Первые дерзания

Глава семнадцатая

Несколько дней спустя главный инженер вызвал Семена к себе.

В приемной, где сидела светловолосая Елена Павловна с крохотными часиками на руке, Семену пришлось прождать очень долго. Массивная дверь, обитая черной клеенкой, часто открывалась и закрывалась. Входили и выходили какие-то люди. Некоторые из них с папками и свертками чертежей подмышкой имели солидный вид, другие в рабочих комбинезонах выглядели не такими важными, но все казались очень озабоченными и серьезными. Беспрерывно звонил телефон. Елена Павловна передавала какие-то распоряжения, кого-то просила зайти, кому-то сообщала, что сегодня главный инженер его не сможет принять — слишком занят.

Из кабинета вышел Чугунцев. Передав Елене Павловне какие-то бумажки, он уже направился было к выходу, но заметив ученика ремесленного училища, примостившегося на краешке дивана, остановился.

— Здравствуй, здравствуй, Бурыкин! — проговорил он, пряча свои очки в футляр. — Зачем это ты тут сидишь?

— Вызвали, — приподнявшись и поклонившись, ответил Семен.

— Не можешь ли ты на минутку выйти со мной в коридор? Есть небольшое дело.

Семен покорно последовал за математиком.

— Ох уж, Александр Андреевич… Увлекающаяся натура… — проговорил Чугунцев, как бы рассуждая сам с собой. — Как будто кто-нибудь возражает против перевода практиканта в лабораторию! Стоит терять время на вызов мальчика к себе, нельзя ему об этом сообщить через секретаря!

От этих слов Семена покоробило, и чувство неприязни к математику, родившееся с самого начала знакомства, усилилось.

— Вот что, дорогой! — продолжал Чугунцев. — Ты имел когда-нибудь дело с часами? С будильниками, со стенными?

— Вообще, пробовал разбирать и чинить, — угрюмо ответил Семен.

— И удачно?

— Удачно.

— Это на тебя похоже. Я, знаешь, начинаю склоняться к мнению Александра Андреевича насчет твоих способностей! Тут вот какое дело… У меня дома имеются очень старинные стенные часы. Они забавные. Вот придешь — увидишь. Не только время, но и дни, и недели, и даже месяцы показывают! Местные часовые мастера их чинили, но неудачно. Интересно, как вот ты к ним отнесешься! Твоя голова действительно приспособлена для комбинационно-абстрактного мышления, с одной стороны, и эмпирическому подходу к механике, с другой… Зайдешь, а?

— Зайду.

Семен с подчеркнутой учтивостью поклонился математику, сжав при этом губы от злости, которая им неожиданно овладела.

«Ишь, как он об Александре Андреевиче!.. — с обидой думал Семен. Увлекающейся натурой его обзывает! Да какое он имеет право!».

Мысли о Дуплове целиком завладели им.

Вот он — инженер ОКБ, знаменитый изобретатель… Сколько раз печатались его портреты! С каким огромным уважением писалось о нем в газетах и разных журналах! Можно было предположить, что он гордый, недоступный для простых смертных.

А оказалось, что Александр Андреевич очень простой, сердечный и очень добрый человек.

Семен почему-то раньше представлял, что знаменитый изобретатель «только изобретает», сидит у себя в кабинете и все время «выдумывает». А уже десятки помощников, стараясь предугадать каждое его желание, бегают по цехам и присматривают, так ли строятся вновь изобретенные машины, чтобы потом с величайшим почтением докладывать Дуплову о ходе работ.

А оказалось, что Дуплов большую часть своего времени проводит в цехах и в лабораториях, нередко надевает рабочий комбинезон и принимается за самую черновую работу.

Семен, наконец, думал, что всеми признанный и очень знаменитый изобретатель совершенно огражден от каких бы то ни было волнений и неприятностей. А на деле выходило иначе…

Вспомнив вдруг о Чугунцеве, Семен снова помрачнел…

— Как он смеет… «Увлекающаяся натура»! А сам-то он!..

Мальчик так и не подобрал достаточно обидного слова по адресу математика, потому что его захватила внезапно нахлынувшая тревожная мысль: и почему Александр Андреевич дружит с ним, не расстается с ним ни на минуту, советуется по любому пустяку? Может быть он не знает, что сухопарый «кандидат» посмеивается над ним?

