К четырем часам дня forste kriminalassistent Магнус Торг вернулся на Страндвеген в пансионат Астрид Бранде. Вместе с ним приехала служащая лундского управления полиции. Она привезла маленькую пишущую машинку и расположилась в биб лиотеке. Кроме нее, прибыли двое полицейских в штатском.
На второй машине приехал polismastare вместе с kriminal kommissarie ** — лучшее доказательство тому, что в управлении полиции с большим вниманием отнеслись к убийству Марии Янссон. Виновника необходимо найти раньше, чем это происше ствие станет сенсацией во всей Швеции. Нечасто случается, что бы жертвой преступления оказалась столь богатая и влиятельная женщина, как совладелица всемирно известной фирмы «Эрик Янссон и сын».
Прибывшие офицеры не стали вмешиваться в ход следствия, проводимого Магнусом Торгом. Ведь они сами несколько часов назад поручили ему вести это дело и теперь не могли позволить
__
* Госпожа (шведск).
** Полицейские чины, соответствующие полковнику и ка питану.
себе изменить решение только потому, что жертвой оказалось лицо более значительное, чем предполагалось вначале на основе сообщения из полицейского отделения в Ломме. Начальство ограничилось осмотром места преступления и наблюдением со стороны за тем, как forste kriminalassistent Магнус Торг развора чивает следствие.
Надо признать, что молодой офицер взялся за дело весьма ретиво. Сначала вместе со своими помощниками он детальней шим образом осмотрел комнату Марии Янссон, каждую вещь из ее гардероба. Мельчайшие клочки бумаги были изучены, все ад реса, найденные в записной книжке покойной, сообщены по те лефону в Стокгольм с целью проверки их владельцев. Вся Лом ма извлекла выгоду из столь активных действий офицера поли ции: телефонная связь была восстановлена мгновенно, чего до сих пор никогда не случалось.
К сожалению, все эти меры не дали ощутимых результатов. Убийца не оставил следов в доме. Не осталось следов и вокруг дома, в парке, окружающем пансионат. Если таковые и были, то дождь все смыл. Дознание, проведенное в соседних, даже весьма удаленных домах, тоже не внесло ничего нового: их жиль цы не заметили ничего подозрительного. В Швеции люди вообще не интересуются соседями; никто из опрошенных не мог при помнить даже убитой, не говоря уж об убийце.
По указанию Магнуса Торга полицейские в Бьярреде и Лом ме выяснили, что в ближайшее время никто не покупал в мест ных магазинах молотка, подобного тому, которым воспользовал ся убийца.
Словом, полное фиаско. Уже первые шаги показали, что дело обещает быть чрезвычайно сложным, поэтому старшие офицеры полиции вовсе не стремились взять его в свои руки. Так уж по велось на свете: в случае провала стараются свалить вину на самого безответного. В полиции то же самое. Каждый в душе радовался, что его миновала чаша сия, что получил ее некий forste kriminalassistent, правда, все были готовы оказать ему мак симальное содействие. Магнус Торг прекрасно понимал, что дер жит в руках свою судьбу. Добейся он успеха в этом громком деле, и карьера его обеспечена, но стоит промахнуться — поща ды не жди, лучше искать другую работу. И все же молодой офицер верил в свою счастливую звезду.
Коль скоро нет доказательств, что преступник пришел сна ружи, его следует искать внутри, среди жильцов этого перво классного пансионата на Страндвеген. Но кто из девяти человек, живущих за зеленой стеной парка, может им быть? И каков мотив этого странного преступления? Неужели Марию Янссон убили только ради нескольких колечек и браслетов, которые она хранила в резной коробочке? Офицер полиции твердо решил вытрясти из жильцов пансионата всю правду.
Первой перед ним предстала горничная Лилиан.
— Расскажите мне все, что случилось в тот день, — Магнус Торг начал первый допрос после того, как секретарша записала основные данные девушки.
