негодяй, злостный душитель демократии и крайне нетолерантная личность, ни в грош не ставящая общеевропейские ценности.

— Ладно… Надеюсь, ты языком трепать не будешь?

— Ты за кого меня принимаешь? Тем более, я не вижу в этом ничего плохого. Все «точки доступа» у женщины должны быть задействованы для достижения наилучшего результата.

— Слон, я же просила!!!

— Все, молчу! Закроем тему. Я чего к тебе пришел. Пора выдвигаться в Африку. Выходим завтра на «Новгороде». Детали обсудим всей группой. А поскольку ты в предстоящем деле — прима-балерина, то зашел обсудить с тобой наедине твои личные проблемы. Действительно привезенное женское барахло не подходит?

— Абсолютно. Это тряпки и бижутерия с итальянской барахолки, пригодные разве что для местных блядей, но совершенно не подходящие для приличной и состоятельной французской дамы. Парфюм и косметика — из той же оперы. Мне нужны качественные вещи известных в настоящее время французских фирм. Именно французских. А не итальянских, испанских, английских или еще каких, пусть даже и с мировым именем. Свое я надеть не могу. До капроновых колготок здешние аборигены еще не доросли. Фасоны верхней одежды тоже сильно отличаются. Про белье даже не упоминаю.

— А ты что, собралась Жансуля охмурять?

— Не обязательно Жансуля, и не обязательно охмурять так, чтобы доводить все до «финала». Буду действовать по обстановке. Но если на мне увидят комплект от «Версаче», а не то убожество, что здесь называют женским бельем, то конечно сначала офигеют. Зато потом возникнет масса глупых вопросов. А другого белья, кроме «Милавицы», у меня нет. Но даже «Милавица» из нашего времени для аборигенов — нечто запредельное.

— Как у вас женщин все сложно… Ладно, поедем сегодня на берег, прибарахлимся. Сама выберешь все, что тебе надо. Но завтра к утру мы должны быть готовы при любом раскладе.

— О-о-о, намечается шопинг?! Я всегда за! Когда едем?

— Пошли в «шхеру», сначала общий инструктаж проведу. А потом отправимся на берег. Оба по гражданке. Ты, в случае чего, изображаешь из себя вольнонаемную медичку с плавучего госпиталя. Я — полковник морской пехоты и одновременно твой хахаль, который решил побаловать свою пассию. Наденешь итальянские тряпки, чтобы поменьше внимание привлекать. Может издалека и за местную синьору сойдешь. Хоть какая-то от этого барахла польза будет…

Проведя инструктаж группы, Никитин и Кошкина отправились на берег. Гражданская одежда для мужской части группы нашлась без проблем еще раньше, но вот полная экипировка Мурки превратилась в неразрешимую проблему, поскольку того, что ей было нужно, в массовой продаже просто не было. Не то место Катания, чтобы сюда завозили в большом количестве дорогие изделия известных французских брендов. А с началом войны в Европе и без того довольно скудный ручеек дорогих французских товаров, идущий в Катанию, исчез почти полностью. Поначалу была и языковая проблема, поскольку ни Никитин, ни Кошкина не знали толком итальянского, а жители Катании, к кому они обращались, не знали никакого другого. Общение на пальцах не помогало. Их просто не понимали, пытаясь втюхать местный ширпотреб. Помощь пришла с неожиданной стороны. Быстро поняв, что дальнейшее общение с рыцарями прилавка на уровне «дую дую, но х… ево» может затянуться надолго, но так и не дать нужного результата, Никитин обратился за помощью к знакомым мафиозо, через которых сбывал золотые монеты. Вот там никаких языковых проблем не было, и ближайшие помощники местного «крестного отца» свели их с семьей русских эмигрантов, вращавшихся в высоких кругах. Глава семейства, оказавшегося в Италии как раз перед началом Первой мировой, умер два года назад, а его вдова доживала свой век в роскошном особняке в окружении прислуги. Тем не менее, выпускница Смольного института Анастасия Вандерберген не махнула на себя рукой и не удалилась от общества, а вела светский образ жизни применительно к условиям Катании, стараясь взять от жизни все, что она в состоянии предоставить. Приход эскадры из России другого мира ее удивил и заинтересовал. Она очень хотела пообщаться с соотечественниками, но вбитые с молодости стереотипы о правилах поведения в высшем обществе не позволяли сделать первый шаг, а командованию эскадры не было никакого дела до одинокой эмигрантки. Других забот хватало. Поэтому обращение за помощью русского офицера было воспринято синьорой Вандерберген, как подарок судьбы. Быстро поняв, что именно нужно гостям, синьора тут же вызвала девушку из прислуги, неплохо говорившую по-русски, и велела ей помочь мадемуазель Кошкиной, обратившись туда, где можно достать по-настоящему качественные вещи, а не то убожество, чем завалены местные лавчонки, по сущему недоразумению называемые магазинами женской одежды. Заодно предоставила в распоряжение «милой девочки» свой автомобиль с водителем и охранником — бывших врангелевских офицеров, которым самим было интересно поговорить с «докторшей» из России будущего. А «господина полковника морской пехоты» (как представился Никитин) пригласили в гостиную и весь остаток дня прошел в светской беседе с перерывом на обед. Анастасия Вандерберген оказалась очень интересной собеседницей и любознательной женщиной, которую интересовало абсолютно все о жизни ее Родины, вернуться в которую она побоялась, наслушавшись рассказов тех, кому повезло вырваться из Крыма вместе с остатками армии Врангеля. Рассказ Никитина о событиях, произошедших после гражданской войны, поверг ее в ужас. А информация о том, что ждет Европу в ближайшем будущем, если оставить все, как есть, вызвали бурю негодования. Анастасия и раньше недолюбливала Германию. Хоть ужасы Первой мировой и не коснулись ее лично, но она была настоящей патриоткой России. А уж известие, что Германия снова собирается напасть на Россию (Анастасия Вандерберген старательно избегала названия Советский Союз) в следующем году даже заслонило ее ненависть к большевикам.

