Перерождение Артефактора [СИ]

Глава 4

Задержав дыхание, я отпрыгнул подальше от эпицентра взрыва.

Проклятье! Дым слишком густой и быстро распространяется по комнате.

Я рванул к двери и едва не снёс черноволосого модника.

Как и я, он зажимал нос и рот руками. Кивком головы парень указал на выход.

Как мило с его стороны! Не стал улепётывать без меня?

Выбравшись в коридор, мы захлопнули за собой дверь. Засов бы сломан, и я запер дверь, пропихнув в ручку дуло пистолета.

Я посмотрел на незнакомца. Он опустил взгляд на моё достоинство и неодобрительно покачал головой. А затем, глядя мне в глаза, сказал:

— В цивилизованном мире принято прикрывать свой срам одеждой.

— В цивилизованном мире не принято врываться в спальню к людям. Только если вы не состоите в любовной связи, — парировал я. — Прости, модник, ты не в моём вкусе. Я предпочитаю женщин.

Черноволосый нахмурился и снова покачал головой.

— Я, между прочим, на помощь тебе спешил. Господин Лаграндж попросил меня срочно вернуться в Торвиль, присмотреть за своим ожившим экспонатом.

— Сыном, — поправил я.

— Самое большее гостем, — хмыкнул он.

Хм, Лаграндж послал ему весточку ещё до нашего утреннего разговора?

— Вообще-то, приёмным сыном, — я невозмутимо протянул руку. — Прошу любить и жаловать, я Теодор Лаграндж. Будущий капитан и покоритель Восьми морей.

Незнакомец широко распахнул глаза и отступил на полшага. Ещё раз оглядел меня с ног до головы и проговорил:

— Мне ещё не доводилось жать руки голым бредящим мужчинам.

— Всё бывает в первый раз.

— Эндрю Дэвис, — сказал он, наконец-то ответив на рукопожатие. Ладонь его была сухая и жилистая, а указательный палец холодило широкое серебряное кольцо с лунным камнем. — Воспитанник и личный помощник господина Лагранджа.

Справа по коридору послышался какой-то шорох. Мы с Эндрю резко обернулись и увидели выглядывающую из-за угла служанку.

— О-о-о… — удивлённо протянула она, таращась на меня во все глаза. Это была Марина Друшлакью — полнотелая женщина пятидесяти лет. Как и Григорий, она жила в особняке постоянно. Другие помощники по хозяйству, как я понял, в доме не ночевали.

Эндрю подавил вздох:

— Я ценю вашу преданность и бесстрашие, мадам Друшлакью, но с нами всё в порядке. Раны забинтовывать некому, а кровь оттирать пока рано. Однако, раз вы уже проснулись и оделись, приготовьте другую спальню для Теодора.

— У-угу, — протянула она, кивнув. Отвести взгляд от моего прекрасного обнажённого тела ей было крайне сложно, поэтому скрылась за углом она пятясь.

— Она довольно проворно привела себя в порядок в столь поздний час, — заметил я. — Но, честно говоря, я больше ожидал увидеть Григория, а его нет.

— Хах, — Эндрю усмехнулся. — Старика и пушкой не разбудишь. Даже если весь город ночью сгорит, он проспит ровно до пяти сорока трёх.

— Ровно? — удивился я.

— Всегда. Ещё и отходит ко сну каждый день в десять тридцать четыре.

— Нда… Отец собирает вокруг себя странных людей.

Эндрю бросил на меня оценивающий взгляд и вздохнул:

— И не говори.

Мы замолчали и покосились на дверь. В воздухе слегка пахло сиренью. Как говорил один мой знакомый воришка: «Проблемы всегда пахнут сиренью. И крыжовником». Ну на крыжовник у него просто была аллергия, а что до сирени… точнее, едкой чёрнолистной сирени, то её кору и цветы используют как раз для создания бомб, вроде той, что воспользовался Первый. Дым застилает обзор и парализует вдохнувших его. Если вдохнуть много. К счастью, этот дым довольно тяжёл — рассеивается недалеко, оседает быстро. Находясь за толстой дверью в десяти метрах от эпицентра, человек максимум может ощутить лёгкий дурманящий эффект.

