Прибывших наблюдателей было трое — угольно-чёрные хламиды, слишком высокий рост, властность, решительность и твёрдость в движениях… Низко надвинутые куколи не давали рассмотреть лиц, но Зетх нутряным чутьём понял: репты. На Землю пожаловали репты.
Самые жуткие из существ, обитающих на Тёмной стороне. Водить с ними дела — себя не любить. И планету, которую могут хоть косвенно затрагивать эти дела.
— Удачной охоты! Хорошей добычи! Мёртвых врагов! — произнёс Зетх предписанное этикетом приветствие и, как требовал хороший тон, выключил «Джед». — А где Его Тайное Могущество, великолепный Гвар? Всё ли у него в делах гармонично?
Он имел в виду главнокомандующего Гвара, члена Высшего Исполнительного Совета, с которым его связывали некоторые общие интересы. Редкая дрянь, конечно, проныра и удивительный образчик жестокости… но всё же каким-то боком свой. Человек. И живых соплеменников, по крайней мере, на ужин не ест. Пока.
— Видите ли, многопочтенный Зетх… — откинул капюшон один из рептов, и сразу стало ясно, что он из касты Великих Змеев. — У нас в Совете кое-что произошло, и вашего Гвара там теперь нет. Равно как и прочих бесполезных крикунов общего с вами происхождения. Однако договор есть договор, так что вам, многопочтенный Зетх, придётся иметь дело с нами. Вы ведь заинтересованы в дальнейшем процветании вашего предприятия? Или я что-то упускаю из виду?
Говорил он медленно, одышливо, тщательно подбирая слова, человеческая речь шипела и шуршала, с трудом выползая из его горла. Видимо, такой уж у него был речевой аппарат. У Зетха по-рептски получилось бы, вероятно, ещё забавнее. А вообще клан Великих Змеев — это серьёзно. Очень серьёзно… Их там, говорят, раз-два и обчёлся, зато благодаря уникальной генетике все поголовно — маги высшего посвящения. Повелители Жезлов Жизненных Вибраций и обладатели Сфер Полной Темноты.
В общем, спиной к нынешним гостям Зетх поворачиваться не собирался.
— О нет, вы нисколько не ошибаетесь. — Зетх расплылся в улыбке, которую даже маг не отличил бы от настоящей, полной радушия. — Совершенно верно, договор есть договор. Прошу следовать за мной, вас ждут комфорт и гостеприимство.
А сам при этом задался абсолютно праздным вопросом о судьбе Гвара. «Только не говори мне, тварь ползучая, что его выдворили на почётную пенсию, доживать век на уютном хигрянском курорте, всё равно не поверю… Ох, сплющить бы тебе зелёную харю, сплющить в смрадную пену, в кисель, чтобы острые треугольные зубы жёлтой россыпью на пол…» Вот же глупые эмоции, порождённые тем простым фактом, что Гвар, редкостный подонок, все же был человеком.
— Мы знаем расположение покоев, — поднял тощую лапу репт. — Позже пришлите нам трёх самок, способных держать опахала и вести беседу. Биологический возраст до пятнадцати лет.
Какие опахала, какая беседа?! Зетх отлично знал, что требовалось его гостям. Человеческая плоть. Тёплая и трепещущая. Желательно — понежней, помоложе. И хорошо, если только один раз на дню.
— Как скажете, — невозмутимо кивнул Зетх. И, всё-таки выплёскивая душившую его злобу, рявкнул так, что пришельцы вздрогнули: — Старший сотник Аммат, ко мне! Проводить дорогих гостей! Обеспечить всем необходимым! Живо! Выполнять!
— Что ж, многопочтенный Зетх, мы, похоже, сработаемся… — прошепелявил наблюдатель, показав разом все зубы.
Повернулся — и троица рептов в сопровождении соратников и Аммат поплыла вон из зала. Именно поплыла: ступая бесшумно и как-то так, что под полами широких плащей нипочём не угадывалось ритма шагов, лишь движение воздуха чуть колыхало за спинами непроглядно-чёрную, никакого света не отражавшую ткань…
Зетху до судорог хотелось этак неторопливо поднять безотказный «Уас», поставить максимальную мощность и… чтобы даже пепла не осталось. Нельзя. Договор есть договор. А кроме того, за минутное наслаждение придётся платить: очень скоро на орбите повиснут боевые корабли Тёмных. И тогда…
— Стало быть, вот они какие, — негромко прозвучал рядом голос Узера. — Знаешь, что меня всегда поражало? Все кругом о рептах премного наслышаны, всем известно, что они «такие-сякие», но кто о них, по сути, знает хоть что-нибудь определённое? К примеру, об этических законах, которые у них, как у любого жизнеспособного общества, должны всё-таки быть?..
