Глава 6

Брук Оверлэнд


Слава Богу, сегодня суббота. У нас с девочками никаких занятий, самое время продолжить поиски альтернативы стрип-клубу.

Только одна мысль об этом вызывает озноб, и я прижимаю руки к груди.

— Ты в порядке, тетя Брук? — спрашивает Белла, когда я забираю свою сумку и вешаю на плечо. Я делаю все возможное, чтобы улыбнуться племяннице, но внутри меня все бушует.

Стриптиз?! Я собираюсь танцевать стриптиз?!

Я никогда не думала, что в моей жизни наступит момент, когда я хотя бы задумаюсь об этом. Это тело… мое тело и мой выбор и… я, действительно, не хочу этим заниматься. Но Эврика — город в состоянии экономической депрессии, а эти девочки нуждаются во мне. Есть аренда, которую нужно оплачивать, и еда, которую необходимо покупать, а у родителей ограниченный доход; мой отец болен. Они не могут помогать нам, и я не могу оторвать девочек от их друзей и школы, переехав с ними в чужой город.

Глубокий вдох.

Я должна сделать это. Ради них.

— Все в порядке, милая, — говорю я, протягивая руку и разглаживая ее темно-шоколадные волосы. Мы практически близнецы — Белла и я. У нее такие же карие глаза с серыми крапинками, заостренный подбородок и надбровные дуги, как у меня. Мы обе похожи на бабушку, в то время как Ингрид и Грейс — на мою маму: они — блондинки с голубыми глазами, округлым лицом и пухлыми щеками. — Готова идти в парк?

Она кивает с энтузиазмом, глаза сияют, лицо светится. Благодаря выражению ее лица все становится чуточку проще. Особенно после прошлой ночи. Она пыталась скрыть от меня, что плакала в своей комнате, но я все равно услышала. Слезы пропитали всю ее подушку. Мне понадобились часы, чтобы заснуть. Чертова Ингрид.

Из-за этого моя ненависть к сестре становится еще сильнее.

— Грейс! — зову я.

Маленькая девочка появляется на вершине лестницы, а собака следует прямо за ней. Думаю, нам всем нужно чем-нибудь заняться, чтобы отвлечься и немного развеяться. Я просто уверена в этом.

Скоро тебе придется раздеваться для незнакомцев.

Такие мысли причиняют боль, поэтому я прогоняю их с большим вдохом, выхожу с девочками наружу к моему «субару» и сажусь в машину. Их достаточно легко запихнуть в автомобиль. Но Доджера? Китайскую хохлатую. Маленького противного лысого крысеныша. Терпеть не могу этих мелких шавок, но что мне еще остается? Девочки относятся к нему, словно это их младший брат. Хотя, в конкурсе уродов он бы точно занял первое место.

— Ладно, Доджер, — говорю я, наклоняясь и пытаясь заманить мерзкое серовато-белое существо в свои руки. — Ну, давай же, приятель. — Собака игнорирует меня, рыщет вокруг дерева и задирает лапу.

Сжимаю крепко зубы.

Начинается.

Нет никаких шансов, что я позволю глупой собаке обыграть меня. Не сегодня.

Я подбегаю к нему в тот момент, когда пес задирает лапу возле другого дерева, и хватаю его поперек тельца, и поднимаю в воздух, прежде чем он цапнет меня снова — этот гадёныш уже сделал это дважды с тех пор, как я приехала в город на прошлой неделе. Мелкий ублюдок.

Запихиваю пса в машину и забираюсь на переднее сиденье, включаю какую-то рок-музыку и надеюсь, что девочки не будут жаловаться. Я знаю, что Ингрид всегда была огромной поклонницей кантри музыки. Мне же нравятся небольшие кричалки в песнях.

— Время для Amatory Riot, — говорю я, пока прокручиваю плейлист и нахожу одну, посвященную моей любимой группе. Улыбаюсь девочкам, когда опускаю солнцезащитный козырек и проверяю макияж и прическу. Как только я выезжаю с подъездной дороги, песня превращается в неистовый женский рев, и я отбиваю ритм, качая головой в такт музыке, по пути прямо в парк.

Когда девочки выбираются из машины, обе притворяются, что не знают меня.

— Веселитесь, дамы, — кричу я с усмешкой, хватая собаку и сажая на землю, потом закрываю дверцу машины, толкнув ее бедром.

Не успеваю сделать и десяти шагов в парк, когда вижу самое прекрасное создание из известных человеку.

