Перепутье

Глава 29

Сегодня я проснулся в прекрасном расположении духа. Нащупав рукой на прикроватной тумбочке коробочку, я ее открыл и долго любовался на изящное колечко со скромным, в общем-то, бриллиантом, которое, тем не менее, стоило баснословных денег. Учитывая мое отношение к деньгам, а точнее к факту расставания с ними, на кольцо для своей любимой я не скупился. Можно ли сказать, что я научился правильно распределять свои приоритеты и, разумеется, деньги на них — я не знаю. В тот момент, мне хотелось купить лучшее кольцо для лучшей женщины, а не рассуждать о таких мелочах, как деньги.

Практически все время я проводил в своей квартире в Хавьере, деля территорию с котом Кингом, которому это не слишком нравилось. Иногда мне казалось, что я живу в своей собственной квартире с его королевского позволения. По крайней мере, как на дерьмо он на меня смотрел уже постоянно.

От нечего делать я все чаще и чаще зарывался с головой в бумаги, а скучающий Эдуард сначала меня навещал раз в неделю, потом пару раз в неделю и, наконец, купил квартиру на шестом этаже в том же доме, где жил я.

Вообще-то он хотел купить квартиру на восьмом этаже, но я ему этого сделать не позволил. Вот еще, мне одного рухнувшего потолка до конца жизни хватит, чтобы повторить этот неприятный момент в моей жизни еще раз. Как именно Эдуард убедил хозяев квартиры расстаться с ней, я не знаю и знать не хочу. Эд — принц крови и это ничто никогда не изменит, вполне возможно, что он и не убеждал, а просто применил магию разума, и они срочно захотели эмигрировать куда-нибудь, например, в Новую Гвинею, где, несмотря на все катаклизмы и изменения, так и осталась земля с собственным политическим строем вперемешку с первобытными общинами и племенами и, конечно же, людоедством. Иногда мне кажется, что на этом небольшом участке суши, так никто и не узнал, что произошло с миром за тысячи лет.

Эд помогал мне с делами, параллельно проворачивая какие-то свои. Время от времени, мы выбирались в поместье, чтобы позаниматься магией и поспаринговаться, потому что мне нельзя было расслабляться из-за возможного реверса моих способностей контроля. За то продолжительное время нашего отсутствия в поместье, более менее выстроенные в плане послушания кобольды, решили, что настало время незапланированных каникул и обленились еще больше прежнего. Единственное, чем они занимались без каких-либо напоминаний с моей стороны были теплицы отца, которые так и не поднялась рука снести или отдать в дар ботаническому обществу Шории. Они стали неким мемориалом, который никто никогда кроме кобольдов не посещал с самой его смерти.

Вообще в этот месяц, прошедший с того времени как Ванда переехала от меня в свою квартиру, в моей жизни наступило этакое затишье. Я все еще колебался: принимать или не принимать предложение Милтона, который меня не торопил, но осторожно намекал, что пора бы уже определиться. Ванда после полного краха своего феерически глупого замужества вроде пока немного успокоилась. Похоже, ей адреналина хватало на работе, потому что больше она пока ничего сверхъестественного не отчебучивала, я даже пару раз по дереву стучал, боясь сглазить. Рей мне как-то намекнул, что она ведет какое-то свое расследование и никого к нему не подпускает, даже одного из лучших эрилей нашей страны. Что это могло быть, мне даже не приходило в голову. Я прекрасно понимаю, что Ванда настолько непредсказуемая личность, что в ее стиле будет изучить переселение долгоносиков на территории Фландрии. Правда Рей при последнем разговоре загадочно намекнул, что у него есть некие соображения на этот счет, но в подробности не стал ударяться. С Эваном и ребятами мы периодически (довольно таки часто на самом деле) встречались, чтобы просто посидеть за кружечкой пива, более крепкие напитки я себе позволял нечасто, боясь проявления дурной наследственности.

После того как я осознал, что, если ничего не предприму, мои отношения с Мариной пойдут ко дну, я купил кольцо. Целую неделю я собирался духом, чтобы сделать предложение и поставить, наконец, точку в моих метаниях: потому что все чаще и чаще в борьбе моей любви к Шории и влюбленности в Марину начинала брать верх страна. Не исключено, что моя милитаризированная подготовка играла в этом не последнюю роль, а все еще молодой организм требовал приключений на свою голову. Глядя на Ванду с Реем, которые полностью нашли себя в своей работе на Милтона, как горели их глаза, и какой нескучной и насыщенной стала их жизнь, мне становилось немного грустно из-за своей нерешительности. Но Марину я все же терять не хотел, хотя и сам не мог дать ответа на вопрос, а с чего я взял, что люблю ее? Ведь мог же я порой неделями обходиться без встреч с ней, да даже без разговоров по телефону. Думать в подобном аспекте не хотелось, потому что подобные мысли могли меня завести неизвестно куда. Дефоссе с философским видом заявлял, что мне просто нужно с кем-то переспать, лучше всего с Мариной, чтобы, во-первых, снять сексуальное напряжение, ведь у меня после того хм, опыта, с суккубами никого не было, а, во-вторых, чтобы понять, а действительно ли это та самая. Я неизменно посылал его лесом, но к Лео неизменно присоединялся Эдуард, который намекал, что неполные девятнадцать лет — это слишком мало, чтобы принимать такие глобальные решения как женитьба, потому что у Темных разводиться не рекомендовалось, я послал и его тем же путем, что до этого Лео, говоря со всем пылом своей молодости, что разводиться я не собираюсь, но даже, если когда-то и разведусь, то мы живем не во времена испанской инквизиции, то есть не во времена детства самого Эда, так что он может со своими рекомендациями… немного помолчать. Правда червячок сомнения меня все же грыз изнутри, а поселился он, благодаря все тому же дуэту — Лео-Эд и присоединившейся к ним Ванде, которые во всех подробностях освежали мне в памяти, причем неоднократно, чем закончился брак моей подруги.

Я снова покрутил кольцо. Наверное, меня покусал Лео, потому что я намеривался по всем правилам просить руки Марины сначала у ее родителей, а потом надеть это кольцо на ее тонкий пальчик.

Так что завтракать я пришел на кухню, а я предпочитал принимать пищу именно на кухне, в приподнятом настроении, и предсказуемо волнуясь.

