Падшие ангелы в погонах

Глава 18 Новые игроки

Хочешь, не хочешь, — а пришлось ехать на аэродром и встречать очередных гостей. Можно было бы свалить все на подчиненных, но Илларионов захотел лично увидеть первую реакцию посланцев Гитлера. То, что прибудут не мелкие чиновники из немецкого посольства в Риме, это уже было ясно. Настало время для визитов более серьезных персон. Пока самолет кружил над аэродромом, заходя на посадку, встречающие думали, кто пожаловал на этот раз?

Наконец, транспортный «Юнкерс» коснулся полосы и стал быстро терять скорость. Всем, кто находился в этот момент на летном поле, было дико и непривычно видеть самолет со свастикой на киле и с крестами на фюзеляже. Такое пока что у многих не укладывалось в сознании. Но вот самолет остановился, и на трапе появились гости. Делегация оказалась очень небольшой — всего четыре человека в штатском. Двое были уже знакомы — Клаус фон Браун и Вальтер Рейснер. Скорее всего они прибыли, чтобы не расширять круг лиц, допущенных к контактам с пришельцами. А вот появление двух других ясно говорило, что отношения с Германией выходят на новый уровень. На Мальту прибыл Фридрих Гаус — полномочный посол из немецкого МИД. Четвертым членом делегации был молодой сотрудник МИД Отто Штрассер, игравший роль секретаря-референта и переводчика при после. Расширять круг лиц, допущенных к тайнам из будущего, немцы явно не хотели.

После церемонии знакомства Илларионов по привычке работы с итальянцами предложил перенести все официальные разговоры на следующий день, а сегодня отдохнуть, но гости из Берлина, в отличие от итальянцев, имели деловой настрой и попросили обсудить хотя бы в общих чертах решение предстоящих вопросов. Формального повода для отказа не было, поэтому пришлось срочно организовывать встречу на высшем уровне.

После стандартных вопросов о том, как долетели, и что сейчас интересного происходит в Берлине, перешли к деловой части. Немецких гостей интересовало установление прочных дипломатических отношений с новым государством с заключением торгового договора и создания дальнейших условий для плодотворного и взаимовыгодного сотрудничества. А также определения сфер интересов друг друга, чтобы не допустить случайного столкновения оных. Против такой постановки вопроса никто не возражал, и обе стороны тактично не упоминали события, случившиеся в истории в мире пришельцев. Фридрих Гаус всеми силами старался донести до своих собеседников главную мысль — давайте начнем наши отношения «с чистого листа» и не будем повторять ошибки прошлого. По большому счету, пришельцы из будущего хотели того же самого. И поскольку немцы сразу взяли верный тон, не пытаясь строить из себя «старшего брата», что опрометчиво попытался сделать Муссолини, переговоры шли довольно легко. Быстро решили вопрос об открытии немецкого консульства в Валетте, ряда торговых представительств и представительства рейхсбанка. Поскольку новому государству торговать пока что было нечем, товаропоток предполагался лишь в одну сторону, но в дальнейшем ситуация должна была выправиться. Договорились об открытии постоянно действующей пассажирской авиалинии Берлин — Валетта, которую будет осуществлять немецкая авиакомпания «Дойче Люфтганза». Обговорили также внешнеполитические и военные вопросы. Немцы поздравили Илларионова с таким громким успехом — взятием Мальты, попутно высказавшись в пренебрежительном тоне о своих итальянских союзниках, не сумевших сделать того же самого, и поинтересовались, можно ли рассчитывать на дальнейшее участие пришельцев в благородном деле некоторого ограничения «вечных британских интересов»? Как оказалось, они уже прекрасно осведомлены о разговорах с итальянцами касательно Суэцкого канала. Илларрионов лишь усмехнулся. Действительно, итальянцы и секретность — понятия не совместимые…

— Да, у нас действительно был разговор на эту тему с итальянцами. И мы не отказываемся от своих слов. Но начать операцию в зоне Суэцкого канала мы можем не раньше, чем итальянская армия будет к этому полностью готова. В настоящее же время я такой готовности не вижу. И не вижу в ближайшем будущем.

— Полностью разделяем Ваши опасения, господин Илларионов. «Успехи» итальянской армии в Африке просто поражают. И это даже с учетом того, что активность английского флота в Средиземном море после вашего появления фактически прекратилась, и итальянцы могут совершенно беспрепятственно перебрасывать подкрепления морем. К сожалению, в настоящий момент мы не можем перебросить германские войска в Африку для участия в суэцкой операции. Поэтому придется рассчитывать исключительно на помощь итальянцев.

— Не волнуйтесь, мы найдем им применение. По крайней мере, они смогут отвлечь англичан от направления главного удара, и заставить их распылить силы. На большее я и не надеюсь. У вас есть свежая информация о состоянии дел у англичан в Египте, и какими силами они располагают в этом регионе? Ибо информации, получаемой от итальянцев, я не особо доверяю. А то, что есть в наших исторических материалах, уже не соответствует действительности. Мир слишком сильно изменился с момента нашего появления.

