Первая кудесница Империи

Глава 43. А может это не любовь, Полина?

Мужчина уверенно вёл меня к ряду балконов, не обращая внимания на нарядных дам и напыщенных господ. Мы двигались так быстро, что перед глазами мелькали только вспышки тканей, драгоценностей, лент и кружев. Принялась считать: красное, жёлтое, изумрудное… и молочно-белое — ах, это же мой собственный подол!

Всё завертелось — ворох юбок запутался в ногах, я едва не пропахала носом пол. Какой позор!

— Ох! — вырвалось у меня, когда сильные руки подхватили меня.

Я подняла глаза — и столкнулась с сосредоточенным взглядом генерала. Он не произнёс ни слова, просто крепче прижал меня к себе, будто боялся уронить. Стало стыдно.

Бокал шампанского — и я уже не могу нормально стоять. Всё плывет перед глазами, мысли разбегаются, кажется, я теряю контроль над собой.

— Куда мы?.. — пробормотала я, с трудом выговаривая слова.

В ответ — молчание. Только челюсти у него напряглись, и скулы резко прорисовались, будто под кожей вырезались лезвия. От этого стало ещё обиднее.

«Почему он такой холодный?..» — промелькнуло у меня в голове. Я ведь не специально. И пить не собиралась…

— Это всё случайно! — вырвалось вслух.

С досадой скрестила руки на груди и отвернулась. Пусть несёт, раз уж так хочется. Больше я ему ни слова не скажу.

Но тут он всё-таки заговорил. Голос стал низким, соблазнительным:

— А это тоже случайность? — он кивнул на моё декольте, голос стал тихим, хрипловатым. — Ты ведь знала, что сегодня — не просто бал. Что нам придётся смотреть в глаза врагам. А ведешь себя беспечно. А что до выпивки… я не думал, что успеют что-то подсыпать до того, как я во всём разберусь. Прости, это моя ошибка.

Он выдохнул и чуть нахмурился:

— Ты же всегда всё чувствуешь заранее… А этого не предвидела?

Я машинально скрестила руки крепче, на что генерал резко выгнул бровь:

— И руки опусти, прошу! А то баронет Вельшнер чуть шею не свернул, глядя тебе в декольте.

— Какой ещё баронет?.. — я удивлённо обернулась, пытаясь разглядеть, кто именно так «оценил» мой наряд. Возможно, даже хотела ему улыбнуться.

Но рядом послышался едва различимый рык — достаточно тихий, чтобы понять: сказано только для меня.

— Полина, ещё одно лишнее движение — и пойдёшь пешком.

— Тогда, может, поговорим о главном? — бросила я, с трудом сдерживая дрожь. — О том, что вообще происходит?

Слова путались, сознание мутнело. Я не чувствовала эмоций других, не улавливала потоков силы — даже мысли генерала больше не читались. Всё словно погасло, будто я осталась одна в сером, беззвучном мире.

Я чувствовала себя… располовиненной.

Не дожидаясь его ответа, перешла к тому, что действительно не давало покоя:

— Как думаете... — начала я, но он машинально поправил:

— Думаешь.

— Как думаешь, почему у моих… у родителей Полины — такое резкое изменение настроения?

Помедлив мне ответили.

— Помнишь, я уезжал на пару недель? — тихо заговорил он. — Так вот. Агент, приставленный к семье, сообщил: те срочно выехали в дальнее поместье. С ними в карете были две девушки. Первую опознали сразу. А вот вторая...

Он сделал паузу.

— Вторая была похожа на их единственную дочь — Полину Константиновну, — неуверенно произнёс Дмитрий, будто опасаясь моей реакции.

— Что?! — я резко втянула воздух. — Это была я?

Внутри всё сжалось, дыхание застряло в груди.

— Агент, кстати… ты его знаешь, — усмехнулся он и кивнул в сторону мужчины в мундире, проходившего мимо. — Это муж твоей новой подруги.

Затем, взглянув в потолок, устало добавил:

— Я сегодня с тобой ума сойду. Есть тут хоть один, кто не пожирает тебя взглядом?