На столе лежала свежая газета, которую мне всегда оставляла миссис Адамс, и я, плеснув себе кофе, решил почитать свежие сплетни. Так работники порта снова бастуют, да, когда они уже найдут общий язык со своим начальством? Брали бы пример с «Двух Дубков»: не понравился им казначей, так они быстро решают эту проблему, правда, довольно радикальным способом, но хотя бы не доводят до абсурда своей забастовкой. Пенсионерка из Жильны жалуется на подскочившие цены на гречку, хм, надо бы Гринвудсту на этот факт обратить внимание, узнать, с чем это подорожание связано и нельзя ли это как-то использовать. Я перевернул страницу и замер, потому что прямо на меня смотрела Марина, которая стояла рядом с Генри Уилсоном, капитаном моей команды в конном поло на том единственном приеме у Морана, который я посетил. Через всю страницу шла надпись о том, что наследница Рубелов и наследник Уилсонов объявили о своей помолвке. Я невидяще смотрел на статью, пытаясь переварить смысл написанного, но он постоянно от меня ускользал. Глаза цеплялись за фамилии Уилсона и Рубел, которые никак не связывались воедино с написанным в статье. Несколько раз меня пробило током, когда я прочитал свою фамилию, но смысла я так и не понял.

Медленно поднявшись из-за стола, я взял в руки вилку и, тщательно представляя себе парк поместья Рубелов, начал строить портал.

Я бывал здесь достаточно часто, чтобы не ошибиться. Появился я у той беседки, где мы часто сидели с Мариной, когда гуляли по этому великолепному парку. Я всегда преувеличенно бережно к ней относился. Мы даже целовались нечасто. Может быть зря? Может, нужно было последовать совету Лео?

Марина сидела в беседке и читала газету, тот самый выпуск, который я бросил на столе, когда перемещался сюда. Она почувствовала мое присутствие, потому что вздрогнула и резко повернулась ко мне.

— Никак не могу привыкнуть к тому, что ты маг, — вместо приветствия сказала она, с таким удивлением меня разглядывая, что я вначале даже засомневался: одет ли я? Потом до меня дошло — я не переоделся, перед тем как воспользовался порталом, и впервые Марина увидела меня в майке с тонкими лямками, заправленной в штаны военного покроя с множеством карманов. Она словно не могла оторвать взгляда от шикарной татуировки, которая занимала почти половину моего торса и всю левую руку. — Ты… Ты выглядишь по-другому, — наконец пробормотала она.

— Я всегда так выглядел, с шестнадцати лет, так точно. Может, только чуть повыше стал, — я саркастически ухмыльнулся. — Просто я щадил твои девичьи чувства и не выставлял напоказ свое тело. И да, я маг, не это ли основная причина вот этому? — я кивнул на газету.

— Нет, моему отцу плевать на такие нюансы. Просто… твои намерения были не до конца ясны, а мне уже почти девятнадцать лет! — она вскочила, практически обвиняя меня в бездействии.

— Понятно, — медленно произнес я. — По старым меркам ты засиделась в девках и теперь уже пересекла тот рубеж, когда тебя можно называть бабуля, готовя саван. — Она округлила глаза и начала хватать ртом воздух. — Что ты так смотришь? Я сказал неправду? У вашей семьи традиции выдавать дочерей до совершеннолетия?

— Что ты такое несешь? — вскинула она подбородок.

— Ну сейчас пургу несешь именно ты. Какой возраст? Девятнадцать лет — это точка невозврата, или я что-то не понимаю в виду своей магической ущербности.

— Деймос, мой отец очень решительный и практичный человек, ты пойми!

— А сказать мне это было нельзя? Нельзя было сказать или хотя бы письмо отправить, мол, Деймос, так и так, ты нерешительный мудак, я устала тебя ждать, поэтому выхожу замуж за другого? Или нужно было, чтобы я узнал эту потрясающую новость из газет?

— Деймос.

— Я все понимаю, нет, правда, понимаю. На фоне этого красавца я ни тогда, ни сейчас не котировался. А ты почему со мной вообще встречалась? Папа заставил? У Неймана денег на пару тысяч больше, чем у Уилсона? — она подошла ко мне ближе и хотела отвесить пощечину, но я не позволил это сделать, перехватив тонкое запястье.

— Пусти, ты делаешь мне больно, — она попробовала выдернуть руку, но я только сильнее сжал пальцы. Наверняка на тонкой нежной коже останутся синяки, но мне было сейчас на это наплевать. Мне было гораздо больнее.

— О, нет. Вот если бы ты встретилась с одним из моих предков… Они действительно умели делать больно, а я так, выродок. Именно так ты меня всегда воспринимала, не так ли? Непонятно кто, усыновленный всесильным Аресом Нейманом. Какая-то дворняжка, случайно затесавшаяся в общество чистокровных сук и кобелей.

— Деймос, я никогда…

— Думала, недаром же спрашивала так ненароком, кто мой настоящий отец. Просто я дебил этого не понимал. Только знай, я тоже очень решительный человек, можешь так и передать своему отцу. Мой отец, — я выделил последнее слово, сам не понимая, почему начал скатываться к банальным угрозам, — Арес Нейман, меня многому научил. А то, чему научить не успел, сделала моя родня по линии биологического отца, та самая, которая могла делать очень больно, причем иногда просто развлекаясь. Так что в будущем думайте: стоит ли поступать со мной вот так, — я кивнул на газету. — Этому меня прекрасно научил Арес: прибегать к контролируемой жестокости, если это необходимо. А здесь, во Фландрии, похоже, начали забывать, насколько жестоки могут быть Нейманы. Ведь достаточно было всего лишь сказать, чтобы я все понял и свалил в туман. В общем, счастливого замужества. Вы просто созданы друг для друга, — с этими словами я сжал в руке вилку и переместился в кухню, из которой совсем недавно исчез, пытаясь что-то понять.

Возле стола стоял Эдуард и, нахмурившись, читал, судя по всему, эту статью. Подняв на меня взгляд, он опустил газету на стол.

— Хочешь, я поговорю с ее отцом? — я отрицательно покачал головой. Нет, не хочу. Я знаю, что если Эд «поговорит» с Рубелом, то тот, виляя хвостом, побежит выполнять любые распоряжения Темного принца, закатывая глаза от счастья, что может услужить.

Я встал и, покачиваясь как пьяный, направился в свою комнату. Там я упал на кровать и долго лежал, разглядывая потолок, ничего не видя при этом. Как так получилось? Как я умудрился так вляпаться? Или невезение Эда закрепилось на генетическом уровне в нашей семейке? А что, чем не вариант? Поэтому-то и Империю просрали, что просто не повезло.