— Петр Петрович, и вы это допустите?! Ведь если вы пришли из будущего, отстоящего от нас более, чем на полвека, то ваши корабли должны обладать невиданными здесь возможностями!

— Мы этого не допустим, Анастасия Михайловна. Более того, кое-какие шаги в этом направлении уже сделаны. Но не все зависит от нас. Мы можем уничтожить врага, если он все же нападет. Но мы не можем убедить его не делать этого. Это предстоит сделать самим немцам. Удастся ли им это — другой вопрос. Уж слишком все далеко зашло в германской политике. Но главный виновник всех этих событий не Германия. Германия — лишь инструмент, с помощью которого островитяне надеялись окончательно решить проблему с Россией. Ведь они привыкли воевать с Россией чужими руками.

— Полностью с Вами согласна, Петр Петрович. Такое было уже не раз. А этого пустопорожнего краснобая и позера Муссолини, значит, повесят сами итальянцы?

— Да. Но не думаю, что сейчас Муссолини совершит те вопиющие глупости, какие он сделал в нашей истории. Он авантюрист и самодур, не желающий считаться с окружающей реальностью. Но не идиот же, в конце концов.

— Как знать, как знать… Лично я в этом не уверена… Как бы у него не получилось, как у той вороны, у которой «от радости в зобу дыханье сперло». Получив предложение помощи от вас — пришельцев из будущего, он может замахнуться вообще на нечто невообразимое. Вроде мирового господства. С этого дурака станется.

— Хм-м… А Вы знаете, Анастасия Михайловна, об этом я как-то не подумал… Считал все же синьора Муссолини достаточно адекватным человеком. Который узнав, чем закончатся его авантюры, не будет наступать второй раз на те же грабли.

— Дай бог, чтобы я ошибалась, Петр Петрович. Но будьте готовы и к такому повороту событий. Для вас Бенито Муссолини — всего лишь имя человека, оставившего след в истории, не более. Как оставил и какой след — неважно. А для нас это недалекий истеричный психопат, живущий в мире своих иллюзий, и раз за разом ввергающий страну в неприятности своими сумасбродными действиями. Так что особо не обольщайтесь по поводу его адекватности. Если исходить из того, что Вы рассказали, то получается, что даже у Адольфа Гитлера здравого смысла больше, чем у этого психопата…

Сказанное насторожило Никитина. Никто из командования эскадры до этого не допускал мысли, что у Муссолини может взыграть дурь до такой степени. Все сходились на том, что каким бы беспардонным авантюристом человек не был, но получив точную информацию о результате своих авантюр, поостережется делать то, на чем уже погорел один раз. Однако, учитывая личность Муссолини… Как бы он теперь действительно не подумал, что бога за бороду ухватил, получив такой подарок Судьбы… Но сейчас говорить что-то конкретное рано. Выводы и прогнозы можно будет сделать после английской «Катапульты». Если синьор Муссолини, наплевав на предупреждение, снова ввяжется в греческую авантюру вместо того, чтобы направить все силы на взятие Суэцкого канала, о чем его просит Гитлер… То придется признать, что они поставили не на ту лошадь. И срочно выбираться из этой задницы, в какую собственными стараниями влезли.

