По истечении срока годности – забыть [СИ]

Часть 1

Казалось, она всю жизнь его ненавидела. С того самого момента, когда узнала, что значит это странное «Старк», выведенное белой краской на чёрном корпусе ракеты, что готова была взорваться в любую секунду прямо перед её носом. Ещё будучи маленькой девочкой она узнала, что такое презрение и дикая ярость.

А время шло, она взрослела, не в силах стереть из памяти тот день, что искалечил её жизнь. Она сквозь время несла глубоко внутри свою злобу, что согревала её холодными ночами и давала ей силы жить дальше. Жить для того, чтобы мстить. Но Ванда потеряла того единственного, кто разделял её ненависть, кто был её всем. И надо было приспособиться к новой жизни, измениться, стать другой, потому что старой Ванде в новом мире было просто не выжить. И ей пришлось отказаться от мыслей о мести. С трудом, словно выдирая из сердца вечно ноющую занозу, освобождаясь от оков, что медленно и верно тянули её ко дну. Она отпустила это, и жить и впрямь стало легче. Кажется, что легче.

Но что уж точно не входило в её планы, так это дружба со Старком. Сидеть в его жутко уродливом небоскрёбе и распивать дорогой шотландский виски после очередного спасения мира? Делать вид, что всё хорошо и она забыла о том, что было смыслом её жалкой жизни на протяжении многих лет? Нет, конечно, нет. Ванда знала, кто виноват в её одиночестве, и она совсем не собиралась прощать Старка.

— Привет, дорогуша. Что, Росс сегодня опять не в духе?

И уж совсем не собиралась обмениваться с ним дружелюбными репликами.

— М-да, чувствую, у нового состава проблемы с общением.

Она посмотрела на него так презрительно, что Тони испытал непреодолимое желание тут же откусить себе язык. Ему внезапно стало неудобно под её тяжёлым взглядом. Неуютно, мурашки, пробежавшие вдоль позвоночника, оповестили его о том, что стоит вести себя осмотрительней. Жутко, но признаться в этом Тони не захотел даже себе. Та, которая одним щелчком пальцев возрождает в душе самые жуткие страхи, всего лишь девчонка, напомнил себе Старк.

На собраниях она всегда смотрела на него волком. Пока Тони шутил или высказывал своё несогласие в довольно саркастичной форме, он буквально чувствовал на себе взгляд Ванды, и в нём были отнюдь не любовь и обожание. Но стоило ему замолчать, позволяя высказаться кому-нибудь другому, и он замечал разительные перемены. Взгляд у девушки стал любопытным, детским. На её лице не было той самой маски безразличия и отстраненности, что она сама на себя нацепила. Она даже не подозревала об эмоциях, что так легко мог прочитать любой, кто посмотрел бы на неё. Сидела и слушала старших, тянулась к ним, словно пытаясь заполнить пустоту где-то внутри себя.

Старку было жаль её. Можно сказать, он даже понимал, почему его ненавидят всей душой. Ванда — всего лишь подросток. Совсем еще молодая, но уже такая одинокая. Тони казалось, что Ванда не совсем ещё осознала, что она в команде, что её голос тоже учитывается и что она может принимать решения, высказывать свою точку зрения, с чем-то не соглашаться, шутить. Что может быть полноправным членом команды, таким же, как Тони.

— Ну, и есть ещё одно небольшое дело. Все свободны, Старк, Максимофф, останьтесь.

Ванда с опаской смотрела на то, как люди покидают помещение и быстро пустеет комната. Старку интересно было наблюдать за её затравленным выражением лица, но как только девчонка заметила его взгляд, её лицо снова стало непроницаемым, и вот на него уже снова пялятся с привычной ненавистью и презрением.

— Мы располагаем информацией о продаже большой партии оружия, которая произойдет завтра. Контрмеры уже предприняты, но на всякий случай хотелось бы за всем проследить. По возможности, обойтись без жертв среди гражданского населения, поэтому, Ванда, ты отправляешься на задание. Неплохо было бы забыть старые обиды и научиться действовать в команде, — многозначительно сообщил генерал Росс, переводя взгляд с Ванды на Старка и обратно.

Девушка едва заметно сморщила нос и поджала губу. Она была недовольна, и разве что слепой бы этого не заметил.

В предрассветной дымке было довольно прохладно. Это видно по шкале термометра, что промелькнула слева на экране шлема, по тому, как посинели губы Ванды и как она поплотнее закуталась в куртку, пытаясь согреться.

Будь она обычной девушкой, Тони уже бы вовсю флиртовал, накидывая на хрупкие плечи спутницы свой пиджак. Его обаяние никогда не давало осечек и даже самая скептически настроенная женщина рано или поздно оказывалась в его постели.

Сейчас они далеко не друзья, и максимум, что Тони может предложить — нагреть часть костюма, чтобы прижаться к нему. Ванда не согласится, и Тони не предлагает.

За углом уже слышались голоса. Преступники не прятались: ещё не знали, что их ждёт. И Тони только продумывает, как выйти из убежища так, чтобы нейтрализовать всех бандитов сразу, а Ванда уже пересекла границы дозволенного: выскочила из-за угла, чтобы моментально «вскипятить» мозг бандита, держащего в руках базуку.

Тони ругнулся сквозь зубы и приземлился аккурат перед ней как раз вовремя. Если только Ванда не умеет останавливать в воздухе ножи и пули. Хотя мало ли, может, он помешал? Чёрт знает, на что вообще способна эта девчонка.

— Ты совсем спятила? А ну в укрытие!

Пули, с характерным скрежетом царапая броню, падают на асфальт, сотрясая сонную утреннюю тишину металлическим бряцаньем.

