Парторг 2

Глава 17

Ровно в полдень двадцатого апреля 1943 года я вбил первый колышек на площадке, подготовленной для строительства экспериментального завода крупнопанельного домостроения. Момент был торжественный, но без излишней помпезности, именно так, как и должно быть в военное время, когда каждая минута на счету.

Всю ночь перед этим я, мои товарищи по строительному отделу, Беляев, посланцы академика Веснина и командированные к нам сотрудники ОКСов трёх главных возрождающихся сталинградских промышленных гигантов проводили последнюю проверку всей подготовленной технической документации для строительства завода. Мы сидели над чертежами и расчётами до рассвета, проверяя каждую цифру, каждую линию на схемах. Всё уже было готово ещё несколько дней назад, но, взвесив все риски, решили перестраховаться, ещё раз проверить все расчёты и выкладки, а самое главное, основательно подготовить площадку под завод, необходимую технику, материалы и инструменты, и конечно кадры, которые начнут воплощать в жизнь мою идею. Ошибки здесь были недопустимы, слишком многое зависело от успеха этого начинания.

Дмитрий Петрович молодец и умница, обеспечил всю необходимую технику, без которой нам обойтись будет практически невозможно. Вчера весь день она собиралась на площадке будущего завода: трактора, грузовые машины, автокраны и панелевозы, в роли которых выступают трофейные немецкие тяжёлые танковозы, которых у нас целых пять штук. Мощные, надёжные машины, способные выдержать огромный вес железобетонных конструкций. Непосредственно в цехе заливки плит для перемещения форм и готовых изделий будет использоваться кран-балка. Их на тракторном восстановили уже несколько штук, и пока их количество на самом СТЗ даже избыточно, что нам очень на руку.

На площадке готовой продукции для подъёма панелей и установки их на панелевозах, а затем для непосредственной работы на стройплощадке, мы располагаем тремя автомобильными кранами, которые смело смогут поднимать эти новые строительные конструкции на высоту трёхэтажного дома. Грузоподъёмность каждого превышает пять тонн, чего вполне достаточно для наших панелей.

Для непосредственного производства панелей мы решили сначала применять стендовый метод. Все операции будут производиться последовательно в неподвижных формах для заливки, все материалы и бригады рабочих перемещаться от формы к форме. Это не самый эффективный способ, но для начала, для отработки технологии, вполне подходящий.

Автоматизация и механизация для начала будет минимальной: практически одна бетономешалка. Всё остальное пока будет делаться вручную: сборка самих форм, обработка поверхностей перед заливкой, подготовка и установка арматурного каркаса, заливка бетонной смеси в формы и её уплотнение, и вся дальнейшая работа с плитой. Да, это тяжёлый физический труд, но зато мы сможем быстро начать и по ходу дела вносить необходимые усовершенствования.

Ответственный технологический этап уплотнения у нас пока тоже будет делаться вручную старым дедовским методом, штыкованием. Рабочие будут длинными металлическими прутами протыкать залитую в формы бетонную смесь, выгоняя из неё воздушные пузыри, которые снижают прочность конструкции.

После этого плиты должны поступать на участок тепловой обработки и окончательного твердения, где они должны находиться двадцать восемь дней. И получается, что весь технологический цикл производства железобетонных плит будет длиться ровно тридцать дней. Месяц от заливки до готовой панели, это вполне приемлемый срок для начала.

После этого их можно грузить на панелевозы и везти на стройплощадку для монтажа зданий. А дальше начнётся самое интересное, сборка домов из готовых конструкций, как из детского конструктора, только в полном масштабе.

Параллельно со строительством цеха непосредственного производства плит начались работы по созданию заводской лаборатории. Тонкостей в этом деле огромное множество, и естественно я знаю о многих из них только понаслышке. Поэтому пока мы будем самыми первыми в мире осваивать эту технологию, нам надо провести масштабные исследования абсолютно всех сторон этого процесса. Состав бетона, режимы твердения, прочность арматурных каркасов, всё это требует тщательного изучения и документирования. И учёные мужи, которых прислал академик Веснин, напишут кучу всяких монографий и защитят десятки диссертаций на эти темы.

