Перламутровая чешуйка

Глава 9

Здание было старым. Подпираемое с двух сторон аккуратным домиком какого-то богатея, могущего себе позволить жительствовать в этом районе, но не скопившего денег на особняк, и лавкой, торгующей то ли артефактной бижутерией, то ли аксессуарами для магов (что порою есть суть одно и то же), оно выделялось, но далеко не в лучшую сторону.

Хотя территория около входа была ухожена, а сам дом вроде был опрятным и выглядел вполне неплохо, всё равно создавалось впечатление, что жилище того человека с которым был знаком Хштра, перенесли сюда из места, где ему соседствовали дома явно меньшего достатка, нежели сейчас. И подобное весьма тривиально объяснялось. На строении не было всех тех бессмысленных украшательств, которыми изобиловали близлежащие домики.

Окна единственного в здании этажа, хоть и прикрытые не дающими рассмотреть внутренности дома плотными шторами, снаружи были безукоризненно чисты от любых излишков. Простенькая деревянная дверь и деревянное же крыльцо также не внушали оптимизма относительно хозяина столь скромного обиталища. Тем не менее, это, похоже, было то самое место, куда они направлялись.

Хштра, чуть помявшись, постучал своим кулачищем по хлипкой, не готовой к подобным вывертам двери. Однако та удивила. Вместо того чтобы разлететься на кусочки, треснуть в любом, вряд ли удобном для обитателя дома, месте, или, хотя бы, жалобно скрипнуть, опротестовав подобное отношение к хрупкому внешне предмету, она никак не отреагировала на издевательство. Да и звук от неслабого по ней удара вышел не таким, какой по обыкновению издаёт ударенная старая деревянная дверь. Глухой, как если бы удар наносился по двери значительно усиленной магическими укрепляющими и шумоподавляющими барьерами, что было невозможно для подобного домишки, он ушёл вглубь строения, чтобы бесследно исчезнуть, подобно рыбе в глубине озёрных вод.

Не дождавшись ответа, Хштра постучал ещё раз и ещё. В этот раз удары, видимо за счёт большей силы и продолжительности, таки достигли своей цели. В глубине дома что-то завозилось, упало, вызвав звон, подозрительно напоминающий таковой от бутылок с алхимией, в которых Лира, по памяти Рина, хранила наиболее ценные ингредиенты для зелий, такие, перед задачей по хранению которых пасовала глиняная посуда, а затем, поминутно поминая Гракха, двинулось в их сторону. Спустя несколько долгих минут, за которые тот, кто находился за дверью, умудрился пару раз упасть, постоянно при этом ругаясь, дверь, наконец, открылась. В лицо Рину устремились концентрированные алкогольные пары, густые настолько, что мальчик даже закашлялся а на глазах выступили слёзы.

— Чего надо?! — грубо спросил неопрятный небритый мужчина средних лет, пытаясь спьяну сфокусировать взгляд так и норовящих разъехаться глаз на Рине.

Когда это ему, наконец, удалось, его ждало разочарование: вряд ли бы в его дом с такой силой стучался такой щуплый мальчишка как этот. Сощурив глаза от неприятно ударившего по глазам рыжего цвета волос, он тряхнул своими, чёрными и сальными, начавшими, вследствие определённой длительности запоя, отрастать, и переключил свой взгляд на спутника пацана.

Вернее, тряхнул головой, видимо отгоняя алкогольный сон, и её же начал поднимать, так как, похоже, поднимать сами глаза ему было невыносимо больно. Однако, по мере подъёма головы, во взоре хозяина жилища всё больше разгорался огонёк осмысления, переросший затем в узнавание, а потом и радость, которую мужчина не замедлил проявить, кинувшись чуть ли не на шею к оторопевшему от подобного орку.

— Хштра, дорогой, хороший! Пресветлый Люмен, как же я рад тебя видеть, — восклицало это тело, намертво приклеившись к воину степей, который, похоже, сам не ожидал подобных проявлений гостеприимства от, как он говорил, «знакомого».

— Данир, что ты, Гракх тебя задери, вытворяешь? — орк наконец смог справиться с первыми впечатлениями от радостной встречи, и теперь пытался привести своего друга в относительно стоячее положение и вернуть ему более-менее ясное мышление.

— Действительно, чего это я. Проходите внутрь, что вам на улице стоять, — выдавил, как выяснилось, Данир, заплетающимся языком, и, словно матрос в сильнейшую качку, повёл гостей вглубь дома.

