Пламя над Англией. Псы Господни

Глава 21. По газону

Первое и последнее совещание по подготовке к празднеству состоялось в Хилбери-Мелкум в середине марта. Сэр Роберт с сыном, полковник Норрис с женой и дочерью и Чарлз Стаффорд сидели за высоким столом в большом зале и ужинали.

— На четвертый день, мне кажется, надо устроить турнир, — заметил сэр Роберт, — а на пятый…

Беспокойный шепот слуг за спиной вынудил его прервать фразу.

— В чем дело? — с удивлением воскликнул он. Слуги болтают, подавая ужин! Такого нарушения приличий еще никогда не случалось в Хилбери-Мелкум.

— У дверей ждет путешественник, сэр, — доложил дворецкий. — Он спешит и очень взволнован.

— Ему следовало приехать в более подходящее время, — сказал сэр Роберт. — Он назвал свое имя?

— Нет, сэр. Он велел передать вам, что приехал по делу, о котором вам известно.

Сэр Роберт быстро поднялся.

— Новый управляющий, — с улыбкой объяснил он гостям. — Позднее мне придется научить его хорошим манерам. А пока что умоляю простить меня. У него могут быть важные дела.

— Сэр Роберт едва дождался любезного позволения гостей удалиться в холл. Там у дверей стоял Кристофер Воуд, закрыв плащом лицо до глаз.

«Шут гороховый! — с презрением подумал сэр Роберт. — Наверняка опять скакал по газону!»

— Входите! — произнес он вслух и, пройдя в библиотеку, зажег на столе пару свечей. Когда Воуд снял плащ и шляпу, Бэннет понял, что на сей раз шпион не ломает комедию. Воуд был смертельно бледен, лицо его исказилось, а зубы стучали от смертельного страха.

— Я прибыл по самому опасному делу в мире! — заявил он, обшаривая глазами углы тускло освещенной комнаты. — Заехал к вам на пути из Сидлинг-Корта во Францию. Корабль ожидает меня в Пуле. Если бы стало известно, что я свернул с дороги…

— Мы бы пострадали от этого не меньше вас. Так что переходите к делу!

— Я добыл этот секрет!

Глаза сэра Роберта сузились. Ведь он предложил Воуду назначить за упомянутый секрет свою цену, и тот, судя по его виду, в самом деле им располагал.

— Ваша цена?

— Триста фунтов.

Тогдашние триста фунтов были почти равны теперешним трем тысячам. Сэр Роберт поднял брови.

— У меня в доме нет такой суммы.

— Даже если бы она была, я бы не осмелился ее взять. Мне нужен приказ вашим банкирам в Париже.

Бросив взгляд на испуганное лицо визитера, сэр Роберт сел за стол и написал распоряжение.

— Вы едете в Париж? Когда?

— Ближайшим вечером. Я должен доставить туда ложные известия о том, что мы живем здесь, не думая ни о каких опасностях, что старая шлюха на троне только румянит щеки и прогуливается с фаворитами, точно влюбленная девчонка, и что сэр Френсис Уолсингем отправлен к себе в Сидлинг Сент-Николас, потому что Елизавета им недовольна.

— А сэр Френсис сейчас, действительно, в Сидлинг Сент-Николас? — прервал его сэр Роберт.

— Да.

— В такое время? Почему?

— Завтра на рассвете он тайно отправляется в Плимут.

— В Плимут?

Сэр Роберт вскочил со стула. Это известие, несомненно, таило угрозу. Ибо в Плимуте находился Дрейк. Если Уолсингем и Дрейк — хитрый политик и проклятый мародер, намеренные избавить Англию от опасностей в открытом бою, объединят свои усилия, сэру Роберту Бэннету следует дважды подумать, прежде чем отмечать в Хилбери-Мелкум тридцатилетие царствования ее величества. Бэннет снова сел, посыпал письмо песком и вручил его Воуду, который со вздохом облегчения спрятал его за камзол.

— Откровенно говоря, сэр, я не вернусь из Парижа, — сообщил гость. — Я видел Бейбингтона в Тайберне и слышал вопли и молитвы Болларда под ножом палача. Помоги мне Боже благополучно добраться до Франции, и пускай эта проклятая страна отправляется в ад!

Воуд дрожал, как в лихорадке. В нем не осталось ничего от шута. Беднягу терзал неподдельный страх. Бросив на него еще один взгляд, сэр Роберт ударил в гонг.

— Вы сообщите ваши новости нам троим: моему сыну Хамфри, мистеру Стаффорду и мне.

— Нет! — воскликнул Воуд. — Только вам одному!

— Они посвящены во все так же, как и я, — ответил Бэннет. — В любом случае ваша история станет им известна, но она прозвучит более убедительно в ваших устах.

Он приказал явившемуся на вызов лакею попросить его сына и секретаря извиниться перед Норрисами и присоединиться к нему. В ожидании их сэр Роберт подошел к буфету и налил полный бокал крепкого чарнеко.

— Выпейте!

Зубы мистера Воуда стучали о стекло, но он проглотил вино, словно воду. В комнату вошли Хамфри и Стаффорд.

— Садитесь, — сказал им сэр Роберт. — И вы тоже, мистер Воуд.

Все расселись вокруг стола.

— Теперь говорите!

Воуд поведал свою историю слушателям, чьи обеспокоенные лица освещало пламя свечей. Никто ни разу не прервал его. Все сидели неподвижно, не отрывая от говорившего глаз.

Возможность, на которую рассчитывал Воуд, представилась, как и следовало ожидать, случайно. Уолсингем вызвал его в Сидлинг-Корт.

