Парторг 2

Глава 13

Я быстро вернулся к машине. Михаил завёл мотор, и мы тронулись. Утро было ясное и ещё холодное. Апрельское солнце светило ярко, но грело пока слабо. По дороге виднелись руины: серые, местами обугленные. Но уже кое-где мелькали люди, начиналась работа по расчистке. Кто-то разбирал завалы, кто-то вывозил обломки. Город просыпался к новой жизни, медленно, с трудом, но просыпался.

Михаил вёл машину уверенно, объезжая воронки и груды битого кирпича. Я сидел, глядя в окно, и думал о предстоящем дне. Много дел, и все важные.

В Горстройтрест я успел ровно без пяти восемь, так что из-за меня возможной задержки начала работы первого полноценного рабочего дня не произошло. Это было хорошо, пунктуальность должна быть у всех: у начальства, и у подчиненных. Особенно в военное время, когда дисциплина — это не просто слово, а вопрос выживания.

В кабинете Беляева меня уже ждали все бригадиры строителей. Сидя за столом и вдоль стены они переговаривались вполголоса. Увидев меня все притихли, загасили папиросы. Я окинул их взглядом, крепкие мужики, повидавшие виды. Многие в гимнастёрках, некоторые с орденами и медалями. Фронтовики. С такими работать можно.

И я произнёс перед ними очень вдохновенную речь:

— Начинаем работать, все по своим рабочим местам.

Ну да, красноречие — это моё всё. Чего там разглагольствовать, когда всё и так ясно? Дело надо делать, а не языком чесать. Они это поняли сразу, переглянулись, кивнули и начали расходиться. Беляев остался, посмотрел на меня с лёгкой усмешкой:

— Лаконично, товарищ Хабаров.

— А что тут ещё сказать? — пожал я плечами. — Люди взрослые, всё понимают.

Я отлично понимал, что мой вчерашний отчёт наверняка вызвал массу вопросов у тех, кто его читал. Да мне и самому было совершенно непонятно, как можно было за такое короткое время сформировать полноценную организацию, которая без раскачки уже взялась за работу. Это же не просто бригады людей собрать — это целый механизм запустить, со всеми его шестерёнками, рычагами и приводными ремнями.

Непосредственно строительные бригады ещё можно было успеть сформировать быстро, тут ничего особо мудрёного нет. Личный состав у тебя перед тобой в строю стоит, дал десяток правильных команд, распределил по участкам, назначил старших, и всё готово, можно работать. Но сформировать сам аппарат управления трестом и запустить без раскачки его полноценную работу! Вот это уже было похоже на чудо. Или на очень и очень грамотную, продуманную до мелочей подготовительную работу.

Но когда я расположился уже в своём кабинете, и начал читать приготовленный специально для меня доклад и все принесённые для ознакомления документы, то всё элементы этого пазла стали занимать свои логические места. Картина складывалась чёткая и ясная. Передо мной лежали не просто бумаги, а продуманная система, готовая к немедленному внедрению.

Беляев и сёстры Орлова и Кошелева свой скудный рабочий паёк получали не зря, это я понял сразу же. Работали они, оказывается, не покладая рук все эти дни, пока я ещё даже не приехал в Сталинград. Это я понял, когда увидел даты подготовки документов. Они подготовили абсолютно всю документацию, необходимую для начала полноценной деятельности треста, от штатного расписания до должностных инструкций каждого сотрудника.

И когда начали из партийного дома приходить срочно направленные сюда специалисты, то им просто, например, говорили:

— Юрий Андреевич, вы назначаетесь исполняющим обязанности на такую-то должность. Ознакомьтесь, пожалуйста, со своими служебными обязанностями и планом вашей конкретной деятельности с этой минуты. Распишитесь, что получили пакет документов и приступили к работе. Вот ваш рабочее место, вот ваши подчинённые, вот первоочередные задачи. Вопросы есть?

И человек получал в руки готовую папку, в которой было всё, от должностной инструкции до списка первоочередных задач. Ему не нужно было гадать, что делать, с чего начать, к кому обращаться. Всё было расписано по пунктам.

У Анны Николаевны был составлен чёткий список очерёдности заполнения должностей, кого в первую очередь назначать, кого во вторую, кого можно и подождать. И ей не составило особого труда быстро заполнить штатное расписание таким образом, что трест без всякой раскачки начал полноценную работу с первого же дня.

И мало того, сёстры умудрились ещё и все мои размышления и безумные идеи, а я ведь уже написал их немало, превратить в конкретное руководство к действию и перспективный план работы на ближайшее будущее. Всё структурировали, расписали по пунктам, расставили приоритеты.

