Перепутье

Глава 17

Мороз пробивался сквозь тонкую одежду, а ткань, которая насквозь была пропитана потом, теперь уже не липла к коже, а превратилась в не слишком согревающий пласт льда. Меня передернуло несколько раз, а потом начало ощутимо потряхивать. Глядя на своих друзей, я понял, что подобные ощущения были не только у меня.

Я начал выбираться из сугроба на негнущихся ногах. Кроссовки — не самая практичная обувь для прогулок зимой. Выбравшись на более-менее ровную поверхность, которая, возможно, была тропинкой для определенного круга лиц, я повернулся к друзьям.

— И что вообще происходит?! — вдруг заорал на меня всегда уравновешенный Рейн. Ванда только кивнула в знак одобрения, нахохлившись, как воробей.

— Я даже не знаю, как вам поделикатнее об этом рассказать, — я вздохнул. Мне почему-то захотелось сесть на землю и начать себя жалеть. — Это, между прочим, как выразился, всеми любимый Эд — неотъемлемая часть моего воспитания.

— А мы тут при чем?! — продолжал негодовать мой друг.

— А вы неотъемлемая часть моего окружения.

— Я понял, — вдруг тихим спокойным голосом проговорил Рей. — Им всем надоело, что тебе ничего не нужно, ты ничем не увлекаешься и не хочешь становиться главой семейства, хотя вроде бы отвертеться уже невозможно. Ладно, примем это за аксиому. Но скажи мне, пожалуйста, неужели по-другому тебя что-то заставить делать нельзя?

— Но ты-то хоть не начинай! — вспылил я. — Кому как не тебе известно, что я стараюсь делать все, что мне говорят. Это ведь с тобой я на протяжении последних полутора лет занимался после занятий. Я дал себе клятву стать сильным и делаю все, что от меня зависит! И тебе это прекрасно известно.

— Нет, Дей, ты всегда делаешь только то, что ты хочешь делать, тщательно дозируя свои хотелки из того, что тебе говорят, — вдруг вмешалась Ванда. — Ты никогда не делал ничего из того, что было надо, но тебе не хотелось.

— Вы все сговорились что ли?

— Нет, просто пытаемся понять тебя, Эвана и Эдуарда. Ты в каком веке живешь? В мире придуманных тобой историй? Довоенной эпохи, когда не было никакого классового разделения? Да сними ты уже свои розовые очки! С тобой и так носились, как с хрустальной вазой. Видимо, боялись твоего отца, который хотел воспитать из тебя балерину.

— Ванда, — попытался успокоить разошедшуюся подругу Дилан, но ту сорвало с рельс, и она ничего не видела и не слышала вокруг.

— А ты не затыкай меня! Видимо не мне одной надоело смотреть, как пятнадцатилетний парень с тонной прыщей на лице, пытается жить, как мальчик-мажор. Ты вообще в курсе, что ни один из аристократов так себя не ведет? Им с детства путем ремня и наказаний прививают любовь к послушанию, деньгам и достоинству. Ни одного из вышеперечисленного в тебе нет, только гора юношеского максимализма. И не нужно мне говорить, что я Темный и все дела. Да, учитывая сложившуюся ситуацию, я уже не уверена, что вашего вида осталось так уж мало, как всем это преподносится. Но гонора у тебя хватит на всех оставшихся.

Я молча слушал этот нескончаемый поток обвинений в свой адрес. Я готов был слышать это от любого человека, даже от крестного, но не от своих друзей. Червячок сомнений грыз меня изнутри. В целом, ничего кроме отталкивающего раздражения от этой грязи не было, но краем сознания я понимал, что не так уж девушка и не права: мне абсолютно на всех наплевать.

— И запихали тебя сюда вместе с нами только по одной причине: посмотреть, а действительно ли мы друзья и не плевать ли тебе даже на нас, бедных и не слишком сильных магов. Возможно, хотя бы нам ты поможешь чисто из сострадания. Итак, какой итоговый квест этого увлекательнейшего приключения? Давайте уже победим злого монстра и вернемся домой, а то мне не слишком тепло и радостно на душе.