— Госпожа Янссон не спустилась на ужин. У нас в пансио нате такой обычай: мы разносим по комнатам только завтрак, — объяснила горничная. — Госпожа Янссон была исключением, ей я часто заносила наверх и обед. Но ужин подавался для всех в столовой. Я не удивилась, что госпожи Янссон не было за ужином: она говорила, что едет в город и может вернуться поздно вечером.
— Когда она это говорила?
— Во время обеда. Она обедала у себя в комнате.
— А когда вы забрали посуду?
— Около трех часов. Я убрала в столовой, а потом подня лась на третий этаж, чтобы забрать тареяки госпожи Янссон.
— Тогда госпожа Янссон была еще жива?
— Вроде бы да.
— Как это «вроде бы»?
— Я не видела ее.
— Почему? Ее не было в комнате?
— Не знаю. Я не входила в комнату, даже не стучала. Наши гости, поев, сами выносят посуду и ставят на столы, кото рые стоят в холле каждого этажа. Поднос с тарелками был на столике, я взяла его и спустилась вниз, в кухню.
— Что вы делали потом?
— Помыла посуду и уселась в холле на первом этаже. Когда нечего делать, я всегда там сижу.
— Что вы там делали?
— Читала вечернюю «Квельспостен» и следила за входом.
— И что вы заметили?
— Сначала вышли из дому господа Нора Линднер и Густав Далин. Потом госпожа Бранде. Нет, — поправилась она, — хо зяйка вышла позже. Сначала спустился сверху доктор Нилеруд. Только потом госпожа Бранде появилась из своей комнаты, по говорила с господином доктором и, проходя мимо меня, велела мне спуститься вниз и помочь fru Моберг приготовить ужин, потому что она сама уезжала в Лунд и собиралась вернуться только в восемь. Как только она ушла, вниз спустилась госпожа Клара и господин Эгил.
— Кто?!
— Простите. Господин капитан Эгил Тувессон и его жена Клара Тувессон.
— Что было дальше?
— Они немного поговорили, потом стали играть в карты.
— Да говорите же вы все, что знаете! Каждое слово надо из вас вытягивать! — Магнусу Торгу не нравилось, что горнич ная так скупо отвечает на вопросы, не пускаясь в подробности.
— Я заперла входную дверь и спустилась вниз. Мы обе с госпожой Ранхильд Моберг были в кухне до самого ужина.
— Вы не поднимались наверх?
— Только раз.
— Да говорите же, говорите! — Допрос был нелегкий. — Когда, зачем?
— Это было без четверти восемь. Я хорошо помню, госпожа Моберг еще сказала, что через пятнадцать минут надо будет ударить в гонг и начать подавать ужин. Поднялся сильный ве тер, а внизу все окна были открыты. Я закрыла их и закрыла дверь на террасу. Господа были так заняты игрой, что даже не заметили меня. Я зашла в комнату госпожи Бранде, закрыла окна и там. Хозяйка еще не вернулась из Лунда. Когда я спу стилась в кухню, то сказала кухарке, что надо бы повременить с ужином и дождаться госпожу Астрид, она всегда садится ужинать вместе с гостями. Таков уж у нас обычай.
— Пока вы были в кухне, видели что-нибудь или, может, слышали?
— Нет, ничего.
— Госпожа Моберг выходила из кухни?
— Да, в кладовую. Она рядом с кухней. Брала продукты на ужин.
— А наверх не поднималась?
— Не поднималась.
— Что было потом?
— Когда госпожа Бранде вернулась из Лунда, я ударила в гонг. Госпожа Линднер и господин Далин тоже уже верну лись. Бридж закончился, игроки перешли в столовую.
— А вы когда ужинали?
— За четверть часа до этого. Я позакрывала окна, верну лась вниз, тут мы и поужинали.
— О чем гости говорили за ужином?
— Я не слушала, занималась своими делами. Помню толь ко, когда начали бить молнии, кто-то вспомнил о госпоже Янссон.
— Кто и что сказал?
