Песнь ласточки

Глава 9. Когда небо плачет

Ледяная вода обступила со всех сторон, проникая в горло и заставляя испуганно хвататься за всё, что попало, периодически касаясь спиной гладких скользких камней и царапая ладони об нависшие над головой камни с тёмно-зелёным противным мхом, заставляющие всё время отдёргивать руку и вновь погружаться в воду. Рядом мелькнуло что-то чёрное и больше, и под онемевшими пальцами скользнула чёрствая шерсть и длинная грива коня. Кое-как оттолкнувшись от каменистого дна и схватившись за мокрое скользкое седло, Мария хрипло вдохнула холодного колкого воздуха, тут же зайдясь в кашле и приобняв широкую шею коня.

— Спасибо, — одними губами пробормотала она, разгребая свободной рукой воду, а другой придерживаясь за чёрствую гриву. — Давай выбираться отсюда…

Согласно мотнув головой, конь погрёб в сторону виднеющегося берега, порой фыркая от попавшей в нос воды и чуть ли не бегом ступив на тонкую каменистую кромку берега, отряхнув мощные ноги и осторожно опустив на холодную землю, покрытую короткой тёмно-зелёной травой, Марию, что вновь зашлась в кашле, придерживая ладонью рот и вздрагивая всем телом. Наконец, зачесав дрожащими пальцами волосы назад, девушка облегчённо выдохнула, резко открыв глаза и, обернувшись, даже испуганно привстала, смотря на широкую тёмно-синюю речку с громадными заострёнными валунами по краям, над которыми парил сизый клубящийся туман, исходивший от шумевшего в стороне водопада, чьи капли долетали даже до сюда.

— А где… где этот придурок?! — поднявшись на дрожащие ноги испуганно воскликнула Мария, оглядываясь по сторонам и чуть ли не деря волосы на голове. — Вот чёрт…

Конь встряхнул головой, с треском камней под копытами направившись на стоявшие чуть ли не вплотную друг к другу валуны, наклонив голову и одарив горячим дыханием клок спутанных тёмно-пепельных волос на голове парня, что почти что не мигая смотрел на светло-лазурное небо, постепенно наполняющимся чёрными, некрасивыми тучи с тёмно-сиреневым отливом.

Сдержав почти что облегчённый вздох, Мария, запинаясь, осторожно подошла к бывшему пленнику, наконец-то не чуя запаха крови и пепла, даже того странного страха перед ним уже не было, лишь гнев и раздражение.

— Чего разлёгся? — обняв себя за дрожащие плечи грубо поинтересовалась она, присев напротив и хмуро сверля его бледное лицо с ободранной бровью, из которой сочилась разбавленная водою кровь. — Сначала меня дурой обзываешь, а потом с обрыва прыгаешь непонятно куда… ну не придурок ли?

— Я думал, что хоть от тебя избавлюсь, — полным безразличия голосом почти что прошептал Виктор. — Не вышло…

Обречённо вздохнув, девушка взглянула на коня, что лишь понимающе качнул головой, растрепав мокрую гриву и обдав зажмурившегося от неожиданности пленника холодными каплями воды. Поморщившись, он зачесал назад спутанные пряди волос, всё же привстав на локтях и с явной раздражённостью в глазах взглянул на собеседницу, изогнув одну бровь и дожидаясь ответа так и не озвученного вопроса.

— Придурок, — фыркнув, только и ответила Мария, поднявшись на ноги и, подойдя к коню, с щелчком раскрыла сумку, вынув оттуда рубашку с мокрыми рукавами и кинув ему на руки. — Одевайся, если не хочешь в этом ходить… и кого я только спасла? Надо было самой выбираться, а не тратить время на кого попало…

— Тогда зачем ты это сделала? — скривив губы ядовито поинтересовался Виктор, осторожно натянув на испещрённые порезами тело мятую рубашку. — Дала бы умереть…

— Ну да, логично, — согласно качнула головой та, потрепав фыркнувшего коня по тёплой гриве и, запрокинув голову, сощурила глаза, рассматривая клубящиеся чернильные тучи над головой, и ветер, что трепал уже не такие высокие деревья, заставляя ветви громко трещать, а листья выписывать сложные танцы, меланхолично шурша и опадая на ледяную гладь реки. — В твоих же интересах, что бы я об этом не пожалела…

— Иначе что?