Никитин продолжал беседу с гостеприимной хозяйкой, но Кошкина со своими провожатыми все не возвращалась. На вопрос — почему так долго, Анастасия ответила, что быстро такие дела не делаются. Кармела — горничная синьоры Вандерберген, проводит мадемуазель Кошкину туда, где можно купить вещи, достойные порядочной женщины. За соответствующую цену, конечно, но зато там можно найти в с ё. Кармелу там хорошо знают, и заодно она выступит в роли переводчика. Так что господину полковнику волноваться не стоит. Никитин успокоился и продолжил рассказ о России будущего, но появилось чувство тревоги. Как чувствовал, что не хотел отпускать Мурку одну. Конечно, она и сама боец не из последних, но все же разгуливать по чужому городу в одиночку… На приставленную к ней свиту никакой надежды не было.

Время шло, но Кошкина так и не появлялась. Никитин понял — что-то случилось. Кляня себя последними словами, извинился перед хозяйкой и уже хотел выйти из дома, чтобы связаться со своими и поднять тревогу, как услышал шум подъехавшего автомобиля. Выглянув в окно, облегченно вздохнул. Все участники шопинга были живы и здоровы, и Мурка что-то увлеченно обсуждала с Кармелой, направляясь к дому. Водитель остался возле машины, а охранник тащил следом за дамами здоровенный баул. Видно, мадемуазель Кошкина дорвалась до любимого дела всерьез и отвела душу. Никитин только вздохнул. Баба есть баба, что с нее взять? Интересно, хоть немного денег у нее осталось?

Раздались возбужденные голоса, и вся компания ввалилась в гостиную. Сразу стало шумно. Охранник топтался у двери и держал в руках сумку, пока Кошкина не избавила его от «ценного груза». Анастасия отпустила прислугу и поинтересовалась, как прошло мероприятие, заодно велев накрыть на стол. А то, они с господином полковником уже пообедали, а вот «милая девочка» проголодалась. Кошкина поблагодарила хозяйку и извинилась, что ей нужен Петр Петрович на пару слов. Пока накрывают на стол, они могут побыть в саду наедине. Разумеется, синьора Вандерберген была не против, и лишь по улыбке можно было понять ее мысли — «эх, молодежь!». На что мадемуазель Кошкина очень натурально засмущалась и утащила Никитина из дома в сад. Полковник понял, что не ошибся в своих подозрениях.

— Мурка, что случилось? Почему так долго?

— Проблема, Слон. Меня раскрыли. И есть разговор…

Когда к делу подключились знающие люди, шопинг перешел на более высокий уровень. Миловидная девушка Кармела Росси — горничная синьоры Вандерберген, хорошо говорила по-русски и оказала неоценимую помощь в деловых переговорах. Выяснив, что конкретно нужно гостье из России, они не стали связываться с многочисленными магазинчиками, торгующими ширпотребом, а сразу направились в небольшой салон, где цены отпугивали покупателей лучше, чем сторожевые собаки. Но здесь можно было купить действительно дорогие и качественные вещи, в том числе и французские. К сожалению всего, что требовалось Кошкиной, в наличии не оказалось, поэтому отправили посыльного в другое место, клятвенно заверив, что нужный товар будет. А пока суть да дело, занялись остальным. Когда все покупки были сделаны, Кармела предложила перекусить в небольшом ресторанчике поблизости, где хорошая кухня. Кошкина не возражала. За обедом они разговорились. Охранника и водителя — в прошлом подполковника Матвеева и поручика Зорина Вооруженных Сил Юга России, очень интересовало, что же случилось с их страной, за которую они воевали. Кошкина постаралась выдать дозированную информацию, не вдаваясь в подробности, но и это было сродни откровению свыше. Говорили долго, причем от Кошкиной не укрылось, что Матвеев посматривал на нее со скрытым интересом. Списав все на мужское внимание, она продолжала изображать из себя недалекую «сестру милосердия», на которую положил глаз «господин полковник», но ситуация в ресторане ей не нравилась. За ними наблюдали. И скорее всего, причиной послужила их русская речь. Народу в этот час было немного, их разговор был хорошо слышен. Не меняя тона разговора, она обратилась к Матвееву.