— Не помню кто. Сказал, что в такую погоду ей опасно возвращаться домой. Кто-то другой ответил, что госпожа Янссон наверняка останется в городе, пока гроза не кончится. Под ко нец ужина молнии сверкали вовсю. Дамы были напуганы. Все перешли в салон. Свет то и дело гас, я зажгла свечи. Потом, когда уже пошел дождь и молнии немного ослабели, госпожа Бранде велела мне постлать постели. Я всегда начинаю с треть его этажа. Поднялась наверх и сначала постелила в комнате господина Хардинга. Потом зашла к госпоже Янссон. В комнате было темно. Когда я зажгла свет, увидела кровь на подушке и мертвую госпожу Янссон, то закричала и бросилась вниз. Внизу мне стало плохо, господин Тувессон и доктор Нилеруд пришли мне на помощь.
— Откуда вы узнали, что госпожа Янссон мертва?
— Но ведь у нее вся голова была в крови и на подушке целая лужа.
— Вы подходили к ней?
— Нет, я сразу убежала.
— Но ведь она могла быть только ранена и нуждаться в помощи. А вы уже знали, что она умерла?
— Если бы она была ранена, я все равно бы убежала. Не могу видеть кровь. Когда-то госпожа Моберг порезала руку, я увидела кровь, и мне сразу стало плохо.
— Ну хорошо, — офицер полиции был не слишком доволен таким объяснением. — Скажите мне, зачем вы примеряли эти украшения?
— Откуда вы знаете?
— Полиция все знает.
— Дня два назад я зашла прибрать в комнате, а госпожа Янссон была там. На столе стояла коробочка. Госпожа раздумы вала, что надеть к голубому костюму, который был на ней. Я сказала: «Какая красивая браслетка». Тогда госпожа Янссон показала мне все кольца и даже позволила надеть их на пальцы.
— Вы говорили что-нибудь об этих драгоценностях?
— Я сказала, что это большое счастье иметь столько краси вых вещей. Госпожа Янссон сначала засмеялась, а потом вдруг стала грустной. Сказала, что все ее богатство пришло слишком поздно. Сказала еще, что когда была молодой девушкой, как я, то жила в нужде и всегда ходила голодной.
— Вам очень понравились эти кольца?
— Очень. Особенно то, с жемчугом. Такое красивое.
— Вы когда-нибудь видели этот молоток? — офицер резко сменил тему разговора и вынул из чемоданчика большой моло ток, на котором видны были темные пятна.
Девушка побледнела.
— Этим молотком, — прошептала она, — госпожу Янссон...
— Откуда вы знаете?
— Но... но тут же кровь.
— Где был куплен этот молоток?
_ Я никогда его не видела. В доме есть разные инстру менты и даже два молотка, но этого я не видела.
— А что вы делали около полудня?
— Убирала комнаты. Помогала в кухне. Сидела в холле.
— Кто-нибудь мог незаметно войти в дом?
— Нет. Ворота и калитка, что выходят на шоссе, всегда за перты. Вокруг сетка высотой два метра. Вход со стороны пляжа тоже заперт. Если никто не сидит в холле, то и входная дверь на замке.
— Но из салона и столовой выходят двери на террасу. Можно войти там.
— Утром мы эти двери не открываем. Гости завтракают в своих комнатах.
— Так днем мог кто-нибудь пробраться. Во время обеда дверь из столовой на террасу была открыта?
— Не помню. Вроде открыта.
— А вы ее потом не закрывали?
— Нет. Но в соседнем салоне господа играли в карты, Между салоном и столовой широкие стеклянные двери, к тому же всегда открытые. Если бы кто-то там вошел, игравшие его бы заметили.
— А что вы делали до того, как началась игра в карты?
— Убирала в столовой.
— Все время, до самого начала игры?
— Ну... нет.
— Значит, кто-то мог войти?
— А как бы он попал в парк?
— Мог перелезть через сетку, или кто-нибудь оставил откры той калитку на пляж.
— Калитка с пружиной. Запирается сама.
