Первые дерзания

Глава двадцать пятая

Задолго до назначенного времени ребята сидели в приемной главного инженера.

Больше всех почему-то волновался Шурик. Он то и дело заглядывал в свою ученическую тетрадь, куда были тщательно записаны всевозможные технические мысли ребят по поводу проекта новой машины, где имелись зарисовки схем и даже какие-то ориентировочные расчеты, построенные на основе четырех действий арифметики.

Когда кто-нибудь выходил из дверец кабинета главного инженера, Шурик немедленно вскакивал с дивана и почему-то почтительно становился во фронт.

— Да, сиди ты… — наконец не вытерпел Кириллин, осаживая на место чрезмерно взволнованного члена изобретательского коллектива.

— А если он спросит насчет болтов, которыми надо будет прикреплять транспортирующее устройство?.. — продолжал беспокоиться Шурик, озирая своих товарищей.

Через приемную торопливо прошел математик Чугунцев и, молча ответив поклоном на приветствие ребят, скрылся за дверью кабинета. Пришел и старший научный сотрудник лаборатории, в которой работал Семен, Елизар Иннокентьевич Мурашов. Он с удивлением посмотрел на Семена и его товарищей и, перебросившись несколькими словами с Еленой Павловной, тоже ушел в кабинет главного инженера. Но каково же было удивление Семена, когда в приемной появился Вася Подвескин. Небрежно, с видом явного превосходства он поздоровался с ребятами. Неторопливо, как человек знающий себе цену, подошел к секретарю и проговорил:

— Я не опоздал? А то, знаете, Елена Павловна, не люблю неточность. Раз главный инженер назначил мне на семь тридцать, так хоть в лепешку разбейся, а приходи вовремя.

— Что это значит? — шепотом спросил Кириллин, обращаясь к Семену.

Приглашение Васи на техническое совещание по поводу изобретения ребят показалось Семену настолько невероятным, что он даже не смог что-либо ответить Кириллину.

Между тем Вася уселся на стуле, поодаль от ребят, и принялся смотреть на них с видом, который, казалось, говорил ясно: «Удивлены? Это ничего… Привыкайте. Конечно, ни одно серьезное совещание у главного инженера не может обойтись без меня!».

В кабинет инженера ребята входили гуськом, почтительно оглядываясь по сторонам и легонько подталкивая друг друга. Затем, поздоровавшись с Александром Андреевичем, долго не могли рассесться. Шурику не хватило места, и он, испуганно озираясь, попытался было подсесть на краешек стула к Чердакову. Но его намерение предупредил Дуплов, предложив сесть на диване, рядом с письменным столом.

— Все тут? — спросил Александр Андреевич. — А где же мастер Гресь? Не вижу Ивана Никанорыча…

И словно в ответ на эти слова, в дверях появилось усатое лицо мастера.

— Итак, начнем, товарищи! — торжественно провозгласил Дуплов, когда Гресь уселся на диване рядом с Шуриком. — На повестке дня нашего сегодняшнего технического совещания — один вопрос. Мы должны рассмотреть проект коллектива авторов, предлагающих осуществить каналокопающую машину особого типа. Но замыслу изобретателей, работа машины основана на принципе ультразвука.

— Простите, Александр Андреевич. Каналокопающую или канавокопающую? угрюмо и с ехидством в голосе переспросил Чугунцев.

— Конечно, каналокопающую, дорогой Леонид Карпович! Мелкие масштабы, как вы сами понимаете, нам не по душе, — ответил Дуплов, строго взглянув на математика.

— Угу… — неопределенно протянул Чугунцев, вынимая из футляра свои очки и усердно протирая их носовым платком.

— Итак, — продолжал инженер, — мы попросим, так сказать, вдохновителя и организатора коллектива изобретателей, Семена Бурыкина, доложить нам по существу дела. Прошу вас, товарищ Бурыкин.

Семен поднялся со своего места и поджав губы, умоляюще поглядел на Дуплова.

— Смелее, товарищ Бурыкин! Смелее! Вы захватили с собой схемы, чертежи?

— Вот они! Тут у нас все записано… Правда не все, но самое главное… заторопился Шурик, подскакивая к столу и подсовывая инженеру довольно измятую ученическую тетрадку.