Поток излияния у девушки подошел к концу, и оба моих товарища выжидательно на меня уставились. Я насупившись молчал и не знал, что следует сказать и ответить. Мне было неприятно, что мои друзья такого обо мне мнения.

— Ну? — поторопила меня девушка. Я вздохнул.

— Мне было тяжело все это слышать. Я не думал, что настолько вам неприятен. Могли бы поделиться вашими откровениями раньше, а не тогда, когда мы находимся здесь.

— Раньше это было не принципиально. Мы дружим с тобой просто потому что ты есть, и ты такой какой есть. Так уж получилось, как говорится, что выросло, то выросло, — после непродолжительной паузы ответил Рейн. — Мы поддерживаем тебя во всем, что ни пришло бы тебе в голову, потому что часто ты оказываешься прав. Но сложившая ситуация говорит только о том, что тебе пора повзрослеть раньше, чем тебе бы того хотелось. Нам плевать на то, что думают о тебе остальные. Но твои наставники, которые стали также и нашими все-таки хотят тебе добра. Как бы ты не сопротивлялся, тебе все хотят помочь. И мы тоже.

— Да, мы очень хотим помочь. Давайте уже пойдем куда-нибудь, а то еще немного, и я превращусь в огромную кучу не слишком эстетичного льда.

— Нам надо купить одежду на первое время и необходимые вещи. И для этого нас зашвырнули в столицу, — тихо пробормотал я. О том, что мне сказали ребята, я подумаю потом. Сейчас действительно не самое подходящее время и место, чтобы разводить полемику о моем воспитании.

— Только и всего? — уточнила Ванда.

— Мы должны это сделать в столице на небольшую сумму, — уточнил я.

— Просто купить одежду?

— Да, — я кивнул. Меня уже трясло так, что скрывать это было невозможно.

— Отлично. Я знаю, где можно это сделать, но, Дей, в таком виде нас не пустят даже в самый дешевый магазин, — немного заикаясь, произнесла девушка.

— Давайте сначала найдем место, чтобы согреться, а потом подумаем, как выполнить задание, — пробормотал Рейн и двинулся прямо по тропинке.

Мы пошли за ним следом, спотыкаясь буквально на каждом шагу. Идти было трудно, руки не двигались, лица я уже не чувствовал. Но, даже несмотря на это, даже при небольшой физической нагрузке кровь по телу разгонялась и с каждым новым шагов становилось немного теплее. Вдалеке мы увидели небольшой свет. Я даже не заметил, как над парком нависла темнота. Мне показалось, но небо тут было темнее и ниже, создавая ощущение замкнутого пространства. Мы, не сговариваясь практически бегом, полетели к этому кусочку освещенного пространства, как мотыльки, и, в конце концов, вышли на небольшую полянку. Я остановился, не понимая, что необходимо делать дальше. На небольшой открытой местности, окруженной деревьями, сидела группа лиц в количестве пяти человек не самого презентабельного вида, вокруг импровизированного небольшого костерка, разожженного прямо на земле. Одеты они были еще хуже, чем мы, но, по крайней мере, тепло. Выглядели они одинаково, как под копирку. На каждом из них был надет полушубок, отличающийся только по фасону и степени изношенности, драные, ватные штаны и валенки. Вся одежда была грязная, местами были заплатки и дырки. Мужики были крупными. Выглядели они подозрительно одинаково, но в сумерках, которые все усиливались из-за налившегося свинцом неба, в свете пламени костра — это было неудивительно. Лица были практически полностью скрыты за неопрятной бородой. Они вяло передавали друг другу бутылку со светлым содержимым и раскуривали сигарету — одну на всех. Запах немытых тел, вперемешку с тлеющим окурком был не из приятных, но весело пляшущие огни костра тянули нас все ближе. Тепла было немного, но хватало для того, чтобы руки начали немного согреваться и пальцы начало неприятно покалывать. Пять голов поднялись в нашу сторону.

— О, Батон, смотри, кто нам на шашлычок пожаловал, — усмехнулся один и сделал глубокий глоток из бутылки.

— Ваще, Старый, молодежь нынче пошла наглая, а ну пошли отсюда, епт, — улыбнулся беззубым ртом его товарищ.

— Нам бы погреться, — вяло пискнула Ванда.