Но ни меня, ни Эндрю не торкнуло.

Однако теоретически всего этого я не должен знать — библиотеку Лагранджа я штурмовал всего полдня, а тема довольно специфическая для того, чтобы ссылаться на «обучение во сне».

— Можно попробовать заглянуть внутрь, — проговорил Эндрю.

Я молча кивнул и, демонстрируя решимость, выдернул пистолет из ручки двери.

Что ж… Внутри пахло гораздо сильнее, чем в коридоре и всё ещё стояла дымная пелена.

Но нападавших в комнате, естественно, не было.

— Он забрал тела, — поморщился Эндрю. — Грамотно сработано, но попотеть пришлось.

— Один мог очнуться. А то и оба, — предположил я. Вряд ли у этих ребят не было артефактов, чтобы быстро привести товарища в чувства.

— Ты никого не убил? — удивился Эндрю. — Это… Это упрощает дальнейшие разбирательства.

Разумеется! На то и расчёт. Я ещё вчера подумал, что, если буду отправлять к праотцам каждого встречного-поперечного, добром это не кончится. Даже учитывая, что у меня теперь фамилия не самого последнего человека в городе. Поэтому сегодня я переделал трофейный пистолет, уменьшив его ударную мощность. Благо ума для этого много не нужно. Да и книгу по артефакторике я попросил Григория найти мне в первую очередь (чтобы дать людям объяснение, как я так смог).

Об этом я и рассказал Эндрю, после того как забрал из спальни свою одежду, и мы отправились осматривать окрестности. Шанс, что неизвестный враг засел где-то поблизости, всё ещё оставался.

Помогали нам в поисках четверо охранников. Нападавшие переиграли их в профессионализме — мужики спохватились слишком поздно, двое попытались догнать удирающих, двое бросились к нам… Но я к тому времени даже уже был одет. Чуть дольше, и успел бы позавтракать.

— А ты очень талантлив… — озадаченно произнёс Эндрю, с подозрением косясь на меня. Мой рассказ о подготовке пистоля и о бое против трёх противников явно впечатлил парня.

— Наверное, — я невозмутимо пожал плечами.

Свою «быструю обучаемость» я скрывать не собираюсь. Как-то ведь нужно легализовать то, что я за два месяца подготовлюсь к поступлению в Морскую Академию.

— Ты, вероятно, тоже, — я взглядом указал на его оружие, пока мы пробирались вдоль забора, опоясывающего приусадебный парк.

— Если бы я смог приехать раньше, мы бы повязали их. Одна из моих задач — защищать дом, когда Григорий спит.

— Грозно звучит, — хмыкнул я. — Сколько тебе? Двадцать три?

— Двадцать пять.

— Капитаном стать не думал?

— Моё место здесь. Точнее там, куда укажет господин Ланграндж.

Я искоса глянул на него. Преданный пёсик? Интересно, если в нём ещё что-нибудь необычное, кроме слепой преданности и необычного оружия? Артефактный ятаган-кроншнеп Эндрю выглядит весьма любопытно.

Спрашивать я не стал. Вместо этого задал другой вопрос:

— Как думаешь, кто это был и зачем? Неужели я настолько ценен?

— Не знаю, — буркнул в сторону Эндрю.

— Не знаешь или не хочешь говорить? — чуть надавил я.

Он резко остановился и впился в меня пылающим взглядом:

— Ты слишком беспечен для того, кто совсем недавно своим видом развлекал горожан! Не суй нос, куда тебе не следует, ничего не понимающий глупец! Знаешь ли ты, как много тех, для кого ты всего лишь забавная зверюшка⁈ И среди них есть очень влиятельные люди, с которыми тебе лучше не связываться! По крайней мере, пока ты не научишься вести себя в обществе.

Ну и отповедь он мне выдал! Я, конечно, в курсе, что далеко не все «люди» положительно или хотя бы равнодушно относятся к алти, но похищать, потому что я «уникальная зверюшка»? Это как-то слишком.

Во всяком случае не на вторую же ночь, верно? И не из дома Лагранджа.

— Так кто за этим стоит? — спустя пару секунд спросил я. — На кого могут работать такие профессионалы?