— Да, мы обеспечим вас наиболее полной информацией. Насколько нам известно, в Англии всерьез восприняли возникшую угрозу, и постарались усилить свою группировку в Египте, перебросив войска частично из Индии и Новой Зеландии, частично из Европы вокруг Африки. Но итальянцы по-прежнему имеют там большое численное преимущество, хотя совершенно не торопятся им воспользоваться. Странное поведение. Но тут, увы, мы ничем не можем повлиять на ситуацию. Муссолини упрямо гнет свою линию и игнорирует любые наши предложения.

— Надеюсь, что когда-нибудь это все же произойдет. Кстати, господа, а что слышно о событиях в Советском Союзе? Мы не получаем никакой информации оттуда, а официальной радиопропаганде из Москвы я не верю. Кроме единственной встречи с представителями советского посольства, закончившейся разрывом даже не начавшихся отношений, у нас не было больше никаких контактов. Что удалось выяснить по линии германского посольства?

— Насколько нам удалось выяснить, Сталин пытается всеми силами либо засекретить, либо исказить любую информацию о вас — пришельцах из будущего. Ибо если все жители СССР узнают, что коммунистический строй развалится всего лишь через пятьдесят лет, это будет страшный удар по большевистской идеологии.

— Да уж… Было бы странно ждать чего-то другого… Ладно, давайте вернемся к нашим делам. Если мы собираемся наладить постоянное авиасообщение между Берлином и Валеттой, как вы смотрите на то, чтобы продать нам какое-то количество германской авиатехники и предоставить в наше распоряжение инструкторов на первое время? Ибо у нас только трофейные «Харрикейны», к которым невозможно получать необходимое снабжение. А наши самолеты, увы, не могут действовать с местных аэродромов. Такое возможно?

— Конечно! Какие именно самолеты и в каком количестве вас интересуют?

— В первую очередь для Мальты — двухмоторные истребители «Мессершмитт-110» и бомбардировщики «Юнкерс-88». Это то, что нужно сейчас. На будущее для работы в Африке — истребители «Мессершмитт-109», четырехмоторные «Фокке-Вульф 200» в варианте морского разведчика с дополнительными топливными баками, транспортники «Юнкерс-52» и легкие самолеты «Шторх». Подробности нужно будет обсудить с нашим командующим Военно-Воздушными Силами. Тогда же определимся и с количеством после согласования цены. Но нам в любом случае потребуется на первых порах не менее двух десятков двухмоторных истребителей «Мессершмитт-110».

— Что же, такое возможно. А какая-нибудь другая германская техника вас интересует?

— Сейчас нет, на Мальте нам с избытком хватает английских трофеев. Но вот в Африке потребуется. В первую очередь и в большом количестве — автотранспорт. Как легковой, так и грузовой. Причем специального — «пустынного» исполнения. Но об этом говорить пока рано…

Первая встреча с немецкой делегацией прошла на удивление плодотворно в отличие от итальянцев. Решив принципиальные вопросы и наметив направление дальнейшего сотрудничества, сделали перерыв до завтра, так как день уже клонился к вечеру. Поскольку попасть на «шашлыкинг» с итальянцами сегодня не удалось (хотя само мероприятие никто и не думал отменять), Илларионов после окончания встречи с немцами решил заглянуть в штаб и узнать — не случилось ли каких мелких ЧП, пока он был занят Большой политикой? В случае чего-то важного его бы сразу предупредили, а вот по поводу мелочей могли решить, что и до завтрашнего утра потерпит. И адмирал не ошибся в своих подозрениях.

По приходу в штаб дежурный по штабу капитан-лейтенант ему сразу доложил — часть «мобилизованных» сегодня лиц из числа «свободной прессы» категорически отказались принимать присягу, требуют немедленно их освободить, апеллируя к правам человека и свободе совести, и настаивают на встрече с представителями Лиги Наций. Илларионов улыбнулся — вполне ожидаемо.

— Что — прямо так и сказали?! Требуем представителей Лиги Наций?!

— Да, товарищ адмирал! Так и сказали!

— А о причинах своего поступка сказали? И сколько там таких «пацифистов»?

— Восемь человек. Говорят, что не желают потакать «безумным планам свихнувшегося узурпатора» и требуют срочных демократических выборов с привлечением наблюдателей от Лиги Наций. Остальные пять благоразумно помалкивают. Видно, что тоже недовольны, но открыто не протестуют.

— Значит все же есть зачатки разума, как говорит майор Кошкина… Слушайте приказ. Сегодня же, срочным порядком, обеспечить принятие присяги тех, кто согласится это сделать. Без какой-либо торжественности, просто перед строем. Никого насильно не заставлять и не уговаривать. После проведения присяги всех отказников под арест и ждать дальнейших распоряжений. В случае оказания сопротивления не церемониться. Вплоть до применения оружия в случае нападения на военнослужащего при исполнении. Задача ясна?