— А может, тебе еще и пожрать чего дать? — заржал еще один.

— Так не тушуйся, мы тебя согреем, — расставил свои огромные лапы тот, которого назвали Старым.

— Да ладно тебе, хрыч беззубый, видишь, замерзли они совсем, — миролюбиво ответил один, сидящий в тени. Детально рассмотреть его из-за этого не удавалось, но даже в неярком свете было видно, что он выглядит намного опрятнее остальных. Мы стояли столбом и просто пялились на них, не зная, как можно наладить с ними контакт. Я конечно раньше был в окружении малолетних преступников улицы, но уличная банда во главе с Быком это не то же самое, что представители низшей касты современного общества. С такими не имел никаких дел никто. По крайней мере, мне не известно о таких контактах. Тут было намного теплее, и уходить отсюда мне не хотелось, поэтому приходилось терпеть насмешки этих мужиков, надеясь разрешить ситуацию мирно и найти выход.

— Да ладно, что нам тепла что ли жалко, — загудели они. Саркастический тон они оставили. Сразу стало понятно, кто в этой компании главный. Мы нерешительно потоптались на краю поляны еще некоторое время, но потом увидев, приглашающий жест рукой от главаря сразу отмели все сомнения прочь и направились к костру, отпихивая друг друга, стараясь занять более теплое место.

Пока мы вытягивали озябшие руки к огню, никто из компании бродяг не проронил ни слова, только вяло попивая из горла и вгрызаясь в жаренное на костре мясо подозрительного происхождения.

— Ну и что с вами приключилось? — спросил главный, слегка подвинувшись. Теперь мне удалось его рассмотреть. Прилично одетый мужчина лет сорока, без признаков растительности на физиономии. Острые колючие глаза выделились на его лице. В этих глазах читался огромный опыт прожитых лет. Через лицо от угла левого глаза до правой щеки тянулся безобразный шрам. Не свежий.

— Из дома выгнали, — вяло отмахнулся я.

— Какое совпадение, — усмехнулся Старый. — Что-то вы не по погоде одеты. Долго уже так слоняетесь? — участливо поинтересовался он.

— Недавно. Мы в общем-то и пришли за одеждой.

— Гуляя по парку? — прищурил глаза Старый и затянулся очередной сигаретой. К запаху я уже притерпелся, но глаза до сих пор разъедало от вонючего дыма.

— Так получилось, — я пожал плечами. — Кто нас в городе то примет таких? Оденет и накормит.

— Поэтому вы гуляете по парку в надежде обокрасть какого-нибудь бродягу или подло стянуть последние штаны у трупа?

— Ну почему так сразу то. Просто гуляем. Зима, снег, романтика, вечереет вон уже.

Я замолчал. Запах жаренного мяса, даже такого сомнительного, разбудил во мне аппетит. Я только завтракал и даже не обедал. В животе противно заурчало. В тишине это прозвучало очень громко. Словно по команде такие же рычащие звуки донеслись от моих друзей. Мы неловко переглянулись под смех собравшихся.

— Да, хорошо же вас жизнь то потрепала. Когда ели-то в последний раз? — впервые подал голос еще один из представителей собравшихся маргиналов.

— Не помню, — протянула Ванда.

— Вот возьмите, пожрите, — сунул Старый нам в руки что-то странное, нанизанное на палку. Мы опешили. Первым попробовать это никто не решился, но животы требовали решительных действий.

— Это что? — решил уточнить Рейн.

— Мутирующая крыса, — пожал плечами главный. — Не тушуйтесь, съедобно. На собаку похоже.

Мне стало дурно, но пристальный взгляд взрослых дядек почему-то подавили во мне рвотные рефлексы, и я надкусил кусочек. На удивление оказалось вкусно. Пресно, потому что готовилось это без соли, но сытно и больше напоминало говядину. Хотя может собачатина от говядины не отличается. Глядя на меня, друзья тоже приступили к трапезе. Съели мы это сомнительное блюдо довольно быстро. Вытерев рукавом остатки жира с лица, я вопросительно посмотрел на главаря, только сейчас подумав о том, что нас элементарно могли отравить.