— Аркх!!! — закатил глаза к небу Эндрю. — Иди ты. Непробиваемый придурок! Вот приедет господин Лаграндж, пусть он с тобой и нянчится.

Фыркнув, Эндрю быстро зашагал дальше вдоль забора. Проводив взглядом его спину, я покачал головой и тяжело вздохнул:

— До чего же импульсивная нынче молодёжь пошла…

Морской ветер ласкал лицо, а солнце приятно грело кожу. Полной грудью я вдыхал солоноватый запах моря и чуял приятный, незнакомый мне запах, чем-то напоминающий аромат чая с корицей и апельсинами.

А ведь мне всегда нравилось это сочетание.

Моих жёстких волос коснулась чья-то тёплая рука. А затем кто-то загородил от меня солнце.

Из-под опущенных век я видел её лицо. Доброе, красивое лицо девушки с морковными глазами. Она грустно улыбалась мне.

— Я найду способ пробудить тебя, Тайон, — прошептала она. — Клянусь! Пусть даже для этого мне придётся обратиться к цивилам.

Я заморгал и открыл глаза.

Потолок моей новой спальни. Ага. Точно. Ночью меня пытались похитить, я познакомился с черноволосым букой, затем выпил полбутылки вина и лёг спать.

И посмотрел сон… Второй раз мне снится одна и та же девушка — такая же девушка-алти, как я.

Сон? Или воспоминание? Она решила доставить меня на какой-нибудь колонизированный остров? Ведь «цивилами» алти называют жителей давно открытых сумеречных морей, которые заполонили моря новые. А самые твердолобые цивилы-ксенофобы гордо именуют себя «людьми».

Чтобы выкинуть из головы странные мысли, я, встав с постели, принял ванну, и лишь затем спустился в столовую. Завтракал я в одиночестве. Эндрю, по словам Григория, отсыпался после ночной смены.

— А ты-то не жалеешь, что всё проспал? — наколов на вилку розовый гриб, спросил я дворецкого.

— При всём уважении, молодой господин, сожалеть о произошедшем так же бессмысленно, как и сожалеть об ушедших годах, — изрёк он.

— Как и сожалеть в общем, — поддакнул я.

— Как и сожалеть в общем, — повторил он. — К тому же, я в том возрасте, когда необходимо бережно относиться к здоровому ночному сну. Я благодарен господину Лагранджу за то, что он понимает эту важную истину.

После завтрака я на несколько часов «потерялся» в библиотеке. Я вынырнул из заплыва в мир новых знаний, только когда желудок начало сводить от голода.

Мой обед совпал с завтраком Эндрю. Парень был не слишком приветлив со мной, но больше не посылал куда подальше. У нас даже завязался ни к чему не обязывающий разговор о городе и острове, где мы находились.

Мне было любопытно узнать больше о своём собеседнике, так что, когда он спрятал свои колючки, я спросил:

— Как я понимаю, обычно ты живёшь здесь, в поместье?

Эндрю молча кивнул.

— Но иногда ночуешь где-то в городе? Тебя ведь ни один день не было, когда отец привёл меня в дом?

— Не один, — сдержанно проговорил он.

— А где ты был?

— Думаешь, я буду тебе докладывать? — огрызнулся Эндрю.

— Да брось ты, — махнул я рукой. — Скажи как есть! Мол, капитан дал увольнительную, вот и бегал по бабам.

— Эй! — возмутился парень. — Я был занят делом. Выполнял волю господина Лагранджа.

— И что же? Воля такая секретная?

Парень хоть и ел сейчас сладкий десерт, скривился, будто ему на язык попал жгучий сок имбирного лимона.

— Не секретная, — под моим добродушным взглядом он сдался. — Даже наоборот — деяние во имя его.

— О-о-о, своими действиями ты укрепляешь репутацию моему папуле? И каким же образом? Ну, не томи, мне же любопытно?

Эндрю обречённо выдохнул и принялся объяснять:

— Все знают, что я воспитанник господина Лагранджа, а тем, кто забывает, я напоминаю. Так вот, насчёт недавнего дела… Очередное нападение морских охотников — терроризировали деревеньку на юго-востоке. Я был одним из тех, кто дал им отпор.

