Падшие ангелы в погонах

Глава 3 Революционные порывы масс в действии

Но поспать толком не удалось, поскольку разбудили адмирала, едва рассвело. Эскадру обнаружил самолет. Чей именно — понять трудно. Опознавательные знаки еще не видны, аппаратура такую древность идентифицировать отказывается, а в типах летательных аппаратов 1940 года выпуска никто из вахтенных толком не разбирается. Поднявшись в рубку, Илларионов застал живописную картину на крыле мостика. Группа офицеров разглядывала в бинокли визитера и пыталась определить, кто это такой. Вахтенный начальник доложил об обнаружении цели и попытке ее идентификации. Срочно вызванный командир авиагруппы полковник Демидов высказал предположение.

— Похож на английский «Бристоль Бленхейм». Выпускался в модификации бомбардировщика и разведчика, причем поставлялся и в другие страны. В любом случае, это не палубный самолет, прилетел с какого-то берегового аэродрома.

— Но обнаружить он нас обнаружил?

— Вне всяких сомнений. Ишь, как круги нарезает! Хочет рассмотреть получше, что это за диво дивное. Но держится за пределами зенитного огня по сегодняшним меркам. Шугануть его, товарищ адмирал?

— Не надо. Не будем показывать свои возможности раньше времени. И вот еще что… Передайте по эскадре — всем срочно нанести на палубу рисунок Андреевского флага размером побольше. Минимум в двух местах — на баке и на юте. Краски не жалеть…

Между тем, пока что ничего необычного вокруг не происходило. Средиземное море было спокойным, небо ясным, и ничто не говорило о том, что сейчас 11 июня 1940 года. За исключением двухмоторного винтового самолета в стиле «ретро». Но самолет покружил недолго, и улетел в сторону Крита. Одновременно с этим возникло еще одно подтверждение, что за бортом отнюдь не 2012 год. Впереди на горизонте возник дым, и вскоре стало ясно, что навстречу идет грузовое судно постройки явно первой половины ХХ века. А густой дым из трубы без вариантов говорил о том, что это судно с паровой машиной и угольными котлами. Пароход и эскадра шли навстречу друг другу, поэтому вскоре удалось как следует рассмотреть аборигена. На корме у сухогруза развевался турецкий флаг, и там весь экипаж высыпал на палубу, чтобы посмотреть на необычное зрелище. Надо думать, что больше всего турок удивили Андреевские флаги на гафелях военных кораблей. Флаг, который в последний раз развевался в этих водах в 1924 году, когда Франция наконец-то признала Советскую Россию, и распустила все воинские части белых на своей территории. В том числе и Средиземноморскую эскадру в Бизерте. Все, что осталось от Черноморского Флота. И вот теперь этот флаг снова реет над волнами Средиземного моря. Ох, кому-то скоро станет здесь неуютно…

Правда, турки повели себя как подобает, соблюдая принятый в эти годы этикет морской вежливости. При прохождении мимо каждого боевого корабля салютовали флагом, приспуская его до половины. Распространение слухов о появлении странной эскадры уже началось, и теперь надо ждать реакции официальных властей. А пока — сбор информации всеми доступными средствами, и подборка исторических материалов для Муссолини. Чтобы было максимально доходчиво, и в то же время не сказать лишнего. Этой задачей нагрузили представителей прессы и телевизионщиков, дав им в помощь офицеров из Службы Внешней Разведки. Время еще есть, и необходимо тщательно все подготовить, чтобы подать товар лицом. Но и без излишней показухи. А то, как бы у товарища Муссолини голова от ожидаемых успехов не закружилась…

