Пин-код для Золушки

Глава 15 В мире опасных тайн

Они сидели в кабинете Флетчера, в центральном офисе консорциума Strong steel incorporated. Телевизор работал, но звук был выключен. Показывали обычную нарезку новостей. И вдруг Кира замерла и напряженно впилась взглядом в экран.

— Включи звук! — резко сказала она, и Флетчер с удивлением нажал кнопку пульта и тоже принялся рассматривать крупные фотографии: симпатичная молодая женщина с твердым взглядом и мужчина, вполне подходящий для роли Джеймса Бонда в продолжение сериала. Он был даже более натурален, чем настоящий сотрудник МИ-6. Правда, следовало сделать поправку на то, что Том Беркли являлся пресс-секретарем, а не офицером-оперативником…

— Полиция Порт Ауэрто ла Пейро разыскивает этих лиц, известных, как Энтони и Оливия Уоллес, якобы жителей Великобритании. На самом деле выяснилось, что у них весьма непрозрачное, чтобы не сказать «темное», прошлое. Недавно они исчезли после того, как возле их дома произошла перестрелка и несколько граждан Новой Зеландии были убиты. Есть основания полагать, что супруги Уоллес причастны к этому преступлению. Если кому-то известно их местонахождение — просьба сообщить в полицию Новой Зеландии или в любое отделение национальной полиции.

— И что здесь тебя заинтересовало? — спросил Флетчер.

Кира замешкалась с ответом:

— Да нет, ничего. Просто мне показалось, что я где-то видела этого мужчину. Или похожего.

— Есть много похожих мужчин и женщин, — философски сказал Флетчер, потягиваясь. — Иногда из прошлого выныривают давно забытые лица, а в сердце пробуждаются угасшие было чувства… Помнишь, что сказал наш друг Крейг? Прошлое не отпускает того, кто оглядывается! А оглядываться есть на что: у женщин это мужчины, а у мужчин — женщины… Сколько их осталось там — в прошлом? Я где-то слышал интересное выражение: в любом городе полно бывших девушек каждого. Думаю, что это касается и бывших мужчин. Но знакомы они или незнакомы — не играет роли для нашей сегодняшней жизни!

— Как сказать! — не согласилась Золушка. — В последнее время я очень внимательно смотрю информационные каналы, потому что они сообщают мне новости из прошлого! Именно из них я узнала, что являюсь наследницей Афолаби. И кто знает, может, из телевизора узнаю и о том, где находится мой пин-код!

— Это вряд ли! — усмехнулся Флетчер. — Таких подарков журналисты не делают. Если они раскопают такую информацию, то, скорее всего, предложат выкупить ее.

— Что ж, игра стоит свеч!

Топовые новости на экране сменяли одна другую. Вот на песчаном пляже толпится кучка людей, которые прыгают, поднимают руки к небу, обнимаются. Они явно измучены и очень рады тому, кто их снимает. А съемка ведется с приближающегося судна, масштаб происходящего увеличивается.

— В Полинезии, на Среднем Пальмовом острове обнаружены десять матросов с яхты «Ориент», — торжественно сообщил за кадром бодрый мужской голос. — Той самой яхты, которая на автопилоте пришла в новозеландский порт Ауэрто ла Пейро, без экипажа и с трупом владельца Ахмеда бен Касима на борту. Тогда загадка обезлюдевшей яхты вызвала много броских заголовков в газетах — «Ориент» сравнивали с «Летучим голландцем». И вот теперь тайна раскрылась: оказывается, яхта была заминирована, один из охранников шейха высадил всех на остров, а сам, рискуя жизнью, увел ставший опасным «Ориент» подальше от людей…

Но кто заминировал яхту крупнейшей фигуры мирового бизнеса? Почему она все-таки не взорвалась? Почему на ней не нашли взрывного устройства? И куда делся смельчак-охранник? Об этом пока никому не известно. Но ясно одно: кто заминировал яхту, тот и убил Ахмеда бен Касима! Мы будем внимательно следить за этой историей!

Золушка и Флетчер в Лондоне переглянулись.

— Да-а-а, очень темная история, — задумчиво проговорил Флетчер. Кира ничего не сказала, но подумала, что история эта еще темнее, чем кажется неосведомленному наблюдателю.