Видя, что от девушки больше ничего не добиться, Магнус Торг отпустил ее и пригласил для беседы госпожу Астрид Бранде.
Хозяйка пансионата сообщила, что все утро плохо себя чув ствовала, поэтому почти не выходила из своей комнаты. Вышла раза два, чтобы проверить, все ли идет как надо. Спустилась в кухню, выдала кухарке указания насчет обеда и ужина. Прошла по первому этажу; посмотрела, везде ли убрано. Она знала, что все гости на пляже, никого не видела. Не видела и госпожи Янссон.
— Госпожа Янссон всегда обедала наверху?
— Почти всегда. Только в первый день она спустилась вниз и сразу после этого попросила меня, чтобы ей приносили еду в комнату.
— Она объяснила, почему?
— Сказала, что у нее нервное истощение, и один вид людей ее раздражает.
— Вас это не удивило?
— Хозяйка пансионата ничему не должна удивляться. С ка кими только пожеланиями не приходят ко мне мои клиенты...
— Но к ужину госпожа Янссон спускалась?
— Она хотела и ужинать наверху, но я не согласилась. В моем пансионате такой обычай: ужинаем мы все вместе. Я сказала ей, что нельзя так сторониться людей, а то еще со чтут ее ненормальной. Она уступила, правда, неохотно.
— Что вы можете рассказать о привычках госпожи Янссон?
— Я бы назвала ее диковатой. Она никогда не участво вала в общих беседах, на вопросы отвечала односложно, сразу после еды вставала и уходила из столовой.
— Ее навещал кто-нибудь?
— Не знаю.
— А она?
— Она почти не бывала здесь, уходила сразу после завтрака.
— Куда, не знаете?
— Иногда на прогулку, по пляжу вдоль моря. Но чаще все го ездила в Мальмё или Копенгаген.
— Зачем?
— Может, по делам фирмы. У них есть филиал в Копен гагене.
— К ней часто звонили по телефону?
— Довольно часто, особенно сын из Стокгольма. Она тоже звонила.
— Вам не приходилось слышать, о чем была речь?
Астрид Бранде возмутилась.
— Я не подслушиваю разговоры моих гостей.
— Вы могли случайно что-то услышать.
— Я не обращала внимания. Могу только сказать, что неко торые разговоры велись на каком-то чужом языке.
— На каком? Может, по-фински?
— Нет. У меня часто бывают финны, я немного знаю их язык.
— Английский? Немецкий?
— Нет, и не французский, не итальянский, не испанский.
Какой-то язык с твердыми звуками, многие из них настоящему шведу и не выговорить.
_ Ваши гости записывают телефоны, с которыми вели раз говор?
— Нет.
_ Как же вы рассчитываетесь с ними за эти разговоры?
_ Никак. Просто плата за телефон включена в стоимость комнаты.
.— О-о-о? — удивился офицер полиции.
— Это хороший рекламный прием: «Телефон бесплатно».
— И он окупается?
— Вполне. Мои гости приезжают сюда, чтобы отдыхать, а не разговаривать часами по телефону. Многие дорогие пансио наты пользуются тем же приемом.
— Как вы думаете, мог ли кто-нибудь незаметно забраться на виллу? Утром или после обеда?
— Нет. Это почти исключено. Обычно входная дверь заперта или Лилиан сидит в холле. У всех гостей есть свои ключи от дома и от калитки. Замки хорошие, двери закрываются автома тически.
— Вернемся к событиям второй половины дня. Что вы де лали после обеда? Вы ели вместе с гостями?
— Нет. Я редко обедаю вместе со всеми, обычно ем на кухне, немного раньше, с госпожой Моберг и Лилиан, поэтому всегда могу принять меры, если что-то не в порядке. Такое дело, как пансионат, требует постоянного внимания. Стоит недосмотреть — жди неприятностей. Это не значит, что я недовольна своими слу жащими, напротив, они мне прекрасно помогают. Лилиан очень работящая, а госпожа Моберг служит у меня уже семь лет. Готовит прекрасно. За честность обеих могу поручиться.