К счастью, ко мне никто не лез, и я смог немного прийти в себя, когда за окном начало смеркаться. Вывел меня из прострации телефонный звонок, я посмотрел на номер и нажал кнопку вызова:

— Что происходит?

— И тебе здравствуй, а что происходит?

— Ты мне постоянно говорил, что у вас с Рубел все хорошо.

— А у нас и сейчас все неплохо, у нас сейчас вообще никак.

— Деймос, хочешь, я поговорю с ее отцом?

— Нет, Лео, не хочу. Спасибо тебе, что беспокоишься обо мне, я это ценю, правда, ценю, но ни с кем разговаривать не надо.

— Ну, хорошо. Только, Дей, не наделай глупостей. — Конечно, Лео, никаких глупостей. Не беспокойся, вены я резать себе не буду, и топиться тоже не пойду. Ничего не ответив Дефоссе, я нажал кнопку отбоя.

Сходив в туалет и приняв душ, я снова взял телефон в руки и набрал номер той, которая могла меня понять и поддержать в любой ситуации.

— Вэн, привет.

— Давай я ее убью? — я закрыл глаза, слушая такой успокаивавший голос подруги. — Ты может даже всплакнешь на могилке, и жизнь снова войдет в свою колею.

— Ванда, я тебя люблю.

— Я знаю, Дей, я тебя тоже очень люблю. Так как тебе мое предложение? Чем не вариант? Все устроим по высшему разряду, комар носа не подточит. Все будет как несчастный случай.

— С ножевым ранением в спине.

— Может и с двумя, смотря как дело пойдет. Я же не знаю, насколько она живучая.

— Давай напьемся, — я отмахнулся от ее идеи решить мою проблему столь радикально.

— Давай, — сразу же согласилась Ванда. — Мы тут как раз встретиться хотели в одной мутной забегаловке с нумерами на втором этаже. Зато здесь точно никаких журналистов нет. Записывай адрес: Хавьер, улица Зодчих, дом номер пятнадцать.

Я даже не стал уточнять, с кем она собиралась встречаться. Какая разница с кем?

Нажав кнопку отбоя, я долго смотрел на телефон, а затем решительно набрал номер.

— Милтон, я вас слушаю.

— Алекс, это Деймос Нейман, — он не знал этого номера, я купил его совсем недавно.

— Слушаю, Деймос, что-то случилось? — а он действительно переживает, потому что в его голосе послышались нотки обеспокоенности. Или делает вид, все-таки Служба безопасности, и все дела.

— Я согласен, — просто сказал я и нажал отбой, не дожидаясь ответа, и начал собираться.

Набросив поверх майки кожаную куртку, все-таки в августе уже довольно прохладно по вечерам, я зачем-то засунул в карман штанов коробочку с кольцом и вышел на улицу. Пройдя несколько кварталов, я понял, что постепенно выхожу из той части города, которая считалась центральной. В этот момент мне безумно хотелось, чтобы на меня напали какие-нибудь отморозки. Как же мне этого хотелось, просто словами не передать. Но, как назло, отморозки словно чувствовали мое настроение и предпочитали гулять в каком-то другом месте, а на улицах, по которым я шел, все было тихо, мирно и пристойно.

Наконец, мне надоело просто так болтаться, и я поймал такси, потому что понятия не имею, где находится эта улица Зодчих.

Добравшись до места, которое оказалось той еще дырой, я расплатился, вытряхнув из кошелька всю имеющуюся у меня мелочь, и вышел из машины под недовольный бубнеж водителя про голодранцев, которые, похоже, на паперти промышляют. Ну что поделать, голодранцы они такие. Сам бы подумал, какой аристократ поедет в столь сомнительно место, особенно имея тугой кошелей наличности за пазухой.

Зайдя в прокуренный зал, я даже сразу не заметил свою подружку, которая за все эти годы практически не выросла, в отличие от нас с Рейном, и оставалась маленькой и округлой в тех местах, где это было необходимо, что вызывало обильное слюноотделение у мужиков и смех у нас, потому что Ванда периодически истерила по этому поводу, заявляя, что она толстая. Никакие нагрузки, никакие тренировки не смогли сделать ее грудь более плоской, а бедра узкими. При тонкой талии, на которой не было ни капли жира, эффект был сногсшибательным в прямом смысле этого слова.

— Дей, мы здесь, — я, наконец, разглядел ее, когда она привстала со своего стула и помахала мне рукой.

Я подошел как раз в тот момент, когда к ней попыталось подкатить какое-то чмо.

— Ты такая секси, — чмо без разрешенья уселось на незанятый стул и потянулось к Ванде, но наткнувшись на ствол и жетон, которые ткнула ему в морду вредная девчонка, несколько опешило.

— А еще у меня пистолет, и я умею им пользоваться, — голосом Ванды можно было пчел приманивать, настолько он был приторно-сладким.

— А да, точно, — чмо не отводило взгляда от направленного на него дула пистолета, и даже практически неприкрытая грудь Ванды его уже не волновала.

— Исчезни, — я за плечо вышвырнул загипнотизированное тело из-за стола. — Ты в этом наряде выглядишь как проститутка.

— Ой, вот только морали мне читать не надо, ладно, папочка, — Ванда убрала пистолет и сразу же налила мне в стакан водки. — Штрафная.

— Ты где его прячешь? — я с удивлением рассматривал обтягивающую кофточку с огромным вырезом и даже заглянул под стол, чтобы убедиться, что брючки обтягивают ее как вторая кожа.

— Лучше не спрашивай, пей штрафную, — непреклонным тоном сообщила Ванда, и я лихо опрокинул в себя стакан. — Дей, ты помнишь Элли? — Ванда наклонилась и повернула мою голову в сторону своей собутыльницы.

Я долго рассматривал сидевшую напротив Ванды девушку. Русые волосы, серые глаза, я окинул взглядом ее фигурку, ту часть, которая была мне видна: тоненькая, худенькая — она практически не изменилась.

— Элли Даллас, — наконец произнес я. — Разумеется, помню.

— Как поживает Матис? — ее голос стал немного ниже, чем был раньше, но в целом и он не изменился.

— В полном здравии. Гоняет, выигрывает, осеменяет за большие деньги, — я криво усмехнулся. Мне было слегка не по себе от ее пристального взгляда, которым она рассматривала меня.

— Так, мы здесь зачем собрались? Чтобы выпить, значит, надо пить, — Ванда разлила водку по стаканам. Мы молча выпили. Я поморщился и потянулся за огурчиком, чтобы закусить. В это время Элли сделала тоже самое. Наши пальцы столкнулись возле тарелки и она, вспыхнув, убрала руку. Интересно, почему она так смущается?