Хм, и вроде бы довольно значимый поступок, но рассказывает он нехотя. Какой милашка, не хочет выпячивать свои геройства? Ещё и говорил поди всем: «Меня прислал господин Лаграндж». Мол, сам бы я на помощь вам, жалким деревенщинам, не явился бы.

— Стоп! — выпалил я, внезапно осознав одну важную деталь. — «Очередное нападение»? Ты так говоришь, будто они случаются часто?

Раньше, чем Эндрю мне ответил, мой мозг пустился на огромной скорости обрабатывать полученную информацию. Я просмотрел в библиотеке немало книг, описывающих события последних восемнадцати лет и, если подумать, упоминания столкновений с морскими охотниками на разных островах было в достатке.

А ведь я ещё не успел просмотреть собственно новые книги о морских охотниках!

Ну или морских тварях или морских монстрах, как их называют… Хищных животных, обитающих, как правило, на глубоководье и нападающих на корабли в Сумеречных водах, реже атакующих острова. За тридцати восьмилетнюю жизнь Леона Джонсона мой родной остров Бун морские охотники атаковали раз десять, то есть не настолько часто, чтобы это стало обыденностью. Правда, я не учитываю атаки накеров-одиночек — бывает, что этих мелких тварей просто прибивает к берегу. Такой монстрик может разве что детишек напугать. А даже два-три мужика с оглоблями весело-задорно выбьют из него мозги. Которые, к слову, служат основным ингредиентом мощного лекарства от похмелья. Солёненькие они и питательные.

— Хватает, — выдохнул Эндрю, прерывая мои размышления. — Раза три в год приходится собирать тревожные группы, чтобы… — он скривился и чуть ли не сплюнул на пол. — Чтобы очистить остров. Ну это, не считая единичных нападений или появлений крохотных групп, с которыми и сами стражи без потерь способны справиться.

Однако ж… По идее здесь, в Шестом море, за восемнадцать лет морских охотников должно стать меньше, а не больше. Такова общая тенденция — только что открытое море чересчур опасно, но со временем количество опасностей уменьшается. Популяцию морских охотников банально сокращают. Специально никто не охотится — как правило, ни у кого нет желания лезть в Сумрак, чтобы найти их логово. Однако капитаны всегда готовы к встрече с любой тварью и дают им бой. Одерживают победу не всегда, но часто. И привозят на сушу ценные ингредиенты из поверженных туш.

— Ты выглядишь удивлённым, — хмыкнул Эндрю.

— Не люблю бессмысленные смерти, — ответил я. — А нападения охотников к ним и приводит с обеих сторон.

— С обеих? — приподнял он бровь. — Тебе жалко монстров?

— Мне нравится теория о том, что морские охотники нападают на корабли, потому что считают их единым крупным зверем. То есть предпочитают для пропитания убить одного и кормиться с него, а не кучу мелочи. В рамках этой теории нападения на острова выглядят неким… исключением. Аномалией. И в чём-то даже бессмыслицей. А стало быть, и смерти — бессмысленные.

— Хм… Интересные размышления, — чуть склонил голову набок Эндрю. — Такие не услышишь от обычного человека. Только от нашего Солнцеголового алти.

Хмыкнув, я провёл пальцами по волосам:

— Не льсти моей причёске. Я ведь уже сказал, что я по девушкам.

— Эй! Следи за языком! — возмутился Эндрю. — Я лишь имел в виду, что твоя точка зрения мне нравится. Более того, господин Лаграндж тоже её придерживается.

На этом содержательная часть нашей беседы завершилась. А вскоре завершилась и трапеза. Эндрю отправился по каким-то своим делам в город, я же шёл в библиотеку, когда услышал какую-то суету в холле.

— Отец? — удивился я. — С возвращением!

— Привет, Тео! — радостно воскликнул Лаграндж и, быстро подойдя ко мне, сгрёб в объятья. — Поздравляю тебя! Теперь ты официально мой сын! А ещё я записал тебя на экзамен! И нашёл репетитора! Но он придёт завтра. А сегодня, — его взгляд стал предельно собранным, на лице не осталось и тени улыбки, — мне нужно с тобой серьёзно поговорить.