Примерно такие же мысли крутились в голове и капитан-лейтенанта Коломийцева — командира БЧ-1 БДК «Тобольск». Командир, прибыв с флагмана, озвучил предстоящую задачу — пока что идти на Сицилию, поскольку в настоящий момент у Италии и СССР нормальные дипломатические отношения, а дальше будут думать. Кто захочет вернуться в СССР — держать не будут. Кто захочет остаться и продолжить службу — может остаться. И строить свое государство, чтобы не идти на поклон к Сталину. Но для этого придется заключить союз с Италией, поскольку без поддержки мало-мальски приличной страны ничего не получится. По крайней мере, не допустить участия Италии в войне против СССР и сорвать внезапное нападение Германии — уже одно это оправдывает такой шаг. «Комиссар», как за глаза называли бывших замполитов, а ныне замов по работе с личным составом, тоже присутствовал на совете. И по возвращению на корабль провел беседу с экипажем, не дожидаясь утра, чтобы успокоить народ, но добился обратного результата. Экипаж «Тобольска» бурлил не хуже, чем разагитированные эсерами морячки-балтийцы в 1917. Правда, дальше словесных баталий дело пока не шло. В основном народ разделился на три части — одни хотели вернуться в СССР, другие обеими руками ухватились за создание собственного государства, пусть даже крохотного, а третьим более по душе была мысль свалить куда-нибудь подальше от всей этой кровавой заварухи, которая уже началась, а вскоре разгорится еще сильнее. В конце-концов, есть на свете «банановые республики», не участвующие в этой мировой бойне, где их знания и умения окажутся очень востребованы. Каплей понял, что дело может принять нехороший оборот и доложил командиру, но командир лишь буркнул недовольно.

— Ты думаешь, я этого не понимаю? Нам сейчас деваться некуда. Доберемся до порта — можно будет утихомирить бузотеров. Отпустим в город по бабам — образумятся. Надеюсь… Вахту нести с оружием. Выставить дополнительный пост у арсенала. В случае чего — докладывать мне сразу.

— Так а они того… Не сбегут, товарищ командир?

— Да и хрен с ними, пусть бегут. Далеко не убегут — карабинеры повяжут. Тебе «революционные матросы-балтийцы» на корабле нужны?

— Не нужны.

— Вот и мне не нужны. Раз уж мы вляпались со всей дури в такую дупу, так незачем здесь еще междоусобицы утраивать. Адмирал прав — кому здесь не нравится — пусть сваливают, скатертью дорога. Хоть к Сталину, хоть к Черчиллю, хоть к папуасам в Африку…

С такими мыслями капитан-лейтенант отправился спать, но пробуждение получилось несколько необычным. Сначала ему почудились крики, затем выстрелы, а когда он открыл глаза и уже собирался встать, чтобы выяснить, в чем дело, дверь каюты распахнулась и на него уставился ствол автомата. Здоровенный детина в форме сержанта-морпеха, причем явно не совсем трезвый, сделал движение стволом, как бы приглашая на выход.

— Доброе утро, товарищ капитан-лейтенант! Извиняюсь за столь необычную побудку, но на то есть свои причины.

— И как сие понимать? Вы вообще кто такой, боец?

— Это неважно, товарищ капитан-лейтенант. Я представляю экипаж БДК «Тобольск». Прошу на выход!

— Интересное кино! А я тогда кто? Не экипаж?

— А вот мы сейчас и посмотрим! Прошу, прошу, товарищ капитан-лейтенант! Вас уже заждались!

Решив не накалять обстановку, Коломийцев молча оделся под стволом автомата и вышел из каюты. За дверью в коридоре стояли еще трое морпехов с оружием, и тоже слегка «под газом». Что же здесь происходит? Под конвоем его провели в рубку, где тоже находились четверо вооруженных морпехов и трое матросов, но последние явно к происходящему никакого отношения не имели. Ни одного офицера за все время он так и не увидел.

— И что все это значит? Как понимать этот балаган?

— Это не балаган, товарищ капитан-лейтенант. Экипаж БДК «Тобольск» не желает принимать участия в авантюрах нашего адмирала, и требует предоставить нам возможность самим решать свою судьбу.

— И кто же вам мешает? Ведь сказали, что как придем на Сицилию, то кто хочет — может в Союз вернуться. А кто не хочет — может сойти на берег и остаться в Италии. Итальянцы никого Сталину не выдадут.

— Товарищ капитан-лейтенант, нашей власти люди верить уже разучились. Но допустим, что адмирал постарается выполнить свое обещание. Но он не может гарантировать, что с этим согласятся итальянцы.

— И что же вы хотите?