Вставив ногу в стремя и с силой запрыгнув на мокрое, и оттого слишком скользкое седло, Мария насмешливо взглянула в его сторону, изогнув губы в наглой ухмылке и словно ненароком оглядевшись вокруг, скользя взглядом по тёмным деревьям с чёрствой корой, уходящей вдаль реке и низко нависшим туманом, почти затмевающим всё потемневшее от туч небо.

— Ну, начнём с того, что из нас двоих только у меня есть конь, компас и одежды, а так же бинты, без которых ты вряд ли долго протянешь тут в одиночку. Нет, я могу, конечно, оставить тебя тут, но не думаю, что ты выберешься быстрее, чем безликие тебя снова поймают, а месть короля будет очень и очень жестокой, поверь, я ему подсказала идею, как это сделать… а так же не стоит забывать, что я спасла твою шкуру на обещание, и тебе придётся его выполнить. Ещё вопросы остались? — вновь взглянув на него поинтересовалась девушка, выжав из тяжёлых волос воду и откинув их на спину. — Ну вот и славно, так что не отставай. Нам ещё надо найти укрытие от дождя и хотя бы попытаться просохнуть…

Легонько коснувшись пятками боков коня, она повела его в сторону темнеющего леса, попутно выжимая воду из куртки и морща от отвращения нос. И снова она угодила в воду и в новое приключение! Нет, надо уже прекращать притягивать к себе неприятности в лице кого не попадя. Вот доберётся до этого Города Всех Дорог, найдёт Доктора Наук, вот тогда и выпытает из него всю правду, и пусть он только попробует ей не ответить! Этот книжный мир, видать, и вправду сошёл с ума: короли лиц лишают, лошади говорят, а главный герой и вовсе неотёсанный грубиян, которого так и хочется придушить, хотя прекрасно понимаешь, что нельзя. Или можно?..

Сам лес оказался жутким, если это слово было уместно здесь: деревья, хоть и были не такими высокими, как те же сосны-гиганты, явно проживали не одну сотню лес, настолько плотно переплетая свои кроны далеко вверху, что ни один свет не проникал сюда, делая место ещё мрачнее. Везде, куда ни глянь, землю покрывал почти что чёрный мягкий мох, который источал вонючую грязную воду стоило только коню ступить на него. Деревья же, цепкие, скрюченные, порой с лысыми ветками, стояли так близко друг к другу, что не было возможности даже руку просунуть, и вскоре Мария всё же слезла с коня, тут же с чавканьем спрыгнув на мох и поведя плечами от отвращения. В лесу ей пребывать как-то редко доводилось, точнее, она там ни разу и не была, если не считать парков и скверов. Там то всё было легко и светло, в отличии от этого места, где, куда не ступи, всё время вырастали скрюченные заросли шиповника, что нарочно хватали за хвост коня, и которые всё время приходилось спиливать перочинным ножичком, оставляя на руках небольшие крапинки собственной крови.

Виктор, что поначалу молча шёл позади, явно не настроенный что либо говорить или вообще помогать, как-то незаметно перебрался наверх, как умелый акробат перешагивая с одной толстой ветки на другую, порой словно специально срезая отобранным у безликого мечом тяжёлые ветки, что в полуметре падали от Марии, успевавшей прикрыть голову руками и исподлобья грозно посматривать на него. Словно дикарь, который даже не знает такого простого слова, как «спасибо», хотя давно бы мог отблагодарить за своё спасение. А может, и вправду не надо было его спасать? Висел бы там и доживал бы свой книжный век, а не мозолил глаза одним лишь своим воспоминанием…

