Планета Океан

ЗНАМЕНИТЫЕ КАПИТАНЫ

Ты любишь географические названия?

Я помню, в детстве они меня зачаровывали. Само звучание таких слов, как «Килиманджаро», «Такла-Макан», «Танганьика» (тогда говорили и писали «Танганайка»), было необычайным, волнующим. Слова эти как бы сопровождались тайной музыкой, и, уже после того, как слово было произнесено, эта музыка продолжала тихо звучать.

Так же звучало для меня имя — капитан-командор Витус Беринг.

Он был датчанином по происхождению, но служил в русском флоте при Петре Первом. Царь Петр задумал послать большую экспедицию на восток. Он хотел, чтобы моряки исследовали камчатские и чукотские берега. Хотел узнать, соединяется ли Азия с Америкой или это два разных континента. Ведь путешествие Федота Алексеева было забыто, а «скаска» Дежнева пылилась в архиве.

Для экспедиции, задуманной царем, требовалось много снаряжения. Все эти запасы нужно было перевезти из Петербурга к побережью Охотского моря.

На карте видно, какой это далекий путь. Насквозь через всю Европейскую Россию и Сибирь. Два года длилась доставка на восток продуктов, инструментов и всего, что нужно для большого похода.

И чего только не испытали Беринг со спутниками за это время! И мерзли жестоко, и пурга валила их с ног, и мясо павших лошадей ели.

Наконец Сибирь осталась позади. На корабле, нагруженном всеми припасами, поплыл Беринг вдоль берегов Камчатки. Человек он был осторожный, судну своему не очень доверял, не стал обходить Камчатку по морю и решил построить более надежный корабль.

Много потребовалось времени и трудов, пока корабль «Святой Гавриил» был наконец построен. На нем начал Беринг свое путешествие.

Были у него талантливые помощники — лейтенанты Чириков и Шпанберг.

Несмотря на опасности неизвестного моря, «Святой Гавриил» благополучно обошел мыс Дежнева и обогнул Камчатку с востока.

Капитан-командор исследовал камчатские берега и море, окружающее полуостров. Он вернулся в столицу через пять лет после отъезда и доложил, что Азия нигде не соединяется с Америкой.

Правительство и ученые круги очень интересовались Дальним Востоком. Было решено отправить туда новую большую экспедицию. Подготовка к ней опять заняла много времени. Не недели, не месяцы, а годы.

Наконец Беринг с помощниками вышли в плавание на кораблях «Святой Петр» и «Святой Павел». Город Петропавловск-на-Камчатке, тогда небольшой поселок, был назван по именам этих судов.

Корабли искали неизвестную землю. О ней Беринг и Чириков слышали еще в первом плавании. Тогда ее обнаружить не удалось, может быть, она откроется им теперь?

Но буря разлучила корабли. Беринг потерял судно Чирикова из виду и повернул на северо-восток.

В середине июля натуралист Стеллер, плывший на корабле Беринга, крикнул, что видит землю. Хоть на этот раз надежды моряков не оправдались, но через три дня судно действительно подошло к земле.

Это был продолговатый остров, кое-где покрытый лесом, а к востоку от него люди увидели берега еще какой-то земли. Земля оказалась островом, который русские моряки назвали островом Святого Ильи. Ныне это остров Каяк.

Поплыли дальше, прошли мимо острова Кадьяк, сделали остановку на неизвестных островах, где похоронили матроса Никиту Шумагина. Острова эти так и назвали Шумагинскими.

Затем Беринг повернул судно обратно к Камчатке. Этот обратный путь был очень тяжел, погода все время менялась: то густой туман подползал вплотную к кораблю, то дул сильный ветер и море бушевало. Продукты кончались, питание было скудно, моряки страдали от цинги. Болели почти все. Тех, что оставались на ногах, было так мало, что они едва могли управлять кораблем.

Моряки были счастливы, когда наконец снова увидели землю. Даже тяжелобольные выползли наверх приветствовать ее.

Но бедняги думали, что пришли на Камчатку, а волны выбросили их корабль на неисследованные острова. Делать было нечего. Пришлось остаться на зимовку.

