Пилигримы

Глава 64

Стена нависала над ними уже неделю, и теперь наконец они приблизились к ее основанию. Анфен стоял, глядя на дорогу, упирающуюся в Стену. Местность по обе стороны была ровной, трава не росла в коричневой грязи, оставшейся от многочисленных раскопок, проводившихся на протяжении веков искателями драгоценных чешуек. Стена была такой отвесной, что Шарфи все время казалось, что вот-вот она накренится и рухнет прямо на них.

Каменных гигантов стало видно уже давно, ведь они были воистину огромны. Серые, как базальт, коренастые, приземистые, с лицами, лишенными черт, и открытыми ртами, они походили бы на статуи, если бы не редкие повороты круглых плоских голов, обозревающих мир вокруг. Их непропорционально длинные пальцы изгибались и закручивались в узловатые кулаки. Они ждали, как часовые, стоя у Стены с востока на запад, и обладали достаточной мощью, чтобы уладить любые проблемы с людьми, если они возникнут. Однако гиганты не переносили друг друга на дух — как и вмешательство в дела человеческие. Стоящий с восточной стороны медленно повернул голову в том направлении, где на своих скакунах сидели Анфен и Шарфи. Видимо, для древнего стража они представляли собой весьма любопытное зрелище; очень редко люди осмеливались подходить к ним так близко, не считая тех, кто трудился в шахтах рабов далеко на востоке.

— Это можно сделать, — пробормотал Анфен себе под нос. — Они не стояли бы здесь, охраняя неизвестно что, если бы у Стены не было какой-нибудь слабины. Это можно сделать.

Шарфи не хотелось уточнять, но он все-таки спросил:

— Как именно, босс?

— Увидим. Едем еще пять миль к западу.

Они тронулись в путь и молчали всю дорогу. Шарфи очень хотелось надеяться, что приближается тот миг, когда до Анфена наконец дойдет бессмысленность попыток уничтожить Стену, что нужно вернуться в один из городов и доложиться первому же офицеру Совета мэров, на которого они наткнутся. Разумеется, ничего плохого они не сделали, если не считать кражи коней, чего в воцарившемся хаосе, скорее всего, никто не заметил. Предводителю стоило бы вновь отправиться к мэрам и попытаться убедить их помочь, если его безумная затея и впрямь способна переломить ход войны. Вряд ли вести об их бегстве доберутся до юга быстрее их самих… Насколько они знали, Эльвури вполне мог быть вновь отвоеван мэрами. Рано или поздно Анфен должен это понять. По крайней мере, Шарфи очень на это надеялся. По виду гостиниц можно было надеяться на удобные постели, и кому какое дело, хороший там наливают эль или нет? После этого путешествия даже самое дешевое пиво покажется нектаром, достойным Владетеля.

Воин ничего не знал о двух катапультах, которые ждали их там, куда Анфен просил мэра Извена доставить осадные сооружения. К их прибытию они уже были собраны. Все признаки, по которым можно было опознать город-поставщик — цвета, руны, обычно вырезаемые на панели из соответствующей древесины, — были убраны, однако низкая посадка и квадратная основа, по мнению Шарфи, говорили яснее ясного о том, что катапульты были сделаны в Йинфеле. Как любопытно. Не сказать, чтобы этот город прославился именно своими военными машинами; они даже не прибегали к помощи магов Инженеров, чтобы вдохнуть жизнь в свои осадные сооружения. Значит, один мэр точно в деле, и, скорее всего, единственный. Шарфи подумал, что с Анфена станется начать новую войну, если он не будет осторожен…

Высокие крепкие мужчины, чьей основной задачей в жизни было поднимание огромных камней, увидели Анфена и начали переговариваться. Шарфи про себя посмеялся — замечательная шутка. Катапульты? Они решили, что катапульты смогут свалить Стену? Воин не стал делиться своими мыслями и продолжил ждать, когда на Анфена, наконец, нахлынет озарение. Может, сначала понадобится запустить пару ядер в Стену. Однако предводитель, казалось, не собирался сразу отдавать такой приказ. Он сел на землю, скрестив ноги и положив голову на руки. Шарфи обратился к управляющим катапультами:

— Что ж, давайте попробуем. Стреляйте.

Мужчины неуверенно переглянулись.

— А, да, кстати, был один вопрос, который нас всех очень занимал. Во что стрелять, сэр?

— В то, на что они направлены. В Стену.

