Первые дерзания

Глава двадцать седьмая

Юные изобретатели трудились упорно и самоотверженно. Не пропуская ни одного дня, сразу же после окончания работы они садились на мотоцикл Васи Подвескина и мчались к своей мастерской.

Иван Никанорович Гресь довольно часто наведывался к ним в вечерние часы. Обычно он приезжал неожиданно, заранее не предупреждая ребят, и тут же принимался сурово критиковать проделанную работу. К его советам все прислушивались внимательно. Старого мастера, ворчливого, но в общем добродушного, ребята очень любили.

Посещал лесную резиденцию юных изобретателей и старший научный сотрудник лаборатории Мурашов. Обычно он молча выслушивал их немного пуганые объяснения и при этом, как казалось Семену, хитро улыбался. Но заподозрить Елизара Иннокентьевича в недоброжелательном отношении ни у кого не было никаких оснований. Мурашов добросовестно объяснял все, о чем только спрашивали у него изобретатели, и был точен в выполнении своих обещаний.

Ребят очень часто забавляло «популярное» объяснение научным сотрудником сложных вопросов, связанных с физикой и высшей математикой. Он умудрялся находить при этом такие смешные сравнения и примеры, что было просто удивительно, как это могло прийти ему в голову. Так, например, для того, чтобы объяснить закон распространения ультразвуковых волн, он требовал полное ведро воды. Затем, усевшись перед ним на корточки, принялся щелкать пальцем по стенке ведра, предлагая своим слушателям присматриваться, как бежит по водной поверхности мелкая рябь.

В другой раз, объясняя, как работает ламповый генератор с самовозбуждением, он неожиданно потребовал, чтобы к нему подозвали Жучку.

— Представьте себе, — говорил он, — что вот эта собака во время драки нечаянно ухватила зубами свой собственный хвост. Ей стало больно. Но она, придя в ярость, начинает еще сильнее кусать «врага». Собаке становится еще больнее. Она приходит в еще большую ярость и еще сильнее стискивает зубы. Увеличивающаяся боль заставляет животное разъяриться в еще большей степени, и так до бесконечности. Вот это, ребята, очень похоже на принцип самовозбуждения и генерации в радиолампе. Сначала на сетку лампы попадает слабый электрический заряд и он, как вам уже известно, увеличивает анодный ток радиолампы. Но анод через конденсатор соединен с сеткой. Следовательно, слабое напряжение на сетке увеличивается. А это увеличение повлечет за собой еще большее увеличение анодного тока! Вследствие этого еще больше увеличится заряд на сетке. Правда же, радиолампа в этом случае походит на собаку, кусающую свой собственный хвост!

Конечно, для Семена, опытного радиолюбителя, такое объяснение было слишком примитивным. Но остальным ребятам, не слишком искушенным в радиотехнике, оно показалось поразительно наглядным. Когда Мурашов ушел, Шурик даже попытался подсунуть в зубы Жучки ее же собственный хвост. Но смелого экспериментатора постигла неудача: собака укусила его за руку.

Приезжал как-то раз к ученикам ремесленного училища и механик Сергей Петрович Понедельник. Он внимательно осмотрел работы и, пользуясь отсутствием Васи, осведомился, как тот ведет себя.

За последнее время пожаловаться на Подвескина ребята не могли. Работал он хорошо и очень часто давал дельные советы. Поэтому они без всякого раздумья с восторгом отозвались о нем.

Однажды посетила мастерскую и Люда Понедельник. Она была в красивом голубом платье, с букетом цветов, которые она собрала по пути от остановки автобуса.

Ее неожиданное появление совершенно преобразило Васю Подвескина. Он стал вдруг необычайно вежливым и предупредительным.

— Разрешите, товарищи, показать Людмиле Сергеевне, как бегает по двору наша машина? — обратился он к ребятам, скромно и застенчиво улыбаясь.