Так что ничего необычайного и чудесного в происшедшем не было, если разобраться. Просто высочайший профессионализм людей, находящихся на своём место, которые знают своё дело и делают его хорошо, без суеты и показухи. А для меня — это был настоящий рояль в кустах. Или, вернее, Архимедов рычаг, который, возможно, поможет перевернуть нынешний страшный сталинградский мир, вытащить город из руин. С такими помощниками можно было не просто выполнять планы, а делать невозможное.

Штатное расписание, конечно, выполнено пока не полностью, свободные вакансии еще предстоит заполнять постепенно, по мере поступления кадров.

Специалистов надо ещё много, очень много. Особенно узких специалистов: инженеров разных профилей, технологов, сметчиков и проектировщиков. Например, ведущих специалистов, заместителей управляющего, всего трое: главный инженер, главный бухгалтер, главный архитектор. Кошелов, деверь Зои Николаевны, ещё и завотделом механизации совмещает, будет пока тянуть две должности. Остальные должности

Все москвичи, посланцы академика Веснина очень ко двору. Это просто конкретнейшее попадание в десятку. Благодаря им совершенно полноценно начнет работать отдел главного архитектора. Товарищ академик, похоже, хорошо знает своё дело и, возможно, грамотно мотивирован. Поэтому его посланцы в курсе стоящих перед ними задач, успели ещё в Москве получить много необходимой справочной информации и начать практическую работу ещё в самолёте. Они привезли с собой альбомы типовых проектов, справочники, даже чертежи некоторых решений, адаптированных под сталинградские условия.

Начав знакомиться с заранее подготовленными документами, наличие которых и позволило сотворить это организационное чудо, я сразу же обратил внимание на даты выполнения этих работ, они почти все были датированы разными днями последних трех недель. Значит, работа велась заранее, до моего прихода, в расчёте на будущее.

Я тут же попросил секретаря, а им является, как выяснилось, действительно незаменимая Зоя Николаевна Кошелева, пригласить ко мне её сестру. Надо было кое-что прояснить, уточнить. И, главное, понять, с кем я имею дело на самом деле.

Анна Николаевна в этот момент находилась в кабинете Беляева, в соседней комнате, и, очевидно, ждала моего вызова. Явилась буквально через минуту, быстро, но без суеты. Внешне она за эти часы, прошедшие с момента нашего вчерашнего знакомства, естественно, не изменилась. Всё те же строгие черты лица, всё та же аккуратная причёска, всё та же выправка. А вот внутренне…

В глазах у неё появился какой-то особенный блеск, не радостный, не торжествующий, а скорее хищный, настороженный. Мне почему-то сразу же в голову пришла мысль, что так на мир смотрит волчица, которая идёт на прорыв через охотничьи флажки, спасая себя, а самое главное свою стаю, своих волчат. Готовая на всё, чтобы выжить. Почему у меня возникла именно такая ассоциация: вот убей, не скажу. Просто ощущение опасной решимости, готовности действовать без оглядки. Но она возникла, и очень отчётливо.

Я не из тех начальников, которые заставляют подчинённых стоять перед собой как школьников, поэтому предложил ей сесть, и только после того, как она устроилась на стуле напротив моего стола, начал разговор.

— Анна Николаевна, вы однозначно будете утверждены в должностях заведующего отделом кадров и заместителя управляющего трестом по кадрам. Это решение уже принято, осталось только оформить документы. И что-то подсказывает мне, что, пока вы лично не подберёте себе надёжную замену, будете продолжать руководить и архивом. Три должности одновременно — это, конечно, нагрузка, но я думаю, вы справитесь.

Моё начало разговора оказалось стопроцентным попаданием в яблочко.

Анна Николаевна немного растерялась, это было хорошо видно по её внезапно задрожавшим губам, по тому, как она сжала руки на коленях. Она явно не ожидала такого начала: ни моей высокой оценки проделанной ею работы, ни такого серьёзного кадрового решения. Времена сейчас тяжёлые, голодные, страшные, а я её, можно сказать, одним росчерком пера выдвигаю в высшие эшелоны городской чиновничьей иерархии. А это в первую очередь качественное и количественное улучшение получаемого ею продовольственного пайка, достаточно резкий рост зарплаты а это возможно выживание для неё и её близких в нынешнее голодное время.

