Петербургские истории

1. Конец года

— Стригова, ты что творишь?!! — прошипела Нинка, пихая меня в бок, — сейчас завалимся!!!..

Я очнулась и панически посмотрела на руки: лук на сковороде уже дошел до шоколадного цвета и вот-вот грозил окончательно сгореть. Стремительно выключила огонь и лопаткой сгребла его в кастрюлю. Училка по первым блюдам, слава Богу, не заметила, самозабвенно распекая Иванчикову. Та, дурында, забыла положить в борщ томатную пасту и теперь тупо хлопала глазами. Ну и ладненько, зато я не спалилась. Нинка ловко опрокинула в кастрюлю оставшиеся части рецепта и тщательно размешала. Все! Борщ с фирменной поджаркой готов, можно сдаваться и чапать на свободу.

— Ты чего? — продолжила шипеть подруга, тряпкой оттирая разводы на плите и пытаясь придать всему идеальный вид. — Не выспалась?

— Выспалась, — я потерла рукой висок, — но что-то сегодня никак не сосредоточусь.

— Хошь конфету? — она достала из кармана фартука упаковку черного «Холлса».

— Не, — я фыркнула, — не хочу.

Тем временем, преподавательница отстала от Иванчиковой и пошла дальше, рыча на студенток или милостиво кивая любимицам. Никанорова Марина Витальевна, суровая дама необъятных габаритов, истинное лицо российского общепита, повар в шестом поколении, обожала свою профессию и не терпела дилетантов. А сегодня еще и экзамен по первым блюдам русской кухни — ее конек и фетиш!.. Она уже почти завалила первых красавиц группы, прошлась едкой щелочью по отстающим и теперь добивала оставшихся меткими замечаниями. Впрочем, меня ей не завалить.

Пока я так думала, Нинка подобралась бочком к преподавательнице и сладким голосом доложила о результатах. Марина Витальевна подошла к нашему месту, оглядела стол, плиту, инвентарь. Заглянула в кастрюлю. Попробовала борщ из поварешки, профессионально подув, чтобы не обжечься. Почмокала, подумала секунду и сурово кивнула:

— Зачетки!

Помялась, но вывела нам обеим «отл». Нинка радостно выдохнула.

— Прибраться, и свободны!

Мы закивали. Кастрюля с борщом теперь отправится в студенческую столовую, а вот остальное полагается помыть-почистить и сложить в посудную по местам. Мы бодро все перемыли, протерли стол и плиту начисто, отчитались в инвентарной заведующей лабораторией и, хихикая, вымелись из класса.

— Стригова и Луговая! — суровый мужской голос догнал нас почти на выходе из корпуса.

Мы замерли и обернулись. Проректор по учебной работе и дисциплине сурово взирал на нас, стоя на лестнице.

— Здрасьте, Михаил Юрьич! А мы все сдали!! — жизнерадостно возгласила Нинка и в подтверждение махнула зачеткой. — Не поверите! Пять!!!

— Да ладно?! — Преображенский сделал удивленное лицо.

— Пять, пять! — я открыла свою и показала.

Проректор фыркнул в усы:

— Верю, верю. Ну, летите… голуби!..

И мы полетели. По весенним улицам Петербурга, в метро, и потом по улицам родной Петроградки, ко мне — праздновать окончание сессии. По пути забежали в ближайший магазин и затарились нужными продуктами. О! Ничего криминального или экзотического, но неужели две студентки кулинарного техникума не сумеют создать из ничего — нечто?

Дома бабушка в своей комнате что-то заносила в компьютер, так что я только тихонько поцеловала ее в щечку, порадовала триумфом на экзамене и сообщила, что мы будем на нашей крыше. Наша крыша — это плоская крыша флигеля, прислонившегося к моему дому аккурат под окнами наших с бабушкой комнат. Еще учась в школе, с помощью друзей я притащила туда несколько старых транспортных поддонов и облагородила в меру своих возможностей, так что теперь у нас было отличное место для загара и культурного отдыха. Бабушка только кивнула и подтянула поближе новую стопку книг.