Достав часы и раскрыв их, Мария вновь взглянула на всё время показывающую куда-то вперёд серебристую стрелку, ведущую их к ближайшему месту привала, к которому они никак не могли дойти. Куртка пусть и немного подсохла, рубашка же, хоть и была тёплой, всё равно оставалось мокрой и противной, а в сапогах то и дело, что что-то неприятно хлюпало, заставляя порой передёргиваться от отвращения и буквально молиться, что бы весь этот ужас как можно быстрее закончился! А тучи над головами так не думали, и уже вскоре весь лес погрузился в ужасную темень, а сверху, срываясь с плотных переплетений крон, начали падать жемчужины капель, закатывающихся под воротник и заставляющих смиренно стискивать зубы, периодически выравнивая дыхание и чуть ли не с радостью замечать, как Виктору наверху становится всё сложнее и сложнее идти по мокрой древесине веток, то и дело, что поскальзываясь и норовясь сорваться вниз. Хорошо, что падать было не высоко, да и мох явно бы смягчил падение.

— Акробат, — не выдержав, насмешливо фыркнула Мария, осторожно перешагнув через поваленный дуб и чуть ли не по щиколотку погрузившись в тёмный вязкий мох, тут же скривившись от отвращения и вовсе возмущённо воскликнув, когда конь, легко перепрыгнув через громадный ствол, одарил её целым фонтаном грязных брызг. — А поаккуратней нельзя было?!

Смахнув с щёк мутную воду и еле сдерживая постепенно нарастающий гнев, она резко шагнула вперёд, как земля под её ногами взбучилась и тут же провалилась. Крик потонул в испуганном ржании коня и, успев схватиться за крючковатый корень влажными ладонями, девушка повисла, испуганно глядя вниз, в почти что чёрную пропасть, что раскрывала свою полную заострённых валунов пасть с клубящимся внизу туманом.

— И как ты не умудрилась раньше провалиться в одну из таких дыр? — почти что бесшумно спрыгнув на вздрогнувшее бревно насмешливо поинтересовался Виктор, беспечно шагнув босыми ногами на мягкий мох и, наклонившись, вгляделся в белое от страха и злобы лицо спутницы. — Даже и не знаю, вызволять тебя или нет?

Скрипнув зубами от досады, Мария осторожно покосилась вниз, чувствуя, как пальцы уже начинают съезжать с мокрого корня, а пасть пропасти распахивается лишь сильней, скаля свои заострённые клыки-камни.

— Может, так и оставить? — присев на самый край пропасти поинтересовался Виктор, не сводя с неё золото своих сияющих в темноте глаз, что придавали ему сходство с каким-то диким зверем. — Я заберу коня, а тебя оставлю здесь и, считай, никакого уговора не было… меня это вполне устраивает, а тебя разве нет?

— И почему я так желаю тебя убить? — звенящим от напряжения голосом поинтересовалась девушка, попытавшись подтянуться и почти что испепеляя его бесстрастное лицо с исказившимися в ухмылке губами. — Может, тебе сдохнуть пожелать? А, нет, ты ведь уже труп, стоит мне только отсюда выбраться…

— Тогда какой смысл тебя вытаскивать? — наклонившись ещё ниже почти что прошипел парень, нависнув над ней и всматриваясь в ещё более бледное лицо. — Лучше уж повиси тут…

Сзади раздалось негромкое чавканье, и на секунду его накрыла тень, как мощный удар в спину заставил пошатнуться и, не удержав равновесие, всё же свалиться в пропасть, успев с тихим треском вонзить меч в чёрствую землю, да так и повиснуть на нём, извергая негромкие проклятия.

Вскинув голову, Мария чуть ли не с нежностью взглянула на нависшего над ней коня, что выдохнул ей в лицо тёплый пар.