Похоже, домик не просто так был таким невзрачным снаружи. Пройдя коридор с дверьми по бокам, идущий, казалось бы, через весь дом, они, тем не менее, оказались не у задней его стенки, а вышли в немалых размеров круглый зал, по краю которого вверх уходила широкая удобная лестница. У дальней стены уютно потрескивал камин, у которого расположились несколько удобных кожаных диванов, а пол около них устилал мягкий ковёр. Впрочем, одним ковром убранство пола не ограничилось.

Везде, где только хватало глаз, валялись пустые бутылки. Они лежали под изысканным столом из белого дерева, стоявшим столь криво по сравнению с остальными вещами, что ни у кого бы не возникло сомнений, что данный предмет интерьера сворочен со своего места, стояли на этом столе. Бутылками был усеян весь пол, поэтому ни Рин, ни Хштра не удивились, когда до сих пор сносимый из стороны в сторону Данир поскользнулся на одной из них и с ругательствами полетел вниз. Благо он к тому моменту уже почти добрался до дивана, и потому падение смягчила мебель. Потирая переносицу, на которую, видимо, пришёлся основной удар, мужчина плюхнулся в близлежащее кресло и жадно присосался к одной из спасшихся от предыдущего осушения бутылок.

— Данир, я, конечно, могу тебя понять, наверняка у тебя есть важный повод напиться до невменяемого состояния, но я не думаю, что Учитель одобрит твою гулянку. Всё-таки ты его винный склад этой попойкой опустошил, — недовольно прокомментировал Хштра, наблюдая ту плачевную картину, которую представляла сейчас вместительная гостиная.

— Ни Гракха ты, Хштра, не понимаешь, ик! — во взгляде и голосе мужчины неожиданно стали прослеживаться нотки отрезвления, что было странно для мертвецки пьяного человека, — И никогда понять не сможешь!

— Данир, будь добр, кончай пить, и давай поговорим нормально.

— Е-ик! — щё двенадцать бутылочек! — авторитетно заявил мужчина одним глотком приканчивая треть бутылки дорогого вина.

— Да соберись ты, Гракх тебя задери!! — зарычал орк, которому уже порядком надоело состояние Данира, — Где, в конце концов, Мастер?!

— Где-где? В земле! — Данир глупо захихикал, начав покачиваться взад-вперёд, подражая умалишённым.

— Ну всё… Сам напросился, — угрожающе прошипел Хштра.

Лапы его слегка засветились от выпускаемой на волю магической энергии, а сам орк, закрыв глаза для большей концентрации, начал проговаривать слова мёртвого языка, которым когда-то пользовался древний народ, ныне уничтоженный и позабытый, попутно помогая себе движениями рук, чтобы сотворить одно из древнейших заклинаний, которыми когда-либо пользовались чародеи.

***

— Ну и зачем ты это сделал?! — Данир сидел, недовольно скрестив руки на груди, окружённый бутылками из-под вина, как какой-нибудь восточный шах наложницами.

— Чтобы ты мне ответил на один единственный вопрос, — Хштра являл собой образец благочинности и вселенского терпения, — Где Учитель?

— Я уже ответил.

— А я услышал полный бред вместо ответа. Давай я спрошу ещё раз, а ты мне нормально ответишь. Где. Мастер.

Данир мрачно поглядел на Хштра, затем набрал воздуха в грудь и, видимо собравшись с духом, выпалил на одном дыхании:

— Умер! …Доволен? — с чёрной ехидцей в голосе спросил он.

— Но… как? — похоже, новость выбила из колеи даже обычно невозмутимого орка.

— А ты думал, я просто так тут пьянствую? — обречённо рассмеялся мужчина.

— Когда? — Хштра явно был сильно обеспокоен свалившейся новостью, иначе потерянное выражение лица орка и такой же блуждающий взгляд, какой был пару минут назад у Данира, трактовать было бессмысленно.

— Не знаю, — Данир покачал бутылку из стороны в сторону, держа её за горлышко, а затем опять глотнул вина, — Пока был в запое, совершенно потерял счёт дням. А насчёт как… Даже когда ты ещё учился у него, Учитель был уже стар. И это при том, что он, как полноценный архимаг(10), спокойно мог остановить своё старение на определённый срок. Но, сам понимаешь, срок не вечный, а Учитель, похоже, действительно долго топтал эту землю вот он и… — Данир с кривой усмешкой развёл руками.