— Готовить? — Нинка потерла ладошки.

— Готовить! — я стащила со своей полочки стопку кулинарных сборников и мой старый детский волчок с прыгающей лошадкой, ярко-желтый, с пластмассовыми фигурками и красной ручкой.

Это такая игра у нас с подругой: напротив какой книги лошадка остановится, по этим рецептам и будем готовить. Пока нам выпадали преимущественно русские блюда, но я не теряю надежды. Что поделать, если из иностранной кухни я имею только советское издание сильно отредактированных для советских домохозяек рецептов со всего мира, да потрепанный томик самиздатовской «Английской кухни». Причем последнее действительно — образчик советского же «самиздата», отпечатанного на пишущей машинке и переплетенного кустарным способом. Откуда бабушка его выкопала — я не знаю, а она не признается. А подарила она мне его на четырнадцатилетие, когда я окончательно определилась с будущей профессией.

— Итак, — голосом конферансье возгласила Нинка, — сегодня у нас в студии…

Она завела волчок, и мы уставились на лошадку. Победила «Книга о вкусной и полезной пище». Впрочем, она и в прошлый раз тоже победила. И в позапрошлый. Наверно, судьба.

— Итак… — подруга потерла ладошки, — у нас есть два окорочка, немного потрошков, овощи…

— И наша гениальность, — закончила я, — предлагаю: запечь куру в кавказском соусе, из потрошков сделать острую похлебку, а овощи частью потушить, частью настрогать в салат.

— А на какой странице эти рецепты? — Нинка с сомнением открыла фолиант.

— Какая разница? В прошлый раз мы все равно не нашли подходящий рецепт под имеющиеся продукты, так что давай сегодня сразу импровизировать! — я захлопнула книгу и вернула все на полочку. — Идем!

— Ага, — Нинка подумала и вздохнула, — а все равно было бы интересно…

— Ничего, — я посмотрела на часы, — давай поторопимся, пока кухня свободна. Терпеть не могу, когда сутолока.

Увы, основа бытия коммунальной квартиры — недостаток личного пространства на общественной территории.

Достали продукты, специи и остальное, и отправились на кухню. Надо сказать, что в нашей квартире имеется восемь комнат, в которых проживает шесть семей, так что квартирная кухня довольно обширная. Нам не приходится сталкиваться «тылами», когда одновременно готовит две хозяйки. Но вот сам факт того, что за приготовлением твоей еды наблюдает посторонний и не всегда дружелюбный человек, — напрягает.

Мы поделили работу, так что процесс пошел. Пока Нинка разделывалась с овощами, я обработала потроха и поставила вариться в кастрюльке, сдобрив кусочком свиного сала.

— Почисть мне луковицу, — попросила, нарезая кусочек имбиря, — сразу кинем.

— Не в конце?

— Я пробовала так, будет вкуснее.

— Ясненько.

Заправив бульон, я поставила в духовку противень с курой, налила в миску кефир и начала готовить кавказскую заправку. Бодро напевая, Нинка нашинковала капусту и поставила тушиться в чугунке.

— Где масло?

— Держи, — сунула ей бутылку, — я за чайником.

Принесла из комнаты уже вскипевший электрический чайник и налила полную миску. Поочередно ошпаривая и охлаждая, сняла кожицу с помидоров, нарезала их кубиками. Помогла отжать сок из баклажанов. Пара картофелин, чеснок и лук, специи, и вот уже на малом огне тихонько булькает овощное рагу.

Дверь кухни скрипнула, и на пороге нарисовался Борис Глебыч — сосед из комнаты напротив кухни. Не смотря ни на кого, он достал из своего шкафчика тарелку и ушел.

Я проверила духовку и слегка прикрутила огонь.

