Парторг 2

Глава 15

Результат моей поездки на «Баррикады» на самом деле был вполне закономерным. На руководящие посты в городе выдвигались те, кто реально был способен на какие-то нестандартные решения, те, кто мог взять ответственность на себя и рискнуть. В разрушенном Сталинграде не было места для бюрократов, привыкших прятаться за спины вышестоящих начальников и ждать указаний сверху. Нужны были люди, способные действовать быстро, решительно и брать на себя всю полноту ответственности за принятые решения.

И директор Шачин был именно из таких людей. Ему поставлена, по мнению многих, практически невыполнимая задача, но он даже не рассматривает для себя возможности её не выполнить. Василий Сергеевич думает только о том, как это сделать, какими путями достичь результата, какие ресурсы задействовать. Именно такие хозяйственники и были сейчас нужны городу как воздух.

После «Баррикад» я поехал на тракторный завод. Сегодня надо решить вопрос со всеми строительными участками в разрушенной части города, и времени терять нельзя. На «Баррикадах» это сделать проще всего, они и так уже достаточно активно начали восстановительные работы своего жилого фонда, имеют организованные бригады и необходимые материалы.

А во всех остальных случаях никакой прилично организованной работы еще нет. Даже в Кировском районе пока сплошная кустарщина. Пользуясь наступающим тёплым сезоном, когда можно работать без оглядки на морозы, люди лепят времянки или ведут на живую нитку какое-то псевдовосстановление, в буквальном смысле из дерьма и палок. Никакого плана, никакой координации, никакого контроля качества.

Поэтому среди самых первых задач у меня и стоит объединение всех сил и средств, занятых на восстановлении жилого фонда, в одних руках. Только централизованное управление позволит навести порядок в этом хаосе.

На тракторном моё предложение тут же одобрили. Заводское руководство прекрасно понимало, что без нормального жилья для рабочих о восстановлении производства можно забыть. Завтра пятьдесят заводских строителей займутся непосредственным восстановлением Верхнего посёлка, а бригада строительного участка номер один подключится по мере своего прибытия в посёлок. Возглавит этот участок один из заводчан, двадцатипятилетний инженер, демобилизованный из армии и направленный в Сталинград. Молодой, энергичный, толковый специалист, по отзывам заводчан, как раз то, что нам нужно.

На бумаге уже существовала Особая строительно-монтажная часть, которая должна в первую очередь заняться заводским жильём, но реально ещё даже не приступили к её созданию. Документы ходят по кабинетам а Москве, согласования затягиваются, а дело стоит. И сейчас у меня есть шанс опередить эту волокиту и развернуться раньше. Заводские товарищи целиком и полностью на моей стороне, прекрасно понимают всю срочность ситуации, поэтому все вопросы были оперативно решены, и я направился дальше.

На ремонтной площадке у Кошелёва работа кипела. Все что-то делали, шло какое-то постоянное движение, слышались команды, звон металла, скрежет инструментов. На небольшой территории работало не меньше двухсот человек, и поэтому их действия производили такое впечатление кипучей, организованной деятельности.

Непосредственно разборкой разбитой техники занималось меньшинство, большая часть рабочих были заняты на сооружении нескольких эстакад и каких-то деревянных конструкций. Подошедший Дмитрий Петрович тут же разъяснил мне всё происходящее, с энтузиазмом показывая на разные участки площадки.

— Работы здесь много, Георгий Васильевич, очень много, — начал он. — А если действительно на завод будут свозить на переплавку всю разбитую технику даже с одной нашей области, то работы наверняка на несколько лет хватит. Поэтому заводские товарищи решили сразу же построить здесь отдельный цех для разборки и подготовки к утилизации. Будет что-то вроде двух конвейеров, разборки и сборки.

Он показал на строящиеся эстакады, где уже вырисовывались контуры будущих производственных линий.

— И конечно, нужна крыша над головой. Пока, конечно, деревянная, но это лучше, чем работать под открытым небом, особенно когда начнутся дожди.

Кошелёв наклонил голову и с лукавой улыбкой посмотрел на меня, явно угадывая мои мысли.

— А ведь вам, Георгий Васильевич, не терпится спросить, когда будет первый результат.