— Вот как… — потерянно заключил орк

— Вот так, — Данир, опять потихоньку начинал пьянеть (прикладываться к бутылке он не прекратил), — Но ты же здесь не за этим, верно? Вряд ли ты на своём задрипанном островке мог услышать о гибели Мастера. Так что если будешь рассказывать мне небылицы о том, что заявился в связи с его смертью, я тебе сразу не поверю, — ткнул опустошённой бутылкой в орка мужчина.

— Да, ты прав. Нам надо поговорить. И про Учителя, и… про мою проблему. Но не при ребёнке.

— Не вопрос. Мальчик, тебя как зовут?

— Рин.

— Отлично. Рин, не хочешь, пока мы тут со старым другом болтаем, прогуляться снаружи где-то до вечера? Ты же запомнил дорогу?

— Да.

— Вот и отлично. Хштра, не волнуйся, я кину на него магическую метку, так что, если случится чего, мы тут же об этом узнаем.

Хлопнула входная дверь, и Рин оказался на улице, оставив двух друзей наедине.

***

Старая озёрная столица озарялась дневным светилом, мало-помалу становившимся вечерним, и, сама того не ведая, приобретала таинственные черты, выражающиеся в волшебных оттенках домов и глубоких причудливых тенях, становившихся тем причудливее, чем больше солнце клонилось к закату.

Рин шёл по Аритаду, любуясь этим великолепием, создаваемым природой на улочках не самого захолустного людского муравейника и мысли его были где-то далеко. Внутри себя он до сих пор переживал столь скорую и тем неожиданную разлуку с матерью, события ей предшествующие и предмет, по вине которого всё произошло. Вернувшись мыслями к чешуйке, Рин обеспокоенно заметался, осознав, что куртки, в которой он держал заветную вещицу, при нём нет, но через несколько мгновений успокоился, вспомнив, что оставил её в доме знакомого Хштра, который, как оказалось (по крайней мере, по его широкой осведомлённости о заклятьях, волшбе, и, в частности, о крайне известном в узких кругах злоупотребляющих алкоголем когда надо и не надо волшебников заклинании снятия похмелья и опьянения), тоже являлся чародеем.

Эта остановка в связи с предположением о возможной потере ценного предмета, также поспособствовала ещё одному открытию. Рин с удивлением обнаружил, что не узнаёт домов, стоящих вокруг, да и дома эти куда как беднее и хуже чем даже те, которые он с Хштра проходил в начале пути, после посещения Малого рынка. Дорога окончательно потеряла всякое сходство с мостовой и перешла в утоптанную землю, под дождями, вероятно, превращающуюся в непроходимое грязевое болото, а спереди, даже сейчас, тянуло сыростью и пахло озером.

Жителей трущоб пока видно не было, но это как раз легко объяснялось. Относительно законопослушные здешние обитатели уже попрятались по своим норам в преддверии возможных атак озёрных монстров, а их не гнушающиеся разбоем и прочими развлечениями тёмной братии соседи пока не вышли на свой промысел, так как ночь ещё не вступила в свои права.

— Не стоит ходить по таким местам столь юному дитя, да ещё и в подобный час, — надтреснутый хрипловатый голос заставил Рина вздрогнуть и начать испуганно озираться.

— Если ищешь меня, советую посмотреть налево, — из кособокой подворотни на главную дорогу выбрался благообразный старичок.

Этакий божий одуванчик среди грязи окружающего мира. Подобное зрелище среди трущоб Аритада, где ну никак не могло существовать подобного аккуратного дедушки, вводило в ступор, и почему-то вызывало неподконтрольный иррациональный страх, сейчас прячущийся в подкорке сознания мальчика, должно быть оберегая того от излишних потрясений. Старичок меж тем с прищуром рассматривал ребёнка, надолго при этом задержав взгляд на огненной шевелюре и серо-голубых глазах.

— Интересный цвет волос, — наконец прошамкал он, слегка наклонив голову, — Скажи-ка, а у твоих родственников такой был?

— У мамы другой, но она рассказывала, что у папы были такие же волосы и глаза, как у меня, — несколько заторможено ответил Рин, загипнотизированный взглядом рыбьих глаз собеседника.

— Тогда, получается, мы с тобой заочно знакомы, — улыбнулся седовласый дедушка, растянув в улыбке неожиданно острые зубы.