В следующем новостном выпуске уточнили, что заминированную яхту увел от острова начальник охраны шейха Хафиз абу Халялья. Была высказана версия, что именно он обезвредил и выбросил за борт взрывное устройство, после чего сам стал жертвой неведомых убийц. При этом крупным планом показали фотографию героя, и оказалось, что он больше походил на жителя африканского континента, а те, кто видели его раньше, без труда определили и настоящее имя — Мадиба Окпара.

Золушка даже расстроилась, узнав, что погиб ее спаситель. Но Флетчер успокоил в своем стиле: дескать, для таких должностей опасность и риск входят в сумму контракта… А значит, и жалеть о нем не стоит! Но такая мудрость Золушку не успокоила.

На самом деле герой был жив, здоров и невредим, эту передачу он смотрел в Малайзии, в тихом городке Рава, где снимал шикарное бунгало в пятизвездочном отеле на берегу моря. Надо сказать, что самого Окпару мировой резонанс новостей с его участием не обрадовал. Он прекрасно понимал, что через некоторое время по его следу пойдут и полиция, и люди шейха Ахмеда бен Касима. И хотя он привык ко всяким передрягам, это его очень заботило.

Телевизионные волны пронизывают эфир во всем мире. На экране телевизора, стоявшего в «люксе» небольшого, но дорогого отеля на берегу Индийского океана в Мумбаи, тоже застыло черное лицо с плоским широким носом, развитыми надбровными дугами, квадратной челюстью и глубоко посаженными глазами с красными прожилками, которые можно было рассмотреть при хорошем зрении.

— Он похож на Кинг-Конга, — заметил «Виктор», у которого и зрение, и память были отменными.

— Да, что-то есть, — сказала «Сьюзен». — Только не тогда, когда тот дрался с другими чудовищами… Сейчас он добрее, как будто смотрит на эту свою блондинку…

— Похоже, что именно он и завалил шейха! И думаю, тогда взгляд у него был совсем другим!

Те, кого недавно называли супругами Уоллес, понимающе переглянулись.

— Похоже, — согласилась она. — Только как он попал из телохранителей Афолаби в телохранители шейха?

— Победил в поединке Саида — прежнего начальника охраны. Гафур — личный секретарь шейха сказал мне, что если бы не замена, то с шейхом бы ничего не случилось. А этого Кинг-Конга я видел несколько раз, когда он служил у Афолаби. Мне казалось, что он очень привязан к хозяину и готов защищать его даже ценой собственной жизни.

— Может быть, он отомстил шейху? — задумчиво сказала «Сьюзен».

— За что? За то, что тот взял его к себе на работу?

— Не знаю! Вопрос очень запутан, как и связи, существующие между участниками этой истории. Плюс переплетение арабской и африканской психологии… Может быть, он посчитал, что шейх каким-то образом причастен к смерти хозяина…

«Виктор» кивнул:

— Может быть. Тогда надо учитывать, что мы с тобой тоже приложили руку к смерти Афолаби.

— Да, ты хотел оказать услугу бывшей жене, а я тебе помогла! К счастью, до этого никто не докопается! А кстати, твоя Золушка вновь блистает в новостях и снова ждет свалившегося с неба наследства! Слушай, открой мне тайну: что у нее медом намазано? Почему самые разные серьезные мужчины выполняют все ее желания?!

— Спроси у этих мужчин! — раздраженно ответил «Виктор». — Я выполняю твои желания!

— Может быть, может быть. — Она рассматривала его испытующим взглядом. — А может, и нет… Но помни, что эта блондинка погубила даже такого огромного и сильного победителя динозавров…

— Да что ты пристала ко мне с этой блондинкой! Есть более важные вещи, чем кино про гигантскую гориллу! Мне не нравится, что наши портреты показывают всему миру! К тому же мы оба знаем, что тайное рано или поздно становится явным! Лучше думай над этим, если больше не о чем!

— Хорошо, — кротко сказала «Сьюзен» и вышла на балкон. Такая покладистость была для нее совершенно нехарактерной и являлась настораживающим признаком. Но занятый другими мыслями «Виктор» не обратил на это внимания.