Конечно, согласие было дано немедленно, и ребята тоже вышли во двор. Через несколько минут раздалось тарахтение небольшого мотора, и маленькая модель гусеничного трактора выползла из-под навеса. За ней, регулируя рычаги управления, словно священнодействуя, шел Вася.

— Ну и что ж тут такого особенного, — обратилась к ребятам девушка, разочарованно поглядывая на медленно передвигающуюся машину. — Маленький гусеничный трактор, да и только! И какая-то штука у него спереди пристроена. А почему я не вижу канала, который должна прорывать эта машина?

— Еще не все готово! — прокричал Кириллин, так как машина проходила совсем рядом и мешала разговаривать. — Это только движущаяся часть! На ней еще не поставлены ультразвуковые вибраторы!

— Но это как раз пустяк. Мы их через несколько дней уже установим, вмешался в разговор Шурик.

— Вот, трудно было переделывать и укреплять транспортирующее устройство, то самое, что впереди возвышается.

— Да и мотор очень много времени отнял, — заявил Семен. — Хорошо, что с нами работает такой опытный механик, знаток в бензиновых двигателях, как Вася! Без него мы бы просто пропали.

Семен заметил, что при этих словах глаза девушки вспыхнули лучистым огнем, а на губах заиграла гордая улыбка.

— Да, да! Я серьезно, — продолжал Семен, — Вася у нас проделал огромную работу. Если бы знали, какие дельные советы и предложения он давал!

— А мне он говорил, что ничего особенного тут не делает, — стараясь придать своему голосу оттенок безразличия, проговорила девушка.

Между тем, маленькая машина, управляемая Васей, продолжала выписывать по двору сложные зигзаги и полукруги. Иногда ей прибавлялся ход, и она начинала бежать быстро, забавно подпрыгивая на бугорках, а затем, повинуясь еле поспевавшему за ней Васе, снижала свою скорость и ползла медленно, солидно переваливаясь с боку на бок.

— Нам, действительно, остались сущие пустяки! — продолжал объяснять Семен гостье. — Генераторная часть уже установлена. Вон, видите над корпусом машины такой металлический ящик? Там — генераторные радиолампы. Сбоку машины — ящик, в котором находятся аккумуляторы. А внизу под транспортером — можно даже отсюда увидеть — железная платформа, на которой будут привинчены ультразвуковые вибраторы. Я думаю, что так дня через три мы уже все закончим и тогда пригласим вас посмотреть, как действует наше изобретение.

— Да вы особенно не торопитесь! А то чего-нибудь не так сделаете. Знаете, как это бывает при спешке! — заметила девушка, восторженным взглядом наблюдая не то за движением машины, не то за гордо шествующим сзади Васей.

— Что вы говорите! — заволновался Семен. — Нам нельзя терять ни одного дня. Ведь практика-то наша кончается. Обязательно нужно успеть до отъезда не только закончить машину, но и испытать ее как следует в поле!

— Вероятно, комиссия какая-нибудь будет назначена главным инженером, важно заявил Шурик.

— Это, конечно, — согласилась девушка. — У нас тут ни одно важное изобретение не выходит из ОКБ без того, чтобы его не проверила комиссия. Вас еще отчет заставят написать.

— Ну, с отчетом будет проще, — заметил Шурик, заложив при этом руки назад. — У меня очень многое уже записано в тетрадке.

— Да. Нам необходимо торопиться, — вступил в разговор Кириллин. — Не знаю, Семен, почему ты думаешь, что остались только пустяки! А по-моему, впереди самое трудное…

Эти слова оказались пророческими. Через несколько дней, когда, наконец, были установлены вибраторы, и Семен, волнуясь, включил рубильники генераторного устройства, выяснилось, что никаких ультразвуковых или иных колебаний вибраторы не производили.

По уверению Семена, земля, к которой прикасались вибраторы, должна была немедленно разрыхляться и рассыпаться на мельчайшие пылинки. Но все оставалось по-прежнему, как ни вертел подстроечные ручки генератора руководитель изобретательского коллектива.