— Мы разумные люди, и не требуем вертолет и миллион долларов мелкими купюрами, как некоторые дебилы. Хотя, тут уже находились умники, предлагающие продать эскадру с аукциона через Лигу Наций и все поделить. Дескать, раз нашей страны больше нет, то эскадра — общее достояние. Но я не идиот и понимаю, что это невозможно. Нас просто кинут, поскольку за нами не стоит никакая серьезная сила. Поэтому, наши требования гораздо скромнее. Идти в Штаты и просить там политическое убежище. Европа, в которой уже идет война, а дальше станет еще хуже, нас не интересует. Возвращаться к Усатому в Рашку Федерашку, хоть она сейчас и называется Советский Союз, мы тем более не намерены. Поэтому, предлагаем Вам довести корабль до Штатов, а там делайте, что хотите.

— А почему именно мне? А не командиру, или старпому?

— Они сейчас не совсем здоровы, поскольку оказали сопротивление. Вы же штурман, Вам и карты в руки.

— Сержант, даже если я соглашусь, как вы это себе представляете? Адмирал так просто позволит нам уйти? Ты в своем уме?

— А куда он денется? Прикажет стрелять по своим? Так все остальные корабли взбунтуются и его за борт выкинут.

— А если не выкинут? И не взбунтуются? К тому же, каким образом вы собирались идти в Штаты, если у нас топлива самое большее до Гибралтара хватит? Бункеровка предполагалась в Тартусе, и сейчас нам топлива никто не даст.

— Ничего, «купцов» каких-нибудь по дороге тряхнем.

— А ты в курсе, что сейчас 1940 год? И практически все «купцы» имеют паровую машину с котлами на угле? Торговых судов с дизелями очень мало, если только не вообще мелочь какая-то. Я уже не говорю о том, что англичане нами обязательно заинтересуются при проходе Мальты. А мы не выдержим боя даже с эсминцем этого времени.

Сказанное оказалось для «революционных матросов» полной неожиданностью. Об этом никто из них даже не подумал. Ведь действительно, топливо «Тобольску» взять негде. А любой заход в порт закончится задержанием корабля. И еще не факт, что там окажется дизельное топливо нужного качества и в нужном количестве. Попытка же качать права приведет к вооруженному конфликту, итог которого известен заранее. Пока «революционные матросы» переваривали услышанное. Коломийцев сделал попытку их образумить.

— Не сочтите, что я вас запугиваю. Но почему вы так уверены, что в Штатах, или еще где-либо, вас ждут? Да, на первых порах вы прославитесь, за вами будут бегать толпы репортеров. Но такое продлится от силы месяц-два. А дальше что?

— Ничего, мы со своими знаниями нигде не пропадем.

— Какими знаниями, сержант?! На базе средней школы? Или даже института? Вот скажи, что ты конкретно можешь предложить американцам? Свое знание истории? Так она уже изменилась. И дальше начнет меняться еще больше. Ты сможешь построить реактивный самолет? Нет. Американские инженеры давно занимаются этими вопросами, и их знания в области авиастроения гораздо лучше твоих будут. Ты сможешь построить баллистическую ракету? Нет. Теорию Вернер фон Браун получше тебя знает, да и в железе уже кое-что сделал. Ты сможешь создать атомную бомбу, или атомный реактор? Тоже нет. А про проект «Манхеттен» в Штатах ты что-нибудь слышал? Поверь, эти люди хоть еще и не создали ядерное оружие и реакторы, но разбираются в этом гораздо лучше всех вас, вместе взятых. Ч е м этим ученым умникам ты можешь помочь? Разве что сказать о том, когда на Хиросиму и Нагасаки бомбы сбросили. Что ты конкретно з н а е ш ь такого, чтобы на тебя обратили внимание, и преподнесли миллион на блюдечке с голубой каемочкой? Ничего. Так, одни общие сведения по верхам. Ничего конкретного из того, что действительно могло бы заинтересовать правительство любой цивилизованной страны. Если только ты не Тесла, или не Оппенгеймер, или еще кто-то в этом роде. Ты, часом, не Тесла?