— Где вы были во время обеда?
— Сначала в кухне, потом пошла к себе наверх. Немного отдохнула, прибрала и около четырех вышла из дому. В холле сидела Лилиан. Я перекинулась парой слов с доктором Нилеру дом, потом с господином Хардингом. Они собирались играть в карты с супругами Тувессон. В Лунд я поехала автобусом. Шофер должен меня помнить, автобус был почти пустой, на оста новке в Бьярреде нас село только трое. В Лунде была у моих знакомых. Пожалуйста, здесь точный адрес и телефон. Они проводили меня до автобуса. В десять минут девятого я была дома. Лилиан ждала меня с ужином. Потом мы все были вме сте до того момента, когда услышали наверху крик горничной.
— Вы хорошо знаете своих гостей?
— Более или менее. Дольше всего знаю господина Хардинга, он был товарищем моего покойного мужа. Именно он предло жил мне организовать этот пансионат и придать ему оригиналь ный характер. Мы по-разному смотрим на моторизацию, но я считаю, что мой запрет держать автомобили вблизи пансионата вполне уместен: ко мне обычно приезжают люди среднего воз раста, которые хотят действительно отдыхать, а не развлекаться. Бывают и исключения, не без того. Господин Хардинг ведет крупные дела в столице, приезжает сюда раз или два раза в год, обычно в мае или в октябре, потому что в разгар строи тельного сезона должен заниматься своим предприятием.
— А другие?
— Господин доктор Нилеруд был уже два раза, это третий. Он тоже не приезжает в самый сезон, предпочитает отдыхать, когда в Ломме мало народу. Господин Густав Далин здесь впер вые, но, договариваясь со мной о комнате, сослался на нашего общего знакомого. Я неохотно пускаю людей, о которых ничего не знаю. У моего пансионата хорошее реноме, я бы не хотела его потерять.
— А супруги Тувессон?
— Я знаю их, а точнее его, еще с тех времен, когда жила в Гётеборге. Но здесь они первый раз. Госпожа Линднер тоже. В середине лета я бы предпочла, чтобы на ее месте был кто-то другой, но вы сами понимаете, в начале июня нельзя быть слишком разборчивой. Кроме того, должна сразу сказать, что у меня к ней нет никаких претензий.
— А госпожа Янссон?
— Она была у меня два года назад. Эта фирма не нуж дается в рекомендациях. Я помню, что тогда приехал ко мне директор копенгагенского филиала, он искал на побережье что-нибудь подходящее для своей хозяйки и кто-то указал ему мой пансионат. Мы все обсудили, и через несколько дней появилась госпожа Мария.
— Тогда, два года назад, она тоже была, как вы сказали, диковата?
Госпожа Бранде на минуту задумалась.
— Нет. Правда, это было года через полтора после смерти ее мужа, и все же она была в значительно лучшей форме, чем сейчас. Не сторонилась людей, ходила с ними на пляж, участво вала в разных прогулках и как-то раз даже устроила неболь шой прием.
— Кто был приглашен?
— Приехал ее сын и тот директор из Копенгагена, участво вали также все жильцы пансионата. Было очень мило.
— Вы считаете, что Мария Янссон изменилась за последние два года?
_ Да. В этот раз она была совсем другой. Как небо и земля.
Следующим был приглашен Эгид Тувессон. Он сообщил, что является капитаном морского флота и в настоящее время пла вает первым помощником на большом судне, совершающем ре гулярные рейсы между Европой и Австралией. После обеда суп руги вернулись в свою комнату. Госпожа Тувессон прилегла, так как с самого утра жаловалась на головную боль, и сразу засну ла. Он читал книгу. Поскольку они договорились собраться в четыре часа на бридж, он без пяти четыре разбудил жену. Пока она собиралась, прошло пятнадцать минут, поэтому они спустились вниз с опозданием, чем он был очень смущен.