— Ах, в Стену, сэр… Кое-кто думал, что так и будет, только…

Мужчины обменялись выразительными взглядами, и Шарфи неожиданно для самого себя ощутил сильнейшее смущение.

— А вас не беспокоит гигант, который караулит вон там? — спросил другой, указав на охранника к западу от них, который как раз повернул голову, наблюдая за ними.

— У нас будет куча времени удрать, если он бросится сюда, — пожал плечами Шарфи, хотя его самого — теперь, когда они об этом упомянули, — гигант даже очень обеспокоил. — У нас прямо за спиной есть пещеры, в которых можно спрятаться. Валяйте, стреляйте.

Работники неуверенно пожали плечами, думая: «Еда в брюхе будет, пока нам платят, так какая разница, дурацкие приказы или нет», — и натянули поскрипывающие перекручивающиеся канаты, придающие механическую силу при запуске катапульты. Корзины споро зарядили тяжелыми камнями, покряхтывая и помогая друг другу. Метательный рычаг протестующие заскрипел, когда его оттянули назад, а затем резко рванулся вперед, выпуская снаряд. Тяжелый камень ударился о Стену, раскололся на части и упал. Выстрелила вторая катапульта; ее снаряд ударил чуть выше первого, но с тем же результатом.

Мужчины повернулись к Шарфи.

— Вас удовлетворил этот результат, сэр, так же как и нас? — спросил один.

Остальные рассмеялись.

— Продолжайте попытки, — произнес воин, еще больше смутившись.

Они выстрелили снова, потом еще раз и еще, и так до тех пор, пока не закончился запас снарядов. У работников были с собой огромные инструменты для откалывания крупных камней, если удастся отыскать валуны, однако они не изъявляли ни малейшего желания пустить их в дело. На мгновение Шарфи показалось, что он заметил царапины на Стене, но на самом деле к странной, словно стеклянной поверхности просто прилипли крошки расколовшихся снарядов. Ничего не выйдет.

Анфен все это время молча сидел, провожая взглядом каждый взмывавший в воздух снаряд, в середине эксперимента закрыв глаза. Шарфи готов был поклясться, что слышит в голове противный голос, ведущий отсчет до мига озарения. Оный приближался. Три… два… один…

Анфен расхохотался. Шарфи очень не понравился его смех, поскольку он был громким, безрассудным и обладал отчетливыми истерическими нотками. Он видел, как предводитель спокойно идет навстречу опасности и преодолевает любые испытания, но никогда не думал, что бывший Первый капитан способен на истерику.

Анфен вытащил меч из ножен и небрежно стиснул рукоять меча, а затем, спотыкаясь, направился к Стене. Шарфи последовал за ним. Работники, отдуваясь и смахивая пот с лиц, наблюдали за предводителем.

— Меч! — воскликнул один из них, и остальные рассмеялись. — А вот это отличная идея!

— Размягчи ее чуток, а там уж мы возьмемся! — завопил другой.

Оказавшись у Стены, Анфен поднял меч и ударил. Ни следа, ни трещины, ни царапины. Он снова занес оружие и снова, затем принялся колотить по Стене кулаками, то дико смеясь, то крича от гнева. Шарфи скривился, глядя на бесполезную трату прекрасного оружия, недавно купленного и все такое, наверное, еще долго никому не удастся выторговать меч у кузнеца из Эльвури. Хватая ртом воздух, Анфен наконец сел на землю, прислонившись спиной к стене и глядя прямо перед собой.

— Единение сил, — пробормотал он, — он упоминал об этом. Это можно сделать.

— Нам нужно вернуться и поговорить с мэрами, — произнес Шарфи. — Все изменилось. Они потеряли город. Теперь-то они к нам прислушаются. К тому же один и так уже на нашей стороне, если я правильно понял.

Анфен ничего не ответил.

— Неподалеку есть трактирчик. Пиво у них ничего, так ребята сказали.

Никакой реакции.

— Вот что, — начал Шарфи, разозлившись; в конце концов, если он не заслуживал того, чтобы его слушались, по крайней мере, к нему можно было прислушаться. — Лично я отправляюсь туда спать. Может, на целую неделю. — Он нервно покосился на каменного гиганта слева, который теперь наклонился к ним всем телом, проявляя явный интерес к пришельцам. Возможно, их не так легко расшевелить, этих древних стражей, а успокоить еще сложнее. — Если в ближайшие пару дней к тебе вернется разум, заходи выпить кружечку пива. — С этими словами Шарфи вскочил на коня и уехал по направлению к великой разделительной дороге.