— А можно своими словами, чтобы проще? — упавшим и сдавленным голосом спросил Семен.

— Пожалуйста! Как хотите, — ответил Дуплов.

— Как же это так без чертежей? — хитро улыбаясь, проговорил Гресь, одновременно медленным движением правой руки подкручивая ус. — Это не годится, ребята…

«Неважно мы подготовились к совещанию», — подумал Семен и посмотрел на Елизара Иннокентьевича Мурашова, который, казалось, посмеивался над неопытностью юных изобретателей, но пытался выглядеть серьезным. Тоже самое, по-видимому, старался сделать Леонид Карпович.

— Товарищи! Прошу отнестись к этому делу с возможной серьезностью! проговорил главный инженер, лицо которого тоже невольно расплывалось в улыбке.

— Конечно, тут надо разобраться со всей строгостью, на основе сложнейших математических выкладок, которыми, к сожалению, так называемые изобретатели не располагают, — сильным голосом заметил из угла Вася Подвескин, произнося слово «изобретатели» с каким-то ехидным оттенком.

Семен медленно подошел к черной доске, висевшей позади письменного стола. Постояв с секунду в раздумье, он схватил мел и провел дрожащей рукой, чуть ли не через всю доску, горизонтальную белую линию.

— Это, значит, поверхность земли… А вот тут, над ней, я буду рисовать машину… — начал Семен дрожащим голосом, нажимая на мел изо всех сил так, что от него откололись довольно крупные крошки.

Чем дальше говорил Семен, тем больше возвращались к нему уверенность и спокойствие. Рука, продолжавшая рисовать схему машины, перестала дрожать. Уже белая пыль не порошила доску, а мел скользил по черной поверхности почти бесшумно.

— Вот здесь будут укреплены такие вибраторы, — продолжал объяснять Семен. — Их сердечники, имеющие клинообразную форму, должны впиваться в землю, вот в этом месте. А тут будет укреплен транспортирующий механизм с такими ковшами… Он уже валяется на заднем дворе и если его немного переделать, он вполне подойдет…

— Да ты не так рисуешь! — вдруг перебил Семена Быков. — Товарищ главный инженер! Разрешите мне его немного поправить? У транспортера, о котором он говорит, совсем не там стоят ролики…

— Пожалуйста, — сказал Дуплов.

Быков подошел к доске и, по-ученически подтянув сзади свою рубашку, начал стирать тряпкой детали схемы, которые ему казались неточными. Затем он выхватил из рук Семена мел и принялся рисовать.

Принять участие в исправлении чертежа попытался и Шурик Пышной. Но главный инженер заявил, что рисовать один чертеж сразу нескольким людям не полагается.

Не более чем за пятнадцать минут Семен не только успел начертить схему, но и изложить все основные соображения по существу дела. Чтобы дополнить только что сказанное, слова попросил Степан Кириллин. Он добавил, что Бурыкин упустил самое, главное: маленькую модель машины можно будет построить без всяких затрат, используя некоторые готовые детали из числа имущества, подлежащего ликвидации и лежащего без всякого дела на заднем дворе. Кроме того, коллектив юных изобретателей берется провести работы безвозмездно, в свободное время. Нужно только, чтобы инженеры и конструкторы чуточку помогли с расчетами. В частности, ему например, не ясно, выдержит ли нагрузку чугунный консоль на модели маленького трактора, если на нем укрепить болтами транспортирующее устройство. И не требуется ли в этом случае изготовления дополнительной опоры.

— Какие будут вопросы, товарищи? — торжественно спросил Дуплов, когда Кириллин закончил свою речь. — Кто хочет высказаться?

— Вообще интересную штуку задумали ребята! — проговорил Гресь.

— Не вижу в только что изложенном проекте никаких таких научно-математических обоснований… — раздался из угла голос Васи. — То же самое, не вижу никаких синусов или косинусов относительно вот того угла, что нарисован на самом краю доски.

— Да. К сожалению, это так, — согласился Дуплов. — И мне вполне понятно законное недовольство помощника механика, товарища Подвескина, по-видимому, большого любителя и знатока высшей математики. Но это еще не беда. Я думаю, что Леонид Карпович Чугунцев, как и всегда, не откажется помочь в этом деле. У кого еще есть какие-либо замечания?

