Парадокс Prada

ГЛАВА 23

Так уж получилось, что особняк Грейстоун — одно из моих самых любимых мест в Беверли-Хиллз. Я посещала его множество раз за последние несколько лет, и даже в период затворничества мне не всегда удавалось справиться с желанием там побывать. Я надевала спортивный костюм и бейсболку с какой-нибудь эмблемой, брала книгу и бутылку воды и отправлялась на прогулку в один из парков, окружающих особняк.

Из-за того что это место меня завораживает, я много о нем знаю. Например, где находится пруд с декоративными японскими рыбками (персонал называет его Ивовым прудом). Мне известна история особняка. Я знаю, какие фильмы в нем снимались.

А еще я знаю, что вся его территория окружена забором и что летом он закрывается ровно в шесть вечера.

Иными словами, я понимаю, что в ближайшее время нам туда не попасть. По крайней мере, через официальный вход.

— Ты хочешь сказать, что нужно ждать до утра? — спрашивает Энди, когда я объясняю ему ситуацию.

Именно это я и хочу сказать. Дело в том, что какая-то часть меня готова ждать вечно. Но я знаю, что это невозможно, потому что в голове у меня постоянно вертится сообщение о том, что яд доставлен. Я по-прежнему не могу до конца в это поверить, но я не настолько глупа, чтобы игнорировать предупреждение.

А главное, в глубине души я знаю, что это правда.

Меня слегка поташнивает, и мне хотелось бы знать почему: оттого, что я нервничаю, или начал действовать яд? В любом случае нам остается только одно, и я говорю:

— Пойдем сегодня.

Энди с уважением смотрит на меня, потом встает.

— Пошли.

Мы берем мою машину. В конце концов, я так часто ездила по этому маршруту, что мой «порше», наверное, найдет дорогу и самостоятельно. Я оставила его перед домом, и сейчас рядом с ним стоит машина Энди. «Ягуар». К своему стыду, я несколько мгновений не могу отвести от него глаз. Энди всегда представлялся мне повзрослевшим школьником-отличником. Сложите это с известным мне фактом, что раньше он жил в Нью-Йорке, и вы поймете, почему я считала, что ему больше всего подходит «хонда сивик».

Очевидно, я не настолько хорошо разбираюсь в людях, как думала.

— Фондовый опцион[18],— говорит Энди.

Я краснею, сообразив, что с самым глупым видом продолжаю пялиться на его машину.

— Извини. Я не…

Он машет рукой.

— Все удивляются. — У него такая заразительная улыбка. — Ну что тут сказать? Я люблю скорость.

Я кивком показываю на «порше».

— Я тоже.

Это приятный, легкий момент, и я улыбаюсь, когда мы садимся в машину. Но как только я машу Лукасу и выезжаю за ворота, у меня начинают сдавать нервы. Я верчусь на сиденье, не способная контролировать что-либо, кроме скорости и маршрута, по которому мы едем. Очень неприятное, унизительное чувство, и оно мне совсем не нравится.

Дома мне представлялось, как мы доберемся до особняка, решим загадку и покончим с этим делом. Теперь же я вынуждена посмотреть правде в глаза: кошмар будет продолжаться и продолжаться. Разгадка первой подсказки отнюдь не конец испытаний, а только начало. И что хуже всего, как только я разберусь с этой проклятой загадкой, тут-то за мной и придут. По крайней мере, сейчас Убийца еще не сидит на крыше, нацелив на меня «узи». То есть я так думаю, что не сидит. Ведь это же против правил.

Но как только я разберусь с квалификационной подсказкой, сезон охоты на Деви Тейлор откроется. В тот самый момент, когда Жертва разгадывает первую подсказку, которая называется квалификационной, ставки сделаны. До этого получается что-то вроде гандикапа в спорте: у Жертвы есть фора. Однако после квалификационной подсказки мосты сожжены.

От одной этой мысли внутри у меня все сжимается.

— Энди, я…

— Расскажи мне, за что ты так любишь это место, — просит он, прервав на полуслове мою жалобную тираду.

Я поворачиваю голову, заметив, что проехала мимо знака «Стоп», но Энди только улыбается.

— Я действительно хочу знать, — настаивает он. — Если особняк является частью подсказки, каждая мелочь может иметь значение.

Я понимаю, что он пытается отвлечь меня от мрачных мыслей, и благодарна ему за это, но, с другой стороны, он совершенно прав.

— Больше всего мне нравится, что это не дом кинозвезды, — начинаю я. — Ты был там хотя бы раз?

Он качает головой.

— Я впервые в Лос-Анджелесе так надолго и все еще пытаюсь понять, что тут стоит посмотреть.

— Ну, тогда держись рядом со мной. Либо тебя убьют, либо с моей помощью ты увидишь самые замечательные места.