Семен был молод и находился в том периоде жизни, когда представления об окружающем бывают еще не слишком точными и подвергаются беспрерывным и значительным изменениям. Каждый день приносит что-нибудь новое, иногда резко противоречащее старым понятиям.

Так произошло и сегодня.

В кабинет Семен вошел спокойно и уверенно. О том, что он вызван к главному инженеру в связи с переводом в лабораторию, он теперь уже знал и был бесконечно рад предстоящему интересному разговору.

— Здравствуй, дружище! — весело проговорил Александр Андреевич, протягивая Семену руку. — Временно переводим тебя в лабораторию номер три механиком-лаборантом. Помнишь, мы как-то говорили об этом? Там ты будешь помогать монтировать опытные экземпляры ультразвуковых вибраторов. Понятно?

— Понятно, — тихо ответил Семен.

— Понятно, понятно… — передразнил инженер. — Ничего тебе не понятно! Слушай внимательно: ультразвуковые вибраторы применяются у нас, например, в машине ЗР-2. Там применяются магнитострикционные вибраторы. Так вот, значит…

— Они вырабатывают звуковую частоту для резонанса с частицами почвы. От этого почва разрыхляется и машина вспахивает землю, — вставил Семен, пользуясь минутой раздумья инженера.

— Не удивишь. Можешь не стараться, — прервал его инженер. — Мне и без твоего объяснения ясно, что ты все это понял. Ты лучше удиви меня, знаешь, чем?

— Не знаю.

— Покажи им там, как говорится, «класс» работы. В этой лаборатории очень много знающих и способных людей. Но недостаточно толковых технических исполнителей. Нужно переделать какой-нибудь механический пустяк — сразу бегут в центральные мастерские. А экспериментальная работа, знаешь, какая? То и дело приходится что-то быстренько видоизменять. То винты переставить, то что-нибудь подпилить ножовкой… Я решил послать туда тебя, потому что ты не только хорошо работаешь руками, но и знаком с радиотехникой. У тебя есть выдумка, а это все крайне важно для лаборанта. Обещаешь помочь?

— Конечно! — с готовностью ответил Семен. — Только вот еще что…

— Говори, — подбодрил инженер.

— Самому можно будет там что-нибудь выдумывать? И пробовать, конечно… Мы вот с ребятами решили…

Семен запнулся, так как сам толком не знал, что именно было решено с ребятами. Были, конечно, разговоры на эту тему по вечерам в спальне. Но, в сущности, ничего конкретного…

— Придумывать, конечно, можешь! — продолжал инженер, так и не дождавшись объяснения, что именно решили ребята. — И делать опыты — тоже. Только — прошу тебя — с разрешения старшего научного сотрудника Елизара Иннокентьевича Мурашова. Вообще, поле деятельности у тебя будет большое. Вот, например, некоторые задачи, стоящие перед лабораторией: необходимо выяснить, почему коэффициент полезного действия вибраторов ниже теоретического. Что можно сделать, чтобы его увеличить? Ведь теоретически для обработки определенного участка поля можно затрачивать энергии в два раза меньше. Или, наоборот, энергия, затрачиваемая на работу вибраторов, теоретически должна обрабатывать участок поля, в два раза больший, чем получается на самом деле. Понятно?

— Наверное, не вся сила звуковых колебаний попадает в землю, — вставил Семен.

— Возможно. А может быть, энергия теряется в стальных башмаках, через которые вибрация попадает в почву, или дело в конструкции самих вибраторов… Повторяю, не воображай, пожалуйста, что я назначаю тебя научным сотрудником. Ни в коем случае! Твоя задача — подчиняться безусловно и выполнять все поручения старшего научного сотрудника, делать мелкую слесарную работу, связанную со сборкой и прочее. Но голова у тебя буйная и светлая: подумай! В случае появления каких-нибудь интересных идей — обращайся ко мне. Ты радиолюбитель, с электрическими радиосхемами знаком, значит, разобраться в действии вибраторов тебе будет не очень трудно. Ведь целый ряд значительных изобретений, помогающих радиотехникам шагнуть вперед, сделали не радиоспециалисты, а радиолюбители, слышал?

— Слышал, — гордо ответил Семен. — Сверхгенеративный супергетеродинный приемник и практическое использование коротких волн изобрели радиолюбители.