— Очень интересный проект. Очень… — проговорил Мурашов, сдерживая улыбку. — Только мне неясно одно. Какими именно типами вибраторов собираются изобретатели оснастить свою машину?

— Прошу, товарищ Бурыкин, ответить на этот вопрос, — сказал Дуплов.

— С удлиненными сердечниками! Вот такими… — Семен снова схватил мел и принялся рисовать в углу доски изображение вибратора.

Несмотря на то, что Чугунцев то смотрел весьма угрюмо, то чуточку улыбался, а старший научный сотрудник лаборатории Мурашов еле сдерживал смех, Семен уже чувствовал себя победителем. Разумеется! Разве можно возражать против таких ясных и простых доводов! Александр Андреевич Дуплов, конечно, благожелательно относится к проекту, иначе бы он не устраивал этого заседания. Мастеру Гресю предложение понравилось. А с Подвескиным, неизвестно как и зачем попившим сюда, конечно, никто считаться не будет.

Выбрав удобный момент, Семен заговорил о будущем предлагаемой машины. В нем взыграл буйный дух новатора-изобретателя, и от этого взволнованная речь потекла быстро, без запинки. Он говорил об эффектной работе новой машины, прокладывающей, через необъятные пространства страны широкие водные каналы. Говорил о преимуществе этого нового вида техники перед уже существующими машинами, которые по его мнению были более громоздкими и менее производительными.

Семену удалось полностью овладеть вниманием маленькой аудитории. Даже Чугунцев перестал хмуриться и глядел на юного изобретателя с большим вниманием.

— Здорово объяснил! — констатировал мастер Гресь, когда Семен закончил свое взволнованное выступление.

— Честно могу сказать, что я прослушал все это совершенно неожиданно для себя с большим интересом! — выразил свое мнение Мурашов.

— Говорить-то он действительно умеет… — буркнул из своего угла Вася Подвескин.

— Ну, вот видите, товарищи! А вы вначале относились с недоверием к нашему молодому коллективу изобретателей, — сказал Дуплов. — Теперь нам только остается выслушать мнение Леонида Карповича по поводу предложенного Бурыкиным нового типа вибраторов.

— Леонид Карпович уже занимался этим вопросом! Он уже рассчитывал и дал почти положительный ответ! — не утерпел Семен.

Вот тут-то и произошла страшная вещь, от которой не застрахован ни один изобретатель. Чугунцев неожиданно для Семена заявил, что он действительно производил предварительные расчеты и что идея, выраженная Семеном, ему вначале очень понравилась. Но, к сожалению, чем дальше он углублялся в дебри математических расчетов, тем картина становилась все более и более безотрадной. Вибраторы с удлиненными клинообразными сердечниками, предложенные учеником ремесленного училища Бурыкиным, не смогут работать экономно. Ультразвуковое излучение клинообразного вибратора будет действительно направляться в глубь земли, как и предполагал автор, но коэффициент полезного действия всего устройства не может быть высоким. Одним словом, практического применения такие вибраторы иметь не могут.

От этого заявления у Семена потемнело в глазах.

С ужасом оглядел он своих товарищей и увидел на их лицах укоризну. А Шурик Пышной, так тот смотрел на него явно презрительно.

— Это, конечно, обидно, но тут уж ничего не поделаешь, — со вздохом проговорил мастер Гресь и заворочался на диване, словно собираясь подняться и уйти.

— Против высшей математики ничего не поделаешь! — победно заявил Подвескин. — Это вам не дважды два — четыре…

— Что вы на это ответите, товарищ Бурыкин? — строго спросил Семена главный инженер.

— Я уж не знаю… — смущенно пробормотал тот. — Теперь, по-видимому, ничего не выйдет… — добавил он дрогнувшим голосом, не зная куда девать свои руки, изрядно испачканные мелом.

— Что-оо? Ты не знаешь, что делать? — еще более строго проговорил инженер, поднимаясь с кресла и переходя на «ты». — Разве так поступает настоящий изобретатель? Вот уж не ожидал от тебя этого, Семен! Ты готов сдаться при первых же трудностях. А дальше как же ты будешь себя вести?

— Александр Андреевич! Я же не умею рассчитывать! Раз Леонид Карпович говорит, что ничего не получится, значит действительно ничего не выйдет… ответил Семен, дрожащими руками отряхивая с себя мел.