— Я бы предпочел посмотреть замечательные места, если ты не возражаешь, — говорит он совершенно серьезно.

— Ммм.

Я корчу гримасу, но не теряю самообладания. Отличный знак, по моему мнению. Что там насчет стадий восприятия смерти? Я видела фильм «Вся эта суета»[19] столько раз, что могла бы запомнить их наизусть. Гнев — это уже было. Отрицание — тоже было. Попытка договориться — возможно. Приятие… Ага! Именно на этой стадии я сейчас нахожусь.

— Во всяком случае, — говорю я, отбрасывая эти мысли, — особняк похож на замок. В нем более пятидесяти комнат, так что дом Тома Круза по сравнению с ним — просто развалюха.

— Ты видела его дом?

— Один раз. Во времена до Кейти. Но мне кажется, он его снимал. — Я хмурюсь, потому что какое это имеет значение на самом деле? — Итак, должна тебе сказать, что Грейстоун изумителен. На его строительство ушло четыре миллиона долларов, и это по ценам двадцатых годов прошлого века.

Краем глаза я вижу, как он стучит пальцами по ладони, словно считает в уме. Видимо, так оно и есть, потому что он говорит:

— Получается, что сейчас он стоит около сорока пяти миллионов, если основывать расчеты на индексе потребительских цен.

— Ты это посчитал? В уме?

— Ну что тебе сказать? Я ведь чокнутый компьютерщик.

— Ты чертов гений. Это я в самом лучшем смысле.

— В таком случае я принимаю твой великодушный комплимент.

Я улыбаюсь и качаю головой, думая, что мне очень нравится Энди. Нет, не в смысле отношений мальчик — девочка, как ему, наверное, хотелось бы, а в смысле как друг.

А еще мне становится немножко стыдно за свои вчерашние жалобы Линди. Я ведь сомневалась, правильно ли поступила, пригласив Энди к себе домой. Но он умеет заставить меня улыбаться, несмотря ни на что. И ему выпала роль моего Защитника.

— Значит, ты можешь провести экскурсию по особняку? — говорит он, возвращая меня к реальности.

Я качаю головой.

— Нет. Он редко бывает открыт. Но его часто сдают, в основном разным кинокомпаниям.

— А ты снималась в этом доме?

— Вообще-то нет. Однако пару лет назад Керк Дуглас устроил здесь свою золотую свадьбу, и я получила на нее приглашение. Свадьба была потрясающая. Угощение такое, что умереть не встать. Но именно место заставило меня принять приглашение.

— Свадьба. — Энди едва заметно поджимает губы. — Значит, здесь должен быть бальный зал?

— Конечно, — отвечаю я. — Только кто согласится на свадьбу в помещении, особенно в Лос-Анджелесе? Здесь совершенно изумительный парк.

— Красивый?

— Потрясающий. Он действительно поражает воображение, его территория занимает, наверное, миллиард акров. Ну, — поправляю я себя, — может быть, пятнадцать или шестнадцать, но это настоящая, высококлассная недвижимость. Вид отсюда на город просто фантастический. Знаешь, я часто приходила сюда, сидела и думала. В те времена, когда…

Я замолкаю, вдруг осознав, что не хочу открывать свои тайны этому мужчине. Блейку — да. Он знает мои секреты. Но Энди для меня новая, неизведанная территория, и я еще не готова взорвать свои защитные сооружения.

— Когда мне требовалось укрыться от посторонних глаз и отдохнуть от напряженной работы, — говорю я первое, что приходит в голову.

— Значит, именно здесь ты планируешь устроить свою свадьбу?

Это слишком личный вопрос, но я его не комментирую, потому что отчаянно краснею. Я всегда хотела выйти замуж в особняке Грейстоун и еще несколько месяцев назад думала, что знаю, кто пойдет со мной рядом. Однако теперь…

В общем, у меня такое ощущение, что сейчас я иду по натянутому канату. Упаду в одну сторону — и окажусь в объятиях Блейка. Упаду в другую — и… Честное слово, не знаю, что тогда.

Но эти мысли я лучше оставлю при себе.

К счастью, мы уже приехали, и вместо того, чтобы опуститься до обсуждения моих несуществующих свадебных планов, я сбрасываю скорость. Несколько машин проезжают мимо, но одна тоже замедляет ход, и свет ее фар отражается в моем зеркале заднего вида.

Я жмурюсь и слегка поворачиваю зеркало, а потом взмахом руки указываю на ограду.

— Вот это и есть наша проблема, — произношу я с соответствующим драматизмом в голосе.

И поскольку у меня нет никаких идей относительно того, как попасть за эти треклятые ворота, я жму на акселератор и начинаю объезжать квартал в надежде найти запасной вход, потайной туннель или хотя бы трамплин, который позволил бы мне подпрыгнуть и оказаться по другую сторону стены.

Девушка имеет право немного помечтать, разве нет?