Любая утечка значимой информации всегда порождает определенные последствия. В самом простом случае это обычная шумиха, именуемая в последнее время «хайпом», но если речь идет о разыскиваемых преступниках, скрывшихся должниках, беглых заключенных и подобных им фигурах, находящихся вне закона, то хайпом дело не ограничивается: за завесой медийных фейерверков сигнальной информации начинается целенаправленная подготовительная деятельность соответствующих ведомств или заинтересованных лиц. Надо выяснить детали: точно ли речь идет о том самом лице, насколько правильно определено его месторасположение, в каком направлении можно ожидать его дальнейшие передвижения, места укрытия и т. д., и т. п. К тому же, надо оформить необходимые юридические процедуры: получить ордера на арест, объявить розыск… Все это занимает определенное время, но когда вторичная информация собрана и исходные данные подтверждены, пауза заканчивается и включаются механизмы непосредственного воздействия: по следу разоблаченного объекта отправляются сыщики, группы захвата, кредиторы, мстители, наемные убийцы и аналогичные силы, призванные поставить точку в данной истории.

Все это майор «Черных леопардов» Мадиба Окпара хорошо знал, потому что десятки раз возглавлял «бригады острых реакций», а теперь сам «засветился», и попал на экраны всего мира… Такое случилось с ним впервые, он был в шоке и решил, воспользовавшись «паузой уточнения», закончить все дела в Европе и забиться в какой-нибудь малообжитый и неиспорченный цивилизацией и Интерполом уголок мира. Тем более что в отличие от очень многих у него такие возможности имелись, ибо уроженец африканского племени донго всегда может найти себе место в родной деревне, расположенной в «зеленом аду» Борсханы. Хотя он уже не представлял себе жизнь в джунглях, зато знал, что «Соколы пустыни», которые в подобных делах успешно обходятся без ордера Интерпола, не смогут развернуться у него на родине, так же как «Черные леопарды» не способны работать на территории Нефтяного Королевства…

Но джунгли, возможно, ждали его впереди. А сейчас основным и единственным местом, где у него могли быть какие-то дела, являлась Ницца, отделение банка «Лионский кредит», в котором хранилась статуя Киры Быстровой — его единственный оставшийся актив. За последние годы, судя по сообщениям в печати, создавший ее индийский скульптор Раджешь Рачапалли значительно поднялся в мировом рейтинге мастеров искусства, а следовательно, мраморная Кира могла иметь значительную художественную ценность и, соответственно, высокую стоимость. Поэтому Окпара собрался и, используя документы Хафиза абу Халялья, отправился на Лазурный Берег.

Когда-то он чувствовал себя в Ницце как дома, где существовал уголок природы Борсханы, земля под которым, арендованная на пятьдесят лет, по существу, пользовалась экстерриториальностью и была неприкосновенной для французских законов. Он командовал «Черными леопардами», имел за спиной мощную физическую силу, а также правовую поддержку могущественного хозяина Джелани Афолаби. Теперь все изменилось. Он чувствовал себя как бездомный, который пришел на место, где когда-то жил в роскошном особняке, окруженный многочисленной челядью. От дома остались только развалины, нет ни прислуги, ни знакомых, не у кого искать поддержки…

Это чувство было ему знакомо, потому что в Нефтяном Королевстве он чувствовал себя почти так же. Даже то, что он по-прежнему командовал вооруженным подразделением и пользовался поддержкой шейха, ничего не меняло, ибо он был чужим в этой стране, среди чуждых традиций, законов и власти тех кланов, которые являлись здесь доминирующими. Стоило кому-то важному мигнуть, и его же «соколы» задушат его шелковым шнурком…

Но объективную реальность нельзя изменить сожалениями! Надо было распоряжаться своим активом, но он не знал — как… Как обойтись с мраморной русской красавицей — каким образом и кому ее продавать, за какую цену? Он чувствовал некую неуверенность, ибо вступал в сферу, в которой вовсе не был специалистом. Если бы требовалось найти какого-то человека и выкрасть его или просто отнять у него жизнь — он бы знал, с чего начинать и как именно добиваться результата. Но сейчас перед ним стояла другая задача — он не знал, как делать бизнес.