— Николай Федорович, Вам не кажется, что наши персоны явно кого-то заинтересовали?

— Вы тоже заметили, Вера Ивановна?

— Да. И похоже, просто так нам уйти не дадут. Оружие у вас с собой?

— Оно всегда со мной. Евгений, сейчас рассчитываемся, и ты идешь к машине. Вера Ивановна и Кармела, вы сидите за столом и мило беседуете, пока Евгений не заведет мотор. Потом идете к выходу, не оборачиваясь. Я за вами. В случае чего — сразу падать на землю и не вздумать геройствовать. Все понятно, мадемуазель?

— Понятно, Николай Федорович. Ждем вашу команду…

Вокруг ничего не изменилось. Только трое человек, сидевших неподалеку, покинули зал ресторана. А один ушел еще до этого. Их водитель вышел из-за стола и вскоре донесся звук работающего мотора. Мурка встала, и мило щебеча о каких-то глупостях с Кармелой, отправилась к выходу. Она уже поняла, что это не покушение. Ничто не мешало ликвидировать их еще в ресторане. Это попытка похищения. А кого из них четверых скорее всего хотят похитить? Вот то-то…

Визг тормозов резко остановившегося автомобиля не стал для нее неожиданностью. Оттолкнув Кармелу, она выхватила два пистолета и выстрелила в того, кто выскочил из машины и бросился к ней. Но сбоку напал второй, стоявший до этого на тротуаре, и явно не ожидавший такой прыти от смазливой дамочки. Мурка не стала устраивать поединок в голливудском стиле, а снова пустила в ход оружие, действуя по принципу «лучше старенький ТТ, чем дзю-до и карате». И тут сзади загремели выстрелы. Резко отпрыгнув в сторону и укрывшись за афишной тумбой, чтобы держать в поле зрения упавшего противника, Мурка приготовилась открыть огонь, но надобности в этом больше не было. Матвеев палил с двух рук по нападавшим, одновременно уходя перекатом. Зорин стрелял, не выходя из машины. Через несколько секунд все было кончено. Автомобиль похитителей попытался скрыться, но еще один выстрел Матвеева в боковое стекло достал водителя. Машина дернулась и заглохла. И тут раздался визг. Кармела дала волю чувствам. Испуганные прохожие осторожно выглядывали из-за подвернувшихся укрытий. Полиции, как всегда, не было.

Кошкина осмотрелась и убедившись, что опасность миновала, подошла к лежавшему на тротуаре налетчику, держа его на прицеле. Но вскоре убедилась — контроль не требуется. Подошел охранник, по-прежнему держа в руках два немецких пистолета «Парабеллум». Мельком бросил взгляд на труп и проверил следующего.

— Готов. Хорошо стреляете, Вера Ивановна. Ничего мне сказать не хотите?

— Что именно, Николай Федорович?

— Будете продолжать утверждать, что Вы сестра милосердия с плавучего госпиталя?

— А разве это Вас удивляет?

— Откровенно говоря — очень. Я еще не видел ни одной сестры милосердия, которая бы т а к стреляла. Хотите сказать, что научились этому в госпитале?

— Ну, всяко бывает… Кстати, Николай Федорович, Вы делали то же самое. Шестерых уложили, и еще водитель в машине.

— Мне по должности положено. А вот Вы меня очень удивили… Ладно, это не мое дело. Пока подумайте, что будете говорить полиции. Делайте упор на то, что на Вас напали грабители и Вы защищались.

— Сначала давайте выясним, что это за типы. Среди ваших живые есть?

— Если только тяжелые. Давайте проверим.

Нашли двоих раненых, которые еще дышали. У всех оказались документы на итальянские имена, но Матвеев, едва глянув в них, презрительно усмехнулся — фальшивка. Тут подоспел патруль из морпехов с эскадры, усиленный «народным ополчением» из мафиозо, которого привлекли выстрелы. Один из «ополченцев», осмотрев оружие нападавших, предположил, что это англичане. Они уже ловили таких. Разобрались быстро. Кошкиной пришлось предъявить свои документы командиру патруля, что сразу решило все вопросы. Раненых налетчиков отправили в госпиталь в сопровождении морпехов, мафиозо остались сторожить место происшествия до прибытия властей, а Кошкина вместе со своей свитой предпочла исчезнуть от греха подальше. Ни полиция, ни карабинеры за все время так и не появились.