Леса на островах не было, избу не построишь. Вырыли землянки. В одну из них на руках перенесли едва живого Беринга. Моряки заботливо ухаживали за своим командиром, но, видно, очень уж было подорвано его здоровье. Сильный организм Беринга не вынес изнурительной цинги и всех прежних забот и лишений. Капитан-командор Витус Беринг скончался в жалкой землянке при свете тусклых светильников из тюленьего жира, и земля, сыпавшаяся с потолка убогого жилища, постепенно ложилась на его тело, так что умирающий Беринг был уже наполовину погребен.

Островок — последнее прибежище Беринга — назван его именем, а весь архипелаг — Командорскими островами.

Исключительно тяжелой была зимовка на острове. Еды было мало, хотя моряки охотились на котиков и тюленей. Сырые землянки, холод, дурная пища самых сильных сделали слабыми.

Но вот наконец пришла весна. Уцелевшие участники экспедиции собрали, какие могли, остатки и обломки своего корабля. Из них построили новое небольшое судно и на нем добрались до Камчатки. Там встретились с Чириковым, который вернулся гораздо раньше их. Он открыл во время плавания два острова, подошел к берегам Америки и даже послал на материк несколько человек из команды. Но напрасно ждали их обратно, они не вернулись. Послали за ними еще группу, но и те сгинули. Пришлось уходить.

Плавание Беринга и Чирикова, в сущности, было русским открытием Америки. К этим далеким берегам и островам устремились промышленники и скупщики мехов. Там было много тюленей и котиков.

Очень интересное путешествие совершил русский купец Григорий Шелихов. Он побывал на Алеутских островах и на Аляске, долго жил на острове Кадьяк и сумел преодолеть недоверие местных жителей, индейцев, к пришельцам. Он обменивал привезенные с собой товары на меха, учил строить дома, разводить скот, сеять хлеб.

Шелихов хорошо изучил природу этих мест, их богатства, быт жителей и оставил интересное описание своего путешествия.

Поэт Державин написал эпитафию — надгробную надпись на могиле Шелихова:

Исследовав берега своей обширной родины, русские моряки заинтересовались кругосветными плаваниями. Их к тому времени было уже совершено немало. Вокруг света ходили моряки Англии, Голландии, Франции… И все же в эпоху парусных кораблей каждое такое плавание оставалось очень сложным, длительным и опасным предприятием.

В самом конце восемнадцатого столетия морской офицер, уроженец Эстонии, Иван Федорович Крузенштерн начал подавать в Адмиралтейств-коллегию свои планы кругосветного путешествия. В первый раз ему отказали и отправили служить на Балтийский флот. Но во второй раз у него нашлись союзники. Это были участники Русско-Американской компании — богатые купцы. Их интересовало такое путешествие. Морякам можно будет поручить доставку товаров в дальние страны, они смогут завязать нужные деловые связи с иностранными фирмами.

Русские коммерсанты щедро помогли экспедиции деньгами.

Крузенштерн, хоть был он еще далеко не стар, слыл опытным моряком, побывал в Англии, куда русское правительство посылало своих офицеров для службы в английском флоте. А плавая на английском судне, Иван Федорович видел многие страны, знал их порядки и обычаи.

Крузенштерна назначили командиром корабля «Надежда». С ним отправлялось и судно «Нева» под командой Юрия Лисянского — давнего товарища Крузенштерна.

Сначала плавание шло спокойно. Однако скоро начались неприятности. В то время Англия воевала с Францией, и на пути русских кораблей все время оказывались военные суда. Их команды напряженно и подозрительно следили за незнакомым кораблем. Английское военное судно стало преследовать «Надежду», а когда Крузенштерн не остановился по требованию английского капитана, открыло стрельбу. Пришлось остановиться и давать объяснения.

В другой раз за «Надеждой» погнался фрегат со множеством пушек. Снова задержка, дипломатические переговоры… На этот раз капитан английского фрегата оказался знакомым Крузенштерна, и дело разъяснилось быстро.

Корабли благополучно пересекли экватор и подошли к бразильскому острову Святой Екатерины. Здесь ремонтировали корабли, запасались водой и продуктами. Губернатор острова был очень любезен с русскими моряками, приглашал их к себе в дом, а когда они снова собрались в плавание, устроил им торжественные проводы.