— Так точно, товарищ адмирал!

— Выполняйте…

Настроение испортилось, хотя такое поведение «демократов» было вполне ожидаемо. Илларионов шел в свой рабочий кабинет и думал. Ну вот и дождались первых ласточек… Если не задавить эту заразу в зародыше, то можно получить первую в этом мире «цветную революцию»… Ничего, я вам устрою «демократию» с «правами человека» и «общеевропейскими ценностями»… Ишь, чего удумали! Лигу Наций им подавай… Фигу вам, а не Лигу!

Следующие несколько дней заняли деловые встречи, на которых обсуждались вопросы экономического характера. Итальянцы сразу поняли, что появились серьезные конкуренты, поэтому отбросили всякие попытки диктовать условия. В целом расстались довольные друг другом. Немцы пообещали, что все заказанные самолеты прибудут на Мальту своим ходом, а необходимый технический персонал и различное снабжение будут доставлены самолетами «Люфтганзы». Когда обе делегации улетели, Илларионов занялся разгребанием накопившихся дел на собственной мальтийской кухне, ибо их за то время, пока он занимался Большой политикой, накопилось уже изрядно.

Приятной новостью было то, что дела с вербовкой в Африканский Легион на Сицилии и в Неаполе шли в гору, и уже начали прибывать первые партии кандидатов. По Италии на удивление быстро распространились слухи об очередных военных авантюрах дуче, но воевать итальянцы в подавляющем большинстве не желали. Во всяком случае, за то нищенское денежное довольствие, которое выплачивалось солдатам итальянской армии. Предлагаемые же условия у русских пришельцев были более чем заманчивы, поэтому количество желающих попытать счастья среди «солдат удачи» оказалось достаточно велико. Правда, потенциальных легионеров еще в Италии предупреждали, что ничего общего с бандитской вольницей в Легионе не будет. Кто начнет бузить до принятия присяги, того выгонят с «волчьим билетом» и отправят с первым пароходом в Италию без гроша в кармане. Ну, а после присяги… Армия есть армия…

Но предстояли еще два очень важных дела, тоже связанных с Большой политикой. Одно явное, с намерением привлечь как можно большее внимание, — нанесение официального визита в Испанию и вишистскую Францию для установления дипломатических и торговых отношений. В этом мероприятии сыграть главную роль предстояло крейсеру «Михаил Кутузов». Учитывая то, в каком плачевном состоянии находились что Испания, что «огрызок» Франции в настоящий момент, особых сложностей в этом деле не ожидалось. А вот операция в восточной части Средиземного моря требовала соблюдения секретности, чтобы ничего не просочилось наружу. Здесь предстояло действовать подводной лодке «Ангара», которая должна была доставить бывшего греческого контрабандиста Николаоса, а ныне полковника Матвеева к берегам Греции, которые он покинул двенадцать лет назад.

Накануне выхода в море молодожены Матвеевы все-таки смогли отпраздновать свадьбу, которую приходилось постоянно откладывать из-за внезапно навалившихся внешнеполитических мероприятий. Отпраздновали без особого шума, в кругу своих. Кроме группы «спецов» и баб-команды майора Матвеевой (наконец-то!) были лишь адмирал Илларионов и еще несколько старших офицеров. Начштаба Панкратов постарался, и свадебному столу могли бы позавидовать многие «новые русские» из эпохи девяностых. Мурка тоже рвалась вместе с мужем в Грецию, но Матвеев ей популярно объяснил, что там она провалится в течение часа, не зная греческого языка и обладая совершенно нехарактерной для гречанок внешностью. Может за шиворот и не возьмут, но вот пристальное внимание к ним обоим она привлечет, что совершенно не нужно. Поэтому он пойдет один. К тому же, для выполнения поставленной задачи большего количества людей и не требовалось.

Первая часть плана была простой и незамысловатой. Подводная лодка «Ангара» ночью высаживает Матвеева на берег неподалеку от Пирея, после чего остается неподалеку ждать его возвращения, находясь днем на глубине, а ночью всплывая для зарядки аккумуляторов и сеансов радиосвязи. После завершения миссии либо Матвеев выйдет в море самостоятельно на какой-нибудь местной лодке, и там его подберут, либо подаст условный сигнал по радио и его заберут с берега, снова послав «надувашку». Но до этого предстояло встретиться со старыми «коллегами» Матвеева по контрабандному бизнесу, и уже через них выйти на тех, кто может реально влиять на ситуацию. Провернуть такое за один день никто не предполагал, поэтому рассчитывали минимум на неделю. А там — как дело пойдет. Случайности никто не отменял.