…Анфен еще целый час сидел под Стеной, надеясь, что великан сейчас встанет, подойдет сюда и убьет его. Его то и дело окликали ребята с катапульт:

— Сэр? Хозяин?

Однако в конце концов они сдались и медленно начали разбирать громоздкие сооружения.

Постепенно сгущались сумерки. Анфен поднялся, взглянул на зазубрившийся, погнутый меч. Оружие неплохо выдержало испытание, если учесть, с какой силой он колотил по Стене. Внезапно Анфен словно взглянул на самого себя со стороны впервые за очень долгое время, и вид его изрядно обеспокоил. Приступ глупости, продлившийся целую неделю. «Какого черта я вообще здесь делаю?!»

Его начал разбирать смех. Куча разбившихся камней, погнутый меч, и все это время, направляясь сюда по великой разделительной дороге, он искренне полагал, что судьба этого мира отныне покоится только в его руках…

Поддавшись порыву, он расхохотался и увидел, как приближается кто-то еще. Судя по силуэту, появившемуся на фоне темнеющего неба, Анфен понял, что это она, однако в ту же секунду мелькнувшее зеленое платье снова исчезло.

— Эй! — крикнул он, обращаясь к работникам. — Вы ее видели?

Они обменялись веселыми взглядами.

— Да, добрый сэр! Мы ее видим. На нее вообще приятно смотреть, это уж точно. Хотите, оставим вас двоих наедине?

С этими словами они расхохотались. Анфен ощутил всплеск расплавленного добела гнева, однако понимал, что у работников было полное право высмеивать его, и не важно, что он не привык к такому обращению.

Он снова сел на землю, думая о Незнакомке, гадая, что она скажет или посоветует — если, конечно, женщина еще никуда не ушла. Она больше не показывалась на глаза, он даже не думал о ней с того утра, когда с трудом вышел из подземных переходов, устав убивать беззащитных людей.

Какая-то птица издала хриплый вопль, очень похожий на смех, показавшийся до странности громким, из кустов справа от катапульт. Этот звук напугал Анфена, он вздрогнул от неожиданности и обернулся, увидев несколько черных перьев, медленно опускавшихся на землю. Затем из-за кустов появилось новое существо, хромающее, словно изломанное, сжимающее серебряный посох в форме трезубца. Это определенно была не Незнакомка.

Анфен неуверенно поднялся на ноги. Сердце колотилось как бешеное. Эта хромота была известна всему Леваалю. Длинный хвост из черных перьев волочился по земле за спиной существа. Оно отбросило на спину капюшон, открывая взгляду три толстых тяжелых рога — два вьющихся вниз по обеим сторонам лица и один посередине, который, казалось, и заставлял его постоянно клониться к земле.

Архимаг повернулся к катапультам, остановился неподалеку от них и воздел обе руки. Его тело конвульсивно содрогнулось. Волна воздуха прокатилась от ладоней, сначала лишь растеревшая камни в пыль, а затем обратившая в мелкий мусор и катапульты, и работников, застывших в изумлении. В воздухе остались лишь алые полосы. Внутренности людей тонким слоем размазало по поверхности земли. Тишина, воцарившаяся после того, как осел последний кусок, была удивительно глубокой. Такой Анфен еще никогда не слышал.

Архимаг медленно повернулся к нему.

— Катапульты, — с намеком на веселье произнес он поставленным, глубоким голосом.

Анфен стоял, направив меч на противника и понимая, что сопротивляться бесполезно. Как можно избежать смерти сейчас? Сколько раз человек, желавший наконец войти в ее объятия, может попадать прямо в руки черной хозяйки и в следующий миг кубарем катиться прочь, когда столькие страстно желающие жить уже пожраны ею? Это не имеет значения, он нанесет удар, если враг подберется слишком близко. В голове неожиданно прояснилось, все стало на свои места. Наконец-то. Наконец-то.

Архимаг, хромая, подошел чуть ближе; почерневшая, скукожившаяся нога не толще самой кости не сгибалась, но при этом выглядела так, словно в любой момент может треснуть, не выдержав веса тела. Густые клубы дыма поднимались ввысь от рогов.

— Катапульты, — весело повторил он. — Не важно, крепись. Я чувствую, что твоя миссия завершится успешно.