— Есть такое, — подтвердил я, — но я думаю, что сегодня вы вряд ли обрадуете первым успехом.

— Неверие в свой личный состав, это плохая черта для командира Красной Армии, а вы были хорошим командиром, — Дмитрий Петрович укоризненно покачал головой.

— Вы хотите сказать, что у вас уже сегодня будут первые успехи? — недоверчиво переспросил я.

— Конечно! — Кошелёв явно радовался возможности меня удивить. — Один «Студебеккер» практически на ходу, немцы его просто заминировали, а мины сапёры сняли всего неделю назад. Его сюда и притащили на буксире. Две полуторки успеем уже сегодня перебрать и одну эмку. Там, правда, кузов весь мятый, но по местным дорогам она вполне сгодится. Главное, что мотор цел и ходовая часть в порядке.

— А с немецкой техникой как? — спросил я, показывая на полуразобранный немецкий бронетранспортёр метрах в десяти от нас.

— Тоже неплохо, — Дмитрий Петрович оживился ещё больше. — Через два-три дня выдадим первый результат. Думаю, что мы быстро наш трест обеспечим автотранспортом, да и всякой другой техникой. Дело будет поставлено на поток.

— А на базе немецкой техники что-нибудь нужное можно будет сделать? — я прикидывал варианты использования трофейных машин.

— Конечно, только время на это надо. Бульдозеры, например, можно сделать. Это ох какое подспорье будет на разборке завалов! Одна такая машина заменит десятки рабочих с ломами и лопатами.

— А катки для дорожного полотна? — я вспомнил о необходимости восстанавливать дороги.

— Это сложнее, — Кошелёв задумался. — Пока не вижу ничего, что можно использовать для самого катка. Нужен тяжёлый цилиндр, а такого добра здесь нет. Хотя вполне возможно, что на старой заводской свалке что-то подобное и имеется.

— Неужели она уцелела? — удивился я.

— А куда она денется? — Дмитрий Петрович усмехнулся. — Конечно, уцелела. Когда война началась, им лома везли очень много со всей округи. Никаких боёв там особых не было, обстрелы и бомбёжки были, это да. Но сломанное особо не доломаешь. Я поговорю с заводскими на эту тему, может, что и найдём.

— Я видел какие-то разбитые немецкие трактора, — сказал я, и у меня в голове начала складываться интересная идея. — Есть шансы быстро восстановить хоть что-то или, например, переоборудовать какие-то танки в трактора, чтобы на них землю пахать?

Эта мысль пришла мне в голову одной из первых ещё несколько дней назад, и сегодня она окончательно оформилась в моей голове в одно интереснейшее предложение. Когда у нас появятся трактора, можно взять шефство над каким-то количеством колхозов или совхозов области, чтобы помогать им обрабатывать землю. Это гарантированно увеличит урожайность, и половину прибавки урожая можно будет использовать для улучшения снабжения своих работников. Продовольственный вопрос стоит остро, и такое решение могло бы его частично снять.

Кошелёв, умница, мою мысль отлично понял, и у него даже загорелись глаза от энтузиазма.

— А что, хорошая идея! — он явно прикидывал возможности. — Жалко только, в этом году ничего не успеем сделать. Уже апрель, посевная начинается, а трактора ещё восстанавливать и восстанавливать.

Он с огорчением махнул рукой.

— Ты давай трактора восстанавливай, — сказал я, — а я попробую одну авантюру провернуть. Думаю, завтра, возможно, результат будет.

Я решил попробовать, пока есть возможность, попросить помочь военных, которые готовятся к переброске на фронт после отдыха и переформирования. Если успеть до их отправки, можно получить серьёзную поддержку. И сразу же с завода решил поехать в штаб Сталинградской группы войск. Но пока надо закончить все дела здесь, на «Красном Октябре». Поэтому задал последний интересующий меня вопрос.

— И когда первые машины пригонишь на трестовскую базу? — территорию, выделенную тресту, на которой сегодня идут уборочные работы, все, не сговариваясь, стали называть базой.

— Сегодня, думаю, часам к девяти управимся, — уверенно ответил Дмитрий Петрович.