— Ты лучший конь, которого я когда-либо встречала, — горячо прошептала она, протянув руку и, схватив за уздечку, опёрлась ногой об корень, тут же из последних сил выкарабкавшись из чёртовой ямы и с ужасным облегчением ступив на неприятно чавкнувший мох, бросив оценивающий взгляд на так и замершего Виктора, что лишь скривил губы от досады. Сдув со лба прилипшую прядку волос, девушка присела на самый край, усмехнувшись и незаметно наклонив голову. — Вот даже не знаю, вызволять тебя отсюда или нет? а может, повисишь так денёк, два? Перспектива хорошая, заодно и обдумать всё успеешь… скажи, ты и вправду думал, что у тебя хоть что-то получится? Разве непонятно, что удача давно отвернулась от тебя? Хотя, ты сам отвернулся от себя, но мне повезло, что я не ты… давай руку.

Схватившись за поводья коня, а вторую протянув к парню, Мария вопросительно подняла брови, смотря, как тот уже не так уверенно отрывает пальцы от рукояти меча, нерешительно протягивая руку к ней и, хватаясь за её узкую ладонь, отталкивается от рыхлой земли. Конь, фыркнув, начал осторожно отступать назад, то и дело, что поглядывая по сторонам и вместе с девушкой вызволяя Виктора, что в последний момент успел выдернуть меч, тут же воткнув его в мокрый мох и, подтянувшись, окончательно выбраться. Отдёрнув свою не менее ледяную руку и отряхнув рваные штаны, он метнул взгляд на яму, что с таким же неприятным чавканьем начала обрастать землёй, пока и вовсе не скрылась за мхом, дожидаясь новую жертву.

— Пойдём, — гладя коня по шее позвала Мария, устремляя взгляд в сторону плотного переплетения деревьев. — Кажется, я там дом видела… надо проверить.

Даже не взглянув на Виктора, девушка прошла вперёд, ведя за собой коня и уже более тщательно ступая по мху, осторожно раздвигая плотное переплетение сухих кустов и вздрагивая, когда за воротник закатывалась новая холодная капля почти начавшегося дождя. Но вот деревья поредели, даже мох сменился жёсткой тёмной травой, пригибающейся к самой земле, и показалось почти что чёрное небо.

Накинув на голову капюшон, Мария бегло осмотрела местность, еле сдержав восхищённый окрик при виде старого, поросшего мхом на крыше, домика из тёмного дерева, что почти сливался с мохнатыми елями, и небольшую пристройку для дров с накренившимися столбами. Потрепав коня по жёсткой гриве, она чуть ли не бегом повела его в сторону жалкого домика, попутно снимая ещё невысохшую сумку и открепляя застёжки на седле. Осторожно заведя его в шаткий навес и расстегнув всю сбрую, девушка попыталась её снять, свалив на землю слишком тяжёлое седло и, аккуратно стянув оголовье, потрепала благодарно качнувшего головой коня по шее.

— Ты мой спаситель, — почти одними губами прошептала она, перекинув брякнувшую сумку через плечо и заслышав позади неприятный скрип отворяющейся двери. — Отдохни, хорошо?

Обогнув небольшой домик, что наполовину был сложен из полукруглых камней серого цвета, Мария невольно замерла, смотря на чёрный проём, что загораживал Виктор. Наконец, лишь сильнее нахмурив брови, он вошёл внутрь, ступая босыми ногами по трещавшим от сырости половицам, то и дело, что слыша тихие капли, просачивающиеся через небольшую дырку на потолке и глухо ударяющиеся о поставленную кем-то миску, уже наполовину заполненной водой.

— Тут давно никого не было, — невольно подала голос девушка, проводя пальцами по запыленному подоконнику с серым стеклом, что было прочно укрыто комьями старой паутины.

— И это настораживает, — раздался глухой ответ парня, что уже сидел напротив ржавой металлической печки в углу, кончиком ножа разгребая пепел и старый хворост. — Лучше не разводить огонь…

— Что бы мы тут от холода сдохли? — грубо поинтересовалась та, оттолкнув Виктора от печки и, сев напротив, стащила со стоящего рядом стула коробок старых спичек, тут же чиркнув одной из них и заставив на кончике заплясать яркое пламя. Осторожно запустив руку в тёмную жаровню, Мария подожгла старый хворост, заставив на его кончиках заплясать жалкие золотые искорки. — Ну же, разгорайся…

Проведя рукой над искрами, заставив их вспыхнуть ещё ярче, наконец-то явив пламя и тёплый хороший свет, она подкинула в медленно разгорающийся огонь пыльные поленья, покоившиеся под печкой, отряхнув руки и мимолётом взглянув на Виктора, уже успевшего расчистить единственное окно в этой коморке от пыли, и сейчас смотрящего на чёрный лес с такими же низко нависшими тучами.