Слава мокрым трусикам!

Я думаю, что я только что увидела Бога Тату и Пирсинга.

А я — большой их фанат.

* * *

Я застываю, как вкопанная, по щиколотку в опилках, а дети огибают меня, как вода камень. Кровь отливает от моего шокированного и тяжелого сердца.

Кто… черт возьми, это такой? И почему он в Эврике? Здесь не живут такие сексуальные парни.

Парень сидит на парковой скамейке под деревом, упершись одной ногой в основание стола и опираясь на него локтем, пока набирает текст бешено бегающим большим пальцем — бешено бегающим татуированным большим пальцем. Половина его головы коротко выбрита, а сверху небольшой ирокез. Татуировки выглядывают из-под плотно обтягивающей красной футболки, разукрашивая его шею и руки в яркие цвета. Я выгибаю бровь из-за футболки. Она откровенно занудная: на ней рисунок оригинального Nintendo, говорящая «типичный задрот» но… мускулы под ней скульптурные и сильные.

«Какое красивое противоречие», — думаю я, закусив нижнюю губу, а потом ворчу, когда чей-то ребенок врезается в мои колени и сбивает меня с ног прямо в опилки.

— Извините, — кричит она, но даже не притормаживает, влетая в толпу «торчащих косичек», пока я моргаю в шоке и пытаюсь подняться на ноги.

— О, Боже. Ты как, в порядке? — Татуированная рука появляется перед моим лицом. Когда я дотягиваюсь, чтобы принять ее, кожа на ощупь гладкая, сухая и теплая. У меня вырывается вздох, когда Бог Тату ставит меня на ноги с небольшим усилием, все еще сжимая телефон другой рукой. Когда он улыбается мне, я вижу бабочек. Нет, в смысле, буквально. Бабочек, которые вытатуированы на его шее, прямо над вырезом футболки.

— Извини, что она в тебя врезалась, — сказал он, слегка пожимая плечами. — Хочешь присесть?

Я киваю, мне трудно подобрать нужные слова, чтобы ответить хоть что-то этому парню с великолепными губами и пирсингом, играющим в лучах солнца. У него есть еще пара колец в брови и носу.

Короче, он сексуален, как сам Змей искуситель.

— Ты ушиблась? — спрашивает он, пристально оглядывая меня сверху донизу. Когда его взгляд возвращается к моему лицу, он улыбается легкой, глупой улыбкой, которая противоречит суровому виду его татуировок и прически, словно он снаружи плохиш, но внутри сама милота.

Последняя вещь, в которой я нуждаюсь прямо сейчас — это парень. Мне нужно сфокусироваться на девочках, на степени магистра и своей новой жизни в Эврике.

Делаю глубокий вздох и провожу пальцами по волосам, в процессе вытащив несколько опилок.

— Я в порядке, — отвечаю, усаживаясь рядом с Богом Тату и пытаясь не заострять слишком сильное внимание на его узких джинсах и поясе с черепами или том факте, что он не носит ботинки… на подъемах его ног также есть татуировки. — Кстати, я Брук Оверлэнд.

Я протягиваю ему руку, и он берет ее, крепко сжимая. Его ладонь прижимается к моей, заставляя мое сердце практически выскочить из груди. Если бы сейчас моя жизнь была другой, я бы серьезно задумалась над тем, чтобы расспросить парня, откуда он. Ну и ладно. Я смотрю вниз на его руку и не вижу кольца, но он находится в парке с ребенком.

Булькающий звук привлекает мое внимание к коляске и еще одному ребенку. О, Господи. Окей, ладно… Ясно, что парень не женат, но он явно занят. А почему не должен быть? Такие сексуальные парняги обычно всегда заняты, и, давайте будем честны, таких и не найти, кроме как в дурацком любовном романе. Или в рок-группе. А вот это пожалуйста.

— Зэйден Рот, — говорит он, снова осмотрев меня снизу вверх, все еще улыбаясь этой легкой улыбкой. — Извини за Кинзи. Она та еще засранка.

Я поднимаю бровь. Никогда не слышала, чтобы мужчина называл своего ребенка засранкой, но она… засранка. Мне, серьезно, было больно. Я тру свое колено и пятно на порванных колготках. Даже не уверена, зачем их надела; я ведь никогда не ношу колготки. Возможно, потому что я чувствовала безумное желание надеть сегодня несколько слоев одежды? Словно это как-то повлияет на ее отсутствие позже.