— Отлично! И сам приезжай, не забывай, что ты ещё и главный инженер треста.

С Мотевосяном все вопросы кооперации были ещё проще. Он все мои планы поддержал без колебаний, и мы решили, что завтра начнутся восстановительные работы в заводском посёлке, хотя их правильнее называть не восстановлением, а новым строительством. Слишком мало там осталось от прежних домов. В наш трест для этого будет командировано пятьдесят заводских строителей с полным комплектом инструментов и какими-то материалами.

Сталинградской группой войск командовал генерал-лейтенант Виктор Васильевич Косякин. На моё счастье, он был на месте и сразу же принял меня, несмотря на занятость.

С генералом столь высокого ранга и должности мне раньше общаться не приходилось, и поневоле появилась небольшая дрожь в коленках. Всё-таки генерал-лейтенант, командующий группой войск, а я всего лишь лейтенант. Но где наша не пропадала, и я бодро поприветствовал командующего.

— Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант! — старые «дореволюционные» армейские приветствия, обращения и ответы ещё только возвращаются в повседневность Красной Армии после отмены после революции, но Косякин на моё ещё не привычное приветствие отреагировал совершенно невозмутимо, хотя со мной поздоровался на гражданский лад.

— Здравствуйте, Георгий Васильевич, — он внимательно посмотрел на меня. — Проходите, садитесь.

Когда я расположился за длинным столом, покрытым картами, генерал без всяких политесов прямо спросил:

— Слушаю вас, какую помощь хотите попросить у меня? И давайте по имени-отчеству, думаю, вы не по военным делам пришли.

— Я, Виктор Васильевич, хочу попросить у вас помощи в немного необычной сфере, — начал я, стараясь говорить чётко и по существу. — Мы организовали на «Красном Октябре» ремонтный участок. Там уже сейчас идёт разборка разбитой немецкой техники. Потом из того, что ещё можно использовать, планируем собирать различные машины и механизмы на базе шасси немецких танков, в частности. Я полагаю, что у нас появится какое-то количество тракторов. И у нас возникла идея взять шефство над каким-нибудь количеством…

Генерал жестом руки остановил поток моего сознания и тут же сказал, явно опережая мою мысль:

— Вы хотите успеть что-то сделать ещё в этом году. И хотите попросить нас помочь. Провести срочно разминирование какого-то количества гектаров и потом силами наших инженерных частей вспахать эту землю, а дальше вы уже будете своими силами. Я вас правильно понял?

— Абсолютно, Виктор Васильевич, — я был поражён его быстротой мышления.

— Хорошо, идея отличная, — Косякин одобрительно кивнул. — Чтобы она сработала, давайте поступим так. Я сам обращусь к товарищу Чуянову и предложу нашу помощь. Так будет правильнее и эффективнее. Устраивает такой вариант?

— Товарищ генерал-лейтенант! — наша договорённость обращаться по имени-отчеству сразу же вылетела из головы от благодарности.

Генерал добродушно рассмеялся и продолжил:

— Мне доложили про ваши находки на заводской территории. Думаю, боеспособность нашей армии не пострадает, если эта техника после восстановления останется у вас. Она всё равно думаю для использования в войсках не годится, а вы можете дать ей вторую жизнь.

— Спасибо, товарищ генерал!

— А сейчас, Георгий Васильевич, извините, времени у меня мало, — Косякин поднялся из-за стола. — Со дня на день наши части пойдут на фронт, очень много работы, подготовка идёт полным ходом.

Генерал на прощание протянул мне руку, а когда я был уже в дверях кабинета, неожиданно спросил:

— Лейтенант, а сердце не ёкнуло, когда к нам приехал?

— Ёкнуло не то слово, готово из груди было выскочить, — честно признался я.

— Ты всё равно в строю, и твой новый фронт один из важнейших, — серьёзно сказал генерал. — Желаю тебе успехов. И обращайся всегда, когда считаешь, что Красная Армия тебе поможет.

Из генеральского кабинета я вышел с таким довольным видом, что его адъютант очень странно посмотрел на меня. Наверное, подумал, что меня похвалили или наградили.