Мгновение назад Узер пребывал в отличном настроении — только что, с подачи Маат, ему заложили в чип новый образ. Собственно, ничего особенного, суровый такой бородатый дядька в высокой шапке с голубыми перьями, но уж всяко лучше, чем мощи с колосьями. А ещё, и это главное, за отдельную плату сотворили новый образ для Джеха. Узер решил сделать приятелю сюрприз, и заветный миг вручения был уже недалёк.
Зетх глубоко вздохнул, словно силясь вытолкнуть из себя ненависть, от которой аж тряслись руки и очень хотелось двинуть в ухо ни в чём не повинному брату.
— Это, дорогой мой, ответ наивным романтикам, которые усматривают на Тёмной стороне своеобразное благородство. Да, в своём кругу у рептов очень жёсткая иерархия, железная дисциплина и непререкаемый кодекс чести… Но, повторюсь, всё это бытует исключительно среди своих. С чужими они полностью беспринципны, коварны, невероятно хитры… Троица, что ты видел, — самая что ни есть элита, высшая каста. Невероятный интеллект, способность к регенерации и прочим зрелищным эффектам. Таких ещё называют рептоярами. Говорят, они даже могут изменять свою внешность. Если ты не их крови, можешь забыть о привязанности и дружбе, они будут руководствоваться исключительно холодной целесообразностью… Короче, брат, держись-ка от них подальше… И ещё учти, что эти твари, насколько я понимаю, в какой-то мере телепаты. Если заметишь, что один из них пристально на тебя смотрит, срочно начинай представлять, как Исет купается в озере. Или пятизначные числа перемножай. Понял?
Отношения между братьями держались ровные и тёплые, как будто и вовсе не было многолетней разлуки. Когда Зетх узнал о причитавшейся ему доле в наследстве, он решительно отказался: своих девать некуда. И только потом как бы невзначай поинтересовался: «Скажи-ка, брат, ты ведь… сблизился с Небетхет?»
На что и получил грубоватый, но все же такой приятный ответ: «Ты что, брат, совсем спятил в бегах? Она же тебя ждала!»
И Зетх в который раз понял: как бы там на самом деле ни было, а главное всё же — это семья. Гены. Родная кровь. И жалко того, кто думает по-другому.
Между тем, отражаясь в зеркале пола, братья пересекли зал, спустились по ступеням и попали в просторный полуподвал. Здесь было царство Координатора Кху, отвечавшего за закупку, натуральный обмен и взаимозачёт. Повсюду весы, анализаторы, холодильные камеры и криоустановки для биоматериалов. За стеной — просторные подсобки с сублиматорами и разделочными модулями. Казалось, не было в природе таких отходов, из которых Кху не способен был бы сотворить товар на продажу.
— Слушайте, естественнорождённые, что вы моё время попусту тратите? — издалека услышали Зетх с Узером занудный голос координатора. — Зачем мне ваша трава? И это молоко с сухарями? Неужели не можете внушить аборигенам, чтобы несли металлы, минералы, а если нечто из животного мира, то в живом виде…
Перед ним потерянно стояли Исет и Небетхет. Одна — с корзиной цветов, вторая — со стопкой плоских хлебов и глиняным кувшином. При виде Зетха Кху прервал нотацию, сгорбился и разом изменил тон:
— Ну ладно, сделаем исключение… Давайте, давайте, давайте ставьте вот сюда, раз уж пришли… Возьму как положено, но, учтите, с уценкой… — Принял, взвесил и заплатил гроши. — Будет что ещё, приходите. Осторожно, там ступени скользкие…
— Чтоб ты сам в сухарь превратился, — проверила цифры Небетхет, покусала нижнюю губу и подняла глаза на ухмыляющегося Зетха. — Слушай, дай денег. Вот столько. Сочтёмся.
Она не просила, она требовала, и Узера это несколько удивило. Обычно Небетхет к деньгам относилась философски. Есть — хорошо, нету — как-нибудь обойдёмся.
— Красивая женщина не должна прозябать в нищете… — сказал Зетх.
«И вообще всякая», — мысленно добавил Узер.