В успешно начатом наступлении всегда важно не терять набранных темпов, а неуклонно их наращивать, не давать противнику опомниться. Исходя из этого проверенного военного постулата, который я хорошо усвоил на фронте, я повёл дальнейший разговор, не делая паузы.

— Скажите, пожалуйста, почему вы вдруг решили выполнить всю эту работу? — показал я рукой на толстые папки с разработанным заранее штатным расписанием треста, детальными должностными инструкциями и персональными планами работы каждого сотрудника треста на первые недели. — Это же колоссальный объём работы. Зачем? Что вами двигало?

Анна Николаевна сразу вся собралась, подтянулась, как солдат, услышавший команду «Смирно!». У неё перестали дрожать губы и приняли упрямую и волевую конфигурацию. Взгляд стал жёстким и решительным, в нем даже появилось что-то вызывающее.

— Вы, Георгий Васильевич, полагаете, что вам это очень необходимо знать?

Такой контрвопрос в ответ на мой прямой вопрос не остановил моё наступление, но сразу же существенно снизил его темпы и, возможно, даже вызвал некоторую растерянность с моей стороны. Не ожидал я такой прямоты, такого вызова. Обычно подчинённые не смеют так разговаривать с начальством.

— Если честно, то да, — сказал я после небольшой паузы. — И вы даже не представляете, насколько это для меня важно. Мы с вами, нравится нам это или нет, уже в одной лодке. И, полагаю, уже достаточно прочно друг с другом связаны нашими служебными отношениями. Мне нужно понимать, кто работает рядом со мной, какова мотивация этих людей. Иначе как я могу вам доверять? А без доверия у нас никакой работы не получится.

«Вот чёртова баба, надо же ей обязательно всё уточнить, всё проверить, — подумал я с некоторым раздражением, но одновременно и с нотками искреннего восхищения. — Как тростинка на ветру, до земли гнется, но не ломается. А чуть стихло, сразу выпрямляется».

Анна Николаевна помолчала, обдумывая мои слова, взвешивая их. Потом медленно кивнула, приняв решение.

— Хорошо, я отвечу вам максимально откровенно, насколько это вообще возможно в наше время, — она выдержала паузу, собираясь с мыслями. — Мы, я с Зоей и Сидор Кузьмич, знакомы очень давно и далеко не первый год вместе работаем. В своё время работали с товарищем Андреевым, и когда узнали о его грядущем возвращении, и на ту же должность, то сделали определённые выводы. Также мы заранее узнали о вашем назначении, и кто вы такой.

Она говорила спокойно, размеренно, подбирая слова.

— Мы понимали, что город будет восстанавливаться, что нужна организация, которая возьмёт это на себя, и понимали, что возможно будем нужны. Поэтому готовились.

Анна Николаевна сделала паузу и окинула меня таким изучающим взглядом, что у меня аж мороз по коже пошел. Очевидно что всё, что она сказала это присказка, а вот будет ли сказка?

Пауза откровенно стала затягиваться и моя собеседница наконец-то решилась продолжить.

— Это была инициатива Сидора Кузьмича, я лично была против, просто не хотела больше рисковать. Но ваше поведение изменило мой решение.

Она закончила говорить и внимательно стала смотреть мне в глаза, не отводя взор. Я выдержал паузу, давая ей возможность продолжить, если захочет. Но Анна Николаевна молчала, ожидая моей реакции.

— Исчерпывающий ответ, — медленно кивнул я головой, переваривая услышанное. — Спасибо за откровенность. Но у меня возник небольшой уточняющий вопрос. Последний. Чем вы с сестрой занимались сразу же после революции? В гражданскую?

Товарищ Орлова мгновенно выпрямилась ещё больше, и мне действительно показалось, что она сейчас действительно вскочит со стула и вытянется в строевой стойке «Смирно!», как на параде. Плечи расправились, подбородок приподнялся.

— Мы с Зоей коренные царицынские, родились и выросли здесь. И в ряды ВЛКСМ вступили в восемнадцатом году, как только комсомол создали. И лично участвовали в обороне Царицына от белых. Работали в госпиталях, рыли окопы, носили патроны бойцам. Делали всё, что требовалось для победы. С Красной Армией ушли и с ней же потом вернулись.

— Спасибо, Анна Николаевна, у меня больше нет вопросов, — я откинулся на спинку стула, показывая, что разговор, вернее даже допрос, окончен. — Можете идти. И ещё раз спасибо за проделанную работу. Без вас мы бы точно не справились так быстро.