Рин встряхнулся, будто прогоняя долгий сон, и с удивлением воззрился на старичка который, видя невысказанный вопрос, продолжил:

— Я как-то раз встречался с твоим отцом. Твоего отца ведь Нол зовут? — уточнил он, снова блеснув акульими зубами в вежливой улыбке.

— Вы правда знали моего отца? — удивлению мальчика не было предела.

Насколько ему было известно, тот никогда не покидал острова. По крайней мере, в столице княжества не бывал точно. И тут, на тебе, знакомый, да ещё и в подобном месте.

— О, да. Замечательный был человек… — старик мечтательно закатил глаза, — Такой храбрый, самоотверженный… Я глубоко сожалею о твоей утрате. Мне так жаль, что он умер… — с печалью в голосе проговорил старый Аритадец, продолжая сверлить Рина ничего не выражающим взглядом.

— Мама рассказывала, что он пожертвовал жизнью ради меня, — зачем то добавил мальчик.

— Да… Но что-то мы заговорились, — вдруг заторопился старичок, по прежнему загораживая от Рина подворотню, из которой вышел, — Опасно тебе здесь находится ночью, а солнце уже почти зашло. Поспеши.

— Я бы с радостью, только… я не помню, как отсюда выбраться.

— Что ж, это решаемо. Где ты остановился?

— В сером невзрачном домике, что в богатом квартале.

— А, ну тогда всё совсем просто. Как выбраться на главные улицы, я тебе подскажу, а как выйдешь, спроси у прохожих, как пройти до башни чародея, тебе каждый подскажет.

— Но мне же в небольшой домик надо. Какие там башни? — удивлённо спросил Рин.

— Поверь, тебе надо именно к башне… — непонятно чему усмехнулся старичок, — Ну, пожалуй, не буду вдаваться в подробности. Ведь гораздо интереснее что-то узнать самому, — подмигнул он мальчику, — А чтобы выбраться из трущоб, для начала советую идти обратно по этой улице, а затем…

***

Проводив водянистыми глазами удаляющуюся спину мальчишки, старик моментально перестал улыбаться, будто сбросил более ненужную маску, и, уже не шаркая, бодро направился вглубь подворотни, из которой недавно вылез.

— Я надеюсь, ты оставила мне хоть что-нибудь, Тестуда? — ворчливо осведомился он у миловидной старушки, бодро вгрызающейся в печень молодой девочки в лохмотьях, ещё дёргающейся у дощатой стены одного из зданий.

— Тебе волю дай, Силюрус, ты за один укус мне ничего не оставишь, — сварливо отозвалась та, не прекращая рыться в потрохах ребёнка, которому не повезло наткнуться на эту парочку, — Дай доем.

Существо встало у соседней стены, терпеливо ожидая, пока его спутница насытится, а затем, распахнув пасть едва ли не втрое больше, чем это способен сделать человек, в несколько укусов закончило существование девочки, которая до сих пор поддерживалась живой монстром в облике старой женщины.

Когда старик доел, оставив после себя жалкие ошмётки в луже крови, Тестуда, наконец, задала вопрос, похоже беспокоящий её всё это время:

— Зачем ты отпустил мальчишку?

— Это был сын Нола.

— Надо было его съесть. Нол жил на Лиодоре и его сын никак не мог здесь оказаться.

— Это был он, — упрямо повторил Силюрус, потихоньку теряя человеческий облик и покрываясь мелкой чешуёй, — у него аурное тело, родственное аурному телу Нола, а уж такую деталь я бы ни с чем не спутал. К тому же он точная его копия.

— Тогда ты тем более должен был его съесть! Помнишь, каким вкусным был его отец, даже когда мы выкачали из него всю жизненную силу?!

— Я дал слово, Тестуда. Не только Нолу, но и нашей дочери. И собираюсь его сдержать.

— Ну и дурак, — недовольно пробурчала старушка, также лишаясь человеческих черт, — Упустил такую ценную добычу.

— Хватит это обсуждать. Я всё равно останусь при своём, — оборвал её старик, оскалив бритвенно острые зубы, — Пойдём. Сегодня нам здесь больше делать нечего.

Над опасливо замершими трущобами поднимался густой туман, нагоняемый ветрами с берега. Этот туман укрывал собою, будто пеленой, водяного и водяницу, двух самых опасных тварей Великого озера, неспешно шествующих по обезлюдевшим улочкам в сторону воды.