Дверь снова скрипнула, являя нам еще одного соседа, из новеньких. Молодой человек въехал всего пять дней назад, назвался Димитрием в процессе переноса немудреных пожитков, но близко пока ни с кем не общался, иначе бы я знала. Глебыч, правда, утверждал, что этот субъект — научный сотрудник в каком-то институте, так как большая часть его вещей состояла из книг. Сама-то я была на учебе, когда он переехал, так что точно утверждать не могу.

Итак, Димитрий вошел в кухню, а Нинка мигом обернулась. Впрочем, мгновенная стойка подруги тут же увяла, поскольку вид Димитрий имеет весьма невзрачный и даже болезненный: фигура тощая и сутулая, личико словно в мясорубке подавленное, волосики редкие и невнятного мышиного цвета. Только очки на орлином носу выделяются двумя блюдцами. Даже классический костюм, который он почти всегда носит, не прибавляет Димитрию ни солидности, ни стати. Сейчас же сосед и вовсе был в старом свитере и растянутых трениках. Увидев, что в кухне кто-то есть, он запнулся, но все-таки прошел дальше. Подошел к своему углу и принялся деловито копаться в тумбочке.

— Нинка, время! — я ткнула в небольшой будильник на полке.

— Есть, — подруга помешала рагу и добавила оставшиеся ингредиенты — чеснок и зелень. — Помочь?

— Давай.

Я достала противень, и она ловко намазала соусом окорочка. Оставшееся я прогрела в небольшом ковшичке и слила в фарфоровый соусник. Мы доделали остальные блюда, сервировали и вымыли освободившуюся посуду. Завершив уборку, понесли еду в комнату.

— Бабуль, обедать!

Бабушка вздохнула, но послушно отправилась мыть руки, а мы пока в четыре руки быстро накрыли на стол. Вернувшись, она осмотрела предложенное, милостиво кивнула и неожиданно достала из старинного буфета бутылку вина:

— Курица? Тогда красное.

— Ого! — Луговая посмотрела на этикетку, — Бордо, красное сухое? Трехлетняя выдержка… ммм! Откуда ж такая прелесть?!

Бабушка усмехнулась:

— Именно. Один из студентов презентовал. Молодцы, девочки, заслужили! Тяжело было?

— Не очень, — я ловко откупорила бутылку, — правда, что-то я задумалась в процессе и чуть не прошляпила жарку лука.

— Снова? — бабуля прищурилась, — и как?

— Нина спасла, — я благодарно кивнула подруге.

— А еще Иванчикова оттянула внимание Никаноровой на себя, — сочла нужным уточнить девушка.

— Да, повезло.

— Иванчикова? — бабуля приподняла бровь, — это у которой дед держит ресторан на Невском?

— А ты откуда знаешь?

— Слухами земля полнится, — она неопределенно повела рукой.

Подумала, зачем-то взглянула на календарь и взялась за бутылку:

— Ну, девочки, подставляйте бокалы. За вас!

Мы чокнулись и выпили. Вино было терпким и освежающим — как раз, чтобы оттенить вкус густой похлебки.

Пообедав, мы забрали с собой оставленные закуски и расположились на нагретой весенним солнцем крыше.

— Хорошо-то как!.. — Нинка потянулась.

— Ага, — я разлеглась поудобнее на каримате.

Мы продремали пару часов, пока бабушка не выглянула из окна:

— Домой, девочки!

— Что, уже чай? — вздохнула и поднялась.

Нина потянулась и начала собирать вещи:

— Все-таки классно, что у тебя тут можно позагорать так рано, хоть из колготок можно будет сразу с загорелыми ногами вылезти.

— Ага. А еще здорово, что других тут рядом не болтается. Представь, если бы другие соседи сюда доступ имели!..

— Фу!.. — Луговая покрутила головой и помогла мне перетащить свернутые матрасы в окно.