— Желательно, мистер Воуд, — сказал ему государственный секретарь, — чтобы наши враги во Франции получили ободряющие новости. Пусть себе думают, что мы охраняем Четем-Черч — это ускорит великое испытание! Следовательно, вы должны доставить в Париж эти ложные известия, зашифрованные специальным шифром и адресованные послу ее величества. По прибытии вы сразу же повидаете милорда Пейджета и скажете ему, что везете послу запечатанное донесение. Потом вы передадите его послу, который бросит его в корзину для бумаг, а после этого можно не сомневаться, что оно очень быстро найдет дорогу к милорду Пейджету. Также не следует опасаться, что у милорда Пейджета возникнут трудности с расшифровкой, ибо я позаботился, чтобы ключ к этому новому шифру попал к нему в руки.

Сказав это, сэр Френсис вызвал мистера Фелиппеса, чтобы тот зашифровал донесение, подчеркнув важные подробности.

— Если вы подождете в комнате Фелиппеса, — добавил сэр Френсис, — то он принесет вам донесение и запечатает его.

Кристофер Воуд повиновался и, столкнувшись в коридоре с Фелиппесом, направился к нему в комнату.

— Впервые я очутился там в одиночестве, — продолжал Воуд свое повествование. — На столе лежал лист бумаги, исписанный самым мелким почерком, какой только можно представить. Там были группы цифр и букв в непонятной последовательности. Поинтересовавшись их значением, я обнаружил на столе написанную почерком Фелиппеса расшифровку этого послания. Цифры означали количество солдат, матросов и священников и калибр орудий на каждом корабле Непобедимой армады. В письме говорилось, что оно завершает подробное описание всех кораблей, кроме эскадры Медины-Сидонии в Кадисе, о которой Уолсингему должно быть известно из другого источника.

Сэр Роберт в ужасе уставился на Воуда и впервые прервал его.

— Это правда? В Лондоне все известно даже об экипировке? — воскликнул он.

Воуд мрачно кивнул.

— Безусловно. Сэр Джон Хокинс и казначей, мистер Боро все время посещают лондонский дом Уолсингема. В Четеме кипит работа. Порох закуплен в Голландии, матросы полностью экипированы.

— А сэр Френсис отправляется в Плимут, — добавил сэр Роберт. — Хамфри, мы должны все обдумать. Возможно, придется изменить наши планы и сделать ожидаемое торжество менее заметным.

Мистер Хорек издал стон, вызванный не столько отчаянием, сколько осторожностью сэра Роберта Бэннета.

— Возможно, в Четеме и в самом деле кипит работа, — возразил он, — но они опоздают! Вспомните, сколько времени ушло на снаряжение армады! Кроме того, до июля королева наверняка опять вспомнит о своем тощем кошельке. Даже если она этого не сделает, все равно ее флот будет стоять на месте, охраняя проливы. Конечно, Дрейк со своими плимутскими каперами[139] сделает все, что сможет, но армада воспользуется тем, что флоты разделены и справится с ними по очереди.

С помощью энергичных жестов он отчаянно взывал к сэру Роберту и Хамфри.

— Не будем терять надежду! Уолсингему известно, с каким страшным врагом ему придется иметь дело. Ну, и что из этого? Он не станет от этого умнее! К тому же, мистеру Воуду, наверное, есть что сказать еще. — И Стаффорд посмотрел на гостя, ожидая поддержки.

— Да, есть, — согласился Воуд, — хотя едва ли это послужит аргументом в вашу пользу, сэр.

— Послушаем! — сказал сэр Роберт.

— Мне известно имя человека, посылавшего Уолсингему эти донесения, заставившего Четем гудеть, как улей, и отправившего сэра Френсиса в Плимут, — человека, по сути дела призвавшего Англию к оружию. Это, сэр, и есть секрет, за который вы заплатили.

— Его имя! — крикнул Хамфри, стукнув кулаком по столу.

— Да, скажите нам его имя, — присоединился сэр Роберт, — чтобы мы могли поминать его в молитвах, призывая на него отмщение Божье.

— И людское, — подхватил мистер Стаффорд. — Это и имя следует распространить, чтобы в Испании его носителю негде было спрятаться.

— Говорите! — приказал сэр Роберт, и Кристофер Воуд повиновался.

— Письмо было подписано «Д. 1», но в конце его была фраза: «Д. 1 умер и похоронен вместе с Санта-Крусом. Наступает час некоего Карло Мануччи, молодого дворянина, говорящего по-испански с итальянским акцентом, за которого я прошу Вас молиться».

— Карло Мануччи, — повторил Хамфри. — Припомните это имя, когда будете беседовать в Париже с лордом Пейджетом.

— Безусловно, припомню, — улыбнулся мистер Воуд. — И припомню его также в иезуитском колледже в Реймсе и в присутствии папского легата в Париже. Я передам совсем не те новости, которые доверил мне сэр Френсис Уолсингем, и эти новости не будут ложными.

Мистер Воуд поклонился и выскользнул из комнаты. Как и ранее, он поскакал по газону вдоль аллеи. Для этого у него были более веские причины, чем он мог догадываться. На сей раз он не воспользовался мягкой постелью в гостинице Пула, а сразу же сел на корабль и вздохнул спокойно, только увидев берега Франции.

В Хилбери-Мелкум мистер Стаффорд сидел, нахмурив брови. Карло Мануччи — где он слышал это итальянское имя? Стаффорд начал припоминать всех итальянцев, которых когда-либо встречал. Но этот итальянец должен быть близко связан с Уолсингемом. Таких, безусловно, было немало, но каким образом он мог столкнуться с кем-нибудь из них? И все же имя казалось знакомым. Мистер Стаффорд старался выкинуть его из головы с тем, чтобы вспомнить впоследствии. Чем больше он будет утруждать свою память, тем меньше надежды на то, что она послужит ему. Карло Мануччи… Нет, лучше об этом не думать.