— А что ты празднуешь? — я отвел взгляд от Элли и уже немного расфокусированно посмотрел на Ванду.

— У меня сегодня ровно месяц, как я разведена.

— О, это, конечно же повод, — я отсалютовал ей и снова выпил. Вот теперь меня конкретно повело. Пока я старательно пытался убрать шум из ушей, Ванда начала рассказывать Элли о своем недолгом замужестве.

— … встречались — встречались, — тут я включился в разговор и решил уточнить.

— Ага, встречались они встречались, аж две недели, или даже чуть меньше, — Ванда меня проигнорировала и продолжила с того места, на котором я ее прервал.

— … а потом решили, что нам обязательно нужно пожениться, и никак без этого. Его родители, которые уже давно помахали сыночку ручкой, оставив ему на прощание только чек на оплату обучения, и укатили в очередной круиз, по-моему, даже в известность поставлены не были. Мои же родители до того момента ещё заботились о непутевой дочурке. Мама восприняла эту радостную новость довольно благосклонно и лишь вздохнула. А вот отец… Как сообщить ему все это поделикатнее, мы не знали. Но вот настал тот день, когда мы решились и, придя к моим родителям домой, стали ждать, когда отец закроет магазин и поднимется домой. Хлеба-соли только не хватало. И вот он, наконец, пришел. Увидев нас в своем доме, он ничего не сказал, но, видимо, заподозрил что-то неладное и только сухо с нами поздоровался. И вот я, излучая радость, как мне тогда казалось, сообщила отцу: «Папа, мы с Владом решили пожениться!» Ни один мускул не дрогнул на его лице. Он только посмотрел на нас и произнес: «Вы этим захотели меня обрадовать?» А потом нас отправили в кухню попить чайку. В это время за стеной бушевал ураган, и было прекрасно слышно, как он обещает облить себя бензином и поджечь себя на моей свадьбе, если она только состоится. — Услышав это, я хрюкнул, вот оказывается в кого у Ванды такой бешеный темперамент. — Когда стихия улеглась, нам сообщили, что денег на свадьбу мы не получим. Но мы не сильно расстроились, ведь мы любили друг друга.

— Это… это довольно мило, — попыталась охарактеризовать этот бедлам Элли. Я же не удержался и снова добавил.

— Нет, это было не мило, это была самая настоящая беда.

— Не-ет. Это еще не беда, — продолжила Ванда историю своего короткого замужества. — Так как денег у нас не было, я только закончила обучение и еще не заключила контракта с конторой, а кое-кто категорически отказался даже подарить подарок на свадьбу, — она выразительно посмотрела на меня, а я ткнул себя пальцем в грудь, показывая, кто отказался дарить подарок своему лучшему другу, — мы решили организовать скромную свадебную вечеринку. Только для близких друзей. Но в итоге получилось так, что родственников, желающих прийти на нашу свадьбу, откликнулось немереное количество. Мы вначале растерялись, а затем решили организовать две свадьбы: для друзей и для родственников. С друзьями мы просто посидели в ресторане…

— За мой счет, между прочим, — вставил я.

— … а вот с родственниками… Отец почему-то не смилостивился надо мной и денег так и не выделил, хотя честно предоставил нам все продукты, чтобы стол с одной картошкой выглядел не так убого. Спасибо, что мои родственники подсобили с готовкой, а то было бы все ужаснее, чем стало на самом деле. Вы представляете, полтора часа до церемонии, а я начищаю ведро картошки.

— Это, кстати, была отвратительная картошка. А мы с Реем, между прочим, ее честно чистили. Ты вообще не умеешь готовить, — Ванда со мной спорить не стала и лишь разлила очередную порцию водки по стаканам. Когда мы выпили, она, посмотрев на меня мутным взглядом, подняла вверх указательный палец и дала мне дельный совет:

— Послушай опытную женщину, — я оглядел стол, пытаясь найти эту самую опытную женщину, однако у меня ничего не получилось. — Если все-таки решишь когда-нибудь жениться, выбирай себе жену без чокнутых подруг и друзей, а еще лучше, нищую сироту. И вообще, это даже хорошо, что эта швабра рыжая тебя кинула, поверь моему опыту. — Я кивнул, а она продолжила свой грустный рассказ. — Денег на свадебные костюмы у нас не было, и поэтому мы покупали костюм Владу в секонд-хенде у Вариса. Что удивительно, сразу же подобрали. А ботинки ему на время одолжил его друг.

— Ты там же платье покупала? — подперев рукой щеку, спросила Элли, даже не поинтересовавшись, кто такой Варис.

— Обижаешь, — мотнула головой Ванда. — Я заявила, что платье на один вечер я покупать не буду, и поэтому купила приличный брючный костюм за немалые деньги. Костюм я, кстати, так ни разу и не надела больше.

— Ты, оказывается, мелочная, — я усмехнулся и икнул.

— Нет, я просто Лев.

— Бывает. А почему вы развелись? — Этот момент прошел мимо меня. Просто, когда Ванда со своим котом заявилась ко мне, я ее впустил и не лез в душу.

— Трудно жить с человеком, который общество своих друзей ценит выше твоего. Хотя возможно, сразу после свадьбы любовь ушла, а остался только цинизм, сарказм, гора невымытой посуды и неразлучная троица его друзей на кухне. А ведь он всем говорит, что я его унижала, ругалась с ним и не ценила его. Хотя я такого не помню. Разве я могу кого-то унижать? Вот скажи, я могу кого-то унижать? — я отрицательно помотал головой, разливая водку по стаканам. Зачем ее расстраивать, говоря правду — она действительно могла не только унизить и оскорбить. — Он настолько вбил себе это в голову, что, когда после дня рождения своего любимого друга, он пришел домой, точнее будет сказать, его притащил на себе тот самый друг, и увидев в дверях меня, схватился за ручку бедной двери и закричал, что боится меня и домой не пойдет. Это нормально? Дальше — больше. На годовщину нашей свадьбы — целый месяц, между прочим, я жду своего муженька. Накрыла стол, зажгла свечи. Жду, значит. Неожиданно раздается звонок телефона. Беру трубку, а с того конца меня спрашивают, мол, Влад Льевски является вашим мужем? У меня все оборвалось внутри, думаю, всё, осталась вдовой. Вся в слезах отвечаю, что да. На что мне вещают: «Приезжайте в отделение протектората — номер уже не помню — и забирайте своего мужа. Он был задержан при попытке выкрутить лампочку с фонарного столба, находясь при этом в нетрезвом состоянии». Вот зачем ему нужна была эта лампочка? Спустя минут пятнадцать я уже стою на крыльце, чтобы забрать свою ценную ношу. Ноша, выйдя из здания и увидев меня, начала ломиться в уже запертые двери с воплем: «Впустите меня, я с ней не пойду!». Вы представляете, как смеялись люди? Позор. Протектор какой-то, практически отодрав его от двери, направил в мои цепкие объятья, приговаривая, что, судя по всему, худшего наказания для бедолаги и придумать было нельзя. Но, Дей! Я ни разу ему не сделала ничего плохого! Почему он так со мной?

