Песнь ласточки

Глава 14. Тёмный Рай

Вечером, когда тьма спустилась на пустынную деревню, сделав её ещё мрачней и зловещей, стало казаться, что по пустынным улицам ходят многочисленные тени, подкарауливающие за каждым поворотом, словно намереваясь схватить своими призрачными руками и утащить в лабиринт, зловеще возвышающийся за их спинами и грозно поблёскивая сияющими в ночи алыми крапинками крови. По крайне мере Мария так и чувствовала, как по спине раз за разом проносятся холодные мурашки, заставляя лишь оглядываться по сторонам в поисках хоть какой-то поддержки, но в итоге чувствовала окружающее вокруг одиночество.

Они взбирались на холм по вытоптанной тропе из потускневшего золотого песка. Трава тут была зелёной, свежей, источающей сладковатый дурман, от которого глаза слипались, а во рту образовывался горьковатый привкус черёмухи, цветущего по краям дорожки. Дом же, к которому они шли, уже наполнился светом, так и вырывающемся из чистых окон с занавешенными полупрозрачными шторами. Языки пламени в чугунных чашах вздымались вверх, облизывая вечернее небо с чёрной сердцевиной, где мелькали серебристые звёзды, и лиловыми горизонтами с золотистой кромкой и последними лучами, что озаряли высокие костяные стены смертельного лабиринта и макушки ветвистых сосен с позолоченными иголками.

Поднявшийся ветер всполошил высокую, заискрившуюся от вынырнувших светло-лазурных светлячков, тёмно-изумрудную траву, заставив рыжие волосы на миг подёрнуться золотом, а пару прядей даже выпасть, скользнув на белые плечи, частично укрытые салатово-жёлтым сарафаном с расшитыми алыми нитями рукавами и широким подолом. То и делая, что обнимая себя за дрожащие плечи, Мария следовала за идущими впереди близнецами, что-то негромко напевающими на нае и жалейке. Мелодия была весёлой, задорной, порой ускоряясь, а порой и вовсе замолкая, давая лишь гадать, что всё это могло значить.

Бросив взгляд в сторону идущего рядом Виктора, девушка вдруг улыбнулась, смотря, как тот то и дело, что сдувает с лица прядку тёмных волос, которые старательно зачесал назад. Заметив её взгляд, он лишь недовольно нахмурил брови, отдёрнув слишком тугой ворот великоватой для него рубашки, найденной в одном из заброшенных домов на окраине деревни.

— Что, не привык к светской одежде? — негромко поинтересовалась Мария, с улыбкой на губах посматривая в его сторону.

— Самое большее, к чему я не могу привыкнуть, это к тебе, — невольно заметил Виктор, вновь оттянув тугой ворот чёрной рубашки, делавшей его кожу ещё бледней, подобно несуществующей в этом мире луне, — и к твоим действиям… никогда ещё не видел более бестактного человека, который делает всё что хочет ни смотря на угрозы. А вроде, нормальный человек… до сих пор не могу понять, как тебе угораздило встретиться с Безымянным?

— Долгая история, — заправив руки за спину и сцепив длинные пальцы только и произнесла Мария, пнув попавшийся под ноги камешек, тут же отлетевший в траву. — Могу только сказать, что он явно ждал не меня… ты ведь слышал о Павшем Огне?

— Об этом нелепом предсказании? — даже нахмурил брови тот. — О нём слышали все, и оно уже давно должно было сбыться, но его просто нету…

— С чего ты решил? Может, оно есть, просто ты его не видишь? что бы хоть какое-то предсказание сбылось, нужно хотя бы попытаться его самому исполнить… не любишь ты в чудо верить.

— Как будто ты в него веришь, — только и фыркнул Виктор.