Бабушка разговаривала по телефону, поэтому мы отправились ставить чайник и соображать что-то вкусное к чаю.

— Быстрый пирог?

— Шарлотка, — я достала пакет яблок.

Мы быстро почистили фрукты, взбили тесто и отправились на кухню. Там тетя Оля что-то кашеварила. Поздоровались и занялись своим делом. Вскоре по кухне поплыл замечательный запах выпечки. Тетя Оля довольно повела носом, подмигнула одобрительно и ушла в комнату.

— Где у тебя деревяшка?

— Была в верхнем ящике, — я кивнула на тумбочку.

Подруга покопалась и нашла оструганную палочку для проверки готовности бисквита. В кухню пришла бабушка:

— О! Вот это аромат!.. Криста, после чая я уеду, надо в машинописном бюро кое-что забрать.

— Да, бабушка. Ты надолго?

— Нет. Просто заберу и приеду домой. Зайти в магазин?

— Да вроде все есть. Если что, я завтра с утра сбегаю, завтра мы дома.

— Вам уже сказали, где вы будете практику проходить?

— Послезавтра обещали, Юдифь Георгиевна.

— Ну и отлично, — бабушка махнула рукой в сторону плиты, еще раз принюхалась мечтательно и ушла.

Мы притащили по табуретке и дружно уставились на будильник.

Шарлотка удалась!.. Попили чаю, после чего бабушка уехала, а мы с подругой сели перед телевизором, пока не позвонили Нинкины родители и не затребовали дочь домой. Вздохнув, попрощались, договорившись встретиться и где-нибудь погулять, раз уж сессия закрыта, и можно вдохнуть воздух свободы.

Вечером, когда бабушка снова мирно щелкала кнопками компьютера, я вышла на кухню разогреть ужин. Соседи присутствовали на общественной территории в количестве трех штук: тетя Оля жарила котлеты, Анна Варфоломеевна в своем углу сосредоточенно мешала большой ложкой в маленькой алюминиевой кастрюльке, и уже упомянутый выше Димитрий готовил себе что-то с непонятным запахом. Отлично, не так уж и тесно вышло.

— Вечер, Кристинка, — тетя Оля кивнула и вернулась к своему занятию, — не подскажешь, хлебные крошки в соус когда засыпать?

— Лук прозрачный? Тогда долейте жидкости и сразу сыпьте крошки. Вскипит — и готово.

Я поставила на огонь сковородку и занялась ужином. Окорочка в кавказской заправке прекрасно пойдут и сейчас, а рагу только выиграет после повторного нагрева, так как настоялось. Впрочем, салат надо настрогать свежий…

— О, Кристиночка!.. А я тебя и не заметила!

Анна Варфоломеевна, как всегда, в своем репертуаре. Главное, чтобы в мои кастрюли не полезла, ведьма старая. Терпеть не могу, когда лезут под руку, да еще, говорят, у Варфоломеевны глаз черный… я не суеверна, но береженого Бог бережет.

Почистила пару морковок и начала натирать на крупной терке. Прогрею с растительным маслом на сковороде, добавлю специй, жареный лук и уже в салатнице — свежий огурчик. Выйдет очень пикантно и оригинально!.. Бабушке наверняка понравится. Димитрий оглянулся на меня, на тетю Олю и помялся. Примечательно, что в сторону Аннушки он даже не оборачивался.

Пока в сковородке грелось масло, почистила и мелко накрошила луковицу. Высыпала лук, поджарила до светло-кремового цвета и добавила морковь.

Соседушко еще раз оглянулся на нас, но снова промолчал. Надо ему что-то от меня, что ли? Впрочем, не моя проблема.

Энергично помешивая, высыпала в овощи острый перец, добавила молотой гвоздики и кориандра. Выключила огонь и закрыла крышкой. Порезала огурец короткой соломкой. Все перемешала в салатнице. Составила на поднос кушанья, вымыла и убрала остальную посуду.