Весь оставшийся день я промотался по Сталинграду, решая множество организационных вопросов. Наметил фронт работ для четвёртого строительного участка. Им будет знаменитый дом Павлова, где уже какие-то энтузиасты что-то начали делать самостоятельно. Проинспектировал работы по оборудованию палаточного лагеря для прибывающих рабочих, и наконец-то побывал на знаменитых сталинградских СталГРЭС и судоверфи.

СталГРЭС уже работает, хотя и не на полную мощность, но через два-три месяца все электрические проблемы Сталинграда будут решены. На ней, как и на судоверфь, сейчас занимаются только восстановлением промышленных мощностей и до восстановления какого-либо жилья руки не доходят. У них своя задача, и они её решают.

Но судоверфь обещала нам возродить повреждённые портовые башенные краны, которые как воздух будут нужны при монтаже панельных домов. Без них тяжёлые панели на высоту не поднять. Повреждённые и рухнувшие в Волгу сложнейшие механизмы уже почти полностью подняты из воды, и работа по их возрождению идёт полным ходом. Судоремонтники взялись за дело серьёзно.

Мне не удалось поговорить с директорами станции и судоверфи, оба были заняты на производственных совещаниях где-то за пределами, но парторги были на месте, и мы с ними обсудили все наши животрепещущие вопросы. О том, что трест сейчас в первую очередь займётся восстановлением Кировского района, они уже знают и очень этим довольны, так как восстановление района автоматически решает все кадровые проблемы, стоящие перед ними. Рабочим будет где жить, а значит, можно набирать людей и увеличивать производство.

Около шести часов я приехал в здание треста. На происходящее в нём и вокруг приятно было смотреть. Официальный рабочий день кончился, но реальный продолжается. Большинство «белых воротничков», которые сейчас далеко не белые от пыли и грязи, вышли из кабинетов и работают на благоустройстве территории и наведении порядка в самом здании. Энтузиазм чувствуется во всём.

В Сталинграде сейчас много делается для озеленения города. Этим занимается специально созданная контора при городском исполкоме. В нашем Кировском районе эта проблема, конечно, не стоит так остро, как в других, где все деревья и кусты уничтожены в ходе боёв, но тоже много деревьев пострадало во время обстрелов и бомбёжек. Требуется и замена погибших, и посадка новых.

Главный озеленитель треста Зоя Николаевна. Она руководит разбивкой клумб и высадкой цветов, каких-то кустов и деревьев. Работает с увлечением, как будто всю жизнь этим занималась. Озеленители сегодня привезли саженцы липы и кипарисы, но обещают и другие деревья. Говорят, что возможно будут даже яблони и груши, чтобы не только красота была, но и польза.

Беляев и Анна Николаевна трудятся вместе со всеми, не считая зазорным взяться за кисти и лопаты. Увидев меня, Беляев отдал кому-то кисточку, которой орудовал, белил свежепосаженные деревья, и подошёл ко мне, вытирая руки о спеуиальной тряпкой торчашей из кармана.

— Сердце радуется, Георгий Васильевич! — сказал он с воодушевлением. — Даже не верится, что ещё недавно здесь в любую минуту мог разорваться снаряд или какая-нибудь бомба упасть.

Я молча кивнул. Беляев был прав. Кировский район возвращается к мирной жизни семимильными шагами. Следы обстрелов и бомбёжек исчезают на глазах, людей становится всё больше, появляется какая-то жизнь.

— Кошелёв обещал сегодня первые восстановленные машины пригнать, — сказал я, показывая рукой в сторону нашей базы. — Там как дела обстоят?

— Хорошо обстоят, — радостно и с воодушевлением ответил Беляев. — Территорию почти расчистили, мусор вывезли. Завтра разметим всё и начнём оборудовать: где гаражи будут, где склады, где мастерские должны быть. Всё по плану.

В это время из здания треста вышла молоденькая девица. Она появилась сегодня утром, и я не успел с ней даже познакомиться. Знал только, что её зовут Тосей и она помощница обеих сестёр, и только что приехала из эвакуации.

— Георгий Васильевич! — окликнула она меня. — Товарищ Чуянов звонил. Вам надо срочно ехать в обком. Сказал, что дело важное, не терпит отлагательства.