Плесень

7. РАСПЛАТА

Всё обошлось как нельзя лучше. Девочку удалось вывести из госпиталя без шума. В кармане Мустафы уютно лежали восемьсот долларов и будущее казалось радужным и многообещающим.

Заступив на очередное дежурство, Мустафа решил на всякий случай заглянуть в палату 519. От того, что он там увидел ноги у него подкосились, а в глазах потемнело. Девочка, как ни в чём не бывало, спала в своей кровати, а на кушетке у окна не раздеваясь спал доктор Стивенс.

Мустафа моментально сообразил, что жизнь его сейчас не стоит и куска ослиного навоза. Он тихо прикрыл дверь, спустился по лестнице, которой практически никто не пользовался, на первый этаж, прошёл через прачечную, сняв на ходу с себя халат и сунув его в мешок с грязным бельём, и вышел через служебный вход на улицу. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что улица совершенно пуста, он быстрым шагом направился в сторону кварталов бедноты.

Через час Мустафа, уже переодетый в заношенную брезентовую куртку защитного цвета, которую он выменял у пьяного бездомного, стоял с поднятой рукой перед въездом на скоростную автостраду Е89, ведущую на север.

Через полчаса Мустафу подобрал водитель грузовика-рефрижератора, которому случайный попутчик был очень кстати, чтобы не заснуть за рулём от многочасового однообразия скоростной магистрали.

Дорога вела на север, а потом незаметно поворачивала на запад. В Болу, пункте назначения грузовика, Мустафа пересел на другой грузовичок, ехавший в обратном направлении, а затем на север — в Вартин. Там, в Вартине, городе достаточно большом, чтобы оставаться неприметным для местного населения, Мустафа и решил затаиться на время. Он отрастил бороду и устроился на работу под вымышленным именем в небольшой магазин строительных товаров подсобным рабочим.

Очнувшись от глубокого сна в халате на голое тело, на широкой бархатной кушетке в гостиной, Абдулла долго не мог окончательно прийти в себя и понять, что произошло. Наконец он вспомнил хорошенькую, но немую, маленькую девочку, с которой он играл накануне. Было похоже, что ей нравились его откровенные ласки, а потом…

Что было потом? Он раздел её, раздвинул её худенькие детские ножки. Она совсем не сопротивлялась, видимо, принимая всё происходящее за игру. А затем он резким толчком ввёл в её маленькую влажную дырочку свой напряжённый от возбуждения член. Малышка слабо застонала, но не пыталась вырваться…

Что же было потом? Абдулла даже не мог припомнить, испытал ли он оргазм. При мысли об этом он невольно повернулся на правый бок, а затем сел.

— Эй, Халид! — крикнул он, — Куда все подевались?

Дверь бесшумно приоткрылась и в образовавшуюся щель просочился человек в белом костюме, напоминавшем спортивный. Весь он был гибкий и как будто извивающийся.

— Я здесь, Абдулла.

— Что произошло? У меня в голове что-то шумит. И я ничего не помню.

— На нас было совершено нападение. Все до одного одновременно получили инъекцию сильного снотворного. Вам, очевидно, вкатили большую дозу. Мы все уже часов шесть как прочухались, а вас разбудить никак не могли.

— Как это инъекцию? Кто же её делал? Почему никто не сопротивлялся?

— Мы не знаем, как это произошло. Ни один человек к усадьбе не приближался. Это, наверное, какое-то новое оружие.

Абдулла попытался собраться с мыслями. На его дворец было совершено нападение. Всех поголовно усыпили. И никто не смог оказать ни малейшего сопротивления. А он-то считал свою усадьбу неприступной крепостью. Какой позор свалился на его голову! Его авторитет подорван!

— А где девчонка? — недовольно спросил он.

— Исчезла. Может быть, из-за неё и нападение было организовано?

— Так, — Абдулла постепенно приходил в себя, — принеси холодной воды.

Абдулла на нетвёрдых ногах дошёл до секретера, достал из него круглую металлическую коробочку и высыпал на стеклянную поверхность стола две небольшие горки белого порошка. С помощью бритвенного лезвия, извлечённого из той же коробочки, он привычными движениями придал порошку форму двух неровных линий, которые вдохнул одну за другой через свёрнутую в трубочку стодолларовую купюру, извлечённую из кармана халата. После этого залпом выпил стакан холодной воды уже поднесённый расторопным Халидом.

— Иди, скажи Сауду, чтобы немедленно выяснил, что за девчонка была, откуда, кто мог нападение организовать, короче — всё…

Через полчаса Сауд, личный мозговой центр и информационный источник Абдуллы, получивший степень магистра в Калифорнийском университете, делал своему боссу обстоятельный доклад.

Девочка — пациентка американского госпиталя, поставщик — санитар этого госпиталя, студент медицинского института Мустафа. Девочка в настоящее время находится в госпитале под усиленной охраной. Отсюда можно сделать вывод, что нападение было организованно американскими военными или секретными службами. Мустафа на дежурство не вышел. Очевидно, пытается скрыться.

— Найди мне этого Мустафу, — наливаясь кровью прохрипел Абдулла. — Из-под земли достань! Сколько бы это ни стоило!