— Не годится так, товарищ изобретатель! Не годится! — возмущался Дуплов. Не вышло — надо придумывать что-нибудь другое, новое. Опять не получилось снова бороться, снова придумывать. А как же иначе! Если бы все советские изобретатели поступали как ты, у нас и новых машин не было бы…

Дуплов уселся в свое кресло и продолжал уже более спокойно:

— На этот раз вам повезло, товарищи изобретатели. Вибратор, вполне пригодный для вашей машины, конечно, совершенно другого типа, я смогу вам дать. Так что за этим остановки не будет. Мне просто хотелось проверить, как вы будете вести себя в случае первого серьезного препятствия. И должен прямо сказать, что ваш руководитель вел себя плохо… На единицу с минусом… И вы все, ребята (инженер при этом внимательно оглядел товарищей Семена), запомните навсегда: хотите быть изобретателями и рационализаторами — поймите, что изобретательская и рационализаторская работа состоит из преодоления трудностей и неудач, которые обязательно должны встретиться на вашем пути. Ясно?

— Ясно. Понятно… — почти хором ответили ученики ремесленного училища.

— А теперь — по существу дела, — продолжал инженер. — Для того чтобы как следует строить машины, подобные предложенной вами, необходимо иметь достаточное техническое образование. Ведь тут придется решать целый комплекс вопросов, связанных и с электроакустикой, и с электротехникой и, наконец, просто с механикой. Но я не хочу этим сказать, что вам, при некоторой помощи, совершенно недоступна постройка действующей модели. Если уж вы очень хотите, я, пожалуй, разрешу вам осуществить задуманное дело. Не передумали?

— Нет, не передумали, Александр Андреевич! А трудности мы будем преодолевать сами изо всех сил… — выпалил за всех Семен.

— Конечно, будем строить! Раз вибраторы дадите, то остальное мы все-таки сделаем… Сделаем! — перебивая друг друга, заявили товарищи Семена.

— Вот и чудесно! — продолжал инженер. — Таким образом, принимаем основное решение: постройка маленькой модели машины для прорытия каналов с помощью ультразвука разрешается коллективу молодых изобретателей. О подробностях проведения намеченного плана договоримся особо. Считаю техническое совещание закрытым. В кабинете у меня прошу задержаться товарища Чугунцева, товарища Мурашова и товарища Греся. Остальные свободны. Спасибо, товарищи…

Когда ребята ушли и за ними затворилась дверь, Дуплов облегченно вздохнул и проговорил широко улыбаясь:

— От такого технического совещания устанешь, пожалуй, более чем от настоящего!

— И охота же вам, Александр Андреевич, разыгрывать всю эту комедию… недовольным голосом заметил Чугунцев.

— Простите, Леонид Карпович, но тут все-таки не комедия. Я с вами не согласен, — ответил Дуплов, усаживаясь на свое место. — Речь идет о воспитании у ребят интереса к изобретениям и самостоятельному техническому творчеству. Почему у себя, в ремесленном училище, они могут заниматься в комнате изобретателя и строить всевозможные придуманные ими аппараты или машины, а мы не можем предоставить им эту же возможность? Пусть себе строят свою машину! Я даже согласен на небольшие расходы! Уверяю вас, что они с лихвой окупятся в будущем. Каждый новатор и рационализатор стоит в тысячу раз дороже, чем хлам, валяющийся у нас во дворе без дела.

— Так им, наверное, еще потребуются и дополнительные детали! Опять же инструменты будут амортизироваться, — проговорил Гресь.

— Ничего, ничего, товарищи. Пойдем и на это, — ответил Дуплов.

— Какие же вибраторы вы намерены им предоставить, Александр Андреевич? спросил Мурашов. — Неужели из числа моделей от разработки объекта ЗК-Т?

— Конечно! — подтвердил Дуплов. — Подберите парочку, не слишком потрепанных во время опытов, и заставьте Семена привести их в порядок.

— Надо подумать, Александр Андреевич, где они будут собирать свою машину. Не тесновато ли у нас в мастерской? — сказал Гресь, глубоко вздохнув. — Может, лучше перевести их в одну из пустующих подсобных мастерских при испытательных площадках? Вот, например, при испытательном участке ЗР-2 сейчас мастерская совершенно свободна. Правда, это далековато от общежития.