— Я не знаю, — сквозь смех проговорил я.

— Это не смешно!

— Я знаю, но это действительно смешно!

— Мне было тоже смешно, когда я одна делала ремонт в квартире, а он порезал палец и целыми днями лежал на диване. И меня еще спрашивают, почему мы так быстро развелись? Но ты не думай, он хороший, правда. Но у каждого есть свои недостатки. У него — его друзья. Как-то неприятно видеть постоянно эти лица, когда ты хочешь побыть с любимым человеком вдвоём. Да и вечные разговоры о плане захвата мира, который начинался с открытия казино в подвале нашего дома, меня особо не вдохновляли. Мне один раз Лейн заявил, что по отдельности они обычные люди, а вместе они гении. И тогда я решила, что о гениальном муже я никогда не мечтала, собрала вещи, прихватив с собой кота и стиральную машинку, и уехала к Дею.

— И, между прочим, ее зверюга в итоге осталась жить со мной, — снова встрял я в рассказ Ванды.

— А почему ты уехала к Деймосу? — Элли раскраснелась и выглядела удивительно хорошенькой, я уже не отрываясь внимательно ее разглядывал.

— Потому что к родителям идти было стыдно, а квартиру нужно было еще искать.

— А что, у Деймоса машинки стиральной не было?

— Почему не было? Была. И не одна, как мне кажется. Но не оставлять же ему единственное, что было совместно нажито, — Ванда подняла бутылку и покачала в воздухе. — Пусто. — Резюмировала она. Затем началась вылезать из-за стола. — Все, мне хватит. Вы тут сидите, а я, пожалуй, пойду.

— Куда? — я ленивым жестом подозвал девчонку официантку и указал на бутылку дешевой водки. — Повторить.

— Домой. Мне, между прочим, завтра на работу.

— Хм, а мне, возможно, тоже, — пробормотал я, вытаскивая деньги, чтобы расплатиться. Наличных как обычно оказалось мало и вряд ли здесь есть распознаватель. Я сомневаюсь, что в этой дыре кредитки принимают. — Тебя проводить? — запоздало спохватился я, вспомнив, что район здесь не из лучших. Ванда лишь махнула рукой, что означало, сама справлюсь. Я кивнул и на мгновение прикрыл глаза.

— Я, пожалуй, тоже пойду, — Элли принялась выбираться из-за стола, но я схватил ее за запястье и дернул на себя. Она не удержала равновесие и упала ко мне на колени.

— Тоже на работу? — я криво усмехнулся, разглядывая ее слегка испуганные глаза, которые оказались так близко к моим. То, что я был пьян, слегка ослабило мой самоконтроль и я внезапно понял, что начинаю погружаться в ее разум, но вовремя опомнился и замотал головой. Наверное, далеко уйти мне не удалось, потому что все, что я видел — это свое отражение в ее расширенных зрачках.

— Деймос, отпусти меня, — тихо проговорила Элли. Я только отрицательно покачал головой.

— Давай снимем здесь комнату и займемся сексом, — говоря это, я положил руки на ее бедра, удерживая на своих коленях.

— Зачем тебе это нужно? — все также тихо спросила она.

— В смысле? — я даже удивился. — Зачем мне хотеть затащить в койку девчонку? Да еще и такую привлекательную? Ты шутишь что ли?

— А пошли, — она приняла какое-то решение и даже решительно сжала кулачки.

Я снова подозвал официантку и спросил у нее про комнату. Девушка хмыкнула и вытащила ключ.

— Сто двадцать империалов и комната номер двести пять в вашем распоряжение до двенадцати дня.

Я вытащил кошелек и выгреб из него оставшуюся наличность. Когда я расплачивался с таксистом, я копался, как свинья в апельсинах, выбирая монеты поменьше. Терпеть не могу хамов. Сейчас оставшихся денег как раз хватило, чтобы расплатиться за бутылку и комнату. На такси уже не оставалось, но такси можно было и не вызывать, уж свое жилье я помню, и смогу настроить портал в любом состоянии в каком бы я не находился. Забрав ключ, я потащил несопротивляющуюся Элли наверх.

Как только за нами закрылась дверь, я дал ей последний шанс отступить.

— Ты уверена?

— Да.

Она оказалась девственницей, эта девушка, когда-то учившая меня ездить на лошади и с которой я, что уж греха таить, учился целоваться. Я даже как-то вяло удивился подобному обстоятельству, а потом меня накрыла волна удовольствия, и мне стало все равно. Единственная мысль, которая меня посетила, перед полной отключкой мозга, была про то, что тот опыт с суккубами все-таки не был лишним.

Не отпускал я ее довольно долго, а потом мы, вымотавшись, уснули, при этом я крепко прижимал ее к себе, держа руку на животе. Проснувшись, я, ощутив крепко прижатое к своей груди и не только к груди тело, не смог удержаться и снова взял ее, расслабленную и еще окончательно не проснувшуюся.

Перевернувшись на спину и заложив руки за голову, я разглядывал потолок этого дешевого номера и старался не смотреть на Элли. Странно, но я совершенно не стеснялся собственной наготы, выставленной сейчас напоказ.

— Забавно, когда мы пьем в одной компании, для нас все заканчивается всегда одинаково. Ну, почти одинаково, мы стали взрослее, и поцелуи трансформировались вот в это, — я повернулся набок, разглядывая закутавшуюся в простыню, которая была здесь вместо одеяла, девушку.

— Деймос, ты не можешь просто без разговоров собраться и уйти, — в ее голосе звучала какая-то непонятная мне усталость. — Оставь мне хоть каплю самоуважения.

— У тебя никого до меня не было, — я протянул руку и провел пальцем вдоль выступающих позвонков на ее хрупкой спине. Она заметно напряглась, но не отстранилась. — Ты меня все эти годы ждала?