На обратном пути Кармела трещала без умолку. Зорин вел машину и не отвлекался, а вот Матвеев то и дело поглядывал на Кошкину, но молчал. И только когда машина въехала во двор особняка, улучив момент, сказал.

— Вера Ивановна, я понимаю, что всей правды Вы мне не скажете. Но, поверьте, я могу быть вам полезен.

— О чем Вы, Николай Федорович?

— Я прекрасно понимаю, что вы с полковником не те, за кого себя выдаете. У меня на это глаз наметан. Я ведь не окопник, Вера Ивановна. Разрешите представиться. Генерального Штаба подполковник Матвеев! Честь имею!

— Вот как… Военная разведка?

— Вы слишком хорошо осведомлены для сестры милосердия, Вера Ивановна.

— Хорошо, Николай Федорович. Я поговорю с полковником Никитиным. Это все, что я могу обещать…

Закончив рассказ, Кошкина внимательно смотрела в лицо Никитина. Что и говорить, сюрприз… Встретить совершенно случайно, в богом забытой Катании, офицера Генерального Штаба… Наконец, полковник нарушил молчание.

— Как он тебе? Твое личное мнение?

— Честный русский офицер. Подозревать его в попытке внедрения к нам глупо. Ведь еще сегодня утром мы не знали, что явимся сюда в гости. А если он действительно военный разведчик, то может и в самом деле быть нам очень полезен. Ведь для нас все, что здесь творится — давняя история. А он ж и л здесь. И знает все местные расклады не понаслышке.

— Пожалуй… Ладно, рискнем. Может и вправду будет толк. Давай, зови его высокоблагородие…

Пока Кошкина ходила за Матвеевым, Никитин успел обдумать сложившуюся ситуацию. Сюрприз, однако! Но вдруг это тот самый Его Величество Случай, благодаря которому удается сделать то, что считается невозможным? Ведь если Матвеев работал в этом регионе по заданию Генерального Штаба, то у него должны остаться очень хорошие связи. И если это так…

От возможных перспектив у Никитина захватило дух. Ведь это не коминтерновская и НКВД-шная сети, полностью находящиеся под контролем Лаврентия Павловича. Если Матвеев сведет с нужными людьми, то можно будет лучшему другу детей и физкультурников такую козью морду в Европе сделать, если только у него снова возникнет желание накинуть уздечку на «предателей трудового народа» и «отщепенцев»! Интересно, очень интересно…

Вскоре появились Кошкина и Матвеев, доложившийся по всей форме господину полковнику. Никитин кивнул, и постарался перевести разговор в неформальное русло.

— Давайте без чинов, Николай Федорович. Присаживайтесь. Мне хотелось бы узнать причины Вашего желания помочь нам. А также узнать о Вашем прошлом. Подозреваю, что Вы даже своему коллеге — Евгению Константиновичу рассказали далеко не все. Я прав?

— Правы, Петр Петрович. Я с 1912 по 1917 год работал в Австро-Венгрии под чужим именем. Был у австрияков «штабной крысой». После февраля 1917 меня отозвали в Петроград, и я собственными глазами видел ту кровавую вакханалию, что по недоразумению назвали революцией. После октября 1917 понял, что с большевиками мне не по пути. И почти сразу же стал «контрой» для жидов-комиссаров. Воевал сначала в Добровольческой армии, потом в Вооруженных Силах Юга России. Эвакуировался из Севастополя в 1920. По прибытию в Константинополь быстро понял, что с Врангелем каши не сваришь. Он фактически продал нас недавним «союзникам». Поэтому просто ушел «по-английски», воспользовавшись старыми связями в Турции и подложными документами. Из Турции перебрался в Грецию. Выживал, как мог. Пришлось даже с греческими контрабандистами долгое время дело иметь. Когда был в Катании в 1928 году, совершенно случайно встретил старого друга — поручика Зорина, который служил шофером в семье богатых русских эмигрантов Вандерберген, осевших в Италии еще до войны. Вот он-то и свел меня с ними. В политику никогда не лез. Большевикам служить отказался. Но и к недавним «союзникам» идти на службу тоже не захотел. Почему хочу помочь вам? Я русский офицер, Петр Петрович. А бывших русских офицеров не бывает. И поскольку в вашем мире большевиков больше нет, и вы собираетесь возродить здесь с в о ю Россию, которую покинули, а не пошли на поклон к Сталину, продавшись за паек, то я хочу оказать вам посильную помощь. Ведь я многое знаю. И некоторые мои старые связи до сих пор могут эффективно работать. Вкратце все.