Но это будет в будущем, я не сомневаюсь, что в не очень далёком. Но сейчас на нашем заводе всего два инженера и три техника, которые будут делать всё-всё-всё. Пять человек на огромный фронт работ, но другого выхода нет, специалистов такого профиля в разрушенном Сталинграде просто не найти.

Первым директором завода станет Гольдман Илья Борисович. Он попросил поручить ему это дело, и естественно ему не отказали. Я лично целиком и полностью поддержал его кандидатуру, так как больше всех моих помощников был посвящён в это дело и занимался им, можно сказать, с первой минуты начала работ над проектом. Илья Борисович въелся в технологию зубами и горел желанием довести дело до конца.

Всего в этом деле будет занято почти три сотни человек. Сто непосредственно на самом заводе, сто человек на его физическом строительстве и сто человек на непосредственной подготовке строительной площадки для возведения первых домов. Триста душ, от которых зависит успех всего предприятия.

Накануне нашего ночного мозгового штурма меня вызвал Чуянов. Я знал, что он с Виктором Семёновичем и советскими руководителями области и города Зименковым и Пигалевым заседают уже несколько часов, и был уверен, что вопрос моего вызова пред светлые начальствующие очи сегодня обязательно состоится. Так и оказалось.

Зайдя в кабинет первого секретаря обкома, я сразу же увидел на рабочем столе, вокруг которого расположились областные и городские руководители, расстеленную карту города, на которой отражено его современное состояние. Большая подробная карта с красными пометками разрушений и синими линиями планируемых работ покрывала весь стол.

Поздоровавшись со всеми присутствующими, а ни с кем из них сегодня ещё не встречался, я расположился на предложенном мне стуле и приготовился слушать местное большое начальство. Атмосфера в кабинете была деловой, но напряжённой.

Чуянов в тот момент, когда я вошёл, что-то сосредоточенно высматривал на карте и, буркнув ответное приветствие, продолжал её разглядывать. Несколько минут стояла тишина, нарушаемая только тиканьем настенных часов.

Наконец он поднял голову и отрывисто спросил:

— Завтра начинается закладка завода панелей, а через месяц можно будет приступить к строительству первых домов, так?

— Да, товарищ Чуянов, — односложно ответил я.

— К какому варианту склоняешься ты сам и все твои, — Чуянов почему-то споткнулся и назвал собравшихся на наше последнее инженерное совещание совершенно непривычным словом, — умники? Где начинать строить новые дома?

«Интересно, с чего он так вдруг всех назвал. Вроде бы поводов для недовольства нет», — подумал я, но тут же решил не забивать себе голову глупыми домыслами. Может, просто устал от многочасового заседания.

— Я лично, Алексей Семёнович, считаю, что надо максимально сохранить довоенную застройку заводских посёлков тракторного, — начал я излагать свою позицию. — Товарищи, прибывшие к нам из Москвы на усиление и начавшие работать в управлении горстройтреста, считают, что практически всё можно восстановить. Я их точку зрения поддерживаю и разделяю полностью. Поэтому моё мнение, начинать нужно в Верхнем посёлке СТЗ, западнее всех знаковых зданий посёлка: цирка, клуба, заводской фабрики-кухни, пожарного депо, «дома для приезжих» и всех учебных заведений. Нижний посёлок полностью восстановить в его довоенном виде.

— Товарищ Хабаров, а не разбазаривание это сил и средств, против которого вы постоянно выступаете? — с некоторым раздражением спросил Пигалев, нынешний городской голова. — Не лучше ли сконцентрировать усилия на одном направлении?

— Возможно, вы правы, Дмитрий Матвеевич, — признал я. — Но об этом просят, вернее даже требуют старые кадры тракторного. Причём чуть ли не со слезами на глазах. Как сказать нет тем, кто строил этот завод, воевал на нём, а теперь восстанавливает? Это вопрос не только экономической целесообразности, но и морального духа людей.

— Если вопрос стоит именно так, то будем считать его закрытым, — Чуянов подвёл черту под нашим коротким обсуждением. — Только скажи, когда примерно возьмётесь конкретно за восстановление всех этих зданий?

— Завтра, — ответил я без промедления. — Часть бригады, которая будет готовить стройплощадку под новое строительство, начнёт заниматься и этим делом. Работники СТЗ заявили, что будут сверхурочно трудиться и на этих объектах. Энтузиазма у людей хватает.