— Не бойтесь, не отравлено. Мы же не преступники, а своим всегда надо помогать, — засмеялся он. — Да не переживайте так, говядина это была. Кто крыс то в здравом уме есть будет, не съедобные они. Ну раз согрелись и поели теперь рассказывайте.

— Что рассказывать?

— Что делать дальше будете? В столицу вам путь то закрыт. Хавьер не терпит голодранцев.

— А кто сказал, что мы направляемся в столицу? — я лихорадочно соображал, что нам делать в сложившейся ситуации и почему главный этого сброда, так к нам благодушно настроен.

— Интуиция, — он ухмыльнулся, но взгляда от меня не отвел. Мне стало неуютно.

— Нам просто нужна одежда, — я вздохнул и решил говорить правду, ну или малую ее часть.

— Это понятно. Одеты, будто лето на дворе. А дальше?

— А дальше видно будет.

— Мальчик, не нужно жить одним днем. А деньги то у вас есть?

— Откуда? — возмутился я. — Если бы у нас были деньги, мы бы не стали слоняться по парку, а сразу отправились бы в город. — На последних словах мужики заржали. Я стоял и ощущал себя главным клоуном в цирке. Почему каждая моя фраза рождала столько радости в лицах собравшихся. Ничего смешного я не говорил, а просто отвечал на вопросы.

— Думаю, насчет одежды я смогу тебе помочь. Если к утру найдете около сотни серебряных, я одену вас по последнему писку моды.

Тут уже не удержались мы. Смеялись мы искренне и задорно.

— Зря вы так, — покачал головой Батон. — На свалках богачи выбрасывают такое шмотье, что даже среднему классу не по карману.

— А почему вы одеты так? — Ванда обвела его руками и недоуменно смотрела мужику в лицо.

— Тепло, практично и никто лезть не будет. Да и зачем приличные вещи марать, когда их можно продать.

— Докажите, — я решительно смотрел в лицо главному. Лицо было серьезным и не выражало совершенно никаких эмоций.

— Да не проблема, — Старый соскочил со своего места и повернулся к главному, — Можно им показать, Варис?

Даже так, все вокруг по кличкам именуются, а главный — по имени. Интересная иерархия. Нужно будет хоть почитать об этом. Когда домой вернемся.

— Идите, а мы тут подождем. Если попытаются что-то украсть сильно не бей, маленькие они еще.

— Да мы и не собирались, — робко проговорила Ванда.

— Да все вы так говорите, — отмахнулся от нас Батон. Старый махнул нам рукой, чтобы мы следовали за ним.

— Ты уверен, что там безопасно? — шепнул мне на ухо Рейн.

— Я не знаю, но делать-то нам что-то надо. Если будет грозить опасность, надо будет линять. Маги мы или не маги. Ему-то отпор точно дадим.

— В том то и дело, что не маги, — я резко остановился и пристально посмотрел на Дилана. Он молча легким движением закатал рукав олимпийки, и я увидел браслет противодействия. Да. Отлично. Я единственный, кто может владеть магией. Правда, толку от нее как-то не слишком много.

— Ну что вы там застряли! — из-за кустов высунулась морда Старого. Я вздохнул и двинулся в его направлении. Протиснувшись сквозь кусты, какого-то колючего, даже зимой зеленого растения, мы вышли на очередную полянку, которая ничем не отличалась от той, где мы отдыхали десять минут назад. Старый подошел к центру, воровато оглянулся, и наступил на только ему видимый камень. Что-то щелкнуло, и он нагнувшись взялся за крышку люка. Хитро. Потянув ее на себя, он аккуратно отложил ее в сторону и полез вниз первым. Мы переглянулись и последовали за ним. На всякий случай я приготовил в памяти формулы всех известных мне атакующих и защитных заклинаний, которые я знал в основном только теоретически. Спустившись вниз, мы опешили. Я не знаю, как мои друзья, но это было выше моего понимания. Мы оказались в освещенной небольшой комнате, которая была похожа на современный бутик. Повсюду стояли стеллажи, к потолку были приколочены трубы, на которых на вешалках висела самая разная одежда.

— Хм, — я огляделся. В углу стоял Старый и смотрел на нас улыбаясь.

— Это шутка? — поднял бровь Рейн и скрестил руки на груди.