— Возможно, что колебания очень слабые и потому так… — смущенно пробормотал Семен, опускаясь на колени рядом с машиной. — Ну-ка я попробую коснуться вибратора рукой… Интересно — обожжет или нет…

— Ты с ума сошел!!! — закричал Кириллин, хватая товарища подмышки и пытаясь оттащить от машины. — Хочешь опять проходить с перевязанным пальцем целую неделю?

— Но как же быстро проверить! Самый простой способ… коснуться вибратора… — настаивал Семен, вырываясь из объятий Кириллина.

— Самоотверженность! — торжественно воскликнул Шурик.

— Не самоотверженность, а сумасбродство! — сердито проговорил Кириллин.

— Конечно, Семен, нельзя так делать, — категорически заявил Быков. — Надо попросить специальный измерительный прибор и привезти его завтра сюда. А потом уже определять, слабые колебания или не слабые…

— Дайте-ка я коснусь! У меня на пальцах кожа необычайно грубая… — вдруг заявил Чердаков, делая шаг к машине.

Кириллину пришлось урезонивать и другого «самоотверженного» члена изобретательского коллектива.

Вопрос о наличии или отсутствии ультразвуковых колебаний вскоре был с большой точностью решен кудлатым и одноглазым Шариком. Собака уже давно сидела недалеко от машины, с любопытством наблюдая за всем происходящим. Неожиданно она поднялась с места, скромно виляя хвостом подошла к машине и принялась обнюхивать вибраторы. Быть может, ей показалось, что ребята, долгое время возившиеся возле этих штучек, оставили там что-нибудь вкусное. Не станут же, в самом деле, умные люди заниматься с предметами, не имеющими никакого отношения к съестному! А может быть. Шарика толкало на опасный эксперимент обыкновенное собачье любопытство, по законам которого нужно обнюхивать все, что привлекает внимание.

Заметив под транспортером кудлатое животное, уже направившее свой нос к стальным наконечникам вибраторов, Семен резким движением вырвался из объятий Кириллина и закричал срывающимся голосом:

— Назад, обожжешь нос, дурак… Назад, тебе говорят!

Но было уже поздно. Все увидели, как черный лоснящийся нос Шарика прикоснулся к стальной поверхности.

— Вот видите… Ничего такого и не произошло. Значит никаких, даже самых слабых колебаний, нет. Ведь нос-то у собаки куда более чувствительный, чем наши пальцы, — разочарованно проговорил Шурик.

Словно для того, чтобы окончательно подтвердить правильность только что высказанного Шуриком научного предположения, Шарик два раза подряд лизнул вибраторы своим бледно-розовым языком и только после этого отошел в сторону с видом полного разочарования.

Все это происходило в субботу. Когда уже начало темнеть и наступило время уезжать в общежитие, Семен вдруг заявил своим товарищам, что намерен ночевать тут, в мастерской. Он мотивировал это тем, что завтра воскресенье, день нерабочий и приезжать придется все равно с утра, так как неудача с запуском вибраторов его сильно беспокоит. Ему очень хочется еще немного повозиться с электрической схемой генераторного устройства, проверить соединения и правильность монтажа. Кроме того, ему необходимо остаться одному, чтобы в тиши сосредоточить внимание на причинах неисправности.

Ребята дружно запротестовали:

— Одного оставлять тебя здесь нельзя, — внушительно говорил Кириллин. Хорошо, что собака взяла на себя роль, так сказать, подопытной крысы. А то ведь ты сам полез бы нюхать вибраторы и лизать их языком!

— Ребята! А жаль, что завтра воскресенье. Ведь необходимого прибора мы достать не сможем! Все будет закрыто! — вдруг вспомнил Быков.

— А если сейчас поторопиться? Может быть, мы еще кого-нибудь застанем? забеспокоился Шурик.