Чуянов развёл руками, не найдя нужных слов, и после небольшой паузы всё-таки спросил:

— Когда завтра начинаете?

— В полдень, Алексей Семёнович. Ровно в двенадцать ноль-ноль.

Руководители советской власти на закладку завода не приехали, почему, я спрашивать не стал, видимо были заняты другими неотложными делами. А вот партийные руководители были оба, и совершенно неожиданно для меня приехали генерал Косякин и начальник УНКВД Сталинградской области комиссар государственной безопасности 3-го ранга Александр Иванович Воронин. Ещё молодой, видный мужчина в идеально сидящей на нём форме нового образца с незнакомыми ещё знаками отличия на погонах.

Золотое металлизированное поле с васильковым кантом и зигзагообразным просветом, две шитые серебряные звезды на поле погона, вызолоченный галун и латунные погонные пуговицы с изображением Государственного герба СССР производили сильное впечатление. Форма была новой, введённой совсем недавно, и многие ещё не привыкли к этим изменениям.

Вместе с ним приехали двое молчаливых полковников с общевойсковыми петлицами. Они держались позади комиссара, внимательно осматривая площадку строительства.

Комиссара Воронина я видел первый раз. Он по должности являлся членом Сталинградского государственного комитета обороны, был тяжело ранен во время обороны и практически устранился от работы в нём, особенно после принятия Постановления ГКО о возрождении города. Слышал, что ранение было серьёзным, в грудь, но сейчас на нём это никак не отражалось.

Со мной он поздоровался за руку, крепко пожав её, и представил мне своих подчинённых: полковников Сазонова и Сидорова. Оба были с головами, бритыми наголо, и в форме без каких-либо наград. Типичные чекисты, которых сразу узнаёшь по особой выправке и непроницаемым лицам.

Без фанфар, совершенно буднично я заколотил стальной колышек в том месте, где будет собрана форма для первой основной панели с двумя окнами на фасаде. Кувалда тяжело ударила по металлу, и колышек вошёл в землю.

Эту панель я выбрал по одной простой причине. Я хорошо знаю эту серию панелек, третью из так называемых «хрущёвок». Сергей Михайлович построил их несколько десятков и считал очень качественными, надёжными, проверенными временем. Одним из самых важных достоинств этих домов является возможность их модернизации в процессе эксплуатации. Можно перепланировать квартиры, улучшить теплоизоляцию, заменить коммуникации.

Закончив заколачивать символический колышек, я отдал кувалду подошедшему рабочему и, обернувшись к ожидавшим моего сигнала строю рабочих во главе с Ильей Борисовичем, взмахнул рукой, дав символический старт началу строительства завода. Раздались аплодисменты, кто-то крикнул «Ура!».

Первым ко мне подошёл Виктор Семёнович и с очень довольным видом протянул мне руку.

— Поздравляю, Георгий Васильевич, — сказал он тепло, крепко пожимая мою ладонь. — Можно сказать, это первое подведение итогов твоей успешной работы в Сталинграде. Даже не верится, что за каких-то три недели удалось сделать такое грандиозное дело. И это целиком твоя заслуга, не преуменьшай своего вклада.

Поздравив меня, городское и областное начальство быстро разъехались. У них было множество других неотложных дел, требующих внимания. Последними ко мне подошли генерал Косякин и комиссар Воронин. Чекисты немного задержались, о чём-то негромко беседовали с Ильёй Борисовичем, но через полчаса заводскую площадку покинули и они.

У меня вместе с чувством радости было какое-то внутреннее опустошение. Я, конечно, был безумно рад, что наконец-то удалось начать главное дело: строительство завода по производству крупных панелей. Но только сейчас пришло осознание огромности всего сделанного. Масштаб начинания внезапно стал понятен во всей полноте.

В нескольких сотнях километров западнее Сталинграда ещё идёт страшная война, которая по-прежнему требует напряжения всех сил страны для окончательного перелома хода боевых действий в свою пользу. И в это время нам удалось начать внедрение новой, по-настоящему революционной технологии строительства доступного массового жилья. Это на самом деле какая-то фантастика, почти невероятное совпадение обстоятельств.