Выскользнув под покровом ночи из Валетты, «Ангара» взяла курс к мысу Тенарон — южной оконечности материковой части Греции, мимо которого пролегал кратчайший путь в Эгейское море. Экипаж уже как следует отдохнул на Мальте, и настроение у всех было приподнятое. О характере задания не знал никто, кроме командира лодки, но присутствие на борту пассажира из «спецов» говорило само за себя. Единственно, неясной оставалась лишь конечная точка маршрута, но в том, что предстоит скрытая высадка полковника Матвеева на чужой берег, никто не сомневался. Иначе незачем посылать для этой цели подводную лодку. На самого же Матвеева поглядывали с большим интересом, ибо информация о том, что он из «беляков», покинувших Крым в 1920 вместе с Врангелем, уже разошлась по эскадре. Но вот более ранний период его деятельности, вплоть до февраля 1917, удалось удержать в секрете. Поэтому на многочисленные вопросы членов экипажа «Ангары» о том, «как оно было раньше», Матвеев отвечал, как будто бы всю Первую мировую провел на фронте в действующей армии, не углубляясь в детали. Но подводников, впервые в жизни увидевших настоящего «беляка», период с 1914 по 1917 интересовал постольку поскольку. Больше всего людей из постсоветского государства, где история раньше была очень тщательно «приглажена» и «исправлена», интересовали события с момента февральской революции и до окончания гражданской войны, а вот здесь Матвееву было что рассказать. И что его снова в какой-то степени удивило, на борту «Ангары» он тоже не ощутил никакой враждебности по отношению к себе. Одно лишь человеческое любопытство. Командир лодки капитан второго ранга Марков нисколько не препятствовал таким беседам, а наоборот сам слушал с большим интересом. Ибо т а к о г о невозможно было услышать ни на какой лекции по истории.

Переход через Ионическое и Эгейское море прошел без происшествий, «Ангару» так никто и не обнаружил. Ночью лодка шла в надводном положении под дизелями, контролируя окружающее пространство радаром, а днем погружалась на большую глубину, чтобы не быть случайно обнаруженной с самолета, которые по мере приближения к берегам Греции стали появляться все чаще и чаще. Серьезного флота у греков не было, поэтому его можно было не опасаться. Но вот от самолета даже образца 1940 года можно получить массу неприятностей, находясь на перископной глубине, поэтому рисковать не стоило. Помогало также то, что Эгейское море, несмотря на обилие островов, имеет большие глубины, поэтому можно было не опасаться касания грунта и нырять так глубоко, как считали нужным.

Время движения регулировали так, чтобы подойти в район Пирея после заката. Поскольку аппаратура «Ангары» позволяла отслеживать абсолютно все, находящееся на поверхности, подошли достаточно близко к берегу, после чего лодка всплыла. Суда, идущие в Пирей и в сторону Коринфского канала, не приближались так близко к побережью, поэтому столкновения можно было не опасаться. Гораздо труднее здесь было укрыться от многочисленных рыбацких лодок, но в этот момент поблизости никого не оказалось. После высадки «Ангара» уйдет к острову Эгина в заливе Сароникос, находящемуся южнее Пирея, и будет ждать там. Место высадки наметили чуть восточнее Пирея, чтобы можно было добраться до города уже к утру и не привлекать внимание.

И вот, идут последние минуты перед высадкой. Матвеев заранее поднялся наверх, чтобы глаза привыкли к темноте. На палубе лодки суета — готовят к спуску «надувашку». Погода тихая, лодка лежит в дрейфе на поверхности моря, и рядом никого нет. Только южнее видны огни проходящих судов, идущих в Пирей, и выходящих из него. Место здесь очень оживленное. Особенно если учесть, что неподалеку находится Коринфский канал, сокращающий путь из Эгейского моря в Ионическое. Но близко к берегу суда не приближаются, поэтому здесь относительно безопасно. Наконец лодка на воде и ее экипаж занял свои места. Командир лодки внимательно рассматривал берег в прибор ночного видения, и наконец разрешил высадку.

— Можно выдвигаться, Николай Федорович. На берегу ничего подозрительного нет. Если что не так, сразу же выходите на связь и назад, мы Вас подберем. Вокруг никого, поэтому можно подежурить здесь еще пару часов.

— Благодарю, Сергей Сергеевич, но лучше сразу уходите к Эгине. Местные рыбаки и контрабандисты, что суть одно и то же, здесь постоянно шныряют, поэтому за два часа кто-то все равно появится. Обо мне не беспокойтесь, я здесь каждую тропку знаю. Да и многие в Пирее еще помнят меня, как русского эмигранта Николаоса.

— Тогда удачи Вам!