— Не отвлекайтесь, Димитрий Львович! Кто вторая девушка? — воскликнула я, едва сдерживая порыв броситься туда, где могли прятать моё тело из другого мира.

Мне нужно было увидеть себя. Ту, прежнюю. Это было не просто тело — это был мой выбор, мой путь при перерождений. Душа и тело был моим пазлом, которого нельзя так грубо разлучить. Если пазл разрушится, всё может треснуть.

Генерал резко помрачнел, словно кто-то воткнул ему нож между лопаток. Похоже, он без труда уловил мои внутренние метания — и, по какой-то причине, это его задело.

Навстречу нам вышла Варвара Николаевна. На лице тревога.

— Увидела, как странно себя ведёт Полиночка, — сказала она, окидывая меня внимательным взглядом. — Проследила за вами… Может, я чем-то помогу?

И только тогда я вспомнила: яд всё ещё действует, блокируя мою силу. А кто, если не Целительница, сможет помочь мне справиться с этим?

Мы оказались на небольшом балконе. Здесь было спокойно: тепло от нагретого камня, лёгкий ветер.

Генерал осторожно опустил меня на жёсткий диванчик с вышивкой алых роз, наклонился и прошептал мне на ухо так, чтобы услышала только я:

— Ты так скучаешь по себе прежней, Полина?

Я ответила честно, без раздумий:

— Вы не понимаете… Это — про выбор.

Он кивнул, собираясь уже уйти, но в последний момент остановился, обернулся — и произнёс фразу, от которой у меня резко заныло в груди, как будто я предчувствовала потерю чего-то бесконечно важного:

— Вот именно. Про выбор. Про тот момент, когда ты выбираешь кто важнее твои прошлая жизнь или чувства. Выбор, Полина.

Он задержался на секунду, затем добавил сухо:

— Но, похоже, я поторопился, девочка. Тебе ещё жить — и наслаждаться жадными взглядами, как сегодня, а не связывать себя.

Одарил меня отчужденной улыбкой, уважительно кивнул и растворился в толпе, как тень.

Я бессильно откинулась на неудобную спинку дивана.

— У меня такое чувство… будто я только что захлопнула дверь от дома — и осталась одна под холодным дождём, — тихо призналась женщине.

До этого Варвара Николаевна стояла поодаль и что-то шуршала в своём ридикюле, не вмешиваясь.

— Молодые вы ещё... Сердца горячие, да умы желаниями затуманены. Ничего, время всё на места поставит, — проговорила Варвара Николаевна, доставая из ридикюля мутную жидкость в стеклянной баночке.

Она протянула её мне:

— Выпей это. Поможет от хвори.

— Так я не больна, Варвара Николаевна! Меня отравили чем-то. Я сил своих больше не чувствую! — для наглядности взмахнула рукой…

И — ничего не произошло.

Раньше от этого движения расходился свет, я могла им считывать эмоции, а порой — проводить душу обратно в тело.

Во рту разлилась горечь.

Как я могла так легко довериться — выпить шампанского, не почувствовав подвоха?

— Наивная ты, дитя, — подтвердила мои мысли Варвара, не осуждающе, а тихо, устало.

— Но всё равно пей. Силу не вернёт, но хотя бы остановит скверну… и поможет быстрее вывести её из тела.

Я послушно выпила. Закрыла глаза.

Усердно, отчаянно стала обдумывать план — как вытащить дрянь из организма и как вернуться в своё настоящее тело, пока не стало поздно.

Вскоре вернулся генерал.

С ним была почти вся команда — шаги уверенные, взгляды настороженные.

Но держал он за плечо только испуганного Никиту.

— Вижу, снадобья не слишком помогли? — обратился не ко мне. И вообще теперь смотрел на меня как на прочих — отстраненно, по-военному, как командир на раненого бойца.

Варвара лишь качнула головой.

Он выдохнул, стиснув челюсть.

— Тогда поступим… как на поле боя. Обработаем рану огнем.