— Ты даже не представляешь, как я в него в последнее время начала верить, — не удержавшись, всё же усмехнулась Мария, вспомнив кладбище и разговор с доктором Виртом об Эскапизме. Да, это и вправду бред, но почему она тогда пребывает в этом самом бреду? Неужели сошла с ума? Но на каком именно моменте и основании? Хотя, со всем, что происходит вокруг, ещё странно, что она в собственном рассудке, и всё ещё может размышлять о подобных вещах. Ну хотя бы понятно, как живётся людям с Эскапизмом.

Двустворчатые, выкрашенные свежей краской двери громадного сооружения, больше похожего на дом викингов, со старыми щитами по бокам, освещёнными огнём в чугунных чашах, были открыты, пропуская золотистый луч света от жаровни, пристроившейся прямо посередине просторного зала, и окружённой плотным квадратом столов с уже накрытыми яствами на них. Жителей из деревни тут было немного, человек десять, что ещё попытались раздобыть не запылённую и невыцветшую одежду на чердаках домов. Даже не соизволив взглянуть на них, они жадно поглощали расставленную перед ними еду, словно голодали ни один месяц и, смотря как с их, покрытых занозами пальцев стекает золотистое масло и сок, Мария сама невольно уже желала хоть что-то да и отведать.

— Откуда у него столько еды? — перешагнув и сев на скамью удивлённо прошептала девушка, пододвинув к себе тарелку с ещё неостывшей куриной ножкой и аккуратно коснувшись её тупым ножичком цвета железа, желая убедиться, что это ещё можно есть.

— Думаю, можно у него самого об этом спросить, — метнув взгляд на другую сторону негромко ответил Виктор, с недоверием смотря на окружённого мужиками человека в белой рясе с перекинутым через плечо алым шлейфом из плотной ткани с золотистой фибулой. Само его лицо казалось каким-то знакомым, словно Мария уже где-то встречала его, а вот где — никак не могла вспомнить.

— Спрашивай, только дай поесть, — нехотя буркнула она, отправив в рот отрезанный ножичком кусок курицы, и тут же передёрнулась от отвращения, не без малого удивления поймав взгляд насторожившегося Виктора. — Как они едят эту гадость? Она же даже едой и не пахнет! Поролон какой-то дешёвый, выкрошенный под еду… напитки тут тоже, наверняка, подделка.

Схватив в руки медный стакан с бордовой жидкостью и отглотнув от него, Мария невольно замерла, с тихим стуком поставив его обратно и, коснувшись губ, взглянула на алые капельки, оставшиеся на пальцах и тускло сияющие в рыжем свете огня, лизавшего бока убитого кабана.

— Это не вино… — она перевела взгляд с рук на сидевших по левую сторону детей, что доливали себе странный напиток, сверкающий в тусклом свете и не источая совершенно никакого запаха. — Это кровь.

Дрогнув, Виктор сам взял стоявший поблизости бокал, сделав небольшой глоток и тут же проглотив, лишь кивнул, качнув головой и заставив тёмную прядь волос вновь опуститься на его посеревшее лицо. Аккуратно опустив бокал на стол, он вдруг сжал его ножку пальцами, заставив пройтись по глиняной поверхности множество трещин, а саму тень, что длинным стражем виднелась на стенах, и вовсе возрасти на несколько метров, заграждая собой поток и словно поглощающую своих собратьев.

— Виктор! — испуганно сжав свои пальцы на его запястье негромко воскликнула Мария, смотря, как налившиеся золотом глаза постепенно блекнут и теряют весь свой дьявольский блеск, вновь становясь нормальными. — Лучше не думай о Тьме, расслабься и закрой глаза… сидящие тут люди совершенно ни о чём не подозревают.

Ледяные пальцы парня вновь сжались на бокале, прежде чем опустить его и вдруг некрепко коснуться еле тёплой ладони даже дрогнувшей от неожиданности Марии, что с удивлением для себя не отдёрнула руку, сжав пальцы спутника сильнее, чувствуя его пульсирующую вену на холодном запястье, словно дотрагивалась до бешено стучащего сердца, что постепенно возвращалось в норму. Но вот, вновь сжав пальцы, Виктор резко отдёрнул руку, заставив девушку лишь незаметно нахмурить брови, делая вид, что ей очень интересен рисунок на глиняной тарелке, которая наверняка была съедобней расставленной здесь еды.