Но оказалось, что это гораздо проще, чем казалось. Консультант банка посоветовал ему выставить скульптуру на аукционе «Кристис». Правда, для этого следовало представить некоторые документы, подтверждающие, что скульптура действительно исполнена Раджешем Рачапалли и что Окпара имеет право распоряжаться ею… В принципе, почти все бумаги у него были: сертификат, выданный Рачапалли на имя Афолаби и удостоверяющий, что именно он создал эту скульптуру, а также доверенность, поручающая Мадибе Окпара управлять имуществом господина Джелани Афолаби…

Оставалось, чтобы скульптор подтвердил свое авторство непосредственно перед аукционом, осмотрев статую и удостоверив ее подлинность, после чего ее предварительно оценят. Это тоже не должно было вызвать затруднений: Мадиба привозил Рачапалли к хозяину, присутствовал при конкурсе пробных работ от нескольких скульпторов и при подписании с ним договора, так что тот хорошо знал его в лицо.

Он позвонил по видеосвязи Раджешу и изложил суть дела. Скульптор не возражал, охотно пообещал удостоверить подлинность статуи перед аукционом и прислал свое обязательство об этом электронным письмом, заверенным цифровой подписью. Но высказал и пожелание:

— Поскольку цена будет устанавливаться и с учетом моего мнения, думаю, что я имею право претендовать на десять процентов от этой суммы.

— Согласен! Но это касается только начальной цены!

— Разумеется!

Таким образом, формальности были улажены, Мадиба оплатил услуги банка, и его заверили, что скульптуру в целости и сохранности доставят в Лондон, в аукционный дом «Кристис».

И, довольный собой, он стал собираться в Лондон.

Сенсации надо поддерживать: так в лампадку, чтобы затухающий огонек окончательно не угас, следует время от времени подливать немного масла. Через несколько дней Times опубликовала результаты собственного расследования под интригующим названием «Самые загадочные люди недели», которые медиахолдинг News Corporation тут же перепечатал в своем таблоиде Sun и прокрутил в новостных каналах крупнейшей британской спутниковой вещательной корпорации BSkyB.

Иллюстрировался очередной коктейль жареных фактов большим фотоколлажем, в центре которого красовалась Кира: в одних узеньких трусиках и короне, заменяющей остальную одежду, она стояла возле ванны с шампанским, победно вскинув правую руку, но теперь к руке добавлена ее же скульптура из имения борсханского алмазного барона… Под снимком надпись: «Аукционный дом „Кристис“ принял для участия в торгах скульптуру Королевы Бала Цветов Киры Быстровой-Бойер, предварительная начальная цена — $ 600 000».

От центрального снимка отходили стрелочки к расположенным по окружности фотографиям. Некоторые уже публиковались, но были добавлены и новые: вот среди моря цветов и на фоне накрытого стола она разговаривает с Джелани Афолаби, а рядом стоит шейх Ахмед бен Касим, вот грациозным движением руки она отстраняет Мадибу Окпару, чтобы дать пройти своему персональному телохранителю-французу, вот идет по Парижу об руку с Жаком Бойером, вот она и Диана Сорель сидят в ресторане «Жюль Верн» на первом уровне Эйфелевой башни…

Больше всего Киру удивило появление последней фотографии — о том, что она находится там со своей наставницей, никто, как она думала, не знал. Но выходит, она ошибалась и французская военная разведка контролировала эту встречу. Надо сказать, что представленные фотографии были достаточно убедительны — посмотришь, и становится совершенно ясно: все эти люди связаны между собой, а центром их связи, а возможно, и движущей пружиной поступков является Кира Быстрова-Бойер! Если же кто-то все же не понял ее роли в смертях нефтяного магната и алмазного барона, то в большой, на полосу, статье это подробно разжевывалось, с приведением всевозможных версий и комментариев, которые должны были прояснить изощренное хитроумие охотницы за наследствами, но опирались уже не на задокументированные фотографиями факты, а на выдумки малокомпетентных, жаждущих скандала журналистов.

Для самой Киры поднявшийся ажиотаж был выгоден. Волна сногсшибательных новостей снова забросила ее на пьедестал всеобщего интереса, и она вновь стала желанной гостьей на мероприятиях высшего общества Лондона. Тем более что Флетчер активно ей в этом помогал.

Она охотно давала интервью, в том числе и отвечая на вопросы заведомо провокационные: не знает ли она, кто мог бы убить шейха Ахмеда бен Касима, и правда ли, что они являются конкурентами в получении наследства покойного Афолаби? На это она отвечала уверенно и спокойно — мол, никаких конкурентных отношений с шейхом у нее не было, а если бы они и были, то она не имеет ни привычки, ни обыкновения, ни умения организовывать чье-либо убийство. Верили ей в этом или нет — сказать трудно, но то, что огонек хайпа не только горел, но и разгорался — это был несомненный факт!