— Лучше переспать и потерять, чем ни с кем и никогда. И да, когда-то я хотела, чтобы это был именно ты. Теперь мои хотелки исполнились самым неожиданным образом, и я могу, наконец, расслабиться и начать уже встречаться с парнями без боязни, что первым будет кто-то другой. — Я молча слушал ее откровенный ответ. Затем снова провел пальцем по позвоночнику.

— Почему именно я?

— А почему бы и нет? — она пожала плечами. — Детский опыт с поцелуями стал однажды навязчивой идеей, вот и все. Не переживай, я бы в итоге справилась, но так даже лучше. Ты даже не думал о предохранении. Не боишься?

— Нет, не боюсь, у меня не может быть детей раньше тридцати.

— Почему?

— Генетическая особенность, — уклончиво ответил я. — Ты поступила в академию?

— Нет, я все никак не могу угнаться за увеличивающейся стоимостью обучения. К тому же мне постоянно нужно что-то есть и чем-то расплачиваться за жилье. А что, денег хочешь предложить? — усталость в голосе сменилась раздражением.

— В тот момент, когда я заплачу за секс, я потеряю то самое уважение к себе, о котором ты говорила.

— Ты и так постоянно будешь платить за секс, когда женишься, только вот суммы будут несоизмеримы с теми, что ты мог бы заплатить какой-нибудь шлюхе.

— Забавно, — задумчиво произнес я. — Знаешь, а ты ведь права. И я только сейчас это понял. Кстати, мне понравилось, — я почти бездумно провел рукой по простыне, убирая следы ее невинности и ночных безумств. Она не вздрогнула и не отвернулась. В ее глазах меркнул детский восторг, когда она увидела проявление магии. Когда я отсек силу, ее восторг тоже словно отсекли.

— Я это поняла, — она безрадостно усмехнулась. — Деймос, просто уйди, пожалуйста.

— Скажи, я тебе так противен, что ты так настойчиво меня выгоняешь?

— Нет, — она даже повернулась, чтобы удивленно посмотреть на меня. — С чего ты взял? Я же призналась, что давно хотела, чтобы именно ты был у меня первым.

— Ну, может быть, ты просто пощадила мое самолюбие. А на самом деле — мало ли, почему ты со мной сюда пошла. А, кстати, почему?

— Ты страдал, я скучала. Ты — привлекательный мужчина, я — пьяная женщина, мы были созданы в этот вечер друг для друга. Такой ответ тебя устроит?

— Допустим, женщиной ты стала именно здесь, несколько часов назад, — я задумчиво на нее смотрел. — Как я и говорил, мне понравилось заниматься с тобой любовью. Элли, ты способна совершить безумный поступок?

— Еще безумнее, чем тот, который я совершила несколько часов назад?

— По шкале выходок Ванды баллов на семь, — я прищурился. Элли не удержалась и хихикнула.

— И что от меня требуется?

— Практически ничего: паспорт, и в определенный момент сказать «да».

— Я не понимаю…

— А что тут непонятного? Мы сейчас с тобой быстренько поженимся. Ты получишь защиту имени Нейман и круглый счет в банке, точнее в нескольких банках, возможность учиться, где захочешь. Я получу любовницу, с которой мне понравилось спать. Ты же сама сказала, что за секс в браке платить придется гораздо больше.

— Ты псих? — осторожно произнесла Элли.

— Возможно, — не стал я отрицать. — Возможно это даже семейное. Знаешь, мои предки баловались играми с генотипом собственной Семьи и, похоже, однажды слегка переборщили. Но подробности я тебе расскажу, когда мы поженимся. Соглашайся, это хорошая сделка.

— Как-то я не так представляла себе предложение выйти за кого-то замуж.

— Могу встать на одно колено, но сути это не изменит, — я пожал плечами. — Обещаю, если ты однажды встретишь своего единственного, я мешать не буду, и мы быстро оформим развод. До этого, я, как уже сказал, получаю любовницу, у которой никогда не будет болеть голова, если мне захочется любви и ласки.

— Тебе не кажется, что все происходит слишком быстро?

— Еще и суток не прошло, как меня упрекали в медлительности. Я очень быстро учусь, особенно на своих ошибках.

— А ты знаешь, я согласна, — она встала, придерживая простыню на груди. — В случае развода я забираю Матиса.

— Ух ты, мы еще не поженились, а ты уже имущество делишь, — я восхищенно посмотрел на эту пигалицу, которую зачем-то затащил в постель и теперь с маниакальным упорством зову замуж. — По рукам. Одевайся, я свяжусь с моим поверенным, чтобы разрешение на брак получил.

— Разрешение на брак? — она слегка растерялась.

— Не знаю, как во Фландрии, а здесь в Шории, чтобы жениться, нужно сначала получить разрешение. Это не разрешение в том виде… — я запутался, и, когда натягивал штаны, решил пояснить немного по-другому. — В общем, эта такая программа, которая очень быстро шерстит всемирную базу данных и проверяет наличие других браков, несовершеннолетних детей и тому подобное. Чтобы не случилось никаких конфузов. Выдается заключение, и на основании этих бумаг проводится обряд.

— Довольно продумано, — кивнула Элли, и, скинув простыню, принялась натягивать водолазку. При этом она не надевала лифчик, я покосился на этот предмет туалета, хм, а я его все-таки порвал вчера. Ну ничего, другой купит. — И когда я стану Нейман?

— Как только нам привезут разрешение, — я снова пожал плечами. В этот момент мне казалось, что я поступаю абсолютно правильно. А может все-таки, мне не стоит утром после пьянки принимать решения, которые я считаю абсолютно правильными? Возможно, но об этом я подумаю потом.

Гринвудст отнесся к моей идее жениться довольно снисходительно, а вот тот служитель мэрии, мог бы быть и поспокойнее. Он же практически в обморок завалился, когда мое имя на разрешении прочитал. Уже через два часа после нашего разговора, я оказался женатым мужчиной. При этом я надел Элли на пальчик то самое кольцо, которое покупал для Марины, а мой палец украсило кольцо, которое я купил тут же в мэрии. Обычный тонкий ободок из низкокачественного золота. У них был небольшой магазинчик как раз для подобных случаев.

Получив назад наши паспорта, исправленные магически и правильно заверенные, мы вышли на улицу.

— И что теперь? — Элли старалась на меня не смотреть.