— Слушайте, — вдруг раздался настороженный голос со стороны, заставив Марию осторожно нагнуться, дабы хоть что-то расслышать, что говорила ей девчонка, — сейчас байки пойдут…

— Байки? — не совсем поняла та.

— Байки про то, что в мире происходит, — охотно поделилась девочка. — Пусть они и не меняются, но каждый раз их всё интересней и интересней слушать!

Лишь озадаченно кивнув, девушка всё же прислушалась, что говорят на той стороне. Одни слова до неё долетали так чётко, словно их кто-то шептал ей на ухо, вторые же были настолько неразборчивыми, как будто доносились из глухого подвала, заставляя лишь гадать, что они могли значить. Некоторые предложения Мария улавливала сразу и почему-то очень долго вертела их на языке, другие же пролетали мимо ушей, заставляя из последних сил хвататься в них и пытаться хоть что-то понять, зная, что это не так просто. И всё же кое-что она услышала, и это что-то заставило сердце опасливо сжаться, стуча чуть ли не в ушах и мешая услышать продолжение.

В мире Азриэля, мире Грёз, где исполняются мечты каждого, давно перестали верить в чудо или нечто подобное. Сейчас тут правит оружие, острый ум и четыре властителя, об одной из которых давно нет вестей. Люди начинают серьёзно подозревать, что Призрачная королева пала ещё на Севере, а тот вместе с Пустыней постепенно начинает вооружаться, дабы дать отпор четырём фракциям и, видимо, дело и вправду идёт к войне. Ничейные земли обширные, неизведанные, со спящим в их недрах волшебством, что уже готово пробудиться, потому их так никто и не смог покорить. На стороне «варваров» есть как крылатые ящерицы, что уже считаются вымершими во всех четырёх фракциях, но и вполне разумные создания, что не только меч и луки в луках могут держать. Но больше всего Марию задели слова о Павшем Огне, даже Виктор, расслышав их, заметно напрягся, явно различая куда больше, чем его спутница. Но и то что прозвучало заставило девушку невольно напрячься: мудрецы на юге и востоке пророчат то, что на небе зажглась самая яркая звезда, а значит, и Павший Огонь наконец-то добрался до этого мира, готовясь либо его погубить, встав на путь Тьмы, либо же спасти всех от неё. По крайне мере владыки уже насторожились, готовясь к самому худшему и тайком вырабатывая план сопротивления, ожидая сразу три нападения: от Севера и Пустыни, от собственных «соседей» и незаметно подкрадывающейся Тьмы, что с каждым днём становится всё ближе и ближе к сердцу мира. На этом тема про Павший Огонь словно оборвалась, и интерес к их разговору у Марии тоже, хотя та ещё и слушала краем уха про сплетни, что плетут про владык, мол: Призрачная королева — лишь пустышка, которую кто-то сумел посадить на трон; король Бездны упивается кровью похищенных им детей, дабы продлить свою и так вечную жизнь только из-за того, что ему кто-то предсказал скорую смерть от человека, что после займёт его место; королева Пустот же вела себя подозрительно тихо, запершись в своей Астральной башне и ища ответ в иномирных зеркалах; а что насчёт Безымянного… тут Мария всё же невольно начала слушать, делая вид, что пьёт напиток из собственного бокала, хотя даже губами до него не дотрагивалась, пытаясь уловить всё услышанное. А услышала она не мало. Много слухов витало вокруг короле безликих, и подтвердить или опровергнуть их никто не мог: одни утверждали, что сам, истинный Безымянный, пал несколько лет назад под мечом одного из своих «доверенных» рыцарей вместе с сыном. Их тела сбросили в пропасть, окружающую замок, а сам незнакомец начал править за место своего короля, пытавшись жениться на королеве, что так же бесследно пропала, скрывшись на кровавых топей и больше нигде не появляясь. Сложила ли она свою голову там или выбралась — не знает никто. Но, поговаривают, что после этого сама фракция Забытья стала совершенно другой, словно всё разом подменили искусно сделанной подделкой: Тьма прижилась в этом месте, управляя умами людей и их душами…