— Правильно… Я тоже ломаю голову над тем, как улучшить коэффициент полезного действия вибраторов. К сожалению, у меня не одна только эта забота. Есть и другие… Так вот: какая-то мелочь тормозит все дело. И это несмотря на то, что исследования поставлены очень солидно. Одни математические работы Чугунцева чего стоят! А ты посмотри на это дело по-своему, по-простому. Быть может, какая-нибудь очень несложная мысль изменит все положение. Только еще раз повторяю: все это между делом! Не вздумай отлынивать от каких-либо поручений! — Он задумался на мгновение и добавил: — Надеюсь, ты не будешь ни перед кем хвастаться нашим сегодняшним разговором…

— Это даже напрасно вы меня предупреждаете… — буркнул Семен.

— Должен сказать тебе честно, что мое поручение, вероятно, не так полезно ОКБ, как лично тебе. Если ты нам и не поможешь, а это вполне может случиться, то тебе самому пребывание в лаборатории пойдет на пользу.

Все сказанное очень взволновало Семена. Конечно, инженер не придает серьезного значения изобретательской «помощи» Семена — он просто ставит перед ним интересную и увлекательную задачу, помогающую развивать изобретательские способности. Но это еще как сказать… Будущее покажет! Если подумать как следует…

Семен вспомнил, как Александр Андреевич лестно отозвался в этом разговоре о Чугунцеве: «Одни математические работы Чугунцева чего стоят!». Как бы объяснить инженеру, что Леонид Карпович к нему плохо относится? Не ябедничать же в самом деле!

Но к великой радости Семена инженер сам завел разговор о «кандидате».

— Расчеты магнитострикционного вибратора, — сказал он, — связаны с высшей математикой, которой ты не знаешь. Ты можешь выдумывать и комбинировать в своей голове только то, что доступно твоему пониманию и твоему изобретательскому чутью, но проверить свои соображения математически, конечно, тебе будет не под силу. В этом случае обращайся за помощью к Леониду Карповичу.

— Да он, наверное, только смеяться будет, — заметил Семен.

— Почему ты так думаешь?

— Он всегда подсмеивается… Вообще, он какой-то сухой, как будто ни во что не верит…

— Знаю, — отрывисто проговорил инженер. — Этим он и ценен. Понятно?

— Нет, — чистосердечно признался Семен.

Александр Андреевич посмотрел на часы. Видно, он куда-то спешил или просто считал, что уже достаточно времени уделил молодому изобретателю. Тем не менее он сказал торопливо:

— Изобретательский коллектив, Семен, хорош только тогда, когда состоит из людей разных творческих качеств. Что было бы, если бы все оказались совершенно одинаковыми? Не было бы борьбы мнений, не было бы критики! Согласен? Вот, например, я. Увлекающийся человек и фантазер! Что бы я делал, если бы со мной рядом не было такого сухого и педантичного человека как Леонид Карпович! Он сдерживает меня, часто словно из ушата обливает холодной водой. Спорим мы с ним и даже часто ругаемся! Он при всех иногда называет меня «увлекающейся натурой», а то и похуже. А все это в конечном итоге идет на пользу дела. Не всегда бывает приятно, когда тебя критикуют, а тебе кажется, что ты безусловно прав. Но ведь иначе нельзя! Ни в каком деле нельзя! В споре рождается истина. Критика и самокритика необходимы, как воздух, везде, а в особенности там, где рождаются и осуществляются новые технические или научные идеи. — Он внимательно посмотрел на своего юного друга и, как бы убедившись, что тот понимает его, продолжал. — Я знаю, что Чугунцев кажется тебе несимпатичным. Временами и я его недолюбливаю. Но несмотря на все это, Чугунцев и ему подобные — нужные люди в изобретательской работе. Очень ценные! Можешь ты это понять?

— Могу, — тихо ответил Семен, поднимаясь со стула: главный инженер уже взялся за телефонную трубку.

— Кстати, Леонид Карпович не такой плохой человек, как тебе это, вероятно, кажется, — проговорил инженер, набирая помер.

Семен ушел от Дуплова со странным чувством. С одной стороны, ему было необычайно лестно, что главный инженер ОКБ уделил ему столько внимания и говорил с ним почти как со взрослым. С другой стороны, подростку было досадно, что он еще так мало знает людей и не умеет в них разбираться. Ведь действительно, такой человек, как математик Чугунцев, которого он считал чуть ли не личным врагом главного инженера и своим собственным, может быть очень нужным и полезным!

«А все-таки лучше было бы с ним не встречаться», — промелькнула в сознании мальчика назойливая мысль.