— Пошли, у меня здесь в Хавьере есть небольшая квартира, можешь жить в ней, если, конечно, ничего другого не захочешь приобрести, — я открыл дверь машины, которую приказал подогнать к мэрии как раз для этого, чем безумно удивил начальника гаража, которому нечасто поступали распоряжения вывозить мою задницу. Заглянув на место водителя, я увидел, что там как раз сам начальник гаража и сидит. Мне его представил Гринвудст в тот месяц, когда я жил один с котом здесь в Хавьере.

— Бернар, — обратился я к нему. — Тебе прибавиться немного забот. Нужно будет выделить машину для миссис Нейман, — сказал я тихо. — А сейчас отвези нас к нашей квартире.

— Да, босс, — перегородка между водительским сиденьем и пассажирами закрылась, и машина мягко тронулась с места.

Моя квартира, теперь не только моя, располагалась неподалеку от здания СБ. Я покупал ее специально для того, чтобы было близко добираться в том случае, если я приму предложение Милтона. И вот, предложение принято, а в квартире я, похоже, жить не собираюсь. Хотя…

Мы поднялись на лифте на седьмой этаж. Небольшой коридорчик заканчивался дверью, за которой располагалась наша квартирка. Она была единственная на седьмом этаже этого дорогого элитного дома.

— Располагайся, меняй здесь все как хочешь, — я говорил это застывшей в дверях Элли. — Эй, очнись, проходи, — я покачал головой. — Ничего, ты привыкнешь.

— Сомневаюсь, — слабым голосом сказала она, испуганно посмотрев на меня. Видимо до нее только что дошло, что ее жизнь кардинально изменилась.

— Ты привыкнешь, — повторил я, делая к ней шаг. Почему-то ее испуг и нерешительность возбудили меня, пробуждая какие-то пещерные первобытные инстинкты. Я притянул ее к себе и проговорил ставшим хриплым голосом. — Я же привык.

В это время у меня зазвенел телефон, заставив выругаться сквозь стиснутые зубы.

— Да, Нейман.

— Деймос, это Милтон, если ты не передумал, то сейчас же подходи в мой кабинет, обсудим детали.

— Хорошо, я сейчас буду, — нажав кнопку отбоя, я повернулся к Элли. — В общем, располагайся. Тут еще живет огромный черный кот, которого зовут Кинг и возможно придет миссис Адамс — моя домработница. Ей ты понравишься, ему — понятия не имею. Если будут с ним проблемы, вышвырни его за дверь. Для него это хорошая психотерапия. Будет, как шелковый. Час точно. Приду, как только освобожусь, — и я вышел из квартиры, оставив свою молодую жену посреди коридора.

Алекс ждал меня в своем слишком обезличенном кабинете с портретом очередного президента на стене.

— Давай сразу приступим к делу, — я кивнул. — Тебе придется отказаться от второго гражданства.

— Да, я знаю. И мне нужно будет сделать так, чтобы не слишком потерять, в связи с моим изменившимся статусом. Нужно перевести основные активы сюда в Шорию, — проговорил я задумчиво. — Но как быть именно с моими бизнес проектами? Разве можно их совмещать со службой и офицерским званием?

— Конечно, — Милтон вздохнул. — Когда наша служба была создана в том виде, в котором она представлена по сей день, ключевые посты в этой структуре занимали Фолты, а также наиболее приближенные к Семье аристократы. Чаще всего это были Гволхмэи. Неужели ты думаешь, что они не совмещали службу со своими семейными обязанностями, частью которых было как раз накопление и преумножение капитала.

— Но, это же довольно неплохое подспорье.

— Никто и не спорит. Безопасность Шории превыше всего, а то, что те, кто эту безопасность обеспечивают могут использовать определенную информацию для того, чтобы повысить свои ставки на бирже… Ну что же, считай это приятным бонусом. Мы не армия, нам приходится гораздо хуже, на нашей передовой. А сейчас ты пойдешь и проделаешь все в лучшем виде. У тебя месяц, — я только кивнул и пошел домой, чтобы приготовить все для принятия присяги.

Вернулся я в поместье, мне из него более привычно и удобно вести дела. Если честно, я совсем забыл, что в городской квартире, как я уже начал называть квартиру в Хавьере у меня осталась молодая жена.

Эдуард нашел меня во взвинченном состоянии, заваленным до головы бумагами и красными от недосыпа глазами.

— Я зашел к тебе и обнаружил весьма юную особу в твоей квартире, — Эд вздохнул. — Я надеюсь, ты знал, что делал. Хочу дать тебе совет, не пренебрегай своими обязанностями мужа слишком долго, иначе тебе однажды подарят весьма развесистые рога.

— Эд, я пока не могу думать ни о чем, кроме вот этого, — я махнул рукой на груду бумаг.

— Отвлекись, а потом я тебе помогу. — Эдуард поддернул свои безупречные брюки и сел в кресло. — Хочешь знать, кто замочил, в прямом смысле этого слова, того типа в туалете?

— Милтон выяснил это? — я потер лицо руками и сел в другое кресло, а точнее упал в него.

— Да, и уже довольно давно. Имя заказчика я тебе не озвучу, это не принципиально и неинтересно, а вот исполнителем был Регган Гволхмэй.

— Почему-то я не удивлен, — ответил я, после почти минутного молчания. — Зачем он за Ванду вступился?

— Вопрос на миллион, на самом деле. Этим своим безусловно благородным поступком, он мог себя подставить. Никто понятия не имеет, что творится в голове у этого парня.

— Ты чувствуешь себя виноватым?

— Да. Надо было его папаше сразу глотку перегрызть. Тогда мальчик не стал бы убивать за деньги.

— Да, тогда бы он стал убивать по другим причинам, учитывая, что он Гволхмэй, — я покачал головой.

— Не обязательно, мы этого не знаем.

— Чем он занимается сейчас?

— Он глава синдиката, или гильдии, или как сейчас подобные организации называются.

— Какой талантливый и способный молодой человек, быстро поднялся, — я не смог удержаться от сарказма.

— Удивительно, но все это вычислила Ванда. Она знала, что он станет главой гильдии, когда он еще не стал им. Я думаю, Рей ей тоже помогал. Тебе не кажется, что она немного помешана на Реггане?

— У каждого должны быть кумиры.

— Очень странный выбор, — нахмурился Эд.

— Еще скажи, что Ванда — эталон благоразумия. А Гволхмэй ей со Школы нравится. Все его побаивались, кроме меня и Лео, а Ванде его всегда приласкать и погладить хотелось. Почему его не выдали властям Фландрии?