Тихий океан не оправдал своего названия. И ветров и бурь было достаточно. На какое-то время корабли даже потеряли друг друга. Затем им удалось сблизиться, но вскоре пришлось расстаться надолго. По плану путешествия «Надежда» должна была идти на Камчатку, а «Нева» — к берегам Северной Америки, где были русские поселения. Встречу назначили в китайском порту Кантон.

«Надежда» при попутном ветре меньше чем через месяц пришла к Петропавловску-на-Камчатке. Там находилось отделение Русско-Американской компании, и Крузенштерн привез для нее всевозможные припасы. Началась разгрузка и перевозка.

С Камчатки «Надежда» ушла в Японию. У Крузенштерна было еще одно деликатное задание. Следовало завязать добрые отношения с японским правительством. Страна эта жила очень замкнуто, и русский двор, посылая с «Надеждой» опытного дипломата, надеялся установить торговые связи с Японией и добиться политического единства. Но из этого поручения ничего не вышло. За русскими моряками в Японии следили так строго, как будто они были пленниками. Корабль разоружили, команде запретили сходить на берег, спускать шлюпки и знакомиться со страной. Целых полгода шли переговоры, и, несмотря на все старания дипломата и Крузенштерна, «Надежде» пришлось уйти из Японии ни с чем. Важная дипломатическая миссия оказалась невыполненной.

Но моряк Крузенштерн вздохнул с облегчением. Корабль ушел из негостеприимной страны. Было покончено с неприятным положением не то пленника, не то непрошеного гостя. Впереди почти неизвестные моря, Японское и Охотское, он будет изучать их.

Крузенштерн с увлечением составлял карты, описывал берега Сахалина. Эти занятия были ему очень по душе.

Зайдя еще раз на Камчатку и приняв груз, «Надежда» пошла в Китай. Там произошла встреча со старым другом Лисянским. Полтора года не виделись командиры русских кораблей. Встретились радостно. На «Неве» все обстояло благополучно.

Здесь, в Кантоне, камчатская пушнина была обменена на китайские товары: великолепный фарфор, шелковые материи, веера, безделушки из кости.

Петербургские купцы могли быть довольны: моряки прекрасно справились с доверенными им делами.

По пути домой Крузенштерн узнал о конфликте между Россией и Францией. Пришлось выбирать окольные пути, чтобы не проходить через Ламанш, где можно было встретиться с вражескими судами.

Проведя в плавании три года, Крузенштерн возвратился домой. С «Невой» «Надежда» разминулась еще в Индийском океане и теперь, подойдя к Кронштадту, Крузенштерн с радостью увидел на рейде «Неву», пришедшую немного раньше.

Так закончилось первое русское кругосветное путешествие. На первый взгляд оно может показаться довольно благополучным. Действительно, Крузенштерн и его соратники не терпели кораблекрушений, не голодали, не умирали от цинги, но три года беспрерывной борьбы с капризами погоды, три года напряженной корабельной работы, вынужденная стоянка во враждебной Японии стоили немало сил.

В том же 1806 году, когда Крузенштерн и Лисянский вернулись из кругосветного плавания, приехал в Петербург морской офицер Василий Головнин. Он уже воевал со шведами, плавал по многим морям, повидал чужие страны.

Возвращение «Надежды» и «Невы», рассказы мореплавателей очень заинтересовали Головнина. Он и сам мечтал о кругосветном путешествии и теперь решился заговорить об этом.

Предложение Головнина было сделано в удачное время. О плавании Крузенштерна и Лисянского все говорили, оно принесло славу стране, выгоду крупным коммерсантам. Головнину пошли навстречу.

Он был назначен командиром шлюпа «Диана». Ему предписывалось доставить груз в Петропавловск-на-Камчатке и изучить северную часть Тихого океана.

Начало было удачное, но плавание выпало на долю Головнина исключительно тяжелое.

Балтийское и Северное моря он прошел благополучно. Но на пути к мысу Горн на судно обрушились такие бури, что матросы буквально изнемогали и начали болеть. В корабле открылась течь, и как ни держался Головнин, но решил наконец, что нельзя долее «испытывать судьбу», как он писал. Он решил повернуть обратно и идти к мысу Доброй Надежды, в Африку, хотя он и планировал раньше другой путь.