Правда, рассказывать о подробностях аукциона, на котором через две недели будет продаваться ее скульптурное изображение, было затруднительно, ибо это известие стало очередным удивлением как для самой Киры, так и для тех, кто ее окружал. Даже Флетчер, который, как и все бизнесмены списка «Форбс», являлся прожженным циником, не удивляющимся каким-либо вбросам в средствах массовой информации, был ошеломлен. Новая приятельница оказалась не только известной фигурой французской светской жизни, не только предметом вожделения богатейших людей планеты, пружиной, раскручивающей механизм европейских скандалов, но вдобавок еще и моделью для скульптуры, которую высек из мрамора знаменитый Раджешь Рачапалли, — это даже его не могло оставить равнодушным. И к тому же в его глазах она превратилась из обычной женщины в музу гениев искусства и бизнеса, в богиню Психею с нежной трепетной душой и крыльями бабочки за плечами… Зарождающаяся дружба с ней возвышала его в общественном мнении и поднимала в своих собственных глазах!

— Мы пойдем на этот аукцион! — сообщил он Кире. — Я куплю твою мраморную копию, сколько бы она ни стоила, и поставлю во дворе своей виллы! Лувр гордится статуей Венеры Милосской, но через несколько лет они придут ко мне с просьбой продать статую Киры Тиходонской, которая станет мировой ценностью!

— Роджер, ты преувеличиваешь! — лукаво прищурилась Кира.

— Ни капли! — пылко воскликнул Флетчер.

Сейчас он действительно смотрел на нее совсем другими глазами. Кира мало рассказывала о себе и никогда не хвасталась, но журналисты раскопали почти всю ее подноготную. Девушка, номинированная на звание королевы красоты или прославившаяся ролью в нашумевшей кинокартине, приобретает особую значимость по сравнению с подругами и даже с самой собой до пришедшего успеха… И пусть объективно ни в теле, ни в душе ничего не изменилось, но окутавший ее ореол славы и признания коренным образом меняет отношение окружающих! А что говорить о Кире, на которой хотел жениться алмазный барон, но получил отказ и даже проспорил из-за этого дирижабль… Дирижабль! Самому ему никогда не приходилось летать на дирижабле, да и про икру «Алмас» только слышал! И он боялся, что такую бесценную и возвышенную женщину у него могут отбить! Раньше у него никогда не возникало такого чувства!

— Я заинтригована! — звонко засмеялась Кира. — Ну что ж, подождем торгов. Может, у тебя и денег не хватит!

Она пошутила, так как не думала, что Флетчер говорит серьезно. Но прожженного циника будто бритвой по сердцу полоснули… Но виду он не подал и спокойно произнес:

— Хватит! Дождемся аукциона — увидишь!

И не только они — весь Лондон с нетерпением ждал очередного аукциона.

— Послушай, но это уже запредельная наглость! Ты слышал?! Скульптура этой замарашки выставлена на аукцион «Кристис», начальная цена шестьсот тысяч долларов!

— Конечно, слышал, я же не глухой. Но при чем здесь ее наглость?

За этим сегментом мировых новостей внимательно следили и бывшие супруги Уоллес, а ныне беглые военные разведчики Франции под псевдонимами «Виктор» и «Сьюзен». Они только вернулись с пляжа, приняли душ и в легких шелковых халатах сидели в глубоких креслах перед телевизором, потягивая через соломинки джин «Бомбей» с тоником, который в Индии предпочтительней других напитков, ибо по столь же устойчивым, сколь и недоказанным представлениям предохраняет от малярии, лихорадки и других распространенных в этих краях болезней. Бесшумный кондиционер поддерживал в номере комфортную температуру и влажность, что вместе со всем остальным располагало к умиротворению и наслаждению безмятежным отдыхом. И «Виктор» старался погрузиться в эту обволакивающую и расслабляющую атмосферу дорого оплачиваемого покоя. Но выпуск новостей оказал на супругу такое же действие, как укус бешеной собаки, который подействовал немедленно.

— Конечно наглость! Она еще и скульптура! — возмущалась «Сьюзен». — Такого бессовестного нахальства я не могла даже представить, когда эта серенькая тиходонская мышка открыв рот слушала, как нужно одеваться, как следить за собой и вести себя в обществе! И я, именно я ее этому учила!