Окружающие засмеялись, а сержант отбросил свой показушно-доброжелательный тон и процедил.

— В общем так, каплей. Твой бред я слушать больше не намерен. Ты согласен вести корабль?

— Куда?! До Штатов мы при всем желании не дойдем. Топлива не хватит, и нам его никто не даст.

— Если до Гибралтара хватает, то до Греции тем более хватит. Значит, идем в Грецию. Она недалеко и там войны еще нет. А с учетом хотелок нашего адмирала, еще не факт, что будет. Доведешь корабль до ближайшего греческого порта — даю честное слово, что отпущу тебя целым и невредимым. Начнешь финтить — не обессудь. Итак — твой ответ?

— Хорошо, черт с вами, «потемкинцы» хреновы. Доведу корабль до Греции, а дальше сами выкручивайтесь.

— Вот это другой разговор. А то, пугать нас тут вздумал. Мы уже пуганые…

Сообщение вахтенного начальника о том, что БДК «Тобольск» неожиданно покинул ордер и рванул в сторону Крита, застало адмирала за завтраком. Чертыхнувшись, он быстро допил чай и направился в рубку. Здесь уже был командир, который сообщил неожиданную новость.

— Товарищ адмирал, что-то непонятное с «Тобольском». На запросы не отвечает, уходит полным ходом в сторону Крита.

— Может, что с рулевкой случилось?

— Нет, идет, как по ниточке, и ход увеличил. Значит, рулевка исправна. Да и сообщить обязаны были бы, если какие-то проблемы возникли.

Нехорошие подозрения шевельнулись в голове адмирала, и он приказал вызвать командира «спецов» — полковника Никитина. Пока он еще не прибыл, подошел к карте. До Крита кратчайшее расстояние чуть более тридцати миль. Полным ходом за пару часов дойдут. Похоже, кто-то решил поиграть в «Потемкина». Ну-ну, товарищи «потемкинцы»… Сейчас вам объяснят, что так делать нехорошо…

— Товарищ адмирал, полковник Никитин…

— Вольно, вольно, Петр Петрович. Вы вот этого «бегунка» видите?

— Вижу, товарищ адмирал.

— Его надо о б я з а т е л ь н о вернуть. Иначе, это создаст нехороший прецедент и подаст дурной пример остальным. Разберитесь там, что к чему.

— Вызывать пробовали?

— Пробовали. Отвечать не желают. И пожалуйста, поаккуратнее. Я не верю, что там все разом сошли с ума. Не хотелось бы, чтобы пострадали невиновные.

— Ясно, товарищ адмирал. Только нам бы отвлечь их чем-нибудь. Хотя бы секунд на тридцать.

— Это я Вам обеспечу. Так отвлеку, что обо всем другом забудут…

В рубке «Тобольска» было веселье. БДК полным ходом уходил в сторону Крита, но пока что никакой реакции со стороны командования эскадры не последовало. За исключением постоянных вызовов по радио, но отвечать что-либо в планы «революционных матросов» не входило. Все равно, сказать нечего. Но вскоре с «Адмирала Макарова» в воздух взмыли четыре вертолета и понеслись к уходящему кораблю. Одновременно с ними ордер покинул «Михаил Кутузов» и начал быстро настигать беглеца. С таким противником шутить не стоило, и Коломийцев обратил на это внимание «восставших».

— И что дальше собираетесь делать? У него двенадцать шестидюймовок в залпе, а нам и одного удачного попадания хватит, чтобы отсюда уже не уйти. А ход у него считай в два раза больше нашего. Не убежим.

— Не дрейфь, каплей. Не будут они стрелять…

Но решительности в голосе сержанта-«потемкинца» поубавилось. Наведенные на «Тобольск» носовые башни крейсера очень нервировали. Расстояние быстро сокращалось. Все же дизелям десантного корабля не тягаться в скорости с турбинами крейсера, хоть и старого. Вертолеты догнали «Тобольск», но близко не приближались, сохраняя дистанцию. «Михаил Кутузов» наконец-то вышел на параллельный курс и дал выстрел из одного орудия прямо по курсу беглеца, что не на шутку перепугало «потемкинцев». Коломийцев усмехнулся, глядя на пенный фонтан взрыва.