— Какая шутка, я же говорю, это все выгодно продать можно. Зачем эти хорошие вещи будут на свалке храниться. Добро пожаловать в секонд-хенд, епт.

— А цена вопроса-то какая?

— Варис сказал, сотня за все, что выберете, — он пожал плечами.

— Почему он так к нам добр? — я задал давно интересующий меня вопрос.

— У него сына убили, да как вы он был по возрасту, а дочь с женой в пожаре сгорели, буквально на следующий год. Вот он детей и не трогает, помогает им, тем, кто оказался в тяжелой ситуации.

— Но деньги с нас он все равно решил брать, — я вздохнул.

— Ну, жрать нам все равно что-то нужно.

— А ты как среди этих оказался?

— Лекарем был, неплохим, все спирт этот, епт. Спился я, понимаешь? Ладно все, пошли на выход, деньги принесете, будете на вещи пялиться.

Я посмотрел на Ванду, которая лихорадочно перебирала вешалки. Глаза блестят, руки дрожат. Вот что значит девушка, добравшаяся до новых шмоток.

— Ванда, — произнес я с нажимом, — пошли деньги добывать. Вернемся, будешь упаковываться.

Ванда жалобно посмотрела на меня, тяжко вздохнула и, сунув руки в карман олимпийки, позволила вытащить из этого склада.

Оказавшись на улице, я задумался. Нужно что-то быстро придумать, как обосновать «найденные» двести монет, и одеть, наконец, ребят, которые совсем окоченели. Про себя я этот момент думал мало, начиная понимать, что сам виноват в сложившейся ситуации.

Думать проще было у костра, поэтому мы, переглянувшись, потянулись следом за Старым. Диспозиция на поляне немного поменялась, у костра добавился еще один организм, отличающийся от остальных особо отвратным запахом, и тем, что выглядел моложе, во всяком случае, пронзительные черные глаза на бородатом лице еще не приобрели признаков обреченности и фатализма, который был характерен для остальных. Я даже невольно подумал, что он, как молодой волк, который обязательно однажды попробует на вкус кровь старого вожака.

— Ну что, убедились? — Варис сунул в рот очередную сигарету.

— Убедились, — я кивнул. — А можно я один пойду за деньгами, а ребята здесь посидят, что нам всей толпой мерзнуть?

— Подставлять приятелей не хочешь? — кивнул Варис. Понятно, он решил, что я, находясь в отчаянье, решился кого-нибудь ограбить. Ну пускай так думает, так даже лучше, меньше вопросов о том, где я взял деньги.

— Не хочу, — я наступил, открывшей было рот, чтобы возразить Ванде, на ногу. Они мне все равно не помогут, даже помешают, если вдруг что-то случится и моя все еще далекая от стабильности магия вырвется из-под контроля.

Ванда насупилась, Рей нахмурился и скрестил руки на груди.

— Похвально, — еще раз кивнул Варис. — Иди. Не бойся, — он поежился под моим пристальным взглядом, словно почувствовал, что мой взгляд, если встретится с его, может причинить ему массу проблем, — ничего с ними не случится. Мы не мужеложцы, а девчушка слишком молоденькая и неопытная, мы дам познойнее предпочитаем, — и маргиналы весело заржали, обмениваясь непристойностями.

— Тогда последний вопрос, как выйти отсюда?

— А как зашли? — Батон так удивленно посмотрел на меня, что мне стало неуютно.

— Мы зашли, когда еще светло было, а сейчас уже темень, хоть и времени еще совсем мало.

— Зима, в четыре уже ни черта не видно. Эй, Щегол, проводи пацана к входу в городскую часть парка, — тот самый с черными глазами вскочил, подобострастно глядя на главного. — Новенький, день назад к нам прибился, но смышленый, — Варис прищурился. Он, так же как и я, понял, что этот новенький недолго будет откликаться на кличку «Щегол», если главный его вовремя не обломает.

Мы с Щеглом пошли по тропинке. Как только костер исчез из вида, стало холодно, я обхватил себя руками, неосознанно увеличивая скорость передвижения, чтобы согреться. Почему-то идти молча было еще холоднее, и я попытался разговорить Щегла.