— Все наши информаторы будут оповещены сегодня же, — спокойным голосом сказал Сауд. — За информацию о Мустафе будет назначена награда. Установим контакт со всеми медицинскими учреждениями страны. Рано или поздно он попытается устроиться на работу по специальности, если мы не отловим его раньше.

Мустафа решил, что на время придётся забыть о медицинской карьере. Он снял под чужим именем маленькую комнатушку у полуслепого хозяина в пригороде Вартина и перебивался случайными заработками, продолжая работать на складе магазина строительных товаров. Так прошло больше года и Мустафа постепенно успокоился. Может быть, его никто и не ищет? Да и времени прошло уже порядочно. Вся история должна была уже давно забыться. Успокаивая себя такими мыслями и понимая, что всю жизнь скрываться бессмысленно, он устроился на работу санитаром в местную больницу.

Через четыре дня двое неизвестных напали на него средь бела дня, когда он возвращался с дежурства, закрутили руки за спину, в мгновение ока засунули в подъехавший автомобиль и увезли в неизвестном направлении.

— Долго же я ждал встречи с тобой, — медленно проговорил Абдулла, сидя развалившись на диване. Мустафа, бледный, несмотря на смуглую кожу, молча стоял перед ним.

— Ты, наверное, догадываешься, что тебя ждёт за свинью, которую ты мне подложил?

— У меня есть для вас очень важная информация, эфенди, — срывающимся голосом проблеял Мустафа. — Я всё видел своими глазами! Этот доктор знает какую-то тайну… У него есть какое-то секретное лекарство. Он эту девочку на моих глазах оживил. Она мёртвая была, клянусь Аллахом! Он чудеса может творить!

— И ты думаешь, я поверю в эти сказки? — хмуро спросил Абдулла.

— А вы всё-таки выясните, чем этот доктор раньше занимался, — хватаясь за соломинку, затараторил Мустафа. — Он что-то такое знает, что никому не известно. Если уж он мёртвых воскрешать умеет. Может быть, вам удастся его секрет узнать, представляете, какая польза вам от этого была бы. Его доктор Стивенс зовут…

— Сауд, — обратился Абдулла к сидевшему в кресле человеку, — наведи, пожалуйста справки, что это за доктор такой. И если ты врёшь, — Абдулла повернулся к Мустафе, — я с тебя медленно-медленно кожу сдирать буду.

Четыре дня Мустафа не знал, на каком он свете. Кормили его хорошо, но кусок не лез в горло. Всё это время его не покидала мысль о самоубийстве, но ничего подходящего для реализации этого намерения в поле зрения не попадало. В комнатушке, где его держали, ничего, кроме нескольких сложенных один на другой матрасов не было. Кормили его с бумажных тарелок, а туалет представлял собой просто дырку в полу, хоть и с подведённым к ней водопроводом. Наконец, на пятый день заточения, два здоровенных охранника опять отвели его к Абдулле.

— Ну что ж, — сказал хозяин, — хорошо, что ты не соврал мне. Похоже, что информация об этом докторе действительно ценная. Только это тебя и спасло. Считай, что второй раз на свет родился. А это тебе на первое время. За то, что не соврал.

Абдулла вынул из кармана толстую пачку долларов, отсчитал пять сотенных бумажек и положил их на стол перед Мустафой.

— Мои люди отвезут тебя в аэропорт. Билет до Анкары для тебя уже заказан. Иди и помни мою доброту.

Мустафа совершенно не помнил, как он, сопровождаемый охранниками, вышел из комнаты, прошёл по залитому солнцем из высоких окон коридору, и оказался на каменном крыльце перед белым, сверкающим множеством хромированных частей автомобилем. Один из охранников открыл дверцу и пропустил Мустафу внутрь. Усевшись на широком покрытом прохладной кожей сидении, Мустафа почувствовал, что его трясёт, как в лихорадке. Охранники, сидевшие на переднем сидении, не обращали на него никакого внимания.

Машина вот уже два с лишним часа мчалась по раскалённой от солнца дороге, но внутри было прохладно от работающего на полную мощность кондиционера.

Автомобиль замедлил ход и плавно остановился у какого-то совершенно развалившегося глинобитного строения, от которого осталась одна стена.

— Пойду-ка, отолью, — сказал водитель и обернулся к Мустафе, — тебе не надо?

Мустафа кивнул, выбрался из машины и следом за водителем зашёл за стену, сложенную неизвестно когда из жёлтого песчаника. Водитель расстегнул штаны и с видимым облегчением пустил на стену мощную струю. Мустафа последовал его примеру. Наконец напряжение отпустило его и на душе стало легче. Водитель, застёгиваясь, повернулся к Мустафе и неожиданно улыбнулся во весь рот. В этот момент второй громила схватил Мустафу сзади за волосы, потянул на себя и вниз, а другой рукой, вооружённой острым кривым ножом, перерезал ему горло. Продолжая крепко держать за волосы, убийца опустил труп лицом на песок, двумя профессионально отработанными ударами ножа отделил голову от туловища и отбросил её в сторону. Перевернув обезглавленное тело, он вытащил деньги из внутреннего кармана пиджака и брезгливо оттолкнул его от себя.

— Вроде, не забрызгался? — спросил он у напарника.