— Ну и что дальше? Будете стрелять по крейсеру?

— Заткнись, каплей!!! А не то я тебя сам пристрелю!!!

Решив не раздражать больше психовавших «революционных матросов», Коломийцев стал следить за происходящим и прикидывал, как же станет действовать адмирал? В то, что он позволит «Тобольску» беспрепятственно уйти, капитан-лейтенант не верил ни секунды. Но и просто топить беглеца тоже не собирается, иначе «Михаил Кутузов» не стал бы миндальничать. Ему одного залпа хватит, чтобы отправить «Тобольск» в последний поход — на дно Средиземного моря. И зачем здесь аж четыре вертолета крутятся? Явно, «спецы» пожаловали. Но пока что не суются, выжидают. Между тем, верховодивший всеми сержант стал вызывать на открытой частоте 16 канала всех, кто его слышит, сообщая о нападении на «Тобольск» и призывая «братишек» не поднимать оружие против своих. В ответ неожиданно раздался голос адмирала, который все хорошо знали.

— Ишь, как ты закукарекал, петушок! А чего раньше не отвечал, когда звали? И тебе видно невдомек, что международного 16 канала УКВ-связи еще нет? Дай командира корабля, буду только с ним разговаривать.

Судя по всему, как замялись «революционеры», капитан-лейтенант понял, что дело нечисто. И решительно протянул руку к трубке радиостанции.

— А ну дай сюда!

Сержант послушно отдал трубку, явно надеясь на положительное решение вопроса. Коломийцев не стал тянуть время.

— «Адмирал Макаров» — «Тобольску». Говорит командир БЧ-1 капитан-лейтенант Коломийцев. Корабль захвачен морпехами, требуют идти в Грецию. Командир корабля и старпом то ли убиты, то ли ранены. Нахожусь на положении заложника, веду корабль под угрозой оружия.

— Коломийцев, эти рЭволюционЭры нас слышат?

— Да.

— Так вот пусть передадут всем остальным, что если сейчас же сдадутся, то под трибунал пойдут только зачинщики мятежа и виновные в убийствах других военнослужащих. Всех остальных прощу, как действовавших по подстрекательству в состоянии аффекта. Даю слово офицера. Десять минут на раздумье. Если через десять минут корабль не ляжет в дрейф, и весь личный состав не выстроится на палубе без оружия, открываю огонь. В этом случае под трибунал пойдут все участники мятежа. Мне здесь второй «Потемкин» не нужен. Время пошло.

Сказанное тут же вызвало взрыв истерики в рубке.

— Ты же говорил, что стрелять не будут!!! И что теперь?!

— Идиоты, он ведь блефует!!! Не будет он стрелять!!! Вся эскадра взбунтуется!!!

— А если будет?! И если ему похер, что кто-то там взбунтуется?! Нам от этого легче на станет!!! Если эти дуры по нам жахнут, то лопатой с палубы соскребать придется!!!

Перепалка между «революционными матросами» продолжалась, но Коломийцев в нее благоразумно не встревал, следя за окружающей обстановкой. «Тобольск» шел на авторулевом полным ходом в направлении Крита, вокруг зависли четыре вертолета, поддерживая одинаковую с ним скорость, причем стволы их пушек были направлены на рубку БДК. По левому борту чуть отставая шел «Михаил Кутузов», наведя на «Тобольск» носовые башни. А ситуация в рубке обострилась до предела. Двое морпехов попытались обезоружить сержанта, но им это не удалось. Оба рухнули на палубу, прошитые автоматной очередью. Сержант же вконец озверел, направив ствол оружия на своих подельников, в испуге отшатнувшихся назад.

— Что, сдрейфили, сосунки? Нет у нас обратной дороги! Либо вперед — в Грецию, либо на тот свет!

И схватив трубку радиостанции, выдал в эфир.

— Адмирал, ты ведь не только нас потопишь! Ты всех потопишь! Ты думаешь, тебе люди это простят? Дайте нам спокойно дойти до берега, и забирайте потом это корыто себе обратно! Но если начнете стрелять, то перестреляете и заложников, а их у меня здесь много! Думай, адмирал!