— Им точно ничего не грозит? — я говорил с заминками, у меня стучали зубы.

— Точно, — равнодушно ответил мой сопровождающий. — У девчонки браслет мага. Кто в своем уме ее тронет? Мало ли почему она в вашей компании оказалась, мы люди мирные, нам разборок с магами не пережить.

— А что это за парк? — я прикусил себе язык, но было поздно.

— А ты что не знаешь? — в голосе Щегла прозвучало удивление.

— Нет, я вообще Хавьер плохо знаю.

— Парковая зона на окраине, бывшее место охоты и развлечения Фолтов. Когда-то прилегал к дворцовому парку, в то время когда дворец еще стоял.

— Ты как в бомжи угодил? — я перевел скользкую тему на другую, еще более скользкую, но менее опасную, по крайней мере, для меня.

— Как обычно, — неопределенно ответил Щегол. — С дисциплиной у меня нелады. Вот батя и того. Проучить меня захотел.

— Ясно, — я увидел россыпь огней и сначала даже не поверил глазам, посчитав, что у меня глюки. — И куда мы выйдем?

— В парк, который для горожан — бывшая парковая зона дворца.

— Да-да, дворца нет, а парковая зона осталась, я помню, — Щегол продолжал идти рядом, и я не знал, как от него отвязаться. — А ты чего еще за мной топаешь, вон же вход?

— Главный сказал, до самого входа довести, значит, доведу, — упрямо помотал косматой головой Щегол.

Я только пожал плечами. Рук я уже не чувствовал, ног, впрочем, тоже. Как только Щегол уйдет, я зарулю в какой-нибудь кабак, отогреюсь и пошлепаю обратно. Еще бы дорогу найти. Оглядевшись вокруг себя, я понял, что потеряться мне будет трудно, тропинка была только одна.

Мы подошли к кованному забору. Тропинка вела прямо к воротам, по которым сразу же было видно, что да, мы заходим на территорию, принадлежащую когда-то Семье — ну а кто еще волков в различных видах и позах будет везде изображать. Интересная ситуация получается: Фолтов все дружно ненавидели, Темных боятся и презирают, а то, что принадлежало когда-то Семье, не трогают. Они так память их почитают, вину за свержение признают или просто тупые и не знают, что значит волк для Фолтов? Вопрос, который останется без ответа, как и практически все, что касается Фолтов в понимании современного аборигена.

Когда я зашел на территорию парка, Щегол за мной не пошел. Он остановился, и уже было повернул в обратном направлении, как из-за поворота вырулила нам навстречу компания, встречаться с которой я не посоветовал бы никому. Наглые, относительно пьяные, с сигаретами, зажатыми в зубах, они ржали и матерились, а попадающиеся им навстречу люди, быстро сворачивали в сторону. Особенно женщины, которым вслед отпускались сальные шуточки. Но, видимо, компания была еще не в той степени разогретости, чтобы нападать на женщин, поэтому они только орали им вслед непристойности, а вот мы с Щеглом умудрились привлечь их нездоровое внимание. Когда они подошли поближе, я увидел татуировки на кистях, а у некоторых и на шеях, незакрытых шарфами. Всего компания насчитывала восемь особей, вроде бы принадлежащих к мужскому полу.

— О, смотри, Зява, бомжик Вариса чешет, — протянул один из них, отвратительно растягивая слова. — А че за мальчик? Или это ваша девочка, которая на мальчика только причиндалами похожа?

— Я это, случайно сюда, уже ухожу, — пробубнил Щегол. — А пацанчика вообще в первый раз вижу.

— Куда? Стоять, пока с тобой нормальные пацаны разговаривают. Зява, подержи этого петушка, пока мы с бомжиком побалакаем.

Так, а вот это совсем нездорово. Компания явно развеселилась, предчувствуя приключение, и начала распадаться, образуя полукруг, которым нас с Щеглом зажимали в импровизированный угол, состоящий из ворот и очень пушистой ели с мощным стволом.