Несколько дней без сна и отдыха мы обучали рабочих совершенно новому, непривычному делу. И сейчас я видел результат нашей работы, все знают и понимают, что и как делать. Движения бригад были слаженными, каждый знал свою задачу.

Поздно вечером мы с Андреем возвращались из партийного дома в наш Блиндажный посёлок, где не были почти целую неделю. Конечно, сказать, что за эти семь дней наша нога туда не ступала, нельзя. Но ночевать приходилось или в кабинете треста, или в лучшем случае в партийном доме, урывая по несколько часов сна между совещаниями и проверками.

И вот теперь, после позднего доклада товарищу Андрееву, можно позволить себе вернуться домой, в наш Блиндажный посёлок, где нас ждёт баня и поздний ужин, который для нас приготовил Василий. Мысль о горячей бане и домашней еде была необыкновенно притягательной после недели напряжённейшей работы.

Это я знал абсолютно точно, так как накануне поездки с отчётом мы виделись с нашим Иваном Петровичем, с которым и передали, что сегодня приедем домой. Он обещал всё организовать, как надо.

На нашей видавшей виды «эмке» особо не разгонишься. Андрей, конечно, молодец и каждый день что-то с ней делает, подкручивает, регулирует, но всё равно пока она скоростными качествами не отличается. Меня это, надо сказать, совершенно не огорчало. Я ехал, погружённый в свои думы, и, вспомнив слова Виктора Семёновича, мысленно подводил первые итоги своей деятельности в Сталинграде.

Конечно, начало строительства экспериментального завода панельного домостроения, это большой глобальный успех, который возможно имеет большое государственное значение. Но через год или даже два, не раньше. Надо быть реалистом и понимать, что быстрой отдачи от воплощения этой идеи в жизнь не будет. Технология должна быть отработана, кадры обучены, производство налажено.

А ситуация в Сталинграде такова, что успех был нужен ещё вчера. Всё, что делается, должно срабатывать очень и очень быстро, давать немедленный эффект. И у меня здесь есть большие значимые успехи и результаты, которые уже становятся видны.

Городской строительный трест за это короткое время я превратил в достаточно мощную строительную организацию, которая фактически монополизировала всё восстановление и строительство жилья во всём Сталинграде, кроме, конечно, частного сектора. В наших десяти строительных участках работает почти четыре тысячи только рабочих, двести человек на ремонтном участке, почти три сотни в управлении и на базе. Огромная армия строителей, слаженный механизм.

Как нам удалось этого добиться за такой короткий срок, мне лично не понятно, но удалось, и это самое главное. На заводах открытым текстом говорят, что штаты планируемых для развёртывания ОСМЧ надо будет урезать. Они должны будут заниматься только восстановлением промышленных зданий, а восстановление всего ЖКХ заводов поручить нашему тресту. И это очень и очень правильно, логично с точки зрения эффективности использования ресурсов.

За считанные дни, просто за счёт простой концентрации наших строительных участков, преобразился Кировский район. В нём уже нет ни одного пострадавшего жилого здания, на котором не шли бы восстановительные работы. И очень даже возможно, что к майским праздникам все восстановительные работы по линии нашего треста будут закончены. До Первого мая оставалось меньше двух недель, но темпы позволяли надеяться.

Это, конечно, не означает, что в Кировском районе не останется следов недавней битвы. Их ещё очень много, чего стоят многочисленные разрушенные частные дома. Но весь государственный жилой фонд мы успешно восстановим, это уже не вызывает сомнений.

На трёх ведущих сталинградских заводах наш трест начал успешно восстанавливать знаменитые рабочие посёлки заводов. И тот же Нижний посёлок СТЗ мы, возможно, успеем полностью воссоздать в его довоенном виде тоже к майским праздникам. Люди работают с невероятным энтузиазмом, вкладывая душу в каждый восстановленный дом.

Всё это в немалой степени благодаря тому, что с моей подачи на заводах начали производство челиевского мертеля, и у нас нет дефицита цемента. А также кирпича, производство которого разворачивается на «Баррикадах». Материальная база, это основа всего строительства.

Мои размышления о достигнутых успехах неожиданно прервал резкий и очень знакомый звук, который я много раз слышал.

Едущая впереди «эмка», подорвалась на противотанковой мине.