— Милтон Гволхмэя не сдал властям Фландрии, сказав, что это их проблемы, выйдут на убийцу — экстрадируем. Они не вышли, и вряд ли смогут, Регган все очень тщательно спланировал. Ладно, отдохнул, а сейчас давай работать. Но сначала, подпиши вот это, — Эд протянул мне несколько бумаг. Он сам приучил меня никогда ничего не подписывать не читая, мог и наказать за забывчивость. Я очень долго и тщательно читал, что он мне подсунул, затем перечитал еще раз.

— Я могу узнать, зачем тебе это надо? — спросил я осторожно, откладывая бумаги и не спеша их подписывать.

— В мое время их бы просто казнили. Всю семью, точнее обе семьи, причем очень жестоко. Сейчас эти методы почему-то не приветствуются.

— Да, какая жалость, что времена динозавров, которых ты смутно помнишь по своей юности, ушли в прошлое, — я откинулся на спинку кресла и пристально посмотрел на своего дядюшку.

— Как я уже сказал, почему-то методы, к которым я привык, не приветствуются, — невозмутимо произнес Эд. — Но, как оказалось, в этом времени существуют гораздо более жестокие методы — экономические. По разумному размышлению я понял, что Уилсоны все же не слишком виноваты, поэтому ограничимся Рубелами.

— И что, ты лично будешь всем этим заниматься?

— Ты в своем уме? — Эд удивленно приподнял брови. — Разумеется, нет. Но я не допущу, чтобы те, кто обошлись с прямым потомком Императоров как с надоевшей блохастой шавкой, пинком отправив за дверь, не понесли никакого наказания. Я перестану себя уважать, и в конечном итоге сопьюсь.

— Ну, я, конечно, не смогу допустить такого, — я поднял бумаги и еще раз их прочитал. Затем взял в руку ручку. — Ты мне поможешь вот с этим, — я обвел ручкой стол, заваленный документами, — или погрязнешь в удовлетворении своих высочайших потребностей?

— Разумеется, помогу.

— Развлекайся, — я махнул рукой, и подписал все, что мне отдал на подпись Эд. Я прекрасно понимаю, что такой импульсивный поступок может привести к экономическому краху одной из богатейших семей, но злость вперемешку с не до конца отступившей болью меня все еще не отпускали. Я хотел, чтобы Марина страдала.

Гномы не слишком обрадовались, но взвесив все за и против, сумели так провести дело, что я почти ничего не потерял, и даже остался в итоге с прибылью. Мне пришлось расстаться с парочкой небольших фабрик во Фландрии и подвести их под национализацию, но Фландрии в итоге достались только сами здания и земля, на которой фабрики были расположены. Зато мне удалось под шумок скупить землю в районе поселков типа «Двух Дубков», куда предприятия и были перенесены на радость местным жителям, у которых внезапно появилась работа.

И как ни странно, именно вывод основных активов позволил Эдуарду под шумок, поднявшийся из-за этого на бирже, нанести первый и сразу же последовавшие за ним менее сильные удары по финансовой империи Рубелов. К концу отведенного мне месяца, я не без злобного удовольствия читал в газетах, что их акции потеряли в цене уже на пятнадцать процентов и продолжают падать. И тут уже у меня зажглась в голове лампочка, потому что я увидел, как простую месть Эда, который не остановится, пока полностью не разорит Рубелов, превратить в многомиллионный куш. Я быстро схватил трубку и велел Гринвудсту передать брокерам, что если они не сумеют определить критическую точку падения цены акций Рубелов и не скупят контрольный пакет, я им собственноручно яйца откручу. Гном некоторое время молчал в трубку, а затем осторожно поинтересовался, не сидит ли у меня за спиной Дилан? Я даже оглянулся, чтобы удостовериться, что Рея поблизости нет. Тогда Гринвудст начал просить у меня прощение, как оказалось за то, что мне не достанется яиц для откручивания, если эти… дальше шли слишком непечатные эпитеты, умудряться проворонить хоть одну акцию, и отключился.

В общем, сделать пришлось много. Все это время я проторчал в поместье, мотаясь из него чуть ли не по всему миру. Элли я все это время не видел, даже не знал, чем она занимается. Каждый вечер у меня мелькала в голове мысль о том, что следовало бы сделать портал в квартиру в Хавьере, но я быстро отбрасывал ее в сторону, просто проваливаясь в сон не всегда даже на кровати.

И вот настал день, когда я, стоя на одном колене, в маленьком зале, напоминающем ритуальный покой, произносил слова клятвы перед четырьмя другими офицерами Службы безопасности Шории.

— Я, Деймос Фолт Нейман, клянусь всегда стоять на страже интересов своей страны Шории, ставить эти интересы превыше моих собственных и делать все для того, чтобы никакой враг ни внутри страны, ни пришедший извне не смог как-то навредить ей. И если я замечу, что кто-то из выбранных правителей Шории, возжелает сделать так, чтобы моей стране как суверенному государству угрожала опасность, независимо от первичных мотивов, я клянусь, что сделаю все возможное, чтобы призвать этого правителя к ответу по законам моей страны, а если у меня этого не получится, то произвести наказание лично, соответственно вине, — это на самом деле были очень страшные слова. Я, когда их впервые увидел, выпал в осадок и долго не мог прийти в себя. И только сейчас я понял, что служить буду действительно только своей стране и никому другому. А еще я понял, почему офицеров СБ никогда не назначают, никогда. И хотя я отдавал себе отчет в том, что меня производили в звание только потому что я Фолт, в этот момент я действительно верил в то, о чем клялся. — И пусть мои кровь и магия будут свидетелями искренности и нерушимости моей клятвы.

Когда я разрезал ладонь, чтобы скрепить эти слова, а по комнате пронесся поток силы, странной, немного знакомой, за которой едва не устремилась моя собственная, а я почувствовал жжение на правом плече, где, как я знал, сейчас проступает татуировка: око Гора с взлетающим драконом вместо зрачка. Это мои погоны, мой отличительный знак и… это мой палач, в том случае, если я однажды настолько сойду с ума, что нарушу эту клятву.

Сразу после церемонии мы с Алексом поднялись в его кабинет, и он плеснул мне немного коньяка. Я выпил, не чувствуя вкуса, а в это время передо мной на стол легла тонкая папка.

— Это твое первое задание. Здесь собраны все известные нам материалы на Джо Кэмела и его группировку под названием «Дети Свободы». Твоим заданием будет тщательно изучить данные материалы и попытаться стать полноправным членом этой группировки.

Чтобы начать читать следующую часть, перейдите по ссылке: https://author.today/reader/40649/315222