— Но это было твое задание! — меланхолично заметил «Виктор». — Ты выполняла ту работу, за которую получала жалованье, выслугу лет, звания…

— Я так и знала, что ты будешь ее защищать! Как, впрочем, всегда! Но я не собиралась делать из нее Брижит Бардо!

— А при чем тут Брижит Бардо? Сейчас ей было бы под сто лет…

— Брижит Бардо избирали национальным символом, с нее слепили Марианну — олицетворение Французской Республики, ее скульптуры поставили в Сен-Тропе и даже в Бразилии, в захолустном рыбацком поселке Бузиос, в котором она любила отдыхать! И поэтому его стали называть бразильским Сен-Тропе!

— Однако! Я даже никогда об этом не слышал…

— Просто мне пришлось проводить одну операцию в Бузиосе! Но похоже, теперь твою выскочку сделают символом Франции или Великобритании! Во всяком случае, ни Марианна, ни другие скульптуры Бардо не стоили шестисот тысяч гринов! И это только начальная цена!

— Ты ей просто завидуешь, — сказал «Виктор» и поставил на журнальный столик стакан, в котором остался только медленно тающий лед.

— Чему мне завидовать? — «Сьюзен» вскочила и заходила взад-вперед по комнате. — Всему, что она умеет, она обязана мне! Она даже выглядеть стала по-другому благодаря мне!

— Ну и что? Теперь она обязана тебе пожизненно?

— Посмертно! — зло сказала «Сьюзен». — Я бы с удовольствием ее пристрелила, если бы представился повод!

— Просто ты застоялась без оперативной работы, — увещевающе произнес «Виктор». — Тебе нужно противостояние, риск, адреналин. Теперь я понимаю, почему ты застрелила всех четверых беглецов из «Злодейского замка»… Но они напали на тебя! А что тебе сделала Кира?

— Что она сделала?! — «Сьюзен» подошла к нему и наклонилась, впившись взглядом в глаза. Злобный оскал исказил красивое лицо, и от красоты ничего не осталось — только страшный лик смерти. «Виктор» подумал, что тот, кто видел такое преображение, уже не мог о нем рассказать. Сам он за долгие годы знакомства и совместной жизни никогда не наблюдал такую метаморфозу.

— Она живет в свое удовольствие, находится в центре внимания, не сходит со страниц новостей, охотится за наследством миллиардеров, ее скульптуру выставляют на престижный аукцион, мужчины падают к ее ногам! Мой муж помогает ей осуществить месть, я ему в этом содействую, а он отправляет ей алмазы, которые мне только показал один раз! И я прячусь то от одних, то от других, постоянно нахожусь под какой-то угрозой, скрываюсь в каких-то захолустьях!

— Если бы ты сейчас стреляла в тех арестантов, то наверняка бы промахнулась! — сказал «Виктор». — Ярость — плохой помощник меткости…

— Тогда я была абсолютно спокойной. — Она выпрямилась, плеснула джин в оба стакана, добавила лед, протянула стакан «Виктору». Тот благодарно кивнул и сделал несколько глотков.

— Это, конечно, зависть. И ревность. Причем к прошлому. Что совершенно нерационально!

— Считай как хочешь. Но мы должны поехать на этот аукцион.

— Зачем?!

— Затем! Эта надутая мной знаменитость мне кое-что должна! Я думаю, что она больше других знает об алмазных тайнах Борсханы, да и о наследствах Афолаби и шейха Касима, которые потеряли обычную рассудительность и по отношению к ней думали не головой, а совсем другим местом, если бросали к ее ногам яхты, дирижабли, скульптуры и миллионы долларов! И теперь ей осталось найти какой-то пин-код, чтобы в очередной раз снять пенки! А она его найдет, будь уверен, — такие тихони всегда добиваются своего! Только теперь ей придется со мной поделиться! И с тобой, разумеется…

— По-моему, ты забываешься, — сказал «Виктор». — Это замашки американских гангстеров! А мы кто? Конечно, по линии Интерпола нас в розыск не объявляли, но DRM обид не прощает! Надо отсидеться в тихом месте, пока про нас забудут. Я не уверен, что сейчас наш друг, майор Фуке, не собирается организовать новый этап охоты на нас.