Зетх взял жену под локоток, страхуя на действительно скользких ступенях.
— А зачем тебе столько, радость моя? Чего в жизни не хватает?
И в самом деле, чего? Сыта, одета, и верные воспевают свою богиню.
— Понимаешь, милый, — ответила она, — мы с Исет надумали открыть Храм Исцеления. Будем принимать трудные роды, лечить безнадёжные раны, искоренять болезни. Я ведь по образованию как-никак врач, а много ли надо, чтобы привести местных в восторг? Здание достраивают, материалы и работа тут дармовые, теперь нужны медикаменты. И кое-какое несложное оборудование, конечно. Да, и ещё охватить это всё чем-нибудь вроде «Джеда» — из уважения к туземным традициям. Проще говоря, чтобы при виде нашей техники они от культурного шока не умирали.
Зетх улыбнулся. Сумма, которую она так обстоятельно обосновывала, вызывала у него если и слёзы, то только от смеха.
— О Творцы, змейка моя… — Он нежно обнял Небетхет за плечи, ласково потёрся носом о её нос и повел жену в обитель Координатора Сиа, в ту, которую было принято по-простому именовать вещевым ларьком. А разве не правильно? Там, как на хорошей барахолке, действительно продавалось всё, что угодно, — от лучемётных зарядов до дивитола. А чего не имелось в наличии, пожалуйста, заказывайте по каталогу.
— Слушай, Узер… — Джех как-то странно вздохнул им вслед. — Как-то не по мне это… Бабы, — он виновато глянул на Исет, — делом занимаются, а мы, мужики, знай себе прохлаждаемся. Может, нам хоть школу открыть? Они ж тут, бедняги, в большинстве своём уже всё забыли. И как землю правильно пахать, и как её без ошибок мерить, и как металлы выплавлять… Слушай, а давай научим их основам ирригации, закупим хорошего зерна, а? Как тебе? К примеру, альгеранская пшеница здесь точно бы прижилась. Не возражаешь? Ну и чудесно. Раз уж мы здесь, пойду проверю ларёк, чтобы знать, с чего начинать…
Когда он ушёл, Исет некоторое время молчала, явно собираясь с духом, а потом быстро выговорила:
— Узер, я всё собиралась тебе сказать… В общем, у нас будет мальчик. Я и сама не ожидала, но это именно так. И он будет. — Исет вскинула голову, расправила плечи. — Я всё обдумала и буду рожать. Твой голос в этом деле — чисто совещательный. Есть что сказать?
В этот момент с неё можно было лепить статую для имперского воинского мемориала. Под названием «Непоколебимая стойкость». Она стояла перед Узером, словно воплощение всех матерей мира, готовых насмерть биться за своих ещё не рождённых детей. С любым врагом, с любыми обстоятельствами — до победы.
— Ребёнок? Мальчик? У тебя? У нас?.. — ошалело заморгал Узер… и вдруг, нарушая скульптурный пафос мгновения, сгрёб Исет в охапку, припечатал носом её покрасневший нос. — Родная моя, вот здорово-то!..
Наследник. Малыш. Настоящий, живой, брыкающийся и орущий, и полководец Геб, который никогда не возьмёт его на руки, улыбнётся в царстве теней, зная, что его род, первый в славном клане Ху, не иссякнет на этом свете никогда.
И во Тьму все имперские указы, генетические лимиты и все своды их дурацких законов. «У меня будет наследник». И не придумать блаженства полнее, чем бесконечное повторение этих простых слов.
— Да, милый, это мальчик. Я в таких делах ошибок не делаю, — прошептала ему в ухо Исет, погладила щекой его шею и тихонько отстранилась. — Наши идут.
Действительно, из открывшихся дверей появились Джех и Небетхет. Хербей что-то подсчитывал в уме, Небетхет счастливо улыбалась. Следом возник Зетх — он с видом скромной гордости тянул за собой объёмистый гравиконтейнер. Скоро в Храм Исцеления потянутся больные.
Узер представил себе, как начнут волноваться под ветром их с Джехом поля, и вдруг засмеялся, подумав, что колосья, украшавшие его «мощи», оказались-таки пророческими.
На улице, как всегда после сумерек зала, всё выглядело слишком ярким: и полуденное небо, и изумрудная листва, и краски на каменной туше Сфинкса. Солнце нестерпимо отражалось от полированных граней пирамид, и те казались исполинскими, чёрт знает зачем заброшенными сюда кристаллами ягенима…
О подарке для Джеха Узер вспомнил только у реки, когда уже показался стоящий на берегу гравиплан.