— Вы играли в библиотеке?
— Нет, в салоне. Там удобнее.
— Двери в столовую были открыты?
— Да. Наверняка. Я сам выходил туда, чтобы выпить со довой воды.
— С того места, где вы сидели, виден холл?
— Виден. Входная дверь тоже.
— Никто не входил и не выходил, пока вы играли?
— Никто. Только в начале девятого пришла наша хозяйка, госпожа Бранде.
— А из игравших никто не выходил из салона?
— Было очень жарко. В соседней комнате стоял сифон, почти все ходили туда глотнуть воды. Жена ходила в ванную.
— Наверх, в свою комнату?
— Зачем? Ванная есть и внизу. Наверх никто не ходил.
— Вы это хорошо помните?
— Прекрасно.
— Вы знали Марию Янссон?
— Нет. Увидел ее тут впервые. Я бы так и не узнал, кто она такая, если бы не наш бесценный телеграф, froken 10 Лилиан.
— Вы разговаривали с госпожой Янссон?
— Несколько раз. Как-то мы вышли с женой прогуляться и встретили ее на пляже, около Бьярреда. Мы с Кларой очень лю бим гулять пешком. Я так редко могу себе это позволить. Вот на такой прогулке мы и встретили госпожу Янссон, в пансионат возвращались вместе.
— Помните, о чем говорили?
— Конечно. Госпожа Янссон была интеллигентной, милой женщиной, она расспрашивала меня о работе, сказала, что ее фирма приобрела новое большое судно, и предложила мне стать его капитаном. В случае моего согласия мне следовало обратить ся в стокгольмскую контору. Я записал адрес.
— Вы приняли ее предложение?
— Сразу не ответил ни да, ни нет. Мне надо было подумать, такие решения нельзя принимать с ходу. К тому же предложе ние не было ни особо конкретным, ни официальным. Так, тема для дальнейшего обсуждения. Честно говоря, я бы, наверно, его принял. С одной стороны, я становился капитаном, это все же не первый помощник. С другой стороны, мне уже осточертели эти прогулки в Австралию и обратно. Торговое судно без по стоянного маршрута куда приятнее. Можно проявить себя. Боль шая ответственность, но и большие доходы. Это тоже важно. Гос пожа Янссон сказала, что еще вернется к данной теме.
— Вы не заметили ничего особенного в этой женщине?
— Прежде всего язык. Она прекрасно говорила по-шведски, настоящим литературным языком. Хорошо знала шведскую ли тературу, историю, но могу поклясться, что она родилась не здесь.
— Акцент?
— Даже нет. В Швеции много разных акцентов: в Скании говорят так, на севере иначе. Она использовала выражения, ко торые швед в данном случае ни за что бы не употребил. Чув ствовалось, что этот язык у нее выученный, а не родной.
— Вы спрашивали ее об этом?
— Нет. Это ее личное дело.
— Госпожа Янссон как будто избегала компаний?
— Да. Даже наша хозяйка объясняла нам, что ее новая гостья не совсем здорова, поэтому обедать будет наверху. Тем более я был удивлен, что на той прогулке госпожа Янссон ока залась милой, веселой женщиной, как говорят, свойской. Она предложила нам через пару дней выбраться еще куда-нибудь втроем. Трагическое событие в среду сделало это невозмож ным.
— А здесь, в пансионате, как себя вела госпожа Янссон?
— Была очень неразговорчива. Правда, к ужину спускалась вниз, но потом сразу уходила к себе. При встречах ограничива лась приветствиями или, в крайнем случае, несколькими слова ми о погоде.
— Других гостей пансионата вы знаете?
_ Нет. Только с госпожой Бранде мы знакомы много лет. Когда я узнал, что она устроила пансионат в Ломме, — прочел объявление в какой-то газете, мы с женой приехали сюда. Толь-ко оказавшись здесь, я понял, какое это солидное и дорогое за ведение, но решил не отказывать себе в удовольствии отдохнуть с комфортом. Раз в несколько лет можно сыграть в миллионе ров. К тому же нам с женой так редко удается побыть вдвоем.