Эфир молчал. Секундная стрелка неумолимо бежала по кругу. «Михаил Кутузов» неожиданно изменил курс и пошел на сближение. Расстояние быстро сокращалось. Его носовые башни по-прежнему были наведены на надстройку «Тобольска». Все со страхом смотрели на жерла шестидюймовок, готовых в любой момент изрыгнуть смерть. На большом расстоянии нет такого ощущения, но когда смотришь прямо в ствол пушки… Дистанция неумолимо сокращалась и между кораблями осталось уже чуть более кабельтова. Коломийцев так и не понял, что же заставило его крикнуть.

— Ложись!!!

И он бросился на палубу, прикрыв уши руками. В то же мгновение страшный грохот тяжелой кувалдой ударил по рубке. Ни Коломийцев, ни остальные не видели, как один из вертолетов тут же рванулся к десантному кораблю, завис над его палубой на небольшой высоте, и оттуда стали спускаться по тросам десантники. Три других подстраховывали, готовые открыть огонь при оказании сопротивления. Но сопротивляться было некому. Все, кто находился внутри рубки, еще не отошли от контузии, вызванной залпом двух башен главного калибра крейсера почти в упор. Ну а то, что орудия были заряжены холостыми, это не так уж и важно. Важно то, что с их помощью удалось достичь поставленной цели — захвативших корабль «отвлекли», и им действительно сейчас ни до чего не было дела. Дальнейшее свелось к рутинным действиям по освобождению захваченного пиратами гражданского судна с освобождением заложников. С той только разницей, что сейчас в роли пиратов выступали взбунтовавшиеся морпехи, в роли заложников — остальной экипаж, а в роли захваченного гражданского судна — боевой корабль. Но суть от этого не менялась. Первая группа блокировала рубку и машинное отделение, остановив машины «Тобольска», после чего к высадке десанта приступили оставшиеся вертолеты. Очень скоро полковник Никитин доложил на флагман.

— Закончили. У нас потерь нет. У «потемкинцев» двое «двухсотых» и девять «трехсотых». Взяли всех. Из экипажа погибли в ходе мятежа командир и старпом. Ранены командир морпехов и командир БЧ-5. Хорошо приложило залпом крейсера командира БЧ-1 и троих матросов, находившихся в рубке, но вроде бы уже оклемались. Остальные целы.

— Ясно. «Двухсотые» — ваши?

— Нет. Разборки между «потемкинцами».

— Корабль на ходу?

— Да.

— Возвращайтесь и следуйте в кильватер последнему мателоту. Всех пострадавших отправить на «Амур». Ждите борт с военной полицией. Будем разбираться…

Илларионов отдал приказ полковнику, и выдал вполголоса непечатную конструкцию специфического флотского юмора. Не все прошло гладко, как предполагалось в начале, подтверждая старую поговорку, что самый совершенный план трещит по всем швам при первом же столкновении с реальностью. Сам процесс усмирения и возвращения в родные пенаты новоявленного «Потемкина» прошел без эксцессов, если не считать, что некоторым очень раздухарившимся «революционерам» пришлось немного прострелить конечности при задержании, после чего основная масса поверивших было в то, что отныне «кто был никем — тот станет всем», сразу сообразила, что шутки кончились и сейчас можно получить телесные повреждения. Либо тяжкие, либо совсем тяжкие. И предпочла не рыпаться, сложив оружие. В общем-то, все в пределах ожидаемого и допустимого. Но вот то, что кое у кого это вызовет нездоровый интерес и обезьянью привычку подражать, наводило на нехорошие мысли. Были еще попытки устроить «потемкинский бунт» на двух кораблях, но они благополучно провалились. И если в одном случае все обошлось словесным внушением и приходом к консенсусу без перехода ситуации в острую фазу, то вот во втором все закончилось мордобоем при попытке «поднять братишек». Сами же «братишки» смутьянов и утихомирили, поскольку адекватных людей оказалось много, а смутьянов-революционеров мало, что и предрешило исход битвы. До оружия, слава тебе господи, не добрались…