Я почти задыхаюсь, но в последнюю секунду мне удается взять себя в руки.

— Все в порядке. Уверена, что это было случайно.

Зэйден закатывает свои великолепные зеленые глаза, похожие на морскую гладь.

— Я бы так не сказал. Сегодня она пнула меня и толкнула несколько раз, так что я серьезно подумываю о том, чтобы позвонить психиатру. У девчонки явно с мозгами что-то не так.

Он щелкает пальцами передо мной и улыбается чуть шире, пирсинг блестит на солнце. Я замечаю, что в его ушах звенят серебристые колечки. Представляю, что еще скрывается под всей этой одеждой. Я заставляю себя сделать длинный, глубокий вдох.

— Которые из них твои? — спрашивает он, осматривая детскую площадку и поднимая покрытую татуировкой руку с надписью на пальцах «ЛЕГКО». Интересно, что набито на другой? Я выгибаю шею, пытаясь увидеть, когда он ловит меня на этом и широко улыбается, сжимая руки в кулаки и поднося их вместе, чтобы мне было удобней прочитать.

ЖИТЬ ЛЕГКО.

Я улыбаюсь.

— Я здесь с… — я начинаю говорить, что это дети моей сестры, но не хочу вдаваться во все эти тяжелые подробности перед сексуальным незнакомцем. Какая разница? Не похоже, что мы увидимся еще раз. — С прекрасной Беллой. — Я указываю на своего темноволосого двойника. — И изящной Грейс (Прим. ред.: идет аллитерация слов Belle — красавица, прекрасная, и Grace — Изящество).

— Хорошая аллитерация (Прим. пер.: повторение одинаковых или однородных согласных в стихотворении, придающее ему особую звуковую выразительность), — мурлычет парень, подмигивая мне, и я чувствую, как моя кожа начинает пылать изнутри. — Мне нравятся девушки с хорошим словарным запасом. — Зэйден откидывается назад, солнечный свет пробивается сквозь ветви секвойи над нами, играя бликами на его коже.

— А еще я могу рифмовать. О, и перечислять палиндромы.

Зэйден усмехается.

— Сексуально. Да ты, похоже, настоящая всезнайка, а?

— Стараюсь, — отвечаю я, расправляя скучную коричневую юбку, которую я решила надеть сегодня. Опять же, это не мой обычный стиль, но, думаю, что так я пытаюсь компенсировать всю эту хрень со стрип-клубом. Чувствую, как бледнеет мое лицо, но мне нельзя поддаваться эмоциям. Я не хочу делать этого. Мне страшно. Я не должна заниматься этим.

Когда я поднимаю взгляд и замечаю, что Зэйден наблюдает за моим лицом, внимательно изучая его, словно он напрямую ощущает эмоциональный хаос, бушующий внутри меня.

Я смотрю в сторону игровой площадки времен моего детства — конструкцию из древесины и металла, которая, определенно, старше меня. Она расположена в центре парка, под зарослями старинных деревьев. Секвойи настолько огромные, что искажают пропорции, и детская площадка выглядит очень маленькой.

— О чем-то задумалась? — спрашивает Зэйден, его голос немного углубляется с изменением настроения. — Мне говорили, что я отличный слушатель. — Когда я оглядываюсь на него, он снова улыбается мне. — Это же так удобно — излить душу незнакомцу, вытаскивая на свет своих тараканов, разве нет?

— Спасибо за предложение, но я ничего не могу сделать со своим беспокойством, так что предпочту забыть на время об этом.

— Неплохой выход, — говорит он, откидываясь назад и ставя локти на стол. — Я понимаю тебя.

Я улыбаюсь, но эта улыбка отнюдь не прогоняет то ужасное чувство, лежащее камнем на моих плечах. У меня осталось всего несколько дней, чтобы найти другую работу, что-нибудь, где рабочие часы не будут пересекаться с моим учебным расписанием. На данный момент, выход только один: придется официально раздеваться за деньги.

— Мне нравятся твои тату, — говорю я, указывая подбородком, пока изучаю яркий сахарный череп на его плече. Он сливается с другими странными картинками: леденцом на палочке, деревом с ветвями без листьев, девушкой с ангельскими крыльями в стиле «пин-ап» (Прим. пер.: Пин-ап — стиль, связанный с иллюстрированным образом соблазнительной «девушки с обложки»). Этот парень, Зэйден, похоже, интересный.