— Благодарю Вас! Как лодка вернется на борт, сразу же уходите. Не волнуйтесь, ничего с греческим контрабандистом по кличке Офицер не случится…

Фыркнул мотор, и надувная лодка пошла к берегу, который темным массивом закрывал все впереди. Далеко слева ярко горели огни Пирея и Афин, но в этом месте побережье пустынно. Одни лишь голые скалы. Осторожно приблизившись к береговой черте, нашли ровный участок, чтобы можно было выбраться на сушу не замочив ног, и Матвеев, попрощавшись с подводниками, быстро исчез из вида в ночной темноте. Притаившись возле большого камня, прислушался к окружающему. Вдалеке быстро затихал звук подвесного мотора «надувашки». Рядом был слышен только шелест набегавших на берег небольших волн. Вокруг не было ни души. Неподалеку проходит дорога на Пирей и надо как можно скорее добраться до города. Вызвав по рации «Ангару» и доложив, что высадка прошла успешно, Матвеев зашагал в сторону дороги, старясь побыстрее покинуть побережье. Он снова оказался в Греции, сыгравшей важный этап в его жизни. Но уже не как никому не нужный русский эмигрант, офицер разбитой Белой армии, а как разведчик, имеющий важное задание. И это в корне меняло все.

К рассвету Матвеев был уже в пригороде Пирея, поэтому первым делом решил найти пристанище и выяснить последние новости, ибо до Мальты доходила только официальная информация о событиях в Греции, которой можно было доверять с большой натяжкой. Парадоксальность ситуации была в том, что в Греции сейчас находился у власти диктаторский режим, во главе которого стоял генерал Иоаннис Метаксас, симпатизировавший Гитлеру. Правда, Метаксас реально оценивал политическую ситуацию в Европе, и рассматривал Германию и Италию, как потенциальных противников, поэтому проводил умеренную проанглийскую политику. И вот на такую страну, которая вполне могла стать союзником стран «Оси», много возомнивший о себе Муссолини решил напасть, что сразу же сделало греков противниками как Германии, так и Италии, толкнув их к еще большему сближению с Англией. Но сейчас Англия уже не сможет помочь. Она просто физически не в состоянии перебросить свои войска морем в Грецию. А по суше, через территорию Турции, — на такой шаг турецкий президент Исмет Иненю никогда не пойдет. Хотя… Учитывая продажность турок, и их привычную готовность действовать по принципу «и нашим и вашим», такой вариант полностью исключать нельзя. А если английские войска не появятся на территории Греции… Вот будет номер, если Гитлер решит как следует проучить Муссолини, и не придет ему на помощь! Точнее, сделает вид, что придет, изобразив активность на границе с Грецией. А на деле будет вести «странную войну» с греками, которую совсем недавно вели англичане и французы до нападения на Францию. А что? В свете последних событий и такое возможно. Наблюдая за ходом встречи с немецкой делегацией через видеокамеры, Матвеев сделал вывод, что немцы всерьез восприняли информацию из будущего, и постараются не допустить такого же сценария событий. А в этом случае нападение на Грецию, чтобы любой ценой спасти Муссолини, — далеко не лучший вариант. Ибо рассчитывать на такого «союзника», слившего абсолютно все, что только можно слить, это значит самому себе обеспечивать неприятности…

Так, размышляя о прекрасном, Матвеев шел по улицам, с интересом глядя по сторонам и вслушиваясь в греческую речь. Давно он не бывал в Пирее, но вокруг все осталось знакомым. На него не обращали внимания. Одетого в простую неброскую одежду мужчину с небольшим чемоданчиком вполне могли принять за «деревенщину», приехавшую на заработки в Пирей откуда-нибудь из греческой глубинки, либо с островов в Эгейском море. Войти в город лучше в таком обличье. Потом, конечно, придется «пообчистить перышки». Ибо для состоятельных «эллинов», повернутых на своей исключительности и великой роли в истории человечества, встреча в приличном месте с «неотесанной деревенщиной», причем явно из эмигрантов, — моветон. Но сначала надо найти отель среднего уровня, где может останавливаться как средний класс, так и более-менее состоятельная «деревенщина». Соваться в таком виде в фешенебельные отели нельзя, а связываться с ночлежками тем более опасно. Там такой контингент, что ничего нельзя оставлять — сопрут. Да и полиция туда частенько заглядывает, что совершенно не нужно. Хоть у Матвеева и был настоящий греческий паспорт, оставшийся еще с прошлых времен, но связываться с продажной греческой полицией лучше не стоит.

Наконец Матвеев добрался до небольшого отеля «Одиссей», имевшего хорошую репутацию, где без проблем получил номер и ворох самой свежей информации от портье. Оставив вещи, отправился по старым адресам, где первым в списке значилась таверна «Сирена» неподалеку от порта, где его «коллеги» по контрабандному ремеслу частенько собирались, чтобы обсудить последние новости за стаканчиком хорошего вина.

Посетителей в этот ранний час было немного, но за стойкой Матвеев увидел старого знакомого — хозяина таверны Александроса Хронопулоса. Хитромудрого грека, занимавшегося не только кулинарией, но и торговлей контрабандными товарами. Александрос тоже узнал Матвеева и очень обрадовался раннему гостю.