— Ничего не выйдет. Я уж порядки знаю, — хмуро заметил Вася.

— Как это все обидно… — упавшим голосом проговорил Семен. — И завтра нельзя будет достать. Пропадет целый день. До чего же некстати подвернулось это воскресенье.

Закатив машину в сарай, ребята принялись мыть руки и приводить себя в порядок перед отъездом. На дворе задержался только Вася, в обычную обязанность которого входило запереть замок и посмотреть, не осталось ли что-нибудь валяться неприбранным или не спрятанным.

— Почему это Вася задерживается? — недовольно проговорил Шурик, последним вытирая руки.

— Да, действительно, — обратил также внимание Чердаков. — Может быть, ему нужно помочь?

Но Вася тут же появился в дверях и дал объяснение.

— Замок от сарая ведет себя безобразно. Не хочет закрываться и только! Насилу с ним справился. Поржавел он, что ли?

— Но ты все-таки закрыл? — хозяйственным тоном спросил Шурик.

— Конечно! Иначе я бы сюда не пришел, — ответил Вася, засучивая рукава и почему-то смущенно поглядывая на ребят.

Только наблюдательный Кириллин обратил внимание на то, что Подвескин, рассказывая историю об испортившемся замке, ведет себя странно. Но значения этому не придал и он.

— Так как же, Семен! Тут останешься или с нами поедешь? — спросил Вася, как показалось Кириллину, очень настороженно.

— Поеду… — вздохнул Семен.

— Вот и хорошо… — тоже почему-то облегченно вздохнул Вася, энергично натирая руки мылом.

Но Семен не сдержал своего обещания. Когда мотоцикл отъехал около полукилометра, он вдруг спохватился и, дергая Подвескина за штаны, потребовал немедленной остановки.

— Не могу, товарищи! — заявил он решительным тоном. — Хочу остаться в мастерской! Все равно я дома спать не буду! Не возражайте. Очень прошу вас. Даю честное слово, что прикасаться к вибратору ни руками, ни ногами не буду. Даже Александр Андреевич мне как-то говорил, что настоящему изобретателю иногда требуется одиночество, — закончил свою речь Семен ссылкой на авторитет главного инженера.

— Может быть и мне с тобой остаться? — спросил Быков.

— И я бы мог! — проговорил Шурик Пышной.

Но Семен категорически отверг эти предложения. Ему требуется одиночество. Он хочет остаться один.

Ребята поспорили еще некоторое время, но в конце концов согласились уступить желанию товарища.

— Ведь считанные дни остаются, ребята! — продолжал оправдывать свой поступок Семен, принимая из рук Васи ключи от мастерской и сарая.

— Смотри! — грозно пробасил Кириллин, прощаясь с ним. — Нам всем за тебя отвечать придется, если что-нибудь случится…

— Да что ты! — успокаивал Кириллина Семен. — Ведь ультразвуковые вибраторы, да еще такие маленькие, как у нас на машине, большой опасности не представляют. Самое худшее — это ожог, который, как тебе уже известно, заживает через несколько дней. Но я и этого не допущу.

Когда за поворотом исчез красный сигнальный огонек мотоцикла, и шум мотора стал постепенно утихать, Семен пожалел, что не уехал с товарищами. Темный лес, обступивший дорогу, показался ему необычайно мрачным, тихим и словно притаившимся. От влажной земли потянуло сыростью, которой Семен раньше не замечал. Собственно говоря, можно было пройти какие-нибудь двести метров и, дождавшись автобуса, уехать в уютное общежитие. Но Семен решил, что такой поступок товарищи могут истолковать как малодушие, и зашагал обратно.

У самой мастерской он встретил темную фигуру сторожа Ермолаича.

— Кто же это опять заставляет тебя работать ночью? — возмутился старик, узнав в чем дело.

— Любовь к нашей Родине, дедушка… — тихо произнес Семен и тут же застеснялся своего ответа.