Дурацкий вопрос о том, пересекалась ли она в те времена лично с товарищем Сталиным, который тогда руководил обороной города, я задавать, естественно, не стал. Глупо было бы даже спрашивать. Конечно, да, конечно пересекалась. Город небольшой был, все друг друга знали, особенно активисты. И, естественно, она отлично поняла всю подоплёку возвращения товарища Андреева на партийную работу именно в Сталинград. Возможно она расценила это как прямой сигнал от Сталина: Сталинград будет восстанавливаться, и люди, которые когда-то защищали его вместе со ним, снова получат свой шанс.

Ну что же вам сказать, товарищ Хабаров, об этой сложившейся весьма интересной ситуации? В людях вы, похоже, неплохо умеете разбираться. Нюх у вас на кадры правильный. Беляев, естественно, остаётся на своём нынешнем месте и вряд ли покинет его в ближайшие годы, по крайней мере, до полного окончания восстановления города. Он здесь нужен, он здесь на своём месте.

А вот с сёстрами Орловой и Кошелевой всё не так однозначно, тут надо думать. Зоя Николаевна, младшая, скорее всего, станет моим личным секретарём, помощником, который будет неотступно следовать за мной в процессе моего дальнейшего служебного роста и карьеры, если, конечно, этот рост состоится. А вот насчёт её старшей сестры, Анны Николаевны, надо будет серьёзно думать, взвешивать, планировать. Слишком сильная личность, слишком самостоятельная. Таких надо либо очень крепко привязывать к себе, либо не связываться вообще.

Ближайшие производственные планы треста я откорректировал самую малость, внёс небольшие, но важные изменения. Абсолютно правильно сейчас основной упор надо сделать именно на Кировский район, он меньше всего пострадал, и нужно максимально быстро восстановить его. Это даст многим людям крышу над головой, и позволит начать нормально функционировать почти всем областным и городским учреждениям и службам, которые пока размещены в нем.

Но на этом зацикливаться нельзя ни в коем случае. Нужно смотреть шире, дальше. И развернуть как можно быстрее четыре полноценных строительных участка, которые я решил пронумеровать просто по порядку, с севера на юг, как они географически расположены.

Участок номер один, Сталинградский Тракторный завод. Сейчас там срочно требуется восстановление заводских посёлков: Верхнего и Нижнего, где жили рабочие и сотрудники завода. В последующем, когда встанем на ноги, именно этот участок начнёт монтаж первых панельных домов по новой технологии. Но это потом, это в перспективе.

Участок номер два, завод «Баррикады». Его главная задача на ближайшие месяцы активно подключиться к уже идущему там восстановлению жилого фонда и тоже восстановить в первую очередь Верхний и Нижний заводские посёлки. Там ситуация чуть получше, чем в других местах, но тоже надо работать, и работать быстро.

А участок номер три — это завод «Красный Октябрь». Он по факту уже сейчас самый многочисленный по количеству рабочих рук за счёт того, что основу его составляют ребята из Блиндажного. Но здесь ситуация много хуже, чем везде. Заводской посёлок при «Красном Октябре» разрушен абсолютно полностью, до основания, и его надо не восстанавливать даже, а строить практически заново, с нуля. Посёлок был очень интересным архитектурно, в нём стояли добротные трёхэтажные дома, верхний этаж которых был мансардным, со скошенными крышами.

Его восстановление — это по сути новое строительство, и поэтому реально сейчас только использовать старые фундаменты, если они не получили фатальных, непоправимых повреждений от бомбёжек и обстрелов. Остальное придётся возводить заново.

В планах у меня, конечно же, есть ещё один, четвёртый участок: южнее «Красного Октября». Там, где воевала моя родная 13-я гвардейская и где я лично получил своё тяжёлое ранение, полностью перевернувшее всю мою прежнюю жизнь и забросившее меня в этот странный новый мир.

В том районе располагался большой комплекс зданий НКВД, очень сильно разрушенный во время ожесточённых боёв. Немцы его методично утюжили артиллерией и авиацией. Но там есть одно конкретное здание, которое надо восстанавливать в самом приоритетном порядке, не откладывая. И мы обязательно должны будем это сделать, хотим мы того или нет. Поэтому и будет организован участок номер четыре.

Все эти планы начнут претворять в жизнь уже завтра, с утра пораньше. Сегодня же, как и было решено и согласовано вчера, все строительные бригады, кроме нашей блиндажной, будут трудиться в Кировском районе. Покажем, на что способны. Одна бригада, правда, осталась работать непосредственно в здании самого треста и на большой, но очень плохо расчищенной пока территории вокруг него.