Жак Бойер был прав. Действительно, Пьер Фуке зашел к полковнику Кассе и положил перед ним папку, где были описаны последние сообщения о беглых разведчиках. Кассе внимательно посмотрел на него, взял папку на руку, взвесил, как бы оценивая, стоит ли ввязываться в эту историю. Очевидно, папка показалась слишком легкой — не раскрывая, он вернул ее обратно.

— Я думаю, хватит. Мы уже влезли в эту историю и что получили? Гийом, Робер, Гальяно и Жаккар арестованы, Шерро признан персоной нон грата и с позором выслан из Новой Зеландии! Тебе просто повезло, что ты сумел унести ноги! И мы не знаем, что расскажут наши парни в подвалах для допросов и потом в суде!

— Это да, — кивнул майор, который представлял, какими могут быть допросы с пристрастием. — Смотря как за них возьмутся…

— Вот то-то! Поэтому продолжать я не хочу. Ничего кроме неприятностей на этом пути мы не найдем. По крайней мере, сейчас. Когда все уляжется, к этому вопросу можно будет вернуться!

Пьер Фуке почтительно кивнул:

— Как скажете, господин полковник!

А в Мумбаи произошло еще одно событие, которое само по себе не могло вызвать изменений в окружающем мире. С точки зрения любого жителя Индии это было даже не событие, а самый заурядный бытовой факт, на который не принято обращать внимания, и о котором даже не стоит упоминать.

Идя между кустов к морю, «Сьюзен» встретилась с полутораметровой коброй, которая медленно переползала асфальтированную дорожку. Она замерла, будто превратившись в соляной столб, но змея не обратила на нее ни малейшего внимания и даже не пыталась спрятаться, наоборот — спокойно преодолев асфальт, свернулась на краю дорожки и, подняв страшную треугольную голову на уровень человеческого пояса, принялась рассматривать то ли идущую женщину, то ли расположенный за ней двенадцатиэтажный гостиничный корпус. Время остановилось. Наконец, «Сьюзен» вышла из оцепенения, попятилась назад и, отойдя на достаточное расстояние, развернулась и бегом бросилась к стеклянным дверям отеля, ворвалась в прохладный холл, прыгнула в бесшумный лифт и через минуту ворвалась в свой номер.

— Там змея! — закричала она с порога. — Огромная кобра!

— Ну и что? — невозмутимо проговорил «Виктор». — Что ты шумишь?

— Я чуть не наступила на нее! Между нами был метр, не больше! Один выпад — и мне бы пришел конец! И она угрожающе рассматривала меня, я еле убежала и чувствовала, как она смотрит мне в спину!

— Кобра никогда не нападает, а в случае опасности делает пугающий выпад, без цели укусить. Это гюрза сразу бьет насмерть…

— Вместо того чтобы успокоить меня, ты рассказываешь, что кобра благородней гюрзы! — Она немного успокоилась, но говорила на повышенных тонах.

— Дело не в благородстве, просто у кобры яда на один укус. И восстанавливается он долго. Так что она просто прагматична и старается зря его не тратить. И рассматривать она никого не может — зрение слабое, видит только то, что перед носом. И никогда не преследует. Ты же проходила подготовку по курсу «Опасные животные»! К тому же мы жили в Австралии, а там их десятки видов!

— Когда это было! И потом, я всю жизнь имела дело только с одним видом опасных животных — из рода homo sapiens! А в Новой Зеландии вообще нет этих тварей, я даже отвыкла думать о них!

— Ну, что делать… Мы ведь уже в Индии! А здесь много змей и есть специальный слуга — двенадцатилетний мальчик, который рогулькой ловит их, относит в джунгли и выпускает… И без всякого шума и паники!

— Теперь ты меня успокоил! — с нескрываемым сарказмом ответила она. — А твоя бывшая тоже встречается с кобрами и спокойно их воспринимает?

— В экспедиции в джунглях были и обычные змеи, и огромная анаконда, и крокодилы… А сейчас она живет там, где их нет.

— И я так хочу! Поэтому решила отсюда уезжать. И мы поедем куда бы то ни было, но через аукцион «Кристи»! Пусть теперь она научит меня, как жить так удачливо!

«Виктор» пожал плечами:

— Смотри, чтобы потом об этом не пожалеть…

— Ничего, нам много раз в жизни приходилось делать такое, после чего об этом надо было жалеть, — ответила «Сьюзен». — Сделаем еще раз!

И они стали готовиться к поездке в Лондон.