«Уж очень это напыщенно прозвучало… — подумал он. — Сколько у нас людей самоотверженно трудится для родины и никогда они этим не хвастаются…».

Зайдя в мастерскую, Семен зажег свет. Пустым и неуютным показалось ему помещение без привычного шума ребячьих голосов.

«И совсем не требуется изобретателю одиночество… Зря это я соврал товарищам, да еще ссылаясь на Александра Андреевича, который мне как-то говорил совершенно обратное…» — думал Семен, подбирая в шкафу необходимые инструменты.

В сарае, где находилась машина, было очень светло, под потолком горела яркая электрическая лампочка, но Семену все-таки казалось, что вокруг мрачно и неуютно.

Вот уже снята железная крышка лампового генератора, и перед глазами изобретателя обнаженная паутина большого количества проводников, конденсаторов и сопротивлений. Семен проверяет надежность контактов и правильность соединений. Но не клеится работа. Неуютно как-то! Нехорошо тут одному…

Возле открытых дверей послышался какой-то шорох, и мальчик вдруг увидел четыре светящиеся голубовато-фосфорическим светом точки. Они двигались, мигали, а иногда пропадали на секунду совсем. Затем послышался какой-то писк. Семен сразу догадался, что к дверям подошли собаки: это их глаза отсвечивают от яркой электрической лампочки.

Одинокий изобретатель попробовал зазвать Шарика и Жучку в сарай, но собаки только на минуту просунули морды в полосу яркого света, а затем исчезли совсем.

«Зря я тут остался один… — снова и снова думал Семен, продолжая ковыряться в электрической схеме. — Все равно без омметра проверить все как следует не удастся. Да и трудно одному…»

Уже несколько раз Семену казалось, что он обнаружил причину неисправности, но присматриваясь более внимательно, он каждый раз убеждался в своей ошибке.

Провозившись около часа и выбившись из сил, Семен отложил инструменты в сторону, потушил свет, запер сарай и направился к мастерской. Он решил подремать часок-другой, чтобы потом снова приняться за работу уже на свежую голову. Разостлав на верстаке листы газетной бумаги и приспособив вместо подушки надутую мотоциклетную камеру, Семен потушил свет и улегся.

Однако спать ему совершенно не хотелось. Лежа на боку, Семен глядел в окно. Сквозь ажурный узор темных листьев клена виднелись звезды, яркие и все время подмигивающие. Слышно было, как по двору ходит Ермолаич, изредка покашливая. Но вскоре звезды стали тускнеть, а переплеты рамы расширились и, наконец, заслонили собой и листья и звезды. Семен задремал. Откуда-то издалека ему еще слышался треск мотоциклетного мотора, но очень уж неясно и расплывчато.

— Точно как у Васи… — подумал он, поворачиваясь на другой бок и засыпая окончательно.

Ему трудно было представить, произошло ли это сразу же после того как он сомкнул глаза или прошло значительное время. Разбудил Семена какой-то шум на дворе. Возможно, что там лязгнуло что-то металлическое. А может быть громко заскрипело. Какой именно громкий звук заставил его открыть глаза, он не знал. Вот, как будто, послышались шаги… Приглушенный разговор…

«Что это значит?» — старался сообразить Семен, протирая руками глаза.

Однако хорошо знакомый кашель сторожа заставил его успокоиться.

— Не спится ему… — пожалел старика Семен, закрывая глаза.

Когда он открыл их снова, то увидел, что в комнате уже светло, и лучи восходящего солнца нарисовали на стене красно-желтое расплывчатое изображение окна.

Семен быстро вскочил со своего твердого ложа и, ежась от утренней прохлады, побежал к сараю.

— Теперь на свежую голову дело пойдет совсем иначе, — вслух пробормотал он, снимая железную крышку генераторного ящика.