— Что же, благодарю за откровенность, Николай Федорович. Я Вам верю. Но сразу хочу предупредить. Если придете к нам, то обратной дороги уже не будет. Спрыгнуть с поезда не получится. Уж слишком высоки ставки в игре, когда весь мир против нас. Вы ведь еще многое не знаете. Согласны?

— Согласен, господин полковник!

— В таком случае, поздравляю с возвращением на службу, Николай Федорович! Формальности уладим позже. Адмирал Илларионов в любом случае захочет с Вами поговорить. Но военная разведка — моя епархия, и он в нее не вмешивается. Вы не ошиблись в своих подозрениях. Мы офицеры Главного управления Генерального Штаба Вооруженных сил Российской Федерации. Можно сказать, ваши преемники. Но задачи, стоящие перед нами, многократно сложнее…

Решив главный вопрос, детали Никитин оставил на потом, наметив дальнейший план действий. Сейчас уже некогда заниматься бюрократией. Завтра выход в море, поэтому хочешь — не хочешь, а Матвеева придется брать с собой, предварительно представив его Илларионову. Поговорить без спешки во время перехода через Средиземку, выяснив побольше информации, да и под постоянным присмотром «беляк» будет. Все равно, в Оран пойдет только часть группы, а часть останется на борту «Новгорода» в резерве. Вот пусть ребята и пообщаются с новым членом группы в неформальной обстановке, а он со стороны понаблюдает. Конечно, на дело господина подполковника брать нельзя. Пока, во всяком случае. Мужик уже в возрасте — под полтинник, да и соответствующей подготовки у него нет. Но вот как консультант по реалиям окружающего гадюшника… , то есть мира, может быть очень даже полезен…

За ужином обсудили с Анастасией Вандерберген возможности дальнейшего сотрудничества. Как оказалось, у нее были неплохие связи в деловых кругах Италии, оставшиеся от покойного мужа. Рассказ о попытке похищения мадемуазель Кошкиной ее напугал и очень разозлил, когда высказали предположение, что это дело рук англичан. Но не удивил, поскольку выражение «англичанка гадит» возникло не на пустом месте. На просьбу «откомандировать» в распоряжение эскадры Николая Матвеева ответила, что будет рада помочь хоть чем-то своим соотечественникам, поэтому вопрос о «переводе» решился безболезненно. И только ближе к вечеру, распрощавшись с гостеприимной хозяйкой, и прихватив с собой Матвеева, вернулись на борт «Адмирала Макарова». Предстоял еще разговор с командующим, поскольку такого экспромта по расширению группы «спецов» никто заранее не предполагал.

Командующий ждал Никитина, но был удивлен его словами о включении аборигена в группу разведки. Даже высказал сомнение по этому поводу.

— Петр Петрович, а Вы уверены в этом «беляке»?

— Полной уверенности ни в чем быть не может, товарищ адмирал. Но в данном случае мы ничего не теряем. Возьмем его с собой на «Новгород» и посмотрим, чем дышит. Сбежать с «Новгорода» он все равно не сможет. Если все им сказанное соответствует действительности, то офицер Генерального Штаба, работавший долгое время на Балканах и сохранивший свои прошлые связи, — это сущий подарок для нас. Ну, а если господин подполковник начнет вести свою игру… Избавиться от него никогда не поздно. В любом случае, теперь он будет под постоянным присмотром.

— Хорошо. Под Вашу ответственность, Петр Петрович. Можете задействовать «беляка» в своей работе так, как сочтете нужным. А что это за история с попыткой похищения майора Кошкиной?