Но словно злой рок преследовал «Диану». В заливе Фолсбей судно повстречало английскую эскадру. Не успели моряки оглянуться, как были окружены английскими военными кораблями.

Головнин не знал, что Россия уже начала войну с Англией. Правда, мрачные предчувствия были у него еще в Лондоне, когда он закупал хронометры, компасы и морские карты. В английской столице говорили, что русский император Александр Первый помирился с Наполеоном и встречался с ним для дипломатических переговоров. А что, если теперь царь начнет войну с Англией? Флот у англичан сильный, их кораблей в океане много… Так думал Головнин.

И опасения его оправдались. «Диану» задержали в заливе Фолсбей, вплоть до особого распоряжения.

Головнину было очень тяжело. Он отвечал за корабль, за команду и попал в такую западню. Скоро начнется нехватка продуктов, а денег на покупку новых нет. И менять что-нибудь на провизию не разрешается. На военнопленном корабле должно быть в сохранности все, что на нем находилось в момент захвата. Что же делать?

«Диана» пробыла в плену больше года. Трудно передать тоску и отчаяние матросов и командира. Бесконечные переговоры, обманутые надежды. С «особым распоряжением» английские военные власти не спешили.

Бежать? Но как? «Диана» под строгим присмотром, с берега на корабль направлены жерла пушек. И все же это был единственный выход. Головнин поговорил с моряками. Предупредил их, что путь до Камчатки дальний, будет голодно и трудно, но все лучше, чем плен.

Команда согласилась с командиром без всяких возражений. На счастье, среди матросов не оказалось ни одного предателя. Никто не испугался предстоящих трудностей и суровой расправы в случае, если побег не удастся. Никто не пожелал выдать англичанам планы командира и тем самым купить себе безопасность.

Выбрали темную ветреную ночь, когда на английских судах все паруса были свернуты, и тут Головнин отдал приказ рубить канаты.

«Диана» стремительно вырвалась на простор. Моряки работали в полном молчании, каждый на своем месте.

Бегство было замечено. В рупор объявили, что русский корабль уходит, но «Диану» догнать не смогли.

Судно ушло в океанские просторы. Было действительно очень голодно. Без различия чинов, всем поровну распределялись протухшая вода и старые, позеленевшие сухари.

Но люди радовались освобождению и вытерпели все. На Ново-Гебридских островах им удалось отдохнуть, набрать провизии и с новыми силами продолжать путь.

Все хорошо перенесли сложное плавание, провели зиму в Петропавловске, а летом опять ушли в Тихий океан.

В следующем году обследовали Курильские острова, составляли карты, но когда остановились у острова Кунашир, где хотели взять воду и топливо, снова попали в плен, на этот раз к японцам.

Еще Крузенштерн и бывший с ним дипломат убедились, что Япония не желает входить в какие бы то ни было отношения с Россией.

Головнин и его команда были арестованы. Их вели связанными по горам и долинам в город Фукияму. Шли русские под конвоем, кормили их плохо, пленники слабели. Головнин даже терял сознание от изнурения.

На месте пленников посадили в тесные клетки и держали там больше двух лет. Один допрос сменялся другим… Удастся ли вернуться на Родину?

Но Головнина и его товарищей захватили на берегу, куда они высадились, чтобы договориться о нужных им покупках. А «Диану» японцы сначала не решились захватить, но потом, может быть, и спохватились, да было поздно. Помощник Головнина Петр Рикорд увел судно в русский порт Охотск и оттуда сообщил правительству о судьбе Головнина и бывших с ним моряков.

Только почта в те времена ходила медленно, а дела в канцеляриях вершились еще неторопливее. Много мук приняли Головнин и его товарищи, пока их освободили.

Возвращались домой по суше: «Диана» была отведена в Петропавловск. Длинное путешествие через всю Сибирь совершали и на собаках, и на оленях, и на лошадях.