— Эй, естественнорождённые, попрошу вашего внимания… — Он вскинул руку и с улыбкой подошёл к ничего не понимающему Джеху. — Вот что, старый тамуан, замри-ка. И давай сюда свой «Джед».
Джех пожал плечами и положил местный орех, из которого как раз собрался высосать прозрачный сок. Отстегнул прибор и протянул Узеру:
— На, только не сломай. Испортишь — голову оторву.
Мысленно он уже трудился над усовершенствованием этого самого ореха, обдумывая механизмы распространения по планете новых, более урожайных и вкусных сортов. Умные глаза блестели, руки явно чесались.
— Да ладно тебе… — Узер вскрыл блок управления, вставил чип в пустое гнездо, сдвинул крохотный переключатель. — Теперь с молитвою надевай…
Ещё мгновение, и Джех превратился в тамуана. Причём, судя по алым щекам и надутому, как пузырь, горлу, явно влюблённого. Небетхет захлопала в ладоши, Исет покраснела, а Зетх отчаянно расхохотался. Узер давно уже не слышал, чтобы он вот так веселился. Большей частью брата снедали какие-то невесёлые думы — как нынче с утра, когда прибыли репты…
Однако самый главный сегодняшний сюрприз приготовил обществу Хра. Приготовил и, скажем прямо, вручил среди массивных, воздвигнутых на века, вырубленных в камне зарослей лотоса. Едва Узер и компания вошли в храмовый двор, как услышали удары по живому, хрипы, стоны, охи, возбуждённый гул, доносившийся из гипостильного зала.
Единственный внятный, зловеще спокойный голос принадлежал герою империи, бесстрашному воину с фронтовым прозвищем Амон.
— Я вам покажу беспредел! Я вам покажу, твари, как устав нарушать! Я вас научу врагов от мирного населения отличать…
Слова разделялись вескими паузами, и каждую расцвечивали жутковатые шлепки, захлебывающиеся рвотные спазмы. В зале кого-то избивали, причём очень умело.
Как выяснилось, страдать нынче выпало Индифу, Бабаи и Апопу. Они ещё силились защищаться, но против Хра выглядели троицей мышей, угодивших в лапы матёрого кота, причём Хра явно сдерживался, не желая комкать воспитательного процесса. Демиб, Джесертеп и Мага валялись на полу без движения. Ребята Хра стояли тут же, у колонн, но в дело не вмешивались, видимо из уважения к командиру, которому для вразумления шестерых негодяев уж точно не требовалось подмоги.
Ощутив присутствие посторонних, Хра тремя ударами поставил точку, огорчённо сплюнул и упёрся тяжёлым взглядом в Зетха:
— А ну иди сюда, парень. Надо с тобой поговорить… — Могучей ручищей взял за плечо и встряхнул, и Узеру бросилось в глаза, что он даже не запыхался. А Хра громко, то ли с ненавистью, то ли с горечью, проговорил: — Мне, парень, в общем-то, безразлично, что я как бы в подчинении у тебя. Я даже не посмотрю, что ты сын Геба. За такое у нас в части головы отрывали… — С его кулака на рукав подтекала красная слизь. — Вы что же это творите? Так себя и на оккупированных планетах вести грех, а уж здесь-то! Они вам — и кров, и стол, и вообще всё, что угодно, а вы им кишки вон… Ну, с этих взятки гладки. — Он кивнул в сторону бесчувственных тел. — Их, которые из безопасности и правопорядка, у нас за людей уже не считали. Вон тот, к примеру, на Сагее в заградотряде сидел, пока мы… Но ты-то, парень!.. — снова тряхнул он Зетха. — Ты же полководцу Гебу родная кровь!.. Видел бы старик, небось руки бы на себя наложил… Только перед этим ещё тебя расстрелял… Что молчишь? Да не бойся, я об тебя кулаков марать не стану…
В его голосе не было злобы, только горечь и недоумение.
Ну а Зетх… Зетх вдруг улыбнулся. И, как показалось Узеру, в улыбке брата сквозило неподдельное облегчение.
— Уважаемый Хра, вы совершенно правы, — сказал Зетх. — Нам нужно поговорить. Очень нужно. Основательно и о многом.
Узер готов был поспорить на что угодно — в это мгновение его брат думал о троице в непроглядно-чёрных плащах…