— Кого я вижу, Николаос! Здравствуй, дорогой! Где ты пропадал столько времени?

— Доброе утро, старина Александрос, рад тебя видеть! Дела замотали, вот и пришлось на время покинуть Пирей. А сейчас вернулся, и сразу к тебе. Соскучился по твоей кухне.

— А вот это правильно! Присаживайся, сейчас все быстро организуем!

— Кстати, ты не в курсе, кто из наших сейчас в городе?

— Да многие есть. Кто конкретно тебе нужен?

— Дядя Коста, Живчик и Македонец.

— Живчика и Македонца нет — вчера в море ушли. А вот дядя Коста сегодня вечером обещал быть. Приходи часикам к семи. Если он придет раньше, предупрежу, что ты его спрашивал.

Матвеев сел за стол и огляделся, предавшись воспоминаниям. Здесь практически ничего не изменилось за двенадцать лет. Чем ему нравился Александрос — грек был кладезем местных новостей, но при этом не лез с ненужными расспросами, ибо в среде контрабандистов излишнее любопытство не приветствовалось. Захочет человек сказать — сам скажет. Да и кухня в «Сирене» была отличная, поэтому данная точка общественного питания давно стала излюбленным местом встреч для определенного контингента местных жителей, чьи интересы не совсем совпадали с таможенным кодексом. Разумеется, власти об этом прекрасно знали, но формального повода прикрыть заведение «дяди Сандро» не было. Скорее всего, грек приплачивал кому-то наверху, поэтому полиция обходила «Сирену» стороной. Да и делать ей там было особо нечего, поскольку драки в таверне были большой редкостью. Случайных залетных «героев» тут же ставили на место сами контрабандисты, а местная шпана, хорошо знающая, с кем имеет дело, вела себя прилично. То есть, в качестве «штаба» данное заведение подходило идеально.

День Матвеев посвятил сбору информации, пообщавшись с местными жителями и внимательно ознакомившись с прессой, из чего сделал вывод, что несмотря на внешнее спокойствие и привычный ему ритм здешней жизни, правительство Греции осознает опасность эскалации военного конфликта в средиземноморском регионе, который затронет и Грецию, поэтому предпринимает меры для обеспечения безопасности страны. Другой вопрос, что при наличии имеющихся сил говорить о войне с сильным противником не приходилось. Все также недооценивалась опасность удара со стороны Югославии. Полоса укреплений, получившая название «линия Метаксаса», прикрывала фактически только границу с Болгарией. Хотя в отношении Италии, захватившей соседнюю Албанию, греки никаких иллюзий не питали. Поэтому, когда вечером Матвеев снова отправился в «Сирену», текущую обстановку в Греции в общих чертах он уже представлял.

Вечером в «Сирене» было многолюдно. Местные завсегдатаи любили заглянуть на огонек к «дяде Сандро». Нужного человека Матвеев увидел, едва вошел. Пожилой грек Константинас Панайотис сидел в дальнем углу и вел неторопливую беседу с молодежью за стаканчиком вина. Матвеева он узнал сразу и улыбнувшись, что-то сказал своим собеседникам, после чего они быстро исчезли, оставив старых друзей вдвоем. После взаимных приветствий и традиционных вопросов о здоровье перешли к делу.

— Давно тебя не было, Николаос. Ничего плохого не случилось?

— Нет, дядя Коста, все нормально. Просто так вышло. Я к тебе по делу. Знаю, что у тебя есть выход на армейских офицеров в больших чинах. Можешь обеспечить мне встречу с кем-нибудь, кто имеет доступ на самый верх?

— Хм-м… Странная просьба. Да, такие связи у меня есть. Но эта публика просто из любопытства на встречу не пойдет. Что им можно сказать?

— Скажи, что я хочу передать важные материалы, касающиеся безопасности Греции. Причем срочно, ибо срок годности у этой информации очень небольшой. И безвозмездно. Может взять с собой кого-нибудь для подстраховки, если боится, но чтобы без фокусов. Если я пойму, что меня там ждет целая компания, жаждущая пообщаться, то встреча не состоится. Место и время — на его усмотрение.

— Вот даже как?! Николаос, не знаю, во что ты вляпался, но чувствую, что грядет большая заваруха. Я прав?

— Прав.

— Понятно. Приходи сюда завтра в это же время. Думаю, к вечеру уже что-то будет известно…

В ходе дальнейшего разговора этой темы больше не касались, в основном обсуждая последние местные новости. Распространяться о том, где провел все это время, Матвеев не стал. Сказал только, что встретил богатых соотечественников, которые предложили службу в охране, а Панайотис не пытался узнать подробности.

