Пианисты

V

Машенька все больше обживала Москву. Ее ареал ширился с каждым днем, уже давно выйдя за пределы кабинета покойного главы семьи Обуховых, их квартиры, дома, прилегающих дворов и улочек с ближайшими магазинами. Елена Васильевна только диву давалась, насколько энергичной оказалась девочка в освоении новых жизненных пространств. Теперь она самостоятельно навещала книжные магазины в округе и не только, пользуясь тем, что Елена Васильевна всегда заботливо пополняла запас Машенькиных карманных денег. Девочка не должна чувствовать стесненность, она и так натерпелась от деспотичной матери. Зачем же мучить ребенка еще? Тем более что Машенька за это время так преобразилась – как будто крылышки расправила и вот-вот полетит.

В самом деле изменялась не только Машенька – одновременно изменялась и обстановка вокруг нее. В ее комнате – бывшем кабинете отца Андрея – теперь повсюду вместе с баночками с «кремиками» валялись книжки. Они были на столе, на подоконнике, на покрывале поверх разложенной кушетки, из-под которой тоже выглядывал угол раскрытого и лежавшего обложкой вверх очередного романа. Машенька так их и оставляла – вниз страницами, напоминающими раненых птиц с распластанными крыльями. Книжки девушки имели свойство забредать и в другие части квартиры – в гостиную, на кухню, в туалет, ванную, – как будто их читали одновременно. Яркие цветные обложки – мягкие и твердые, с золотинкой на корешках или отражающим свет глянцем – служили своеобразными маячками, извещавшими всех вокруг: здесь была Машенька, и не только была, но есть и будет.

Теперь Елена Васильевна знала, почему, отправляя девочку в ближайшую булочную за хлебом, не может ее дождаться. Только через пару часов Машенька появлялась в дверях, сияющая, с очередной книжкой в руках:

– Представляете, мне Кира специально отложила экземпляр, а то вдруг разберут. – Она с восхищением взглянула на обложку и ловко пролистнула страницы, как будто что-то в них искала. – Рексанна Бекнел, ее последний роман, он вам тоже понравится…

Машенька последовала за Еленой Васильевной на кухню.

– Не думаю.

Она хоть и была рада новому состоянию Машеньки, но такой чрезмерный энтузиазм начинал ее страшить. Привычным движением Елена Васильевна включила электрический чайник:

– Давай я тебя лучше запишу в городскую библиотеку, она здесь, кстати, недалеко.

– В библиотеке слишком тихо. Нельзя разговаривать, постоянно замечания делают, смотрят косо. А я общаться люблю, книжки обсуждать. Знаете, какие девчонки интересные в отделе художки на Арбате работают? Одна Кира чего стоит. Правда, давайте я вас с ней познакомлю? – Машенька мечтательно посмотрела в окно. – Она Плехановский закончила, ее скоро товароведом назначат. А вообще, она планирует открыть собственный книжный. И я хочу, как Кира.

Налетевший сквозняк сильно хлопнул форточкой, но Машенька даже не заметила. Елена Васильевна потянулась вверх, чтобы достать до ручки-запора и повернуть ее до отказа. Ветер затих, и по пыльным широким листьям старого клена ударили редкие крупные капли дождя. Затянувшаяся июльская жара наконец пролилась прохладной влагой.

На следующий день Елена Васильевна сдалась под напором Машеньки и согласилась пойти с ней в любимый магазин на Арбате, чтобы познакомиться с ее новыми друзьями продавцами. Нетерпение одолевало Машеньку всю дорогу, и Елена Васильевна была вынуждена все время прибавлять шагу, чтобы не отставать. Машенька трещала без остановки:

– Все, я решила, буду подавать документы не в какой-то там торговый колледж, а в Плехановку, и Кира так советует. Она мне все рассказала, что делать, если не поступлю, ну пойду в их же колледж, потом как-нибудь переведусь. Прием на вечернее у них еще идет. Я успею. Кира обещала, что и учебники для поступления даст, но там главная математика. Кира говорит, что на вечерке она несложная.

Она резко повернулась к Елене Васильевне:

– Мать меня убьет, да?

– Постарайся об этом не думать. – Елена Васильевна тихо вздохнула.