Головнин вернулся в столицу прославленным путешественником и написал несколько интересных статей о своем плавании. Он оказался талантливым писателем, и его работы имели большой успех. Казалось бы, теперь, после стольких мытарств, он мог спокойно жить в Петербурге, тем более что собирался жениться, но море по-прежнему манило его, и он снова ушел в кругосветный поход на шлюпе «Камчатка». Он проплавал еще два года.

Этот бывалый моряк был зорким и умным человеком. В статьях его много горькой правды о порядках во флоте и положении дел в поселениях Русско-Американской компании.

Наверное, ты не раз читал об открытии русскими моряками неизвестного тогда материка «Антарктида»? Это славное путешествие началось летом 1819 года. Два шлюпа — «Восток» под командованием Фаддея Фаддеевича Беллинсгаузена и «Мирный», где капитаном был Михаил Петрович Лазарев, — поплыли к югу.

Смелый и опытный моряк, Беллинсгаузен прошел уже долгую службу на Черном море. Он был знающий географ и много путешествовал, участвуя еще в первом русском кругосветном плавании с Крузенштерном.

Лазарев тоже хорошо знал море. На корабле «Суворов» он побывал в Атлантике, был в Англии, в Южной Америке, Австралии и открыл острова, носящие имя Суворова. Побывал он и на островах «Русской Америки», открытых Берингом. На обратном пути заходил в Перу и привез оттуда много интересных животных. Это были черепахи и попугаи.

И вот эти два моряка стали во главе большой и трудной экспедиции. Они должны были плыть на юг, «отыскивая неизвестные земли… и для приближения к Южному полюсу» — так говорилось в полученной ими инструкции.

Что вблизи Южного полюса есть какая-то земля, ученые предполагали давно. Еще в древности были такие предположения. Но пробраться в те широты оказалось очень трудным делом.

После путешествия Магеллана считали, что Огненная Земля, которую он видел, и есть большой южный материк. Были и другие неверные предположения, но капитан Кук — знаменитый английский исследователь — плавал в Антарктике и заверил весь ученый мир, что никакого крупного материка у Южного полюса нет. Впрочем, возможно, что там и существует какая-то небольшая земля, от которой откалываются айсберги, плавающие в море.

Слова Кука были полны уверенности. Он утверждал, что после его плавания должны прекратиться все разговоры о южном материке. «Два столетия эта земля интересовала мир и давала географам повод для умствований». Это решительное высказывание очень повлияло на ученых. Экспедиции в Антарктику прекратились.

Однако русским путешественникам было поручено это мнение проверить.

Корабли вышли в Атлантику, и уже здесь обнаружилось, что «Мирный» сильно отстает от «Востока». Приходилось более быстрому кораблю сдерживать свой ход. Командиры не хотели терять друг друга из виду.

Они пристали к острову Южная Георгия и обследовали его, а невдалеке открыли еще остров с вулканом, выпускавшим густой дым, и назвали его островом лейтенанта Анненкова. Здесь тоже высаживались, изучали местность, измеряли высоту вулкана.

Скоро появились первые айсберги. Некоторые ледяные горы были сплошь покрыты черными шевелящимися точками. На айсбергах сидели пингвины.

Подошли к новому острову, названному в честь Завадовского. Здесь тоже был вулкан, из него вытекали потоки лавы. Пробивались к вулкану через скопища пингвинов. Даже выстрелы не смущали непуганых птиц.

Айсберги шли все гуще, иногда они сталкивались друг с другом, ломались с шумом и перевертывались. Плыть становилось все труднее. Постоянно возникали снежные бури, порою море заволакивалось таким туманом, что моряки ничего не видели вокруг.

Как-то ночью матросы «Мирного» вскочили от страшного удара. Многие свалились со своих коек. Полуодетые люди выскочили на палубу.

Судно ударилось о льдину, но, к счастью, серьезных повреждений не оказалось.

Затем начались свирепые штормы. Самые отважные моряки опасались за свою жизнь. Сплошные айсберги вокруг, а волны швыряют корабли то вверх, то вниз, паруса рвутся от ветра. Есть от чего упасть духом…

К тому же запасы пресной воды на кораблях уже давно подошли к концу. Откалывали лед от айсбергов и растапливали его. Если к ледяной горе нельзя было подойти близко, ее дробили выстрелами из пушки. Чтобы сушить отсыревшие помещения корабля, раскаляли пушечные ядра.