Следующие два дня тянулись очень долго. За это время Матвеев порядком исколесил Пирей, побывал в Афинах, и приобрел лощеный вид, совершенно непохожий на «деревенщину». Панайотис сообщил при следующей встрече, что удалось договориться с одним из штабных офицеров, который будет ждать на следующий день в ресторане отеля. Чтобы не связываться с паролями и прочими шпионскими атрибутами, Панайотис представит их друг другу и сразу же уйдет. Офицер дал честное слово, что никаких фокусов с его стороны не будет, а дядя Коста пообещал то же самое со стороны Матвеева, за личность которого поручился.

И вот вечером третьего дня Матвеев, выглядевший соответственно текущему моменту, вошел вместе с Панайотисом в зал ресторана фешенебельного отеля «Посейдон», где простым смертным делать было нечего. Интересующий его человек был в штатском и сразу обратил внимание на вошедших. Узнав Панайотиса, слегка кивнул ему, дав понять, что дальнейшее присутствие контрабандиста нежелательно. Матвеев сел за стол и поздоровался, внимательно оглядев собеседника. В принципе, никого другого он и не ожидал. Обычный штабной сноб из чистокровных эллинов, считающий понтийских греков вторым сортом. А всех прочих иностранцев — третьим. Тем не менее, разговор начался на вежливой ноте.

— Добрый вечер, господин Матвеев. Я полковник Ласкаридис. Мне сообщили, что Вы хотите передать какие-то материалы, касающиеся безопасности Греции. Причем б е з в о з м е з д н о. Я не ошибся?

— Вы не ошиблись, господин полковник. Прошу Вас, ознакомьтесь.

С этими словами Матвеев вручил собеседнику папку с бумагами, которые тот начал сразу же просматривать. По мере просмотра выражение лица грека менялось. В конце концов, просмотрев все документы, он удивленно уставился на Матвеева.

— Но откуда у Вас э т о?!

— Меня попросили передать эти материалы одному из высокопоставленных офицеров греческой армии.

— И Вы хотите, чтобы я во все это поверил? Человеку, которого я не знаю, и который, давайте называть вещи своими именами, не в ладах с законом?

— А я не прошу мне верить, господин полковник. Меня попросили передать эти бумаги, и я их передал. А верить этой информации, или не верить, — дело ваше. На этом моя миссия закончена. Благодарю Вас, что нашли время для встречи со мной.

— Подождите, господин Матвеев! Как можно связаться с Вами?

— Я всего лишь курьер, господин полковник, и ничего не знаю. Мне хорошо заплатили, и попросили передать эти бумаги, сказав, что это очень важно для Греции. Этого человека я никогда раньше не видел. А сейчас не смею больше Вас задерживать. До свидания!

Не дав греку собраться с мыслями, Матвеев попрощался и покинул ресторан. И почти сразу же обнаружил за собой хвост. Что было вполне ожидаемо. Но вели себя топтуны мирно, и никаких попыток задержания не предпринимали. Поэтому, вдоволь поводив их за собой по шумным вечерним улицам Пирея, Матвеев избавился от слежки тогда, когда счел это нужным. Больше ему в Греции делать было нечего. Пришла пора выбираться отсюда. И чем скорее, тем лучше.

Добравшись до порта, Матвеев еще раз проверил обстановку. Все тихо, слежки нет. Очевидно, не ожидали от него такой прыти. Но оставаться в Пирее больше нельзя. Ибо греки обязательно захотят выяснить подробности, и начнут его искать. Неприметная старая, но еще крепкая лодка, купленная вчера, ждала его среди других таких же многочисленных рыбачьих посудин. Панайотис прибыл сюда сразу же после выхода из ресторана, и теперь нервничал, поглядывая на часы. Матвеев не стал задерживаться. Все необходимое он спрятал в укромном месте заранее еще до встречи, поскольку возвращаться в отель не собирался.

— Давно ждешь, дядя Коста?

— Тьфу на тебя, напугал! Давно. Тут все тихо, никого не было. Что мне говорить, когда спрашивать будут? Ты ведь, как я понял, обратно нескоро вернешься?

— Правду говори, дядя Коста. Появился Офицер после стольких лет отсутствия, начал деньгами сорить и попросил его свести с кем-то из греческих офицеров, так как у него для них важная посылка. Ничего криминального в этом нет. Купил старый баркас зачем-то, но с вполне приличным мотором. Вы вместе пришли в «Посейдон», после чего расстались, и больше ты Офицера не видел. Баркас его тоже на следующее утро исчез. И куда Офицер делся, ты не знаешь.

— Что же, вполне правдоподобно, могут поверить. Бак полный, все барахло тоже на месте. Можешь выходить в море хоть сейчас. Но, если можно… Николаос, когда ждать заварухи?

— Только для тебя, дядя Коста. Ты для меня очень много сделал, а я добро помню. До конца октября исчезни вместе с семьей из Пирея. Либо в Турцию, либо на Кипр. Там пока тихо будет. Вот как дальше — не знаю.