Мин здесь, к счастью, обнаружено не было, немцев здесь не было, а вот невзорвавшиеся снаряды и авиабомбы встречались регулярно. Сапёры уже работали здесь несколько дней, обезвредили многое, но Беляев решил дополнительно перестраховаться и попросил военных сделать ещё одну, контрольную проверку, чтобы быть полностью, стопроцентно уверенным в безопасности этой большой разорённой войной территории. Лишняя предосторожность никогда не помешает, особенно когда речь идёт о человеческих жизнях.

Для себя лично он поставил две конкретные задачи на ближайшие два-три дня. Первая: максимально быстро и качественно укомплектовать штатное расписание управления треста недостающими специалистами и запустить его полноценную регулярную работу, а не в нынешнем авральном стрессовом режиме, когда все разрываются. Это важно.

И вторая задача, не менее важная: наведение элементарного внешнего порядка в здании управления треста и на всех территориях вокруг него, на которых в скором времени должны появиться нормальные склады для стройматериалов, гаражи для техники, ремонтные мастерские и прочая необходимая производственная инфраструктура, без которой трест работать просто не сможет эффективно.

Около девяти часов утра мне позвонил Виктор Семёнович Андреев и деловито спросил, какие у меня конкретные планы на сегодняшний день и когда примерно я буду в горкоме на докладе. План на ближайшее время у меня был предельно ясный и простой: как можно быстрее встретиться лично с Шачиным, директором завода «Баррикады», и поскорее наладить с ним нормальное рабочее взаимодействие. Без этого работать не получится.

— План хороший, абсолютно правильный, одобряю, — сказал Виктор Семёнович после небольшой паузы. — Но учти одну важную вещь, Георгий Васильевич: Василий Сергеевич Шачин человек очень тяжёлый, сложный в общении, и с ним работать крайне непросто. Характер у него тот ещё. И будет значительно лучше для тебя и для дела, если ты научишься обходиться совсем без всякой посторонней помощи в общении с ним. Сам, один на один. Но сегодня, в первый раз, я тебе помогу, если вдруг сам не сумеешь прорваться к нему через его помощников. На этом всё, работай. И держи меня постоянно в курсе событий.

Я попросил Зою Николаевну попробовать соединить меня по телефону с заводом «Баррикады», с приёмной директора. Задача ей предстоит откровенно нетривиальная, это я понимал прекрасно.

Во-первых, у нас в городе ещё очень большие, серьёзные проблемы со связью, телефонные линии не восстановлены и приходится пользоваться проводной армейской связью.

А во-вторых, и это было видно по её лицу, она явно боится просто так взять и позвонить на этот завод. Побаивается. Интересно, кто так сильно запугал эту женщину, что она боится туда звонить?

Но к моему приятному удивлению, и телефонная связь вдруг не подвела на этот раз, и ответивший на другом конце провода мужчина, представившийся помощником директора завода, был на удивление вежливым и корректным. Внимательно выслушав меня, он попросил подождать несколько минут, видимо, пошёл согласовывать с директором. И ровно через две минуты, я специально засёк время по своим часам из любопытства, вернулся к аппарату и вежливо спросил, могу ли я подъехать на завод в течение часа.

До завода «Баррикады» мне предстоит ехать примерно около тридцати километров по разрушенным дорогам. Дороги в Сталинграде сейчас ещё те, но зато очень маленькая, почти нулевая интенсивность движения, машин почти нет. И поэтому вполне реально в течение часа доехать, если не случится никаких неожиданностей.

Мы с Михаилом успели добраться за сорок минут. Завод «Баррикады» уже охранялся, но на контрольно-пропускном пункте нас уже ждали, были предупреждены о визите заранее. Проверив тщательно документы, пропустили без лишних вопросов.

Я, кстати, сразу же обратил внимание на некоторые небольшие вольности в форме одежды у охраны, расстёгнутый воротник у одного, не по уставу надетая пилотка у другого, тут же достал свою рабочую тетрадь и записал это коротко, чтобы потом не забыть. Мелочь, но показательная.

Впрочем, я о таких мелких вещах самому Шачину говорить, естественно, не буду, тем более в самую первую же нашу встречу, когда мы ещё толком друг друга не знаем. Это было бы глупо и бестактно, испортило бы отношения с самого начала. А вот Виктору Семёновичу обязательно доложу. Нарушения установленного порядка несения караульной службы очень часто начинаются именно с таких вот мелочей, с попустительства. Сегодня пуговица расстёгнута, завтра автомат брошен, послезавтра пост покинут. Дисциплина штука тонкая.