— Спасибо, — благодарит он, вытягивая руки, чтобы я могла лучше рассмотреть. — Я начал набивать их с восемнадцати лет. Думаю, у меня зависимость от тату. — Без всяких подсказок Зэйден задирает рубашку, и передо мной мелькает его грудная клетка.

Вот… дерьмо.

Цвета разливаются по всей его груди, выглядывают из-за пояса. Татуировки над и под его прессом только сильнее подчеркивают, насколько он жесткий, плоский, сексуальный, и как хочется к нему прикоснуться… Я несколько раз моргаю, чтобы прочистить голову. Я не могу смотреть на него без того, чтобы не воспламениться. Я отвожу взгляд и притворяюсь, что мне неинтересно. А где… где же пирсинг сосков?

— Отличные тату, — говорю я, надеясь, что это звучит круто. При этом делая вид, что меня это вовсе не волнует, потому что этот парень — незнакомец, как минимум, с двумя детьми, один из которых — младенец. Готова поспорить, что он настрогал уже кучу детей. Так что, последнее, что мне нужно делать, это сидеть здесь и клеиться к такому, как он. Мне не нужны никакие дети. Или потеря V-карты (Прим. ред.: девственность) с мистером Тату.

— А ты? У тебя есть какие-нибудь татушки? — Я качаю головой, оглядываясь на него. Уверена, что его история намного интереснее, чем моя.

— Нет. Ни одной. Не люблю, когда в меня тыкают. — Я вспыхиваю, когда Зэйден ухмыляется мне, заставляя подумать о том, насколько двусмысленной могла показаться эта фраза. Ох, если бы он только знал, насколько она верна… — А это, действительно, так больно, как говорят?

— Не-а, — отвечает он, выпрямляясь, чтобы почесать затылок. — Лично мне нравится, когда в меня тыкают. — Подмигивание, которое, очевидно, означает флирт. — Пирсинг?

Я качаю головой и улыбаюсь.

— Та же проблема. Как я и говорила, не люблю, когда в меня суют всякую хрень.

— Ну, я бы сунул, — ухмыляется он, снова окидывая меня взглядом. После этого я в шоке осматриваю свою одежду. Рваные телесные колготки, коричневая шифоновая юбка и скромная белая футболка. На ногах у меня пара замшевых сапог с потертыми носами. Да уж, выгляжу я точно не как рок-звезда.

— Ну, а почему твой… — он делает паузу, разглядывая мою руку, видимо, в поисках кольца, — парень не пришел сегодня сюда с тобой?

Я поднимаю брови, и мое сердце начинает колотиться. Вот же блин! Да парень серьезно подкатывает ко мне.

— У меня нет парня, — отвечаю, пытаясь не думать о том, что с этим я конкретно облажалась. Три года не с тем парнем. Парнем, который, как предполагалось, должен был быть идеальным. И причина, по которой я все еще храню свою V-карту, в том, что он сказал, что хочет подождать до брака и что его вера важна для него. При этом он премиленько трахал мою подругу. Вот именно. Охренеть просто. — В любом случае, я не ищу парня, — добавляю я, несмотря на то что сама мысль о любящем парне мне очень нравится.

— Ну… — говорит мистер Тату, протягивая мне свой телефон. — Завтра я планирую снова привезти сюда детей. Если будешь недалеко, мы могли бы провести время вместе. Ничего личного. Просто я тоже не поклонник мелких засранцев.

Я улыбаюсь и почти неохотно беру его телефон. Теперь мне придется остановиться в магазине и потратить последние деньги на новый. Я вбиваю свой номер, возвращаю его обратно, зная, что хотя и делаю это, я, вероятно, совершаю ошибку. У меня двое детей и собака, о которых нужно заботиться. А учитывая характер моей новой работы… хм-м… Работы, на которую, надеюсь, мне все же не придется выходить. Если поискать повнимательнее, возможно, я смогу найти работу на заправке или в круглосуточном магазине. Что-то на всю ночь, но не связанное… с этим.

— Может мне захватить хлеб для уток? — спрашиваю я, хотя и не ожидаю, что из этого что-нибудь выйдет.

Зэйден вспыхивает еще одной улыбкой, когда Белла и Грейс машут мне с другой стороны горки.

— Иди сюда, — кричит Белла, пока они поднимаются по лестнице.

— Прекрасный план, — отвечает он, когда я встаю и машу ему на прощанье.

И я, определенно, не могла бы предугадать, что попрошу его стать няней для девочек.

Забавно, что иногда преподносит нам жизнь.

Загрузка...