— Спасибо, Николаос. Ты меня знаешь, я не из болтливых. Храни тебя бог, может когда еще и свидимся…

Попрощавшись с греком, Матвеев завел мотор и покинул место стоянки рыбачьих лодок. Хорошо, что было уже довольно поздно, и поблизости никого не оказалось. А издалека в темноте невозможно никого опознать. Отойдя от берега, взял курс на юг — в сторону крупного острова Эгина, расположенного в заливе Сароникос. Где-то там сейчас должна находиться «Ангара». Когда за кормой осталась «тропа», по которой обычно шли все суда, идущие в Пирей и из Пирея на выход в море, вызвал «Ангару» по рации. Ответили сразу. Лодка находилась в надводном положении восточнее Эгины и держалась в стороне как от проходящих судов, так и рыбаков. Чуть изменив курс, рыбачий баркас довольно быстро шел по притихшему Эгейскому морю. Позади удалялись огни Пирея и Афин. Сплошным потоком шли суда в обоих направлениях — расположенный рядом Коринфский канал привлекал многих, чтобы сократить путь. Здесь еще не было войны, и многим казалось, что она сюда не придет. Опасное заблуждение…

Когда баркас удалился уже далеко от Пирея, и с правого борта возвышалась темная масса острова Эгина с редкими огнями, пришел вызов с «Ангары». Его идентифицировали и велели лечь в дрейф, лодка сама подойдет поближе. Вскоре из темноты показался длинный низкий силуэт с возвышающейся над палубой рубкой. Матвеев дал ход и подошел вплотную. Пока матросы удерживали баркас рядом с бортом за фалини, прорубил топором днище баркаса, и только после этого перебрался на палубу «Ангары». Греческий контрабандист по прозвищу Офицер должен исчезнуть бесследно. И пусть его теперь ищут во всех греческих портах, если захотят.

На лодке Матвееву устроили радостную встречу. Оно и понятно — болтаться на поверхности моря в районе с таким интенсивным судоходством, шарахаясь от каждого огонька ночью, никому не понравится. И хорошо, что операция не затянулась надолго. После затопления баркаса «Ангара» сразу же дала ход и направилась на юг — на выход из Эгейского моря. К утру она была уже далеко от Пирея и ушла под воду незадолго до рассвета. Фактически был сделан еще один шаг по изменению Истории. К каким последствиям он приведет, пока неясно. Сумеют ли греки воспользоваться с толком этой информацией, и что предпримут, никто не знает.

В восточной части Средиземного моря пока что делать было нечего, поэтому «Ангара» получила приказ возвращаться в Валетту. До конца октября итальянцы вряд ли начнут греческую авантюру, а может и позже, если захотят подготовиться получше. А пока здесь будет тихо. Англичане сидят в Египте и Палестине, не предпринимая никаких действий. Итальянцы заняты тем же самым в Ливии, проявляя удивительную пассивность. Но вот в западной части Средиземноморья события начали разворачиваться с пугающей быстротой. На следующую ночь при очередном сеансе связи было получено сообщение — произошел конфликт между испанцами и англичанами. Подробности неизвестны, но дело касалось выбросившегося на берег неподалеку от Альмерии английского линкора «Принц Уэльский». То ли испанцы решили на нем поживиться, а англичане им помешали, то ли еще что-то в этом роде, но дело дошло до стрельбы, и что сейчас будет, сказать сложно. Французский флот под командованием адмирала Жансуля тоже не оставляет в покое Гибралтар, напоминая о том, что «вечные британские интересы» могут быть кому-то уже поперек горла. До обстрела с моря дело больше не доходило, но вот английские подводные лодки, пытающиеся пройти в Средиземное море, французские эсминцы гоняют с завидным постоянством. Французские крейсера патрулируют в Гибралтарском проливе и исключают любую возможность для английских кораблей проникнуть в Средиземное море незамеченными. А французские подводные лодки хулиганят на подходах к самому Гибралтару, фактически блокировав его. Все попытки английской авиации помешать этому срывались французской авиацией, базирующейся на аэродромы во Французском Марокко, а английские эсминцы, рискующие патрулировать Гибралтарский пролив, были вынуждены вступать в бой с французскими крейсерами и лидерами. Запасы топлива и боеприпасов в Гибралтаре таяли, ибо подвоз фактически прекратился. А с севера лязгала клыками недовольная Испания, которая хоть формально и декларировала нейтралитет, но после боя англичан и французов в Альмерийском заливе категорически отказалась снабжать Гибралтар продовольствием и чем бы то ни было вообще. Морской твердыне, на которую Британия всегда возлагала большие надежды, стал грозить голод. В Лондоне только после провалившейся «Катапульты» и ее тяжких последствий осознали, что мир изменился. И статус Британии, как Владычицы морей, теперь под большим вопросом.