Я уже выходила, когда Димитрий, наконец, решился:

— Извините, пожалуйста, — почти прошептал, — а не подскажете, когда макароны в воду кидать?

— В закипевшую, и посолите сначала воду хорошенько.

— Сильно солить?

— Да, чтобы прям соленая-соленая вода была!

Мдя… мальчик вышел в большой мир, не зная элементарного? Впрочем, не мои проблемы.

Бабушка стояла возле отрывного календаря и что-то сверяла с потрепанным ежедневником.

— Ба, идем ужинать.

— Да, милая… — она рассеяно кивнула и что-то записала.

Я расставила посуду и села на свое место. Бабушка еще подумала, полистала календарь и что-то записала еще.

— Ну, ба?!

— Да-да, иду!

Наконец, она отложила книжку на буфет и села за стол. Мы поужинали, и я ушла на кухню мыть посуду. Там Аннушка ругалась с Люськой по поводу не вовремя занятой ванной. Я аккуратно обошла конфликт и устроилась возле общественных раковин со своим тазиком. Вернулась и обнаружила, что бабушка снова изучала календарь, а на стуле рядом с ней высилась целая стопка толстых книг.

— Ложись спать, милая, я должна еще немного поработать, — она даже не обернулась.

— Хорошо, бабуля.

Немного поштудировала сборник зарубежных рецептов и легла спать.

Утро было погожим. Голубое небо слегка оттеняли редкие пушистые облачка, отчего особенный, «питерский» желтый цвет домов начинал просто светиться. Город мерно гудел, просыпаясь и встречая новый день. Я пробежала через знакомые до последнего кирпичика дворы и вышла на Каменноостровский проспект. Свернув налево, двинулась в сторону метро: посередине маршрута, на Садовой улице, мы с Нинкой должны встретиться. Протолкалась сквозь вечную толпу на входе и вот я уже спускаюсь по эскалатору. От нечего делать оглядываюсь. Передо мной стоит, словно на подиуме, «остромодная» девушка: в облегающих джинсах-лосинах, на высоченных шпильках, в кожаной «косухе»… У-у… Сколько же на ней «дефицита»!!. Впрочем, мне не идет такое, так что никогда не завидовала чужим шмоткам. Да и бабушка точно не одобрит. Зато перед модницей, словно для контраста, стоит бабулька: в пуховом платке, стареньком мешковатом пальто и ботиночках. На плече — две авоськи, связанные ручками, под рукой — тележка с примотанной к ней большой полосатой сумкой. На рынок оптовый?.. Наверняка. Накупит по дешевке, перепродаст подороже — вот и денежка на жизнь появилась! Дальше парень с портфелем в плаще… Ха! Да это же Димитрий! Ух… а ведь я не видела его ни в коридоре, ни в кухне сегодня… раньше ушел, а я его догнала? Хм… странно.

Пожав плечами, выкинула соседа из головы. Добравшись до точки рандеву, огляделась и почти сразу заметила подругу: та стояла возле киоска и изучала периодику.

— Привет! — подкравшись, обняла со спины.

— Криста?! — Нинка вздрогнула, но почти сразу успокоилась, — ты ж меня в гроб загонишь!..

— Тренируйся, милая, — я хихикнула и отпустила ее, — так сказать, готовься к семейной жизни!

— Угу… смотри!

Оказывается, она держала в руках яркий журнал для домохозяек, заполненный всякими рецептами и советами.

— Смотри, какая прелесть!..

Да, прелесть. Но дорого. Нам пока не по карману. Впрочем, грядет практика, за которую нам выплатят, пусть маленькую, но зарплату. И вот тогда я точно себе куплю такой! Ну, или похожий.

Мы вышли на поверхность и славно пробродили по центру города до самого вечера. Перекусывали по дороге мороженым и газировкой. Ближе к ужину пришлось разойтись по домам, так как завтра с утра нас ждал колледж и распределение по местам практики.