— Как то всё совсем плохо… — невольно заметила Мария, уже жалея, что не удосужилась снять с Дракара сумку или забрать хотя бы истинный экземпляр книги, а то, кто знает, попади она в чьи руки, что с этим миром может случиться?

— А ты думала, в сказку попала? — прохладно усмехнулся Виктор, даже не прикоснувшись к еде и сжимая пальцами покрывшуюся инеем и многочисленными трещинами вилку. — В этом мире чудес не бывает.

— Но они ведь были?

— Когда-то давно, но не сейчас…

Его взгляд поблёк, словно вспоминая далёкое, недоступное прошлое, всплывающее в памяти как яркие кувшинки на чёрной воде. И Мария лишь могла догадываться, что там, в этом неизведанном, окутанным мраком, прошлом. Что случилось с ним, раз его приняла Тень, и куда же делась вся та человечность, которую он не сберёг? Она не могла просто так пропасть, просто не могла…

Не зная почему, но внутри девушки словно всё сжалось от странного чувства, граничившего не то с сожалением, не то с тревогой. И почему он вызывает у неё такие странные, пугающие эммоции, которые совсем никак не вписываются в то, что оно привыкла осязать? Словно и вправду взяли и подменили совершенно другим человеком, который всё ещё пытается казаться оригиналом.

— А что насчёт лабиринта Костей? — вдруг оторвав взгляд от глиняной тарелки и взглянув прямо на того «кудесника» негромко поинтересовался Виктор, но его голос эхом пробежался по залу, заставив людей тут же замолкнуть и устремить в их сторону вмиг помрачневшие и ставшие пустыми взгляды.

— А что с ним не так? — взглянув на них своими тёмно-зелёными, с ореховым отливом глазами, произнёс тот самый «кудесник».

— Всё, начиная с того, что его создала Тьма.

Мария невольно сжалась от холода, в который погрузился зал на долгие минуты, настороженно переводя глаза то с одного «собеседника», то с другого, замечая их странные, изучающие взгляды, наполненные льдом и металлом, не собирающимся уступать друг другу. И всё же больше этого холода источал Виктор, от которого невольно приходилось сжимать онемевшие пальцы на жёсткой ткани сарафана, чуть ли уже не молясь, как бы их не выгнали из-за стола, первыми же отправив «покорять» проклятый лабиринт.

— Давайте прогуляемся, — плавно поднявшись из-за стола предложил кудесник, на что сам Виктор молча поднялся со скамьи, заставив Марию проследить за ним тяжёлым, угрюмым взглядом, прежде чем последовать следом, чувствуя на своей спине эти пустые, мрачные взгляды людей.

Скользнув за тяжёлые двустворчатые двери и невольно зажмурившись от света стоявших по бокам чугунных чаш со всё так же лижущими небо языками пламени, девушка осторожно оглянулась, словно выслеживая кого-то, прежде чем пройти за дом и выжидающе скрестить на груди руки, посматривая на того самого «кудесника», всё ещё стараясь вспомнить, где же раньше видела его лицо?

— Вы и вправду вышли из этого лабиринта? — не выдержав, первой спросила Мария.

— Это верно… если знать и не бояться того, что там находится, то оттуда можно выйти живым, — согласно качнув головой и протянув руку, смотря, как на загорелые пальцы садятся многочисленные светлячки, негромко произнёс он, задумчиво почесав жёсткую тёмно-пепельную щетину.

— И что же там находится?

— Много чего… в основном это зло, что создало Тьма, — аккуратно опустившись на старую деревянную лавку и облокотившись об стену дома задумчиво ответил кудесник. — Вы хотите пройти лабиринт?