Но плохим в данной ситуации было то, что скрыть этот случай вряд ли удастся. Пропаганда из Лондона начнется такая — куда там Йосе Геббельсу… Ладно, как говорится, будем посмотреть. Пока еще ничего страшного не случилось. Беглеца вернули в стойло, всех смутьянов повязали, распространение по эскадре «потемкинской заразы» предотвратили, пусть с ними сейчас военная полиция разбирается. Есть смысл начать подготовку к встрече с итальянскими, и не только итальянскими властями. Собрать набор фактов, которые можно безболезненно раскрыть, чтобы оставить себе какие-то козыри на будущее.

За этим занятием его и застал начштаба эскадры — капитан первого ранга Панкратов, с которым вчера неплохо «посидели». Его старый друг, с которым когда-то вместе еще в училище учились. Кто же знал, что так все обернется…

— Ага, явился, старый алкоголик! Чего только сейчас пришел? Уже в курсе?

— Ой, Володька, хреново мне… Чуть не подох ночью… Что стряслось? Мне такого в уши напели, что можно подумать, тут всех поголовно шиза накрыла.

— У Айболитов был?

— Был. Они меня и откачали. Сейчас вроде полегче стало.

— А случилось то, Колян, что мы все дружно влипли по самое не балуй. Сейчас за бортом хоть и Средиземное море, но несколько раньше — одиннадцатое июня 1940 года. Что-то наши ученые козлы намудрили, что мы все здесь оказались.

— Не шутишь?

— И рад был бы пошутить, но увы.

— Песец… Приплыли… Что делать думаешь?

Адмирал озвучил предполагаемый план действий, чем сразу же заинтересовал начштаба, который привык все раскладывать по полочкам и превращать отданный командующим приказ в четкие параграфы кому, что и когда делать. Особо его заинтересовали вопросы установления контактов с итальянским населением на Сицилии, к чему он подошел с неожиданной стороны.

— Володька, удастся ли тебе сходу охмурить этого самовлюбленного павлина Беню, или не удастся, пока неясно. Но я знаю способ, с помощью которого мы станем в Катании лучшими друзьями. И пока мы там будем стоять, хрен нас кто тронет и хрен кто к нам подберется незамеченным. На нас вся Катания работать будет.

— Вот как? И каким образом?

— В Италии сейчас очень напряженная обстановка с бензином. Особенно на Сицилии, которая Беню терпеть не может. Топлива едва-едва для нужд армии хватает. У буржуев, разумеется, тоже есть, а вот простое население сосет лапу. Если мы ликвидируем этот топливный кризис хотя бы частично, то население Катании будет нас на руках носить. Да и бабла прилично поднимем. Нам ведь бабло 1940 года нужно? Нужно! Хоть и в итальянских лирах, но тоже деньги.

— И как мы это сделаем? Откроем АЗС прямо на причале? А ты не забыл, что у нас в основном солярка и мазут, бензина очень мало?

— Наши запасы трогать не будем. Заставим наглов поделиться.

— Опаньки… Ты никак пиратством решил заняться?

— Ну, можно и так сказать. Только в этом деле мы будем выступать как наводчики, организаторы, и обеспечивающие силовое прикрытие акции. Всю грязную работу сделают сами итальянцы.

— И каким образом? Думаешь уговорить Супермарину заняться грабежом на большой средиземноморской дороге? Где именно, кстати, ты грабить собрался?

— Нет, Супермарина вообще ничего знать не должна. Иначе, в Лондоне об этом узнают еще до того, как мы выйдем на дело. Установим контакты с местным доном — одним из крестных отцов сицилийской мафии. Тем, кто в Катании и окрестностях верховодит. Недостаточно будет его власти — он уже сам выше обратится. С него — нужное количество шустрых пацанов, не боящихся выходить в море, а также несколько местных неприметных, но быстроходных посудин. Ищем конвой, который идет на Мальту, причем в составе конвоя обязательно должен присутствовать танкер. Девяносто девять процентов вероятности, что он будет везти бензин, пусть и не во всех танках. Поскольку сейчас у наглов вся колесно-гусеничная техника и авиация на бензине. Работаем ночью. Выбиваем весь эскорт, кто-нибудь точным огнем выводит из строя палубную артиллерию на танкере, если такая будет, а наши «жулико бандитто» берут танкер на абордаж и ведут в Катанию. Мы прикрываем по дороге. Даже если кто-то из английского экипажа в ходе боя сбежит, сиганув за борт, то все подтвердят — напали итальянцы. А поскольку Англия сейчас воюет с Италией, то какие к нам претензии?