— Подумаем. Обсудим и это предложение. Если юные изобретатели будут мешать нам тут, придется перевезти их машину туда, — сказал Дуплов.

— И охота же вам, Александр Андреевич… — снова пробурчал Чугунцев, пожимая плечами. — Можно подумать, что у вас очень много свободного времени… Я, конечно, от участия в этом деле не откажусь, а вашего времени мне определенно жалко.

— Ничего, Леонид Карпович! Все окупится, все окупится, уверяю вас. Мы должны готовить кадры будущих изобретателей и рационализаторов всеми средствами, всеми способами, какие только нам доступны, — проговорил Дуплов, поднимаясь из-за стола.

В этот же вечер Семен обнаружил, что в те самые дни, когда главный инженер не хотел его принимать, товарищи не сидели сложа руки. Кириллин и Быков, как выяснилось, ходили и советовались с секретарем комсомольской организации ОКБ, и тот обещал помочь. Выполняя свое обещание, секретарь разговаривал с главным инженером и таким образом ускорил все события.

После разговора с ребятами о предстоящей работе Семену захотелось побыть одному, чтобы обдумать все как следует.

Он отправился в парк побродить по любимой кленовой аллее. На душе у него было легко и ясно.

Листья деревьев уже давно серебрил свет месяца, а на песчаной дорожке лежали причудливые лунные тени, но Семену казалось, что все вокруг озарено сиянием солнца. Только нестройный хор лягушек, доносившийся с ближайшего пруда — то умолкающий, то снова возникающий с удвоенной силой, — напоминал нашему мечтателю, что уже скоро ночь, которая обещает быть очень холодной.

Неожиданно на одной из скамеек Семен заметил фигуру девушки. Он ускорил шаг, чтобы поскорее пройти мимо, но его окликнул знакомый голос:

— Это вы, товарищ Бурыкин?

— Да, я, — ответил Семен, останавливаясь. — Вы не знаете точно, сколько сейчас времени? У меня часы остались дома.

— Да так, наверное, около десяти.

— Какое безобразие! — возмущенно воскликнула Людмила Понедельник (это оказалась она). — Значит я тут сижу и мерзну более получаса! Возмутительно!

Семен хотел направиться дальше, но девушка снова остановила его.

— Вы, наверное, прогуливаетесь? Так, может быть, немного посидите со мной? А то мне как-то скучно.

Сообразив, что отказаться от предложения неудобно, он неуклюже приблизился к скамейке и сел на другой ее конец.

— Замечательный вечер… — пробормотал Семен, немного ежась от холода.

— Да. Конечно… — ответила Людмила, поплотнев укутываясь в шерстяной платок, наброшенный на плечи.

— И луна даже светит… — выдавил Семен, стараясь сообразить, о чем следует вести разговор в таких случаях.

— А вы любите поэзию? — спросила девушка.

— Да, так вообще, конечно.

— А я — очень! Вот Вася, например, иногда стихи пишет и как только что-нибудь новое сочинит, сразу мне читает. Мы и сегодня условились с ним встретиться, но он, как видите…

— Это вы говорите про Васю Подвескина? — удивился Семен. Ему показалось необычайно странным, что такой человек, как Вася, может любить поэзию и даже сочинять стихи.

— Да. Подвескин… — вздохнула девушка.

Некоторое время сидели молча: Людмила, искоса поглядывая на своего молчаливого соседа, а Семен сосредоточенно уставившись глазами в землю.

— А я больше всего люблю технику. Разные изобретения и прочее. Это для меня тоже вроде поэзии… — наконец пробормотал Семен.

— Да! — вдруг спохватилась Людмила. — Расскажите, если только это не секрет, чем закончилось совещание у главного инженера? Помните, вы говорили, что состоится по поводу вашего изобретения!

— Решено строить новую машину! — встрепенулся Семен. — Вот, как собственно говоря, обстоит дело! — продолжал он радостно, подсаживаясь поближе к Людмиле.