Но что это? В глубине ящика, под проводами, виднеется какая-то бумажка. Как она сюда попала? Почему он не заметил ее раньше?

Юный изобретатель засунул руку и вытянул плотный, сложенный вчетверо, листик ватмана. На нем была нарисована, по-видимому, чернилами автоматической ручки, электрическая схема генератора.

Семен принялся соображать, каким образом этот схематический чертеж мог тут очутиться.

«Наверное, Шурик в свое время получил его от Мурашова и засунул его, растяпа, сюда, когда помогал мне монтировать генератор. Только странно, что я эту бумажку не замечал раньше…» — подумал Семен, присматриваясь к чертежу…

А вот еще одна неожиданность. На самом видном месте он вдруг увидел обрыв проводника, идущего к аккумулятору. Значит, действительно вчера он был настолько усталым, что даже не обратил внимания на такую простую, сразу бросающуюся в глаза неисправность!

Рядом послышались медленные шаги, и в сарай заглянул Ермолаич.

— Уже проснулся, значит… — проговорил он, останавливаясь у дверей. — А я, значит, посмотрел сегодня на это самое… Ну, на подоконник и вспомнил, что ящик-то я ребятам не передал… Его привезли сюда как-то в вашем отсутствии, очень давно… А память-то у меня немного того, старческая, ну и забыл… Это, конечно, возможно… Вот возьми, может быть он тебе нужен?

И старик протянул Семену хорошо знакомый прибор для измерения мощности ультразвуковых колебаний.

— Память у меня теперь неважная… Это известно… — продолжал тихо бормотать сторож, отходя от сарая.

«Как это все кстати!» — думал Семен, быстро орудуя перочинным ножом и плоскогубцами…

Когда оборванный проводник был соединен, Семен тотчас же включил пусковые рубильники генератора. И почти сразу же послышалось знакомое гуденье.

— Ура-а-а! Работает! — закричал Семен.

К его возгласу присоединился громкий лай Шарика и Жучки, которые уже мчались через двор к сараю, к месту неожиданного нарушения тишины.

— Назад! Шарик! Жучка! Наза-а-д!! Вибраторы работают, бестолковые вы животные! — заволновался изобретатель, отгоняя собак от дверей сарая.

Для радости у Семена были все основания. Вибраторы действительно работали так, как им и полагалось. Об этом можно было судить хотя бы по тому, что земляной пол сарая давно уже вспучился под машиной, стал рыхлым, пескообразным. И даже если бы под руками у Семена теперь не было измерительного прибора, ему все равно было бы ясно, что ультразвуковая установка выделяет значительную энергию.

Как и ожидал Семен, ребята приехали в мастерскую раньше, чем это они делали обычно по воскресеньям.

— Работает! Работает, товарищи! — закричал Семен, подбегая к мотоциклу. Сегодня нужно будет только проверить транспортер… а завтра выедем в поле на окончательное испытание… — продолжал он взволнованно, хватаясь руками за коляску, словно собираясь ее трясти, чтобы приехавшие ребята поскорее из нее высыпались.

Все тотчас же ворвались в сарай и принялись ощупывать руками земляной пол, недавно изуродованный звукоразрыхлителями до неузнаваемости.

— А это что такое? Чья это? — вдруг проговорил Чердаков, поднимая с земли красивую самопишущую ручку с золочеными кольцами на синем пластмассовом корпусе.

— Кто же это мог тут уронить? У нас с вами такой как будто не было, заинтересовался Шурик.

— Да ты что!! — вдруг рассердился Семен, гневно посмотрев на Шурика. — Тут такое событие, а ты интересуешься безделушкой!

Действительно, разве им всем было сейчас дело до такого пустяка! Даже если бы все существующие на свете автоматические ручки вдруг каким-то образом очутились в маленьком сарае, все равно это не отвлекло бы надолго внимания юных изобретателей от радостного события. Ведь они осуществили почти самостоятельно замечательное изобретение. Машина уже работает!