Письма Г. В. Адамовича И. В. Одоевцевой и Г. В. Иванову (1955–1958)

41. Г. В. Адамович – И. В. Одоевцевой

на бланке Манчестерского университета 11/III–58

Bien chere Madam, отвечаю, как видите, немедленно

Отчего Вы не написали, что с Жоржем? «Еще неизвестно». Но голова, печень, живот – что? И сколько он пробудет в больнице? Я вижу, что Вы взволнованы, и очень сочувствую.

Теперь о делах.

На что именно нужны деньги? Для лечения сейчас или для переезда в другое место, совсем из этого дома? Я понимаю, что деньги нужны всегда и для всего, но надо же объяснить другим, а другие насчет денег тупы или притворяются тупыми.

Сделать подписку в газете – бессмысленно, да и едва ли Вейнбаум согласится. Они именно сейчас делают сбор на Литературный фонд, как раз для помощи писателям, и, значит, отдельные случаи включаются в общие. Собрали уже около 10 тысяч долларов и соберут еще. Подписка о Жорже отдельно, даже если Вы Вейнбаума уломаете, кроме клянчания и позора ничего не даст, т. е. даст гроши. Недавно собирали на Гребенщикова, у которого удар, – и собрали что-то позорное (30 долларов, кажется). Вы скажете – это на Жоржа, но в Америке Гребенщиков – Лев Толстой. Еще был случай с женой Зайцева, тоже удар. Им Вейнбаум написал: «только через Фонд», и Фонд им помогает, т. к. она больна до сих пор.

Так вот: если деньги нужны для лечения, то пишите Вейнбауму (Марк Ефимович) и Полякову, а я напишу обоим, кроме того, от себя, хотя они просили никогда ни за кого не «заступаться». Но я напишу, что случай исключительный. Сейчас в Фонде есть деньги, больше, чем бывало.

Если Вы хотите переехать из Hyeres, то куда? Если жить частной жизнью, скажем, в Париже, то никакой подписки, никакого Фонда на это не хватит, и то, что Вы пишете о «позоре эмиграции», ничего не поможет. Да, позор эмиграции, но эмиграция предпочитает быть опозоренной, а денежки попридержать, если понимаете, душка! Но вот другое: если Вы хотите еще раз попытаться переехать в дом под Парижем, то пришлите мне какую-нибудь attestation или вроде от главного иерского доктора, и я еще раз поеду к Долгополову, попытаюсь его уговорить. Может быть, он наконец размякнет. Еще совет: напишите Вере Николаевне Буниной, расскажите, спросите, как быть, – она маг и волшебник по части сборов, хотя сильно сдала. Если я ей скажу, будет не то: Вы – психолог, сами знаете, что когда человека просят прямо, то действует иначе, чем через другого.

Вот единственное, что мне приходит в голову. Не думайте, что я от чего-либо уклоняюсь: нет, я заранее на все согласен, но согласен на то, что может дать результат, а не на бессмыслицу. А главное – Вам ведь не 20 долларов нужно, а побольше и надолго. По-моему, лучше – еще раз подействовать на Долгополова. Кстати, в Gagny нет Кровопускова, он умер, м. б., там теперь было бы легче… (Но вот соображение a cote²⁹⁶: как же будет с Amigo, если бы Вы уехали? И хватит ли Вашей бессердечности его оставить?!)

У меня есть слабая надежда – проект – мечта поехать на Пасху в Ниццу, ибо я тут замерз и скис, а там есть солнце и аллегорическое впридачу к настоящему. Не знаю, поеду ли: все дело в деньгах, конечно. Но если поеду, на обратном пути приеду к Вам.

В Париже я sauf imprevu²⁹⁷ буду 20 марта. Но напишите еще сюда (если ответите сразу). Гуль молчит после письменной бомбардировки: вероятно, обижен.

До свидания, Courage²⁹⁸, все будет хорошо, – вопреки тому, что Жорж пишет в стихах! Je n’en doute pas²⁹⁹.

Ваш Г. A.