Я пропустил момент, когда они на нас накинулись, под громкий ржач и улюлюканье. Щегла сразу же опрокинул на землю самый здоровый, и бомж упал, запричитав и закрыв голову грязными руками. Ситуация очень быстро выходила из-под контроля. Я запаниковал, и тут же почувствовал, как в районе солнечного сплетения начала скручиваться невидимая пружина. Поблагодарив Прекраснейшую, что со мной нет Ванды, я с трудом загнал разбушевавшуюся Силу, которая уже принялась менять свой цвет с невнятно серого на угольно-черный, обратно. Сзади раздался чей-то вскрик, я так и не понял, чей именно, и тут же с моих пальцев сорвался бич силы, который я отрабатывал до посинения с Дэриком и Эваном в еще целом Вольфнесте.

Повалившийся на землю гопник даже не пискнул, но я не чувствовал выброса смерти, поэтому с уверенностью смог сказать, что он жив.

— Эй, держи, — я повернулся и увидел Щегла, которому каким-то образом удалось откатиться к воротам. При этом тот самый здоровяк лежал на земле, тихонько постанывая. Молодец, может, вдвоем отобьемся. Щегол сделал движение рукой, и в мою сторону покатилась палка. Я подхватил ее, мимолетом удивившись тому, что она оказалась довольно тяжелой.

К нам уже подбегали остальные члены банды, уже не хохоча, а выкрикивая угрозы. У всех в руках были ножи.

Первого я встретил ударом моей импровизированной биты. Бандит согнулся, но не упал, и вот тогда во мне поднялась злость. Злость и гордость многих поколений тех, кому когда-то это все принадлежало. В ушах стояли глухие удары крови, а в голове крутилась мысль: «Да как вы посмели напасть на меня, в моем же собственном доме?!». Изображение волков на решетке словно приобрело объем и приблизилось, а перед глазами стоял нереально прямо Эдуард, нахмуривший брови и заложивший руки за спину. Гопник уже распрямлялся, когда я, сжав палку в руке, прикрыл глаза и скороговоркой пробормотал заклинание. Мне этого не удавалось сделать на тренировках, Дэрик уже призрачной головой об стенку бился, а вот сейчас запросто; палка словно наполнилась темными искрами изнутри и замерцала, а снаружи по ней начали пробегать миниатюрные темные молнии. Неужели Эд прав, и меня нужно учить в бассейне с крокодилами?

Драка сразу же пошла веселей. Я не видел, что делал у меня за спиной Щегол, но, судя по тому, что я не чувствовал сильного всплеска смерти, все еще были живы. Драться я как следует не умел, но у меня была палка, которая в этот момент являлась сильнейшим артефактом. Тем не менее, я умудрился пропустить пару ударов, а один из гопников даже сумел порезать мне предплечье. Но я не чувствовал боли. В голове шумела кровь, и стало совсем не холодно. Могу сказать с полной уверенностью, мне стало жарко. Внезапно я обнаружил, что стою, покачиваясь, один. Больше никого из противников, кроме лежащих с разными степенями повреждения, вокруг меня не было. Обернувшись, я увидел, что Щегол лежит, закрыв голову руками на том же месте, где я его видел в последний раз. Неужели до него никто не добрался? Все на меня что ли набросились? И тут я почувствовал откат. Адреналин быстро уходил, и я убрал действие заклятья. Палка снова стала обычной палкой, только какой-то неестественно тяжелой. Подойдя к одному из гопников, я пошарил у него в кармане и вытащил кошелек. Обойдя всех по кругу, я освободил их всех от денег. Потом качаясь подошел к Щеглу.

— Вот, тут должно быть больше ста монет, — хрипло сообщил я бомжу, который рискнул оторвать руки от головы и посмотреть на меня. Я ссыпал перед ним кошели, и тут услышал громкий голос.

— Всем на землю, протекторат!

— Класс, вы вовремя, ребята, — простонал я, оборачиваясь и натыкаясь на направленные на меня пистолеты. Решив не нарываться, я поднял вверх руки, показывая, что я совершенно безобидный.

— Упаковывай всех, в участке разберемся, — этот голос раздался откуда-то сбоку.

Я обреченно позволил надеть на себя наручники и подвести к стоящей неподалеку машине. Когда меня вместе с гопниками утрамбовывали в отсек с зарешетчатым окном, я обнаружил, что Щегла с нами нет.