Когда подходили к магазину, озабоченность на лице Машеньки сменилась предвкушением и радостью. Она старалась особенно угодить Елене Васильевне: пропускала вперед в дверях, следила за тем, чтобы никто не толкнул, не встал на дороге.

В отделе художественной литературы посетителей было немного. Между стеллажами бродили две дамы пенсионного возраста, что-то горячо обсуждая. У дальних полок мужчина с девушкой, одетой в бордовую форму продавца, сосредоточенно искали по корешкам нужное название. Девушка обернулась и помахала Машеньке рукой.

– Это Кира!

Они подошли поближе. Полноватая, с короткой стрижкой темно-каштановых, почти черных волос, Кира внимательно смотрела своими умными карими глазами и приветливо улыбалась:

– Здравствуйте, очень приятно, Маша о вас столько рассказывала…

– А что вы ищете? – сразу включилась Машенька.

– Человек за Грассом пришел, а я найти не могу, хотя по каталогу должен быть на этих полках.

– Так его же переставили к нобелевским лауреатам. Мужчине «Барабан» нужен?

Машенька исчезла за стеллажами и тут же вернулась с книжкой в руках.

– Ну ты даешь! – И, обращаясь к Елене Васильевне, Кира добавила: – Все время ей говорю, поступай быстрее и приходи к нам работать… Извините, я сейчас.

Кира побежала с «Барабаном» к отошедшему покупателю, а Маша продолжала, как будто сама с собой:

– Правда, здесь хорошо? – она провела рукой по выстроенным на полке книгам. – Они красивые, с ними можно разговаривать, они все понимают, настоящие друзья.

Елена Васильевна только поражалась, как изменилась Машенька, оказавшись в своей стихии. Куда девалась запуганная, затравленная вечными упреками девочка. Перед ней стояла спокойная, уверенная в себе, повзрослевшая молодая особа.

– Извините, вы случайно не продавец?

К Машеньке подходили дамы-пенсионерки.

– Надо внуку подарок купить, он вообще ничего не читает, может, подскажете, чем молодежь сейчас интересуется? Он студент, на программиста учится.

– Тогда вам надо что-то из фантастики подобрать, – Машенька устремилась к дальним стеллажам у окна. – Пойдемте, я покажу. Елена Васильевна, я сейчас…

Пенсионерки засеменили за добровольной помощницей, а Елена Васильевна вспомнила первый визит в этот магазин в день проваленного Машенькой экзамена. Казалось бы, это было совсем недавно, еще и месяца не прошло, а как освоилась девочка, как изменилась, как уверенно ориентируется в этом своем мире. Разве не такого она желала бы своей дочери, если бы она у нее была? А Машенька ей уже как дочь. И хотя книжки, что она читает, по-прежнему не казались Елене Васильевне чем-то серьезным, ну и что? Зато ее здесь уважают, а со временем будут уважать еще больше. Конечно, дома она разбрасывает вещи, и к приезду Андрюши надо будет ее как-то отучить от дурной привычки, построже попросить навести порядок в комнате и соблюдать его. Вряд ли сразу получится, но вода камень точит. И Елена Васильевна все больше себя убеждала, что именно такая девушка и должна быть рядом с ее сыном. Добрый, отзывчивый человек, всегда готовый помочь, как выясняется, не только дома, но и в магазине, чужим людям. Книжек много читает? Ну так должны же они ее чему-то хорошему научить. Мать – деспот? Зато не избалованная и доброту будет больше ценить. Не музыкант, так, может быть, это и к лучшему. Хватит уже в семье музыкантов.

– Елена Васильевна, извините, а можно я эту книжку куплю? Только ее, и все, больше пока не буду, честно… Кира мне обещала из дома вместе с учебниками еще кое-что принести.

На обложке опять красовалась сладкая влюбленная парочка с томными взглядами, готовая слиться в долгом поцелуе. Название, оттиснутое золотыми буквами с причудливыми завитками, уносило читателя к очередным молочным рекам и кисельным берегам. Неужели девочке до такой степени не хватает любви и ласки? Елена Васильевна впервые задумалась, не отвести ли Машеньку на консультацию к психологу.