— Интересно, интересно… Как говорил один киногерой, это настолько глупо, что пожалуй, должно получиться… Да только, тут есть один ма-а-аленький нюанс. Время у нас ограничено. Первый конвой на Мальту уже пришел. И не факт, что до третьего июля будет то, что нас заинтересует и то, что мы сможем безболезненно захватить. Ведь конвои на Мальту и с Мальты в Александрию шли не каждый день, и с хорошим прикрытием. И как сейчас все сложится из-за нашего «попадалова», неизвестно. Если все пойдет, как и раньше, то третьего июля англичане нападут на Мерс-эль-Кебир. А седьмого июля из Александрии выйдет эскадра адмирала Каннингхэма из трех линкоров, одного авианосца, пяти крейсеров и шестнадцати эсминцев. 9 июля должен произойти бой между англичанами и итальянцами возле Калабрии. Который, по большому счету, закончился ничем. Ни та, ни другая сторона потерь в кораблях не понесли, хотя повреждений итальянцы получили больше. И если мы правильно сыграем эту партию, то можем полностью лишить англичан флота на Средиземном море. А вот тогда можно и на английские конвои поохотиться. Если они вообще будут, эти английские конвои.

— Блин, совсем башка еще не соображает… Действительно, сейчас из-за нашего «попадалова» все может по-другому пойти… Ладно, Вольдемар, прорвемся. И мой тебе совет — не свети пока наши возможности. Пусть сначала лодки побезобразничают. А мы, вроде бы, и не при делах. В крайнем случае скажем, что это итальянские лодки порезвились. Если Мерс-эль-Кебир должен быть третьего, а Калабрия — девятого, то «Мурманск» успеет вернуться. Вот и устроим Сэру Эндрю Каннингхэму «сюрпрайз»…

Эскадра шла дальше, вокруг все было спокойно. Гражданские суда встречались регулярно, хоть и не так часто, как в 2012 году. Одни нейтралы. Прошло также два советских сухогруза под красным флагом, откуда с огромным удивлением разглядывали «беляков». Но военных кораблей пока не было.

Однако, вскоре появились «гости», которых давно ждали. С юга быстро приближались две крупных быстроходных цели, идущие со скоростью двадцать пять узлов. Их давно обнаружили радарами и отслеживали местоположение. И судя по тому, что курс они держали точно на эскадру, бежали сломя голову, и фиксировалась работа их радаров, то выходило, что это англичане. На итальянских кораблях радаров нет. Значит, информация с самолета дошла по назначению. Служба радиоперехвата фиксировала переговоры, но мешать не пыталась.

Когда корабли удалось обнаружить визуально, выяснили, что это старые английские легкие крейсера «Каледон» и «Калипсо». Приближаться слишком близко они не стали, а легли на параллельный курс и следовали в отдалении, уравняв ход с эскадрой. Поднимать в воздух авиацию, чтобы получше рассмотреть визитеров, адмирал запретил. Ничего, что можно было бы хоть отдаленно выдать за палубный самолет 1940 года, и в помине нет, а поднимать реактивный «МиГ-29», или «Су-33» — это значит сразу же раскрыть свои возможности. Теоретически можно было бы выдать вертолет за местный автожир, но зачем? Когда стемнеет, можно будет беспилотник послать. Его современным английским радаром не обнаружить, а звук двигателя очень тихий, не услышат. Ну а пока — пусть смотрят. Тем более, англичане и так сбиты с толку как наличием авианосца — вещи очень редкой для Средиземного моря, так и необычным видом других кораблей. А более всего — Андреевскими флагами. Вот и пусть поломают головы.