Тони выставил вперёд руки в ожидании, пока ведьма спрячется, и ему не придется прикрывать её, тогда бой закончится минут за пять, и скоро он уже будет попивать любимый скотч.

— Дура! Ты что делаешь?

Ванда и не думает прятаться, она бежит вперёд с явным намерением добраться до преступников и обезвредить. Те наудачу стреляют, даже не прячась. Ухмыляются, надеясь легко справиться с сумасшедшей девчонкой.

— В тебя сейчас попадут! Назад, я закончу сам.

Она, не сбавляя темпа, бросила на него злой и нетерпеливый взгляд, кажется, совсем забывая о пулях. И Тони ничего не оставалось, кроме как обезвредить преступников за считанные секунды, защищая Ванду от собственного безрассудства и глупости. Но в благодарность он получил лишь едва скрываемую ярость. Всё произошло так быстро, что Ванда ни разу не успела воспользоваться своими способностями. Да что уж, она даже добежать до цели не успела!

— Зачем?

— Зачем я защитил тебя? — и это, кажется, их первые слова друг другу за столь долгое время.

— Мы могли обойтись без этого. Я могла воздействовать на их разум. Без ранений, все бы были живы и здоровы. Росс бы получил от них нужную информацию, а они — своё наказание и заслуженные сроки заключения. Зачем ты причиняешь столько боли, Тони Старк? — и кажется, последние слова совсем не о торговцах оружием.

— Ты слишком молода, чтобы кидаться такими обвинениями, — и, чёрт, Тони ненавидел слушать правду о себе. — И что? Ты думаешь, что смогла бы принести пользу этому миру, умерев на пустяковом задании? Дурочка, пора тебе научиться расставлять приоритеты и не лезть в омут с головой.

— Я бы справилась!

— Справилась бы соскребать своё изрешечённое пулями тело со стен, и закончила бы так, как закончил…

«…твой брат», — последние слова застряли в горле, и Старк обрадовался, что лицо его закрыто шлемом. Если бы он договорил, соскребать со стены пришлось бы его.

— …он, — Тони кивнул в сторону трупа одного из бандитов и облегчённо вздохнул.

Ванда смотрит на него злобно, но Тони кажется, что взгляд её похож на взгляд затравленного зверя, одинокого, раненого и всеми брошенного. Старк не успел толком осознать это, как Ванда, фыркнув, быстрым шагом направилась прочь, даже не дождавшись остальных агентов ЩИТа.

То, что Ванда не знает, как писать отчёт, Тони понял только в тот день, когда его уже надо было сдавать. Он отметил, что девушке проблема казалась весьма серьёзной. Она нервничала, оглядывалась и дёргалась, но помощи не просила.

Старку стыдно было наблюдать за её мучениями. Если бы она хоть немного перестала дичиться, он бы уже подошёл и предложил помочь, но стоило лишь оказаться в поле её зрения, как Ванда тут же хмурилась и ощетинивалась, словно ёж. Это раздражало. Её родители в детстве не учили быть с окружающими дружелюбнее? Ах, да…

Тони чувствовал себя старым. Ему это не нравилось. Когда ты постоянно занят и греешься в лучах славы круглые сутки, удаётся как-то игнорировать число свечек на праздничном торте. Когда рядом тысячелетние боги, ты вечный юнец. Но вот когда смотришь на Ванду — этого нервного маленького ребёнка — чувствуешь себя старым. Её повадки, юношеский максимализм, эта привычка так странно смотреть на всех и вся и нехватка социальных навыков совершенно дезориентируют.

Тони хотелось, чтобы она смотрела на него приветливее. Хотелось подойти уже, заправить мешающие, вечно распущенные волосы ей за ухо и объяснить, как писать отчёт. Ванда шарахнулась уже тогда, когда он только начал протягивать руку к её волосам. Она смотрела на него так, словно в руках он держал зажжённую спичку, готовый немедленно поджечь её. И это страшно обижало.

Следующее задание они выполняют порознь, и когда пришло время сдавать отчёт, у Ванды снова был напряжённый вид. Тони, как бы случайно, поинтересовался её заданием и попросил почитать бумаги перед сдачей. Ведь ему интересно, научилась ли она не лезть на рожон или в этот раз её снова кто-то прикрывал.

На подколки девушка не отреагировала, даже выражение глаз не поменялось. Она быстро закрыла папку с пустыми листами и весь её вид буквально говорил:

«Ну что ты ко мне пристал? Отвянь».

Она быстро ушла, вся какая-то сгорбленная, лохматая, будто она не причёсывалась уже неделю, оставляя Старка в недоумении. А действительно, какого чёрта он вообще к ней пристал, почему постоянно лезет к ней, а когда она просто проходит мимо, то он не отрывает от неё взгляда? И какого хрена его так заботит её состояние, а то, как она его молча отшивает, рождает в душе смешанные чувства. Нечто среднее между желанием подколоть и обидой, что им не восхищаются. И что-то ещё. Чувство, возникающее, когда видишь маленькую глупую девочку, слишком юную, чтобы владеть такой силой. И жалость: она осталась одна, Пьетро мёртв, и никто о ней не заботится.

И что произошло бы, если бы он не защитил её тогда от пуль? Старку казалось, что после того случая на его плечи легла ответственность. Он должен был следить за Вандой, чтобы она не совершала глупостей. Видясь с Роджерсом, Старка так и подмывало саркастично упрекнуть Капитана в том, что он не следит за своей подопечной, которая проявляет на заданиях странную склонность к самоубийству. Но так и не решился, и чёрт знает почему.

И чёрт знает почему он сейчас сам вместо неё пишет отчёт об их совместном задании.