Пленники Барсова ущелья. Повесть

ГЛАВА ТРЕТЬЯ
О том, что друг познается в беде

Так встретили наши ребята восемнадцатый день своего плена. Первым встал и расправил онемевшие конечности Ашот. Он видел, как пастушок-курд молился солнцу, но нашел в себе достаточно такта, чтобы сдержаться, не высмеять мальчика. Возможно, что Ашот вспомнил недавний случай с Бойнахом, загоревшееся лицо пастушка Асо и огоньки обиды, сверкнувшие в его глазах. «Нет, его самолюбие затрагивать нельзя», - подумал Ашот и дружелюбно предложил - именно предложил, а не приказал:

- Давай, Асо, соберем побольше сухих листьев и травы.

Оба с трудом держались на ногах. По худым телам пробегала холодная дрожь. Лишь сделав большое усилие, мальчикам удалось преодолеть слабость и заняться товарищами, находившимися в еще худшем состоянии.

Набрав сухих листьев, Асо и Ашот с головой засыпали ими Шушик, Гагика и Саркиса.

- Ну вот, теперь они согреются, - с удовлетворением сказал Ашот. - А все-таки огонь нужен. Неужели так-таки и нет способа развести костер? Ведь если мы останемся без огня, то можем пропасть, схватим воспаление легких…

- Способ есть. Только надо поискать чертов палец.

Чего-чего, а этих «чертовых пальцев» - черных кремней, обсидиана, - в Барсовом ущелье было вволю. Ребята быстро нашли их, и Асо стал извлекать из теплой куртки Ашота клочки ваты. Но как ни бил пастушок ножом по кремню, высекая из него искры, вата не загоралась, она отсырела.

Вскоре солнце окончательно вышло из-за гор и поднялось на небесный простор… Холодные скалы начали разогреваться, а на валежнике подсыхала роса. На этих защищенных от ветров солнечных склонах ноябрьское солнце днем греет горячо, так, как летом на севере.

Ашот и Асо расстелили на камнях влажные куртки и молча разглядывали свои истощенные тела.

Асо и прежде был худым. Теперь же от него оставались только кожа да кости. Сильно похудел и Ашот, всегда отличавшийся атлетическим сложением.

- Сидя без движения, мы опять остынем, - сказал он товарищу, - Пойдем поищем-ка чего-нибудь.

Ашот и Асо поднялись на скалы. Здесь, пошарив по расщелинам, они нашли куст барбариса, отягощенный красными кистями кислых ягод, и жадно накинулись на них. Только мысль о голодных товарищах остановила их. Набив ягодами шапку Асо и все карманы, мальчики спустились вниз. Они снова надели свою влажную одежду и остановились перед кучей листьев, под которыми лежали их товарищи. Оттуда слышались приглушенные стоны, вздрагивала чья-то торчавшая наружу нога.

Когда Ашот и Асо разрыли кучу, поднялся легкий пар. Лежавшие в листьях ребята согрелись, их одежда начала высыхать.

- Осторожно… нога… бок… - стонал Саркис.

- И у меня колено опухло, - пожаловалась Шушик.

- Погоди, погляжу, - наклонился Ашот. - Ну, нечего стесняться!..

Девочка ударилась коленом о камень, и на нем образовалась голубоватая опухоль величиной с куриное яйцо.

- Ничего, против этого у нас есть средство.

Ашот срезал с дерева кусок гладкой коры, наложил ее на разбитое колено девочки и крепко перевязал его своим носовым платком, - так крепко, что Шушик едва не расплакалась.

Глядя на нее, расстроился и Асо. Казалось, что ему так же больно, как и девочке, такие он строил гримасы.

- Потерпи, сестричка, потерпи, - уговаривал он ее. - На, поешь ягод… А я сейчас и огонь разведу, - утешал и обманывал он ее, как ребенка.

- Какие я слышу сладкие мелодии! - поднял голову Гагик. - Ах, это любовные песенки Асо?

На бледных ввалившихся щеках пастушка вспыхнул яркий румянец, на шее надулись жилы.

- Она сестра моя, что ты болтаешь! - рассерженно сказал он и погрозил Гагику посохом.

- Так вот почему ты ее своим аба прикрываешь? - не утерпел Гагик. - Думаешь, я не заметил? Нет, братец, я всегда с одним открытым глазом сплю…

Асо снова бросило в жар, Шушик же в недоумении воскликнула:

- Аба? А где же оно, это аба?