— Я хочу, — довольно жёстко ответил Виктор, заставив Марию лишь недовольно глянуть на него и нахмурить брови. — Так что там находится? Что обитает, и как оттуда выбраться живым?

Кудесник долго молчал, смотря за кружащимися вокруг них сотнями светлячками, маленькими огоньками озаряя пространство вокруг себя нежно-золотистым цветом с примесью разбавленного изумруда. Стоять так, под открытым небом с миллиардами звёзд да нависшими над головами соснами с посеребрёнными иголками было для Марии если не сказкой, то хотя бы каким-то таинственным сном, где можно на долю секунды расслабиться и почувствовать, как тёплый ночной воздух приглаживает волосы, легонько касаясь плеч и пальцев.

— Я долго блуждал по лабиринту, — наконец начал свой рассказ кудесник, смотря на тёмную стену соснового бора, на многочисленных светлячков и на шелестящую под ногами сочно-зелёную траву. — Не знал, куда сворачивать, идти, бежать… я видел ведения, как из будущего, так и из прошлого. Много как хороших, так и ужасных ведений, порой касающихся всего нашего мира… когда до рассвета осталось не больше часа, я наконец-то добрался до середины лабиринта. Я прозвал его Тёмным Раем, местом, где исполняются самые жуткие грёзы и страхи, воплощаясь в жизнь и не давая покоя. Не знаю как, но я справился с ними, и тогда передо мной явился он… Божество этого проклятого места, что словно было соткано из множество теней. Оно вышло из тёмного колодца вокруг руин с золотыми цветами, предложив спуститься вниз и узреть его храм из чёрного хрусталя. И я спустился. Мы долго блуждали по нескончаемым лабиринтом комнат, и он показывал мне много драгоценных вещей, которых и в природе то не существует. И предлагал обмен: их, на жизни. Я не знал что делать и молчал, но потом, когда на горизонтах уже заструились первые лучи, он потребовал ответа. И я дал ему ответ, пусть и не геройский, пусть и переполненный трусостью, но тогда я не хотел покидать этот мир… я предложил ему обмен: я отправлю к нему воина, что послан самой Бездной, который сможет его победить в обмен на то, что сам выйду из лабиринта. И он поверил, и стал ждать, как и я… но шли недели, месяцы, годы, а воина Бездны всё не было и не было, и люди начали вновь пропадать там, как и все те, кто смел войти в эту деревню под покров лабиринта Костей… он ждёт свою смерть, хотя никто не в силах его победить. До Тёмного Рая мало кто добирался, а если же и были такие люди, они больше не возвращались, оставаясь навсегда в виде его новых трофеев.

Тишина, неприятная, даже скользкая, начала обступать вокруг, заставляя неуверенно сжимать жёсткие рукава сарафана. Вот что точно и могла сказать сейчас Мария, так это то, что лабиринта Костей явно не было в оригинальной книге, да и вообще ни в одной из трилогии. Тогда что это? Словно что-то, если не кто-то, постепенно, уже не один год, переписывает историю, меняя сюжет и прячась за кулисами. Он тот, кто реальней всех в этом книжном мире, и вряд ли он вообще из него. Тогда кто же? Такой же, как и Мария? Из реальности? Но разве она не одна знает о том, что книги порой могут оживать?

— Думаю, вы не дождётесь воина Бездны, — наконец сухо произнёс Виктор, проводив взглядом светлячка и вновь взглянув на кудесника. — Об воинах Бездны давно слагают легенды, вживую же их никто ещё не видел. Так что вряд ли эту деревню спасёт один из таких «героев».

— И неужели ты хочешь спасти эту деревню? — переведя оценивающий взгляд хитрых сощурившихся глаз поинтересовался кудесник.

— Я ни хочу никого спасать, лишь пройти его и оказаться на той стороне, — довольно жёстко и грубо ответил парень. — И сделаю это сегодня ночью, так что можете не утруждать себя рыть могилу, меня всё равно некому хоронить.