— Точной информации пока нет. Уцелели всего лишь двое из нападавших, но они сейчас в таком состоянии, что говорить с ними невозможно. По косвенным признакам — работа английской разведывательно-диверсионной группы. Скорее всего, случайная встреча. Ведь Кошкина со своими провожатыми не предполагала заранее посещение этого ресторана, поэтому вариант засады исключен. Очевидно, англичане тоже оказались в этот момент в ресторане, услышали русскую речь и сделали правильные выводы. Решили сработать экспромтом, без подготовки. Не получилось. Кошкина положила двоих, Матвеев семерых. Водитель машины тоже стрелял, да только вряд ли в кого попал. Был ли на месте нападения еще кто-то из англичан, и ушел после провала акции, выяснить не удалось. Поэтому возможна утечка информации о наличии у нас слишком резвой «сестры милосердия».

— Плохо, что Кошкина так засветилась… Ладно, по крайней мере, хоть благополучно все закончилось. Давайте сюда этого героя белого движения, поговорим…

Разговор контр-адмирала Илларионова и подполковника Матвеева затянулся надолго. Илларионов даже не ожидал найти в бывшем «беляке» такого интересного собеседника, оказавшегося кладезем информации. Присутствующий при этом Никитин лишний раз понял, что не прогадал, сделав ставку на Матвеева. Под конец разговора адмирал поздравил нового сотрудника военной разведки с возвращением на службу, присвоения ему с учетом выслуги звания полковник российской армии и включении в группу «спецов» под командованием полковника Никитина.

А между тем майор Кошкина, она же Мурка, разложив в каюте обновки, восхищенно вздыхала. Ведь это настоящий праздник для души и тела! Когда бы удалось так прибарахлиться, причем за казенный счет! Французские шмотки — еще ладно. Они только для дела нужны, по кораблю в них ходить не будешь. На берег тоже лучше в итальянских тряпках выходить, чтобы внимание не привлекать. И так сегодня вляпалась по самые не балуй. Но вот французская косметика и парфюм — о-о-о, это что-то!!! Как говорят, вплоть до оргазма! Кстати, по поводу оргазма… Завтра придется перебираться на «Новгород», и когда вернутся назад — неизвестно. Поэтому… Где там эти юные «кобелино вульгарис»? Заодно и «политинформацию» надо с ними провести…

Выйдя из каюты, Кошкина оправилась на поиски искомого объекта. Нашла быстро. Затянув в уголок, где их никто не видел, озвучила приказ.

— Костик, ты как? Готов к подвигам на благо отечества?

— Так точно, готов, товарищ майор!

— Это радует! Берешь свою команду, и через час я жду вас у себя в каюте. Можешь взять еще одного-двух «изголодавшихся», но не больше. И еще. Костик, надеюсь на ваше благоразумие. В том плане, что вы не будете хвастаться своими подвигами среди личного состава. Если я об этом узнаю, то лучше сразу прыгайте за борт и утопитесь. По крайней мере, это будет для вас гораздо безболезненнее.

— Так ведь знают, наверное, товарищ майор!

— Костик, знать и делать вид, что ничего не происходит, это одно. А вот хвалиться во всеуслышание в курилке о том, как «драл эту майоршу во все дыры», это совсем другое. Так понятнее?

— Так точно, товарищ майор!

— То-то же! Ладно, Костик, не пугайся. Это я так — в целях профилактики. А вообще я белая, добрая и пушистая… Если меня не злить… Да, Костик, тех неофитов, которые придут сегодня первый раз, предупреди заранее. Никакие отмазки вроде «правильные пацаны так не делают», или «это не по понятиям», или что-то в этом роде, не принимаются. Если я подобное услышу, то устрою им такой вечер любви в стиле «не по понятиям», что запомнят на всю оставшуюся жизнь. А вы будете в роли зрителей и старательных помощников. Так что пусть сначала хорошо подумают, на что подписываются. Переступая порог моего будуара, не говорят «нет», и все свои «понятия» оставляют в коридоре за порогом. Надеюсь, мы поняли друг друга?

— Так точно, товарищ майор!

— Очень хорошо! И последнее. Если ваш «сундук» хоть слово вякнет, и не захочет вас отпускать, скажешь, что выполняешь приказ заместителя командира группы «спецов» майора Кошкиной. Думаю, у него хватит здравого смысла и инстинкта самосохранения, чтобы после этого заткнуться. Ну, а если нет… Тогда придется мне лично нанести ему визит. Что ему вряд ли понравится. Если только он не поклонник BDSM. Так ему и передай…