Несмотря на все эти трудности, моряки открыли группу островов, назвав их Южными Сандвичевыми островами.

Но плыть дальше становилось настолько опасно, что командиры решили идти к Австралии и там зимовать. Они не подозревали, что были в это время уже очень близко от своей цели.

Переход до австралийского порта Джексон прошел благополучно, и на кораблях начался большой ремонт.

Беллинсгаузен и Лазарев за это время изучали берега Австралии, быт населения, животный и растительный мир страны. Ученый-астроном Симонов, плывший с ними, устроил на берегу походную обсерваторию и занимался своими наблюдениями.

Когда корабли были починены и запасы сделаны, снова началось плавание. В пути открыли несколько островов. Русские офицеры, как заправские ученые, делали описания, промеры, зарисовки и собрали богатейший материал. Островное население встречало моряков недружелюбно, и однажды лодки с вооруженными людьми окружили оба корабля. Надо было принимать бой, но Лазарев распорядился пустить ракеты.

Они начали рваться в воздухе, островитяне сильно испугались и повернули к берегу.

После этого похода снова чинили корабли в Австралии, но, когда опять вышли в океан, на «Востоке» обнаружилась течь. Однако это не остановило Беллинсгаузена.

Новые штормы, новые снежные бури, бесконечное напряжение всех сил… Однажды «Восток» просто чудом спасся, очутившись в узком водном коридоре между двумя огромными айсбергами. Корабль успел проскочить, но когда отошел от опасного места, моряки увидели, что айсберг с оглушительным шумом начал разваливаться.

Хоть корабли сильно пострадали от бурь, экспедиция продолжала двигаться вперед. Оба командира были примером для всех, они проявляли во всех опасных случаях волю и мужество и отечески заботились о матросах. На кораблях были хорошие врачи, и люди, несмотря на все трудности, не болели.

Кто-то из команды однажды подстрелил альбатроса, и в его желудке нашли яичную скорлупу. Неужели альбатрос совсем недавно был на каком-то берегу? И тюлени стали появляться на льдинах. И вода потемнела. Может быть, недалеко земля?

Да, они наконец увидели эту долгожданную землю. Увидели в ясный день, и ее можно было хорошо рассмотреть. «Не случись ясной погоды, — заметил в своих записках мичман Новосильский, — берег с величественной горой ускользнул бы от наших взоров».

А Беллинсгаузен писал: «…все удостоверились, что видят берег, покрытый снегом».

И дальше:

«Я называю обретение сие берегом, потому что отдаленность другого конца к югу исчезала за предел зрения нашего».

Радость, восторг и чувство облегчения. Кончено тяжелое, полное опасностей плавание. Можно возвращаться на родину.

Но дойдут ли корабли до России? Штормы не ослабевают. «Мирный» чуть не разбился о рифы возле острова Мордвинова, течь на «Востоке» увеличивается. Надо дойти до Рио-де-Жанейро и основательно подремонтироваться.

До стоянки кое-как дошли, долго ремонтировали сильно разбитые суда и радостно двинулись в долгий путь — домой.

Встретили Беллинсгаузена и Лазарева салютом. Они пробыли в плавании больше двух лет, открыли загадочный южный материк и двадцать девять островов. Их поход называют легендарным.

Теперь к берегам Антарктиды ходят мощные ледоколы. На ее побережье работают научные станции «Восток» и «Мирный». Есть там и другие поселения. В распоряжении зимовщиков тракторы для передвижения по суше, вертолеты для наблюдения сверху. На станциях электрическое освещение, кинозал, библиотека… И все-таки путь к шестой части света остается опасным, а работа там нелегка и полна неожиданностей.

Но изучение Антарктики и Антарктиды продолжается и будет продолжаться.

Теперь наши смелые полярные исследователи в свободные вечера собираются в теплой и светлой кают-компании.

Но память об отважных первооткрывателях полярных земель, об их подвигах жива в сердце народа. Мы помним о тяжких зимовках Беринга, об упорстве Крузенштерна, мужестве Головнина, великих трудах Беллинсгаузена и Лазарева, помним Лаптевых и Прончищевых, Челюскина и Дежнева.