Не обращая внимания на слова Архимага, Анфен держал оружие, чувствуя себя уже побежденным и глядя на существо, подбирающееся все ближе к нему. Из среднего рога в центре лба дым шел тонкой струйкой. Квадратный драгоценный камень в глазнице, вставленный словно в охлажденный воск, вращался, натягивая плоть по обеим сторонам, которая шла мелкой рябью от каждого движения. Если ему хватит наглости подобраться на расстояние удара…

— С чего ты вдруг решил поговорить со мной? Почему бы не закончить это сейчас же?

— Ты косвенно полезен мне живым. — Голос был насыщенный, глубокий, ласкающий слух. — Возможно, что ты закончишь свою жизнь, чувствуя боль и горечь или же просто желая досадить мне, но это не имеет особого значения. Совет Вольных городов знает, что ты отправился в путь, взяв на себя эту миссию. Я позаботился об этом. Вскоре они узнают также, что тебе удалось достичь цели, и все, что ты им скажешь, уже не будет иметь значения, начнешь ты доказывать мое участие или нет. Ответственность за последствия также будет на тебе, а не на мне. Об участии Йинфеля в твоем проекте также вскоре станет известно, можешь в этом не сомневаться. Об этом уже знают. В данный момент мэр, скорее всего, пытается объяснить свое решение остальным. Их совещание, наверное, напоминает сбор квохчущих клуш в курятнике.

— Ты видел старика и его амулет.

— Конечно. Еще в Зале Окон. Я бы предпочел, конечно, чтобы оба пилигрима были сейчас рядом с тобой, но это не должно повлечь за собой особых изменений. Не имеет значения и то, что амулет и заключенное в нем послание не достигли твоих мэров, а также что их решение никак не повлияло на твое мнение. Мне повезло.

Анфен про себя отмерял расстояние, шаг за шагом, и готов был уже броситься на Архимага, когда тот плавно взмахнул рукой, и меч, кувыркаясь в воздухе, полетел прочь и вонзился в землю. Уродец остановился недалеко от Анфена и посмотрел на него. Выражение изувеченного лица было не так легко понять, хотя в голосе появились нотки сожаления.

— Это правда, тебя использовали. Не все из нас способны сидеть на тронах, и враги не всегда причиняют нам вред. Запомни это, ибо я говорю искренне. Убеждение и упорство, которые ты продемонстрировал, и намерения, которые взлелеял, сами по себе неплохи. А вот невежественный разум, неверно обрабатывающий сведения, привел к ужасающим результатам. Ты помог Проекту, и это хорошо, хотя ты, возможно, так не считаешь. Пусть же мои слова, в свою очередь, окажут влияние на решение, которое ты примешь, гадая, достоин ли ты жить.

Анфен не сумел воспротивиться порыву броситься и ударить Архимага по изуродованному лицу. Тот спокойно наблюдал за приближением противника, затем развернулся, и Анфен неожиданно понял, что мчится прямо в Стену. Он больно ударился всем телом. Архимаг произнес, словно себе под нос:

— Само по себе неплохо, желание ударить меня. Я оскорбил твою честь, использовал тебя как бездушное оружие, очернил твое имя. Все верно. — Маг смерил взглядом Стену. — Но за это твоя голова, боюсь, теперь будет не способна выполнять свою задачу.

Анфен кое-как поднялся на ноги и встал, покачиваясь. Где-то вдалеке раздался звук тяжелых шагов. Гигант наконец-то решил, что ему не нравятся назойливые людишки, и подошел на пару шагов, чтобы рассмотреть их получше.

— Вот! — наставительно сказал Архимаг, снова кивнув. — У этих, полагаю, головы покрепче твоей. Анфен, ты можешь меня оставить. Ты мне здесь не нужен. Иди себе, решай, жить тебе или умереть. Боюсь, твоя лошадь убежала, когда я уничтожил катапульты. Пешком путь неблизкий. Прекрасная возможность как следует поразмыслить.

Анфен притворился, что уходит понурив голову, а сам круто развернулся и снова бросился на Архимага, зная, что это бесполезно; разумеется, — тот только всплеснул руками в воздухе, и разбойник понял, что летит прочь. Он тяжело приземлился на бок.

— Иди куда подальше, — повторил Архимаг. — И будет гораздо легче идти на здоровых ногах, чем на сломанных, а следующее нападение на меня, вне всякого сомнения, закончится серьезной травмой. Есть у тебя меч или нет, шансы нанести мне сколько-нибудь серьезный урон смехотворны. Урок может оказаться весьма болезненным. Выбирать тебе. А у меня еще есть дело.