- Аба? - растерянно переспросил Асо. - Вода, вероятно, сорвала его с тебя и унесла.

- Жаль… По моей вине ты теперь остался без одежды.

«О чем она говорит? - подумал пастушок. - Можно ли всерьез расстраиваться из-за такой мелочи?»

Ребята молча поели ягод барбариса и занялись Саркисом.

Его отнесли в сторону, раздели и внимательно осмотрели. Нога оказалась вывихнутой в колене. К старым ссадинам и царапинам прибавилось много новых, так как водный поток ударил мальчика о камни.

Саркис, лежа на валежнике, все время стонал, а если кто-нибудь к нему прикасался, орал так, словно у него хотели оторвать ногу.

- Что же мы теперь будем делать? - растерянно спросила Шушик.

Никто не ответил. В самом деле, никому из них не приходилось еще оказывать помощь человеку, который вывихнул ногу.

Пастух-курд Авдал был известен на ферме тем, что умел вправлять вывихи и излечивать переломы костей у животных. Впрочем, в горах каждый пастух знает, как соединить кости в сломанной ноге, как наложить повязку. Вывих же - это в краях крутых троп и острых утесов дело обычное. Пастухи умеют оказать первую помощь попавшему в беду товарищу, их научила этому жизнь, полная неожиданных приключений.

Асо всегда присматривался к тому, как его отец лечит ушибы, вправляет вывихнутые суставы. «Учись, сынок, пригодится в жизни», - говорил Авдал.

- Дай-ка я погляжу, - несмело сказал Асо и протянул руку к ноге Саркиса.

Но тот отчаянно взревел:

- Ой, ой, зарезал он меня!

- Вправь, если сумеешь. Только поскорее, пока сильно не распухло, - шепнул Ашот.

- Ну, ляг, - мягко попросил Саркиса пастушок. - Вот так. Ашот, возьми мой шарф, привяжи к ноге. Там, у лодыжки. Гагик, ты держи Саркиса за голову. Так. Теперь тяните. Сильнее тяните ногу…

Ашот с Гагиком потянули. Саркис закричал так, словно его резали, но никто не обратил на это внимания, только Шушик в отчаянии схватилась за щеки и отвернулась.

- Ну вот, теперь она, кажется, стала на место, - сказал Асо.

Быстро нарвав из коры карагача ленты, Асо сплел из них веревку. Один ее конец он примотал к тяжелому камню, а другой обвязал вокруг больной ноги Саркиса и подставил под нее пенек. Теперь нога все время оставалась в вытянутом положении.

Саркис дико кричал и стонал, требовал, чтобы его не трогали, не двигали.

- Потерпи, Саркис-джан, потерпи. Как только кость укрепится на своем месте, мы тебя не будем трогать, - успокаивал его Ашот, сам удивляясь своей мягкости.

- Товарищи, огонь, огонь! - вдруг закричал Асо. Найди он горсть бриллиантов, к то, пожалуй, не пришел бы в такой восторг.

- Где? Где, какой огонь?

- Посмотрите на куртку Ашота, на край рукава… Трут!..

Куртка была на Саркисе. Ребята поглядели, но ничего не увидели..

- Какой огонь, Асо, где? А пастушок кричал:

- Саркис, Саркис, не двигай руками, сажу стряхнешь!

Товарищи с удивлением следили за Асо. Даже Шушик - и та высвободилась из-под листьев и уставилась на пастушка. Подбежал и вопросительно уставился на своего хозяина Бойнах. «Нашли, должно быть, заячьи потроха, если так обрадовались», - вероятно, думал он. А Асо с большой осторожностью поднял руку Саркиса и показал на торчащий из рукава давно обгоревший клочок черной ваты.

- Это трут! - объяснил он. - .Сейчас он станет огнем… Дайте-ка мне сухие гнилушки.

С Саркиса с трудом, очень осторожно стянули куртку, и, приблизив кремень к черной полоске на рукаве, Асо начал энергично бить ножом по кремню.

Дождем посыпались искры. Черная, когда-то уже горевшая вата вскоре задымилась, стала совсем красной, и в воздухе распространился запах гари.

Ребята затаили дыхание.

Красная полоска разгоралась все сильнее, и вскоре по ней побежал огонек - рукав начал гореть.

- Давайте сюда гнилушки! Дуйте! Так… Довольно, сожжете. Ну, все, теперь гасите рукав.