Выпрямившись и сжав ремень сумки, Мария оглядела единственную комнату в этом старом доме, обшитую тёмно-жёлтыми досками, со старой двухэтажной кроватью и положенными на неё пыльными матрасами, покосившимся шкафом, в котором уже сменилось не одно поколение моли, и пыльным столом под окном, по бокам которого примостились скрипучие ящички с глиняными мисками и опутанными паутиной чашками. Скромно, просто, и явно давным-давно заброшенно.

Осторожно присев на громко скрипнувшую кровать и подняв вверх небольшое облачко пыли, девушка обхватила дрожащие от ещё непрогретого воздуха плечи, молча сверля взглядом Виктора, что стянул с покрытого шрамами тела рубашку, разматывая «бинты» из подгоревшей юбки платья и оголяя ещё не успевшие затянуться шрамы. Подтянув к себе миску на полу, он зачерпнул еле заметно подрагивающей ладонью прохладную воду, тут же приложив её к плечу и поморщившись от резкой боли, вспыхнувшей перед глазами.

— Так и собираешься пялиться? — заметив её взгляд и подняв свои золотистые глаза грубо поинтересовался Виктор. — Взяла бы да и помогла…

— Сколько ты пробыл в темнице? — перебила его Мария. — Видимо, слишком долго, что бы успеть потерять человечность… даже просить не умеешь, что уж говорить о благодарности? Для тебя наверняка даже не существует такого понятия как «доверие»…

— С доверием долго не проживёшь в этом мире, — даже ударив ладонью об стол негромко произнёс тот, скривив тонкие губы от какого-то давнего воспоминания. — Тут можно выжить только в одиночку, полагаясь на самого себя… как можно быть настолько наивным, что бы не понимать этого?

— Наивный тут только ты, — даже вскинула голову девушка, сощурив вспыхнувшие двумя рубинами глаза. — Думаешь, я не знаю про тебя? Дарованный Тьмой, с даром, что может погубить всех в одно мгновенье, и ещё пытавшийся найти лекарство… ну что, нашёл?

— Откуда… — даже приподнявшись с зашатавшегося стула чуть ли не прошипел он.

— Я вроде бы сказала, кем являюсь, разве нет? — тоже поднявшись со скрипнувшей кровати поинтересовалась Мария. — И, хочешь ты этого или нет, я знаю про твой дар, и как ты пытался от него избавиться, поэтому пришёл в замок короля, вот только он умнее оказался. Намного, раз лишил тебя лица и того, что можно было бы назвать душой… ну что, обрёл смысл? Вижу, что нет, раз гнил там как ободранная крыса, день изо дня терпя унижения и моля о том, как бы поскорее сдохнуть… а я рассчитывала встретить героя, а в итоге познакомилась с преступником.

Белые ледяные пальцы бесшумно сжались на тонкой шее, оторвав от пола и заставив впиться когтями в его ледяное запястье, смотря на горевшие адским огнём золотые глаза из-под спутанных тёмных волос, а так же тень за его спиной, что всё росла и росла, впитывая в себя свет и тянясь множеством рук к ней, огибая вокруг и с треском царапая старые доски, готовые рухнуть от сырости.

— Я никогда не считал себя героем, — голос, подобно вековому льду, прошёлся по всей коже, в тисках сжимая испуганно вздрогнувшее сердце и заставляя почти не моргая всматриваться в это холодное нечеловеческое лицо. — И лучше бы и дальше гнил в этой тюрьме, чем на меня бы охотились безликие, а я был бы должен какой-то плешивой девчонки, что даже понятия не имеет о том, что мне пришлось пережить… я не знаю, откуда тебе всё это известно, но если ты хоть раз затронешь эту тему, я не потружусь сломать тебе шею, или хребет, что больше предпочитаешь?