Клара Тувессон полностью подтвердила показания мужа. По ка они играли в карты, никто не выходил из дому. Никто из игравших не поднимался наверх, и горничная в холле не появ лялась.
Господин Далин весьма подробно рассказал, как они с Норой Линднер немного погуляли по Ломме. Его спутница заглянула в несколько магазинов, потом отправила открытки. Из дому они вышли около половины четвертого. В холле видели Лилиан, та сидела в кресле и что-то читала. После прогулки господин Да лин предложил заглянуть в тот маленький ресторанчик, кото рый находится в Ломме на углу Страндвеген и Фискарегатан. Зайдя туда, они обнаружили, что сильно проголодались, и по тому предполагаемый кофе превратился в ужин. Они выпили по две рюмки польской водки, той, у которой в бутылочке пла вает какая-то травка и которая называется «Бизон бренди». Вре мя бежало незаметно, и они спохватились только тогда, когда кукушка на больших стенных часах прокуковала половину вось мого. Начали вспыхивать первые молнии, то и дело срывался сильный порыв ветра. К счастью, ветер дул в спину, помогая идти. Около восьми они были уже в пансионате. Наверх ни гос подин Далин, ни его спутница не поднимались. В салоне все еще шла игра в карты, они немного «поболели». Лучше всех играет господин Хардинг. Не будь у него строительной конторы, он мог бы неплохо зарабатывать бриджем.
— Вы знаете кого-нибудь из гостей пансионата?
— Нет, никого. Я здесь впервые, но заведение мне нравится, и общество очень милое, особенно госпожа Линднер и господин Хардинг. Знакомство с господином Хардингом может оказаться полезным. Мы недавно обсудили кое-какие проекты, касающиеся инвестиций в Кальмаре. Дело может выгореть, тогда пребывание в Ломме окажется не только приятным отдыхом в кругу инте ресных людей, но и хорошим бизнесом.
Господин Далин добавил, что Марии Янссон он не знал. Ко нечно, как делец он представляет себе, что за фирма «Эрик Янссон и сын», но его контакты с этой женщиной ограничились несколькими ничего не значащими фразами, которыми они об менялись на лестнице или в столовой.
— Что вы делали после обеда?
— Пошел наверх. Немного отдохнул, потом оделся и спус тился на второй этаж за госпожой Линднер.
— Вы не слышали каких-нибудь звуков из соседней ком наты?
— Нет. Вообще на акустику в пансионате госпожи Бранде нельзя пожаловаться. Дом построен капитально.
— Может, вы слышали, что кто-то поднимается или спус кается по лестнице?
— Нет. Помню, что из столовой первым вышел доктор Ниле руд, через пару минут — супруги Тувесеон. Мы с госпожой Но рой и господином Хардингом немного задержались за столом и вышли вместе. Госпожа Линднер пошла к себе на второй этаж, а мы — на третий. После этого в доме воцарилась полная тишина.
Нора Линднер подтвердила показания своего приятеля. Гос пода Хардинг и Нилеруд тоже категорически утверждали, что во время игры в карты никто из этой четверки наверх не под нимался и вообще никто не выходил из дома. В этом смысле все показания совпадали. Господин Хардинг даже припомнил, что Нора Линднер и ее приятель вернулись без пяти восемь. Он еще пошутил тогда, что каких-нибудь пять минут — и эта пара осталась бы без ужина.
Начальник полиции, сидевший в глубине комнаты, внима тельно прислушивался к ходу допроса. Когда последний из до прашиваемых покинул библиотеку, polismastare саркастически заметил:
— Впервые встречаюсь с таким любопытным явлением. Сна чала некто избавляется от драгоценностей стоимостью в несколь ко тысяч крон, потом совершает самоубийство, раскроив себе го лову молотком, и вдобавок собственноручно прячет этот моло ток под тахту!