Развернувшись, он не спеша скрылся за углом дома, спускаясь по золотистой, освещённой множеством светлячком, дорожке вниз, к мрачной деревне с бликами жалких огрызков восковых свеч в окнах. Провожая его до самого моста реки, на котором он замер на пару секунд, Мария устало опустилась рядом с кудесником, смотря на лёгкие потёртые балетки цвета сажи с длинными ремнями, оплетавшими ноги до колен.

— А справится ли он один? — словно прочитав её мысли негромко спросил кудесник.

— Справится, раз настолько уверен в себе, — глухо ответила девушка, сжав пальцы на плечах и не отрывая взгляда от зелени травы под ногами. — Его уже ничто не остановит… если пройдёт лабиринт насквозь, обратно вряд ли вернётся.

— Ты так уверена в этом? Неужели его ничто не сможет удержать?

Мария невольно усмехнулась, с прищуром и таинственной искрой в задумчивых рубинах глаз взглянула на его поддёрнутое морщинами загорелое лицо со множеством складок на лбу и при этом тонкими, тёмными, почти незаметными, бровями, словно нависшими над небольшими глазами.

— Я вас видел, обоих, — вдруг задумчиво произнёс кудесник. — Но не в лабиринте, совершенно в другом месте… ему суждена тьма, тебе — трон и корона. Он лишь неясная тень, что ищет огонь, дабы проявить себя, а ты и есть сам огонь, хоть и не до конца понимаешь это… я должен был вас узнать, моя королева, ведь когда-то занимал должность звездочёта при вашем дворце… но вы совсем не помните меня, я вижу это. Вижу, что душа совершенно не та, что прежде… она светла и не так коварна, ещё не успевшая отведать Тьмы и впустить её в себя… берегите такую душу, и она сбережёт вас.

— А что вы ещё видели? Там, в лабиринте? — ничуть не удивившись его словам спросила Мария, вновь устремив взгляд в сторону страшного сооружения, таинственно поблёскивающим алыми, еле заметными крапинами на стенах.

— Много чего… страшного и необъяснимого, что точно когда-то произойдёт в наших жизнях. Война не за горами, и если не сегодня, то завтра Север и Пустыня объединятся и под общим флагом пойдут на фракции, и тогда только павший Огонь решит исход этой великой битвы, но никак не мы, обычные люди и короли… — он вздохнул прежде чем подняться на ноги и с прищуром взглянуть на звёздное небо. — Однажды я предрёк Призрачной королеве, что её жизнь оборвётся на какое-то время, прежде чем вновь возродиться, и оказался прав, когда она впервые в жизни ошиблась и поплатилась за это… возможно ли, что это к лучшему? Не бойтесь ошибаться сейчас, ведь ошибки делают нас людьми, Тьма же их старается не допускать.

Проследив за ним тяжёлым взглядом, Мария сама невольно загляделась на бескрайнее небо, гадая, где же там, среди миллиардов звёзд находится её дом? Дом, который снится ей по ночам, и где остались все те, кого она знала…

Очнуться заставил заигравший невдалеке най вместе с жалейкой и, нехотя встав со скрипнувшей лавки, Мария с тоской взглянула на шагающих по тропинке к деревне близнецов, что заметив её, издали приветливые звуки, и вновь пошли вниз. Даже не пытаясь их нагнать девушка шла следом, слушая эту волнующую, порывающую на подвиги и какие-то доказательства мелодию, что жила в траве, в лиловом вереске, в ветках шуршащих сосен, в протекающей внизу прозрачной реке, даже в ней. Песня всегда живёт в человеке, ведь благодаря ей порой легче преодолеть то, что казалось непреодолимым, понять непонятное и пойти туда, куда раньше не смел бы даже шагнуть. Вот, что делает музыка с душой. Порой она лучше всяких чувств всё доказывает, стоит только вслушаться и понять, что она пытается донести до тебя…