Теперь, когда появилась возможность говорить о любимом деле, он словно преобразился и принялся с жаром излагать все подробности заседания: и как возражал математик Чугунцев, и как то и дело пускал недружелюбные шпильки Вася Подвескин, неизвестно зачем присутствовавший на заседании, и как, несмотря на все это, было решено разрешить ученикам ремесленного училища строить маленькую опытную модель. Не давая девушке открыть рот, Семен переключился на описание действия будущей машины и ее замечательных свойств. Вот уже мощные ультразвуковые агрегаты мчатся по выжженной солнцем земле, оставляя за собой глубокие каналы, наполненные живительной влагой. А вокруг каналов, словно в сказке, зацветают поля и сады… Семен говорил с таким вдохновением и верой, что и девушку захватила поэзия творчества и созидания.

Затем Семен рассказал Людмиле о трудностях, которые предстоит преодолеть при постройке маленькой опытной модели.

— Вот ваш Вася совершенно справедливо упрекал нас, что мы не знаем высшей математики, — продолжал Семен.

— Почему это «мой» Вася? Кто дал вам право так его называть? — вдруг обиделась девушка.

— Ну, простите… Значит не ваш, а просто Вася Подвескин… — смутился Семен.

— И как только ему не стыдно! — волновалась девушка. — Сам ведь тоже высшей математики не знает! Лучше бы вместо того чтобы критиковать — взялся помочь! Вот я его увижу, так все скажу… Что он еще там говорил? — спросила Людмила по-хозяйски строго.

— Да так… ничего. Вообще он парень хороший. С ним весело бывает…

— Весело? Этого еще очень мало для настоящего человека.

— Он иногда напускает на себя, ну как бы вам сказать… чрезмерную солидность, что ли…

— Вот, вот! — обрадовалась Людмила. — Я сейчас только тем и занимаюсь, что стараюсь выбить из его головы эту дурь. Курить он, например, по моей просьбе бросил… Думаю, и в остальном мне удастся подействовать на него… Иначе вся наша дружба пойдет врозь…

Девушка подсела поближе к Семену и продолжала уже полушепотом:

— Семен! Ведь он парень неплохой. Я это чувствую. У него же золотые руки… Папа сколько раз говорил, что если бы Василий бросил дурачиться, то давно бы стал человеком. Ты согласен с этим?

— Согласен… — тихо ответил Семен: девушка высказывала свои соображения относительно Васи настолько убежденно, что возражать ей было просто опасно.

— Вот, что, Семен, — продолжала Людмила тоном заговорщицы. — Давай сделаем так: я попробую поговорить с ним по-серьезному, а в конце заявлю, что перестану с ним дружить, если только он не начнет вам помогать. Пусть работает вместе с вами. Я уверена, что вы окажете на него хорошее влияние.

Семен только собрался с мыслями, чтобы ответить девушке, как вдруг совсем рядом послышались шаги.

— Довольно забавная картина! — проговорил Вася, приближаясь. Романтическое уединение на фоне лунной ночи…

— Что случилось? Почему ты так опоздал? — перебила его Людмила.

— Все дела, дела! — важно заявил Вася. — Дела срочные и неотложные…

— Когда ты перестанешь врать, хвастаться?..

— Так я, пожалуй, пойду… — пробормотал Семен, поднимаясь.

— Вообще-то спать тебе уже пора, — наставительно произнес Вася. — Но ты нам нисколько не мешаешь! Можешь сидеть, сколько угодно!

— Нет. Я уж пойду… Простите… Желаю вам всего доброго, — ответил Семен и направился в глубину аллеи.

— Задержал главный инженер! Вызвал и задержал на целый час! Понимаешь? услышал позади себя Семен горячее оправдание Васи.

— Неправда, я знаю! Когда ты, наконец, перестанешь строить из себя важного человека? Не мог главный инженер тебя вызвать. Зачем ты ему нужен? — гневно говорила Людмила.

— Честное слово! Провалиться мне сквозь эту скамейку! Да, было время, когда я действительно хвастался кое перед кем, что будто бы дружу с главным инженером и с ним запанибрата. А теперь, Людмила, поверь мне! Клянусь чем хочешь! Можешь спросить у Елены Павловны, если не веришь! Вызвал меня — да и только! А разговор у нас с ним был совершенно секретный…

«Совершенно неисправимый… — подумал Семен. — Врет да еще клянется, что правда. Зачем действительно он мог понадобиться главному инженеру, да еще в такой поздний час!..»