Сильнее стиснув уже онемевшие пальцы на его запястье, Мария почувствовала, как не хватает в груди воздуха, а перед глазами проносятся многочисленные круги, что затмевают лицо парня. Она вдруг вспомнила озеро, и то, как умерла в нём, на миг почувствовав свободу, и почему-то совсем не захотела испытывать судьбу снова, как ледяные пальцы на шее разжались, заставив бесчувственной куклой рухнуть на заскрипевший пол. Хрипло вобрав в грудь воздух и подняв настолько испуганные и безжизненные глаза на даже отступившего назад Виктора, девушка молча коснулась шеи, чувствуя на нём ледяной след и, осторожно поднявшись на ноги, вдруг ринулась к двери, с силой толкнув её плечом и, ступив на мокрую траву, запрокинула голову, жмуря глаза от проступивших слёз, облегчённо вдыхая прохладный воздух и дрожа под холодным дождём, что омывал лицо, проникая под одежду и заставляя приглушённо всхлипывать. Никогда ещё на душе не было так гадко, как сейчас, словно она окунулась в море Страхов и Страданий, пусть и выйдя оттуда живой, но явно с покарёженной душой, рассыпающейся в её дрожащих руках.

Накрыв голову капюшоном и пройдя за дом под небольшой навес, Мария молча уселась у тёплого бока чернильного коня, что опалил её тёплым дыханием, заставив вздрогнуть и, уткнувшись в колени, со всей силы зажмурить глаза, не давая непрошенным слезам пролиться.

— Надо было сжечь эту чёртову книгу, — до крови закусив губу прошептала она, обняв колени и взглянув на коня, что лишь непонимающе наклонил голову. — Возможно, этого всего бы и не было… жила бы нормальной жизнью, продала бы этот чёртов дом вместе с книгами, а не шлялась по лесу в надежде найти ответы на нерешённые вопросы… мне двадцать лет, а я попала в сказку своего безумного прадеда, даже не зная, что мне надо делать! Как же я хочу домой, ты даже не представляешь… кстати, а откуда ты знаешь про Викторию Грардер? Она ведь была тут однажды, верно? Безымянный говорил об этом…

— Она была тут, — согласно выпустив из носа белый пар, что окутал лицо зажмурившийся Марии, произнёс тот, — давно… властители помнят об этом. Да и мир тогда был другим, не таким, как сейчас…более беззаботным. И тогда тоже была Тьма, но она только зарождалась и ещё не была так опасна, как сейчас… и исход той битвы уже можно было предрешить, но не грядущей… тогда люди вновь собрались воедино и дали ей отпор, сейчас же брат на брата точит зуб. Боюсь, если предсказание о Павшем Огне так и не настанет, то всё падёт…

— Вы не предсказания ждать должны, а сами пытаться хоть что-то изменить, — недовольно проворчала та, натянув капюшон и устало прикрыв глаза веками. Она мечтала, что бы всё это оказалось самым ужасным её сном, или хотя бы тем же Эскапизмом! Но не реальностью, только не ею! — У вас ведь должны быть хоть какие-то герои? Рыцари там, на белых конях? или те же короли? Хоть кто-то? Иначе что это за сказка, где нету места добру? Неправильная она какая-то… больно уж реальная, и оттого пугающая. Куда не ступи — одни ловушки, безумцы и эта Тьма. Пугающая и опасная Тьма… вот всё время спросить забываю: а у тебя ведь есть имя? Хоть какое-то? Собеседник то из тебя куда получше, чем тот придурок.

— Меня именовали Дракаром, — согласно качнул головой мудрый конь, тут же заслышав чьи-то шаги и встрепенувшись, поведя ушами из стороны сторону.

— Красивое имя, — заметила Мария, лишь сильнее сжав колени и смотря на помятую траву перед собой. Хотелось спать, но больше всего есть, да так, что уже живот сводило от нетерпения. Она уже готова была сама пойти поохотиться, но в этом лесу ни разу не встретила даже птицу, что уж говорить о прочей живности? Словно всё вымерло, лишь эти появляющиеся под ногами дыры и остались. Какое всё таки ужасное место…

Совсем рядом послышались шаги, заставившие лишь сильнее сжаться, чувствуя за спиной тёплый бок коня, да многочисленные капли, что тихо барабанили по навесу, порой проникая через щели и, падая на мятую траву, поблёскивали дорогими бриллиантами.

— Иди в дом, — послышался над головой негромкий голос Виктора.

— Не хочу, — буркнула под нос та, смотря на его голые ноги, покрытые новыми царапинами.

— А что тогда хочешь? — вздохнув, уже раздражённо поинтересовался он, скрестив на груди руки и выжидая ответа.

— В Город Всех Дорог хочу, — совсем тихо ответила Мария.

— Ты хоть знаешь, как туда добираться?! — даже вспыхнул Виктор, тут же взяв себя в руки и переведя дыхание. — Что бы нас не схватили безликие по дороге туда, надо идти по землям, где уже побывала Тьма, и ты готова испытать все ужасы этого мира? Начиная от кровавых топей, многоликих деревьев, костяных лабиринтов с загадками и заканчивая собственной смертью? Ты хоть понимаешь, что уже обрекаешь себя на вечное страдание?

— Вечное страдание это будильник в пять утра, подгоревший кофе и невидимые твари, что обращаются в двухметровых людей…

— Анеды? — резко перебил тот, заставив даже вскинуть голову и удивлённо взглянуть на него.

— О, так ты этих уродов знаешь? Не твои ли случайно знакомые?

Виктор резко присел напротив, настороженно вглядываясь в её лицо словно пытаясь понять, врёт она или нет. И по его настороженному взгляду Мария и вовсе растерялась, вжавшись спиной в тёплый жёсткий бок Дракара, лишь поведшего заострённым ухом.

— Поясни ка: за тобой охотились анеды? — попытавшись скрыть в голосе изумление совсем тихо произнёс он. — Чем ты насолила королеве Пустот?

— А, так вот кто за мной охотился, — удивлённо протянула девушка, ещё сильнее побледнев при виде опасно вспыхнувших золотом глаз, пронзающих насквозь. — Если и дальше будешь на меня так смотреть, я предпочту заткнуться и больше не вспоминать про этих анедов… а они что, настолько опасные?

— Они заживо сдирают кожу, а если им поручили найти человека, то они из земли его откопают, но приведут к своей госпоже… что они хотели от тебя?

Удивлённо взглянув на коня и пожав плечами, Мария вынула серебряные часы, раскрыв крышку и показав их нахмурившемуся Виктору.

— Откуда они у тебя?

— В наследство достались… странные часы, не раз выручали между прочим, в отличии от некоторых, — вновь взглянув на семь стрелок пробормотала та и уже не так уверенно добавила: — Предназначение двух стрелок я, вроде бы, разгадала: одна показывает то, что я прошу её найти, ну а вторая ровно на минуту останавливает время. А вот остальные пять мне ещё неизвестны… зачем кому-то эти часы?

— Я слышал о них… — как-то до странности тихо произнёс он. — Но никогда не думал, что они являются реальностью… самый могущественный артефакт во всех десяти мирах попал в твои руки? Знаешь, кому они раньше принадлежали? Той самой Виктории, чьей внучкой ты якобы являешься, а после Призрачной королеве… о них мечтают все властители, и в итоге вскоре за тобой не только анеды будут охотятся, но и безликие вдобавок с всадниками и песчаниками. Ты хоть понимаешь, что подписала себе смертный приговор? Успокаивает лишь то, что эти часы, как ты выразилась, подчиняются только тебе, и воспользоваться ими уже никто не сможет до тех пор, пока ты их кому-нибудь не завещаешь. В твоих же интересах о них особо никому не говорить… а